Глава 2. Уголовно-правовая характеристика преступного действия и бездействия

Преступное действие

Большинство преступлений, предусмотренных законодательством, совершаются путем действия. Часть преступлений могут быть осуществлены только путем бездействия. В ряде преступлений деяние может выражаться как в действии, так и в бездействии.

Физическое воздействие является наиболее распространенной формой проявления действия. Таким образом, совершаются преступления против жизни и здоровья, половой неприкосновенности и половой свободы, хищения чужого имущества, посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля, посягательства на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, диверсия, бандитизм, захват заложников, терроризм и др.

Пример: Убийство матерью новорожденного ребенка, предусмотренное ст.106 УК РФ, является относительно новым видом преступления для современного российского законодательства. Уголовный кодекс РФ 1996 г. это общественно опасное деяние выделил в качестве самостоятельного состава и отнес его к так называемому привилегированному убийству. Специфика убийства матерью новорожденного ребенка обусловлена особым психическим и физическим состоянием женщины в период родов или сразу же после них, ослабляющим ее способность в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, что составляет конститутивный признак этого состава. Поэтому убийство матерью своего новорожденного ребенка признается преступлением со специальным субъектом (исполнителем). При наличии всех необходимых объективных и субъективных признаков такое убийство, совершенное матерью единолично, как правило, не вызывает затруднений с точки зрения его правовой оценки.

Однако нередко совместно с матерью новорожденного ребенка в лишении его жизни принимает участие и другое лицо (другие лица), например сожитель, родственники и т.п. Причем участие других лиц в убийстве новорожденного ребенка может проявляться различным образом. Совместность участия в лишении жизни предполагает несколько вариантов. Первый вариант возможен тогда, когда другие лица наряду с матерью новорожденного принимают непосредственное участие в процессе лишения жизни, оказывая на младенца физическое воздействие, то есть выступают в качестве соисполнителей. Второй вариант может состоять в том, что по просьбе матери новорожденного другие лица без оказания физического содействия с ее стороны лишают жизни младенца, самостоятельно выполняют объективную сторону преступления. Третий вариант предполагает, что заинтересованные лица путем уговоров, угроз, обмана и т.п. действий, в том числе тщательно маскируемых, склоняют мать к убийству новорожденного ребенка, а сами непосредственного участия в процессе лишения жизни не принимают [27. с.21].

Письменная форма общественно опасного действия встречается реже. В качестве признака объективной стороны она предусмотрена в ряде составов преступлений. Так, служебный подлог выражается во внесении в официальные документы заведомо ложных сведений или внесение в указанные документы исправлений, искажающих их действительное содержание (ст.292 УК). Эта же форма деяния имеет место при вынесении судьей (судьями) заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (ст.305 УК). Подделка удостоверения или иного официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, также предполагает письменную форму действия.

Служебный подлог как преступление против государственной власти отличается от всех других преступлений, предусмотренных главой 30 УК, прежде всего своим субъектным составом. Так, только при совершении служебного подлога его субъектом может быть как должностное лицо, так и государственный служащий и служащий органа местного самоуправления, не являющиеся должностными лицами.

Недопустимо смешивать понятия "объект посягательства" и "предмет преступления". Предметом преступления по большей части называют вещественные доказательства, это скорее всего уголовно-процессуальное понятие. В ст.81 УПК РФ прямо сказано о вещественных доказательствах как предметах, которые послужили орудиями преступления или сохранили на себе следы преступления. Имеется ссылка на объект преступных действий, однако само понятие этого объекта нуждается в уточнении. Например, изменения внешнего вида предмета непосредственным воздействием на него преступного события носят название "улики", улики события, а часто и виновности как непосредственного продукта преступления, указывающего на него как на свою причину. На это указывал в свое время видный дореволюционный процессуалист И.Я. Фойницкий. [16. с.304]

Объективная сторона данного преступления состоит из двух форм:

1) внесение в официальные документы заведомо ложных сведений;

2) внесение в эти документы исправлений, искажающих их действительное содержание.

По способу исполнения подлог может быть как материальным, так и интеллектуальным. Материальный подлог выражается в разных способах подделки, подчистки, вытравливанием первоначального текста и др. Интеллектуальный подлог выражается в изготовлении изначально ложного, фальсифицированного документа.

