ГЛАВА 4. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ ПЕРИОД ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРСТВА

 

Кадровая политика

 

В третий, завершающий, период генерал-губер­наторства (1858—1861 гг.) основные задачи Муравьев ви­дел в том, чтобы передать власть в руки выбранных им и сформировавшихся под его влиянием администраторов и заложить основы их будущей деятельности и будущего устройства Восточной Сибири и Дальнего Востока по намеченным им правилам. К этому времени состав административного корпуса  Восточной Сибири во многом изменился. К I860 г. в нем стало в 2 раза больше по сравнению с 1845 г. (на 71,4 % больше, чем в 1850 и на 33 % больше, чем в 1855 г.) людей в высоких чинах и на 74 % больше, чем в 1845 г., лиц на высоких должностях (их стало на 32 % больше, чем в 1850, и на 10 % больше, чем в 1855 г.). Довольно успешно продвигались эти люди и в чинах: у 46,6 % класс чина был выше класса должности. Произошли из­менения и в составе неформальной верхушки: она стала на 85 % многочисленнее по сравнению с 1845 г. (на 78,6 % больше, чем в 1850, и на 13,6 % больше, чем в 1855 г.), при этом у 16 %"-лиц класс чина превышал класс должности.

По-прежнему здесь много военных и людей, чья карьера так или иначе связана с армией. В формальной верхушке их соответственно 30,2 и 46,5%, в неформальной — 40 и 56 %. Доля дворян в формальной вер­хушке составляла 55,8 %, что несколько меньше, чем в 1855 г. (62,9 %), но значительно превышает показатели 1845 г. (52,4 %). В неформальной верхушке удельный вес дворянства неизменно рос во все "муравьевское время" и к 1860 г. достиг 75,5 %. Заметно увеличилась даже доля помещиков в формальной верхушке: их здесь в I860 г. было 29,3 %, в неформальной же доля их сократилась до 26,1 % (в 1845 г. их 30,4 %, в 1855 — 29,3 %). Курс Муравьева на привлечение и выдвижение людей из состоятельных дворянских семей дал свои результаты.

В формально высшем слое административного корпуса к 1860 г. средний возраст равнялся 50,1 года (больше, чем в 1855 и 1845 гг.), в неформальном — 39,9 года (меньше, чем во все предшествующее время). И в той, и в другой группе уменьшилась доля людей до 30 лет (в формальной верхушке их уже не было, в неформальной было 21 %JL Зато увеличилась доля людей до 40 лет (их стало 20,9 % и 59,6 % соответственно). Продолжал расти образовательный уровень администрации: к 1860 г. вы­сшее или среднее образование имели 73,8 % лиц из формальной верхушки и 82,6 % — из неформальной. Вновь увеличилась сократившаяся было к 1855 г. доля людей с большим стажем (в формальной верхушке более 10 лет по профилю ведомства прослужили 76,7 % лиц, в 1855 г. таких было 74,3 %, в неформальной — 55 % вместо 53,5 в 1855 г.). Больше стало и тех, кто долее 10 лет находился в Сибири: в формальной верхушке таких в 1860 г. было 63,7 % (в 1855 г.'б0 %), в неформальной — 36,2 % (в 1855 г. — 30,2 %). Меньше стало новых людей, прослуживших в Сибири менее 5 лет: в формаль­ной верхушке в I860 г. они составляли 15,9 % (в 1855 г. — 20 %), в неформальной — 36,2 % (в 1855 г. — 48,8 %, а в 1853 г. — даже 64,3 %). Доля уроженцев Сибири увеличилась в формальной группе — по срав­нению с 1845 г. она вообще выросла в 2 раза (с 12,5 до 25 %), но уменьшилась в неформальной (с 15,4 % в_ 1845 г. и 15,9 в 1855 до 10,2 % в I860 г.