Немаловажным моментом в служебном подлоге является установление факта и (или) события преступления. В частности, надо установить: откуда исходит официальный документ? Обладал ли субъект данного состава преступления полномочиями (как соответствующее лицо) по подписанию какого-либо официального документа? Если такие полномочия у лица отсутствовали либо он подделывает неофициальный документ, состав преступления (ст.292) отсутствует. Речь может идти о квалификации таких действий по ст.327 УК, возможна и конкуренция ст.292 и 327 УК.

В следственно-судебной практике важно исключить возможность ошибок при квалификации преступлений. Уместно привести следующий показательный пример. Некий Г., старший специалист органа самоуправления, за изготовление подложного документа за деньги был привлечен к уголовной ответственности за получение взятки. Однако еще в ходе предварительного следствия выяснилось, что он выполнял фактически вспомогательные функции и готовил документы по письменным резолюциям своего начальства. В этом смысле его работа носила чисто технический характер делопроизводителя. Должностная инструкция на него изобиловала пунктами об осуществлении им контроля в различных сферах, что и дезориентировало правоохранительные органы. В действительности Г. никакого контроля не осуществлял и никакими функциями должностного лица не наделялся. Таким образом, впоследствии его действия были квалифицированы по ст.292 УК РФ. Данный пример наглядно показывает, что рассматриваемая норма в основном направлена на пресечение уголовно-правовыми средствами коррупции среди служащих. Действия должностных лиц квалифицируются, как правило, по этой норме, если деяние совершено из "иной личной заинтересованности", без превышения полномочий и не повлекло существенного вреда правоохраняемым интересам [24. с.66].

Вербальная форма заключается в том, что слова, фразы, выступления, речи, произнесенные лицом, образуют действие как признак объективной стороны состава преступления. Например, сообщение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, характеризует клевету (ст.129 УК); оскорбление может быть совершено словесно, если высказывания носили неприличную форму (ст.130 УК); публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности составляют сущность действия в преступлении, предусмотренном ст.280 УК, и т.д.

Конклюдентная форма проявления преступного действия встречается довольно редко. Ее суть заключается в том, что рассматриваемый признак объективной стороны выполняется в виде жеста. Такая форма проявления действия может быть при оскорблении действием (например, щелчок по носу, пощечина и т.д.), развратных действиях без применения насилия в отношении лица, заведомо не достигшего 16-летнего возраста (ст.135 УК).

Понимание угрозы как способа совершения рассматриваемого преступления затруднено, так как УК РФ не содержит ее легального толкования, несмотря на то, что пользуется этим понятием достаточно часто, а в уголовно-правовой науке нет единства мнений по данному вопросу.

Различия в понимании угрозы сводятся к тому, что одни ученые относят угрозу к принуждению [32. с.630], другие - к насилию [5. с.97], третьи понимают угрозу как самостоятельную правовую категорию [29. с.7]. Являясь сторонниками понимания угрозы как разновидности насилия, полагаем, что законодатель не случайно, говоря о принуждении, называет в качестве одного из его способов угрозу, позволяя утверждать, что угроза и принуждение - это самостоятельные понятия. Понятие "принуждение" является более широким, чем понятия "угроза" и "насилие". "Принуждение представляет большую общественную опасность, чем то средство, которое применяет принуждающий, поскольку создается дополнительно опасность нарушения тех правоохраняемых интересов гражданина, на которые виновный в конечном счете и посягает" [11. с.23].

Угрозу следует рассматривать как разновидность психического насилия, представляющую собой информационное воздействие на психику человека помимо его воли, ограничивающее или подавляющее свободу волеизъявления или причиняющее психическую травму.

Вовне угроза может выражаться как вербально (словесно), так и невербально. Наиболее распространены вербальные способы выражения угрозы, поскольку язык - основное средство психологического воздействия на человека. Вербальные угрозы могут быть в устной или письменной форме. Невербальными формами угрозы могут быть демонстрация различных предметов и орудий, в том числе и оружия, различного рода жесты, знаки (например, один из следователей демонстрировал допрашиваемым боксерскую перчатку с надписью красным фломастером: "Добровольное признание облегчает участь подсудимого" [26.]). Эти формы угроз можно назвать одним понятием - "конклюдентные действия". Такие действия либо заменяют слова, либо подкрепляют их. Угрозы могут быть адресованы самому допрашиваемому или высказываться в адрес его близких [25. с.344].

В теории уголовного права и судебной практике выделяется так называемое посредственное исполнение преступления. В этом случае используемые животные или люди выступают в роли орудия осуществления преступной воли виновного. Подобная ситуация складывается тогда, когда в целях причинения вреда используются лица, не являющиеся субъектом преступления (не достигшие возраста уголовной ответственности и невменяемые), либо лица, не осознающие факта совершения общественно опасного деяния, в связи с их обманом, а также домашние или дикие животные. Например, малолетнему предлагается выстрелить в жертву, невменяемого подговаривают совершить поджог, собака натравливается на потерпевшего, из клетки выпускается лев и т.п. В этих случаях ответственность за совершенное преступление несет то лицо, которое обусловило действия других лиц и использовало их или животных в качестве орудия посягательства. Исполнителем такого преступления в соответствии с ч.2 ст.33 УК признается "лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных настоящим Кодексом".

В теории уголовного права вопрос об объективных границах преступного действия, а также его компонентах является дискуссионным. Между тем, он имеет большое научное и практическое значение: обусловливает ряд аспектов квалификации содеянного (в частности при отграничении единого (единичного) преступления от множественности преступлений; соучастия в преступлении от заранее не обещанного укрывательства преступлений); позволяет определить длящиеся и продолжаемые преступления, а также место совершения преступления, сроки давности; устанавливает временные рамки применения нового уголовного закона и акта об амнистии.

В литературе указывается, что "поскольку любое преступное действие характеризуется рядом признаков (физическое телодвижение; общественная опасность, противоправность), то с объективной стороны начальным его моментом будет тот момент, с которого оно обладает всеми этими признаками". В целом с таким утверждением можно согласиться, однако надо иметь в виду, что, во-первых, наряду с указанными признаками действие должно быть осознанным и волевым, сложным и конкретным по содержанию, во-вторых, данное определение характеризует лишь умышленные преступления.

Являясь внешним актом общественно опасного, противоправного поведения лица, действие начинается с момента совершения первого осознанного и волевого телодвижения. Причем это относится не только к рассматриваемому признаку, направленному на причинение вреда общественным отношениям, охраняемым уголовным законом и сформулированным в УК в виде оконченных преступлений, но и к действиям, создающим необходимые условия для дальнейшей реализации преступного намерения: приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления и т.п.

В неосторожных преступлениях началом преступного действия следует считать нарушение определенных правил, создающее угрозу причинения предусмотренного уголовным законом вреда. Данное обстоятельство обусловлено спецификой наказуемости неосторожных преступлений, совершение деяния признается преступным лишь в случае наступления или создания реальной возможности наступления общественно опасного последствия, предусмотренного УК.

Окончание преступного действия также зависит от формы вины. В умышленных преступлениях действие считается оконченным в момент совершения последнего телодвижения, направленного на причинение преступного последствия, либо отпадения одного из признаков преступного действия, в неосторожных - окончание преступного действия совпадает с моментом наступления общественно опасного последствия.

Пример: В настоящее время существуют также и трудности при квалификации преступлений, совершенных организованной группой в продолжаемых преступлениях, прежде всего экономического характера. Оценивая происхождение данной проблемы, А.И. Чупрова и С.И. Мурзков пишут: "Во-первых, не всегда учитываются особенности группового способа посягательства в продолжаемых преступлениях. Во-вторых, похищаемое имущество (в преступлениях против собственности), извлеченный преступный доход, не уплаченный государству налог (в экономических преступлениях) находятся как бы в законном ведении виновных, поэтому зачастую трудно установить совместный с другими или личный характер общественно опасной деятельности виновного; трудно установить (а тем более доказать) содержание его умысла, в частности был ли умысел единым (охватывал все эпизоды) или самостоятельным в каждом эпизоде преступления; охватывалось ли сознанием виновного то обстоятельство, что единое преступление (будь то хищение или продолжаемое экономическое преступление), складывающееся из нескольких эпизодов, совершается по предварительному сговору нескольких лиц или организованной группой" [34. с.29].