Более важен другой результат. Н.Н. Муравьев был постоянно и серьезно озабочен подготовкой губернаторов из числа хорошо ему известных людей, которым лично доверял. В 1855—1856 гг. губернаторами стали первые три "муравьевца": М.С. Корсаков — в Забайкальской области, П.В.Казакевич – в Приморской и Ю.И. Штубендорф - в Якутской. К 1860 г. на всех губернаторских должностях в Восточной Сибири находились люди, реко­мендованные Муравьевым Енисейская губерния пока составляла исключение, но отставка ее губернатора В.К. Падалки была делом решенным. Во главе всех отде­лений Главного управления Восточной Сибири стояли назначенные при Муравьеве управляющие и начальники. Все заметные места в военном управлении также были заняты теми, кому лично доверял генерал-губернатор. Более того, он добивался — и добился — права самому выбрать себе преемника.

 

Реальная политика

 

Либеральные планы и благородные идеи в управ­ленческой практике либо не осуществлялись вовсе, либо осуществлялись совсем не в том виде, как предполагал сам Муравьев.

 В своей административной деятельности генерал-губернатор Восточной Сибири должен был при­бегать предусмотренному законодательством на­казанию. 

Например, опоздание к отплытию экспедиции на Амур топографа Жилейщикова и слова адъютанта Моллера о том, что тот опоздал по собственной вине, привели Муравьева в ярость, и он приказал унтер-офицера разжаловать и вы­сечь. Венюков, знавший, что Жилейщиков не был вино­ват в опоздании, промолчал, но не исполнил приказа. Затем, как это часто бывало, генерал одумался, понял, что отдал распоряжение сгоряча, не стал напоминать о нем и настаивать на его выполнении. В общем, за Муравьевым не наблюдалось особого пристрастия к телес­ным наказаниям, а в некоторых случаях — как, на­пример, по отношению к отказавшимся подчиниться во­енной дисциплине старообрядцам, — он даже уклонялся от их применения.

Серьезным испытанием для Муравьева-администрато­ра стали волнения старообрядцев а 1859 г. В воспо­минаниях одного из очевидцев, чиновника особых пору­чений Забайкальского областного правления Е.И. Раго­зина, происходившие тогда события были даже названы бунтом раскольников. Старообрядцы-беглопоповцы, най­дя священника, вышедшего из официальной иерархии, приняли его, и он приступил к исполнению обрядов. Когда становой пристав арестовал этого священника, кре­стьяне избили станового, освободили своего попа и про­должали оказывать неповиновение. После уговоров моло­дого, образованного и весьма либерально настроенного чиновника Рагозина священник согласился сдаться и уго­ворить крестьян прекратить сопротивление, чтобы избег­нуть кровопролития, подобного тому, что было 22 годами ранее. Как вспоминал через много лет Рагозин, несмотря на эту подготовку, прибывший к месту происшествия «граф Муравьев все-таки принужден был прибегнуть к угрозе и, приказав всей толпе встать на колени, велел роте солдат взвести курки". Но священник вышел из толпы, сдался и вследствие этого "генерал-губернатор оставил это дело почти без последствий, ограничившись временной высылкой пяти стариков в Иркутскую губернию"²⁴.  

Вопрос о гласном судопроизводст­ве и введении суда присяжных. На возможность введения в России гласного судопроизводства с присяжными после освобождения крестьян Муравьев указывал еще в Туле. В проектах по устройству Приамурского края предусматривалось крестьянское самоуправление, собственные крестьянские суды и т.п.

 Более последовательным было его отно­шение к свободе слова и гласности. В частных письмах Муравьев не раз высказывался против цензуры — во всяком случае, в том виде, в каком она существовала в России. Так, в письмах к брату Валериану от 5 января и от 13 января 1865 г. он писал: "Цензура вообще, и особенно такая, как она теперь у нас существует, учреж­дение ненормальное; но есть надежда, что с учреждением нового цензурного устава это дело придет в нормальный порядок"; "Если уже существует цензура, то она должна быть учреждение совершенно независимое ни от какого министерства, ни даже от Комитета министров, и должна руководствоваться твердыми правилами... имеющими силу закона».²⁵

 

Отставка

 

Отставка генерал-губернатора Восточной Сибири вызвала не меньше разговоров, чем его назначение. Про­тивники объясняли ее причины разоблачением реального положения дел в Восточной Сибири в статьях Завалишина и Максимова, что привело к потере доверия к Муравьеву в Петербурге.

Разговоры о намерении выйти в отставку Н.Н. Му­равьев начал вести еще в 1853г. Но тогда это было не собственное желание, а опасение необходимости ухода вследствие несогласия в верхах с его стремлением отменить в Восточной Сибири откупную систему и с другими преобразованиями.

В 1854 г. разговор об отставке, но не скорой, зашел уже всерьез. Формально причиной отставки было состояние здо­ровья.

Действительно, уже в 1856 г. Муравьев жаловался брату, что "зрение и слух сделались у меня очень слабы, хотя мне на днях только минуло 47 лет»²⁶. Так же он говорил, что отказался от Сибири потому, что чувствовал себя слишком старым для этого места, где нужна вся сила молодости физическая и нравст­венная, чтоб быть полезным.

Трудно сказать, насколько серьезно в правительствен­ных кругах опасались сибирского сепаратизма, иници­ируемого наместником, но если это обстоятельство дейст­вительно повлияло на отставку Муравьева и дальнейшую его невостребованность, то можно было бы сказать, что сибирская его карьера пришла к своему логическому концу: в начале своей деятельности в Восточной Сибири Муравьев писал Николаю I об отсутствии патриотизма в сибирском населении и даже угрозе сепаратизма.

Когда проект грандиозной перекройки административ­но-территориального устройства всей восточной части страны был отвергнут, окончательно отпала и возмож­ность возвращения Муравьева в Сибирь. Высочайшим рескриптом в 19 день февраля 1861 года в воздаяние долговременной его службы Престолу и Отечеству, озна­менованной неоднократными подвигами личного мужест­ва в важных действиях и многолетними примерно-полез­ными заслугами на поприще гражданского управления, граф Муравьев-Амурский был Всемилостивейше пожа­лован кавалером ордена Св. Равноапостольного князя Владимира 1-ой степени с мечами над ордена и назначен членом Государственного совета.

В августе 1863 г. военный министр Д.А. Милютин и министр внутренних дел П.А. Валуев официально, "с высочайшего соизволения", предложили Н.Н. Муравьеву-Амурскому стать помощником, а затем и преемником М.Н. Муравьева, генерал-губернатора Северо-Западного края.

Муравьев-Амурский больше не возвратился к актив­ной государственной деятельности и доживал свой век членом Государственного совета. Разумеется, он при­нимал участие в обсуждении вопросов на заседаниях Совета, был постоянным и весьма активным ходатаем по всем сибирским делам, но в первое время по несколько месяцев в году проводил на родине своей жены, во Фран­ции, а потом и вовсе поселился там, лишь изредка наез­жая в Россию. 

Муравьев-Амурский скончался в Париже 18 ноября 1881 г. и был похоронен на Монмартре. В 1908г могиле был возложен серебряный венок с надписью: "Города Приморской области Хабаровск, Владивосток и Никольск-Уссурийский – графу Муравьеву-Амурскому 1858-1908».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

«Муравьевское время» в Сибири ознаменовалось крупными событиями, многие из которых произошли по инициативе или при активном участии самого Н.Н.Муравьева-Амурского. Энергичная преобразовательная деятельность охватила почти все направления его политики, все области управления. Взгляды и особенности характера генерал-губернатора существенно повлияли на проводимую им политику и ее результаты.

Присоединение обширного Амурского края обозначило новые подходы в дальневосточном направлении внешней политики России, привело к переселению тысяч людей на новые земли, предопределило судьбы миллионов людей и в  XIX в., и в последующие времена.