Для того чтобы оценить содеянное соучастниками как совершенное организованной группой одно продолжаемое преступление, необходимо установить, что каждый из членов группы принял непосредственное участие либо во всех юридически тождественных эпизодах состава, образующих в совокупности одно преступление, или в некоторых эпизодах, или, хотя бы даже частично, в одном из них. Следовательно, при своей фактической неоднородности, различном внешнем проявлении общественно опасное поведение каждого участника должно обладать признаками непосредственного совершения преступления совместно с другими участниками организованной группы.

В групповом продолжаемом преступлении виновные по намеченному, общему для всех, единому замыслу стремятся к достижению одного и того же преступного последствия, поэтому каждый отдельный эпизод оценивается как составная часть одного и того же преступления, совершаемого несколькими лицами. Таким образом, применительно к совместной преступной деятельности началом продолжаемого преступления следует считать время, когда соучастники выполняют первый из преступных актов, направленных к общей цели и охватываемых единым умыслом. Моментом окончания группового продолжаемого преступления является либо совершение преступниками последнего акта, либо выполнение последнего действия исполнителем в совокупности с предшествующими деяниями, составляющими единое продолжаемое преступление [12. с.54].

Исходя из протяженности действия во времени, можно выделить одномоментные и разномоментные преступления, а также деяния с отдаленным результатом.

Одномоментные преступления характеризуются тем, что начало и конец действия практически совпадают, иначе говоря, такие преступления считаются оконченными с момента начала совершения деяния (например, оскорбление - ст.130 УК; заведомо ложное сообщение об акте терроризма - ст. 207 УК; публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности - ст.280 УК и др.).

Пример: Законодатель по-разному решает вопрос в случаях, когда при совершении преступления происходит одномоментно посягательство на различные объекты (охраняемые законом правоотношения).

Так, причинение при бандитском нападении тяжкого вреда здоровью имеет одновременно два объекта посягательства: общественная безопасность и неприкосновенность личности и должно квалифицироваться по реальной совокупности преступлений по двум статьям УК: ст. 209 (бандитизм) и ст.111 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью). В то же время причинение тяжкого вреда здоровью из хулиганских побуждений также имеет два объекта посягательства: общественный порядок (хулиганство) и неприкосновенность личности (тяжкий вред здоровью), но квалифицируется только по п. "д" ч.2 ст.111 УК, т.е. является единым сложным преступлением.

Таким образом, единое сложное преступление, как правило, представляет собой совокупность единых простых преступлений, объединенных законодателем в один состав преступления.

Следует иметь в виду, что, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами УК, уголовная ответственность наступает только по специальной норме (ч.3 ст.17 УК РФ).

Кемеровским областным судом 17 июля 2000 г.Б. и С. осуждены по п. п. "а", "б" ч.3 ст.286 и ч.2 ст.302 УК. Они признаны виновными в том, что, как лица, производящие дознание, 24 марта 1999 г. в помещении Кемеровского РОВД принуждали к даче показаний свидетелей с применением насилия и издевательств. Кроме того, являясь должностными лицами, превысили свои полномочия, поскольку с применением насилия и специальных средств совершили действия, явно выходящие за пределы их полномочий и повлекшие существенное нарушение прав и законных интересов граждан.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев 25 октября 2000 г. уголовное дело по кассационным жалобам осужденных и их адвокатов, приговор изменила и исключила указание об осуждении Б. и С. по п. п. "а", "б" ч.3 ст.286 УК, указав следующее. Признавая Б. и С. виновными по п. п. "а", "б" ч.3 ст.286 УК, суд неправильно применил уголовный закон, в нарушение требований ст.17 УК признал совокупностью преступлений одно действие, предусмотренное общей нормой - ст.286 УК и специальной нормой - ст.302 УК. В соответствии с ч.3 ст.17 УК в этом случае содеянное надлежит квалифицировать по ч.2 ст.302 УК, а общая норма (п. п. "а", "б" ч.3 ст.286 УК) подлежит исключению из приговора как излишне вмененная.

Нередко вопрос о том, является ли совокупность простых преступлений единым сложным преступлением либо представляет собой реальную или идеальную совокупность преступлений, решается судебной практикой.