В 1850-е гг. были осуществлены значительные преобразования в административно-территориальном устройстве и системе управления краем: образованы четыре новые области, границы которых сохранялись в течение долгих лет, создано Забайкальское и положено начало существо­ванию Амурского казачьих войск. Впервые за многие десятилетия на территории края произошли военные действия, и во многом благодаря предусмотрительности Муравьева русские войска сумели оказать сопротивление неприятелю. Была создана Сибирская флотилия, закла­дывались новые порты на Тихоокеанском побережье, положено начало судоходству на Амуре — и все это совершалось либо по прямой инициативе генерал-губернатора, либо при его действенной поддержке.

 Разумеется, многие преобразования муравьевского времени были лишь частью процесса общих социально-экономических реформ в стране — дальнейшее развитие частного предпринимательства, новые условия русско-китайской торговли, появление иностранного капитала на Дальнем Востоке, развитие там частной золотопромыш­ленности и др. Но на конкретных формах, в которые они выливались, сказывалась энергия и активность генерал-губернатора.

Заметную роль сыграл Н.Н. Муравьев в сфере науки и просвещения. Его инициатива была решающей при соз­дании Сибирского отдела ИРГО и его превращении в центр интеллектуальных сил края. Он оказывал пок­ровительство местной печати (используя при этом ее в собственных интересах), многим другим либерально-про­светительным начинаниям эпохи 60-х гг.: литературным вечерам, воскресным школам, публичным лекциям и т.д.

Активная кадровая политика генерал-губернатора су­щественно повлияла на состав высшей администрации в крае. Хотя повышение ее общего образовательного уров­ня и было обусловлено объективными факторами, не случайно этот уровень на отдаленной окраине к 1860 г. превысил общероссийский. Изменились не только ко­личественные характеристики местной бюрократии — во многом изменился ее социокультурный облик, общепри­нятые в ее среде нормы и ценности. Разумеется, и в этом сказывалось влияние общероссийских процессов — но и политики Муравьева.

Характерными чертами муравьевского стиля управ­ления, воспринятыми и "муравьевцами", были стрем­ление не только руководить, но и управлять, вникая во многие частности; готовность к лишениям и преодолению трудностей ради достижения поставленных целей; склонность особо доверять военным, прежде всего своим адъю­тантам и чиновникам особых поручений, превращенным в ближайших помощников. Прямым продолжением до­стоинств этой системы стали ее недостатки, главные из которых — непоследовательность, фаворитизм, слепое доверие к любимцам. Под влиянием личных черт харак­тера — вспыльчивости, нетерпеливости — они нередко приводили к деспотизму и произволу. Свойственное Му­равьеву пренебрежительное отношение к формальностям порой граничило с нарушением законов. Умение под­чинять всю свою деятельность главной цели было одной из причин, заставивших его примириться с колонизацией Амурского края военно-административными методами.

Характерно, что наиболее успешной деятельность ге­нерал-губернатора оказывалась в тех случаях, когда ему удавалось добиться сотрудничества с центральной вла­стью. В существовавшей системе решающую роль, как правило, играл не объем обусловленных законом полно­мочий, а личное доверие монарха (при Николае I), пок­ровительство влиятельных членов императорской фа­милии (великой княгини Елены Павловны, великого кня­зя Константина Николаевича) и министров (Л.А. Перов­ского). Утрата личных связей при формально не только не ухудшившемся, но даже .окрепшем (после наград 1858 г.) официальном положении привела к потере воз­можности проводить собственный курс, что, в конечном счете, и вынудило Муравьева выйти в отставку.

Отношения генерал-губернатора Восточной Сибири и центра демонстрируют еще одну закономерность: они были более или менее благополучными — при неизбеж­ных трениях по частным вопросам, — пока Муравьев оставался представителем интересов центральной власти в регионе. Когда же под влиянием времени и обстоя­тельств он превратился в представителя интересов ре­гиона, ситуация резко изменилась и взаимопонимание со столичной элитой было нарушено.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

1. Граф Н. Н. Муравьев – Амурский в воспоминаниях современников./ Гончаров И.А. По Восточной Сибири. В Якутске и в Иркутске. Новосибирск. 1998. С.138

2. Там же. /Завалишин Д.И. «Записки декабриста». С.85

3. Кончин Е. «Памятник на амурском утесе». // Родина- 1989 - №12 – С.27-29

4. Востриков Л. “Муравьев и его Катрин”// Приамурские ведомости. – 1991 – 7 августа –С.3

5. Захаров Г. Губернатор и декабристы.// Тихоокеанская звезда.– 1991 – 15 авг. – С.3

6. Матханова Н.П. «Генерал-губернаторы Восточной Сибири середины XIX века: В.Я. Руперт, Н.Н. Муравьев-Амурский, М.С. Корсаков.» - Новосибирска – 1998 – С.155

7. Кончин Е. Памятник на амурском утесе.//Родина.1989.№12.С.27-29

8. «Граф Н.Н. Муравьев –Амурский в воспоминаниях современников.» - Новосибирск. – 1998 – С.291

9. Барсуков И. «Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский». Репринтное издание по изданию 1891, Синодальная типография, Москва. Хабаровск. Приамурское географическое общество. 1999.Кн.1. С.576

10. Матханова Н.П. «Генерал-губернаторы Восточной Сибири середины XIX века: В.Я. Руперт, Н.Н. Муравьев-Амурский, М.С. Корсаков.С.110

11. Барсуков И. «Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский».Кн.1.С.170

12. Там же. С.172

13.  Н.П.Матханова. С.119

14. Там же. С 120

15.  Барсуков И. «Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский».Кн.1.С.251-252

16.  Барсуков И.Граф Николай Николаевич Муравьёв-Амурский.Синодальная Типография.М.,1891. Кн.2 С. 96

17. История Дальнего Востока СССР в эпоху федерализма и капитализма. М, 1994 С.198-199

18. Н.П.Матханова. С.145

19. Барсуков И. Кн.1.С.288

20. Матханова Н.П. Путевые записки американского коммерсанта П.М. Коллинза о городах Сибири середины XIX века// Населенные пункты Сибири: опыт исторического развития. Новосибирск, 1992. С.98

21. Барсуков. Кн.2.С.336

22. Там же. С.337

23. Барсуков. Кн.2.С.293, 572.

24. Барсуков. Кн.1.С.480-481

25. Там же. С. 641, 644

26. Там же. С. 515

 

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Периодическая печать

1.1. Востриков Л. Муравьев и его Катрин// Приамурские ведомости. – 1991 – 7 августа –С.3

1.2. Захаров Г. Губернатор и декабристы.// Тихоокеанская звезда. – 1991 – 15 авг. – С.3

1.3. Кончин Е. Памятник на амурском утесе.// Родина – 1989 – №12 – С.27-29

 

 

2. Монографические исследования

2.1. Барсуков И. «Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский». Репринтное издание по изданию 1891, Синодальная типография, Москва. Хабаровск. Приамурское географическое общество.Кн.1. 1999г.,, 704с.

2.2. Барсуков И.Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский.Синодальная Типография.М.,1891.Кн.2.614с.

2.3. Бурилова М.Ф.,Дмитриева А.К. Муравьев-Амурский.Возвращение на пьедестал.Хабаровск,1996.47с.

2.4. Граф Н.Н.Муравьев-Амурский в воспоминаниях современников.Новосибирск,1998.412с.

2.5. Гр. В.В.Муравьев-Амурский.Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский 1809-1909.Варшава,1909.60с.

2.6. История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма.М.,1994.572 с.

2.7. Матханова Н.П. «Генерал-губернаторы Восточной Сибири середины XIX века: В.Я. Руперт, Н.Н. Муравьев-Амурский, М.С. Корсаков.» - Новосибирск,1998. 428 с.

2.8. Матханова Н.П. Путевые записки американского коммерсанта П.М. Коллинза о городах Сибири середины XIX века// Населенные пункты Сибири: опыт исторического развития. Новосибирск, 1992. 243 с.

2.9. Муравьевский век на Амуре. Хабаровск. 1991.Хабаровский краевой краеведческий музей. 30 с.