Так, до 1992 г. признавалось, что все преступления, совершаемые при актах бандитизма, включая убийства, поглощаются составом бандитизма и не требуют квалификации по совокупности.

22 декабря 1992 г. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении "О судебной практике о делах об умышленном убийстве" указал, что убийство, совершенное при акте бандитизма, должно квалифицировать как бандитизм и умышленное убийство, т.е. единое сложное преступление с этого времени стало рассматриваться как два самостоятельных преступления.

После Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. "О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм" суды стали исходить из указаний п.13 этого Постановления, что каждое преступление, совершенное лицом в процессе бандитского нападения, должно получать самостоятельную квалификацию и лицо должно нести за него ответственность по совокупности с бандитизмом.

К категории сложного единого преступления относятся и так называемые длящиеся преступления, т.е. преступления, совершаемые с единым умыслом, имеющим единый объект посягательства, но совершаемые на протяжении длительного времени.

Эти преступления предусмотрены как длящиеся уже самим законодателем. Так, длящийся характер носят преступления, связанные с уклонением от выполнения какой-либо обязанности, например от уплаты средств на содержание детей (ст.157 УК), от прохождения военной или альтернативной гражданской службы (ст.328 УК) и т.д.

Некоторые виды преступлений могут носить как обычный, одномоментный, так и длительный характер.

Так, кража может быть одномоментным по времени преступлением, но в то же время если изъятие ценностей (например, зерна из хранилища) происходит в несколько приемов при едином умысле на хищение, но через большие временные промежутки, то это длительное, т.е. сложное единое, преступление [20. с.90].

В разномоментных преступлениях начало действия и его окончание отдалены друг от друга во времени. В этом случае действие имеет более или менее протяженный характер (например, незаконное предпринимательство - ст.171 УК; незаконная банковская деятельность - ст.172 УК; злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности - ст.177 УК; нарушение правил безопасности при обращении с микробиологическими либо другими биологическими агентами или токсинами - ст.248 УК и др.).

Особенностью деяний с отдаленным результатом является то, что их начальным моментом признается совершение первого акта действия, направленного на причинение общественно опасных последствий, а конечным моментом - начало наступления последствий. Выделение в литературе подобного рода преступлений обусловлено не уголовно-правовой, а скорее их криминалистической характеристикой. В этих посягательствах действие и причинение вреда отдалены друг от друга достаточно продолжительным временем, вызванным спецификой реализации преступного намерения. Например, отправление заминированной посылки в целях лишения жизни адресата. Начальным моментом действия в данном случае следует признать минирование посылки, а окончанием деяния - срабатывание мины при вскрытии почтового отправления.

Вопрос о составляющих общественно опасного противоправного действия, как уже указывалось, является дискуссионным. По этому поводу в литературе наметились три основные позиции. Одни авторы полагают, что "действие охватывает собой не только телодвижения человека, но и те силы, которыми он пользуется, и те закономерности, которые он использует" [9. с.25 и др.]. Т.В. Церетели, не соглашаясь с этим, закономерности, используемые преступником, относила не к действию, а к процессу действия [33. с.22].

Другая группа ученых считают, что силы и средства, используемые лицом при совершении преступления, нельзя включать в понятие действия [14. с.11 и др.].

По мнению И.М. Тяжковой, рассматриваемая проблема не может быть решена однозначно. "Существо данного вопроса не в физическом расчленении поведения человека на части, а в установлении тех рамок, в которых проявляется его отношение к воздействию в результате его поведения на охраняемые законом общественные отношения. До тех пор пока используемые силы и закономерности подвластны и подконтрольны лицу, можно говорить о преступном действии в уголовно-правовом смысле" [15. с.227]. Другими словами, в одних случаях невозможно ограничить действие только собственными телодвижениями лица, совершающего преступление, в других случаях использование сил и закономерностей оказывается за пределами деяния.

Позиция ученых, не включающих в понятие действия силы и средства, которые использует лицо при совершении деяния как признака объективной стороны состава преступления, предпочтительнее. Указанные силы и средства характеризуют не деяние, а другие признаки объективной стороны: орудия, средства либо обстановку совершения преступления.