Россия на рубеже XX - XXI века

Говоря о политическом и экономическом положении России в современном мире мы должны провести анализ ее состояния как минимум за последние десять лет уходящего века, полных драматических событий и потрясений. Особое место среди них занимают августовские 1991 года события, которые стали точкой отсчета качественно нового этапа - процесса обновления нашего общества и государства: время реформирования системы, просуществовавшей более семидесяти лет, закончилось. Эти события показали, что перестройка, содержание, темпы и формы которой справедливо подвергались критике, сделала немало: общество оказалось способным дать решительный отпор политическим авантюристам. Путчисты попытались с помощью военной силы, вернуться к тоталитаризму, административно-командной системе, вновь использовать страх как инструмент государственного управления, превратить конституционные институты власти в фасадную демократию, а права и свободы граждан - в пустые декларации. И сегодня, спустя почти десять лет, для подрастающего поколения необходимо осмыслить и главное понять те уроки, которые следует извлечь из событий августа 1991 года. Это касается буквально всех сфер жизни страны и отнюдь не сводится к совершенствованию функций органов, призванных защищать конституционный строй, к улучшению законодательства. В этой связи надо отметить, что до трагических событий августа 1991 года происходили изменения в государственно-правовой сфере; закладывались правовые основы плюрализма в экономической и политической жизни, разделения властей в государственной организации Союза и республик, развертывались институты местного самоуправления, прорисовывалась новая система отношений Союза и республик, намечаемая в проекте нового Союзного Договора, по которому большинство республик решало идти путем дальнейшей демократизации и экономической реформы, путем укрепления своего суверенитета. Это не устраивало те силы, которые объединились в заговоре. Многим в эйфории митингов и шествий конца августа показалось, что крушение тоталитарного режима в результате провала путча откроет широкую и плавную дорогу в долгожданное демократическое завтра, в сообщество цивилизованных государств. Однако жизнь, как всегда, оказалась сложнее упрощенных представлений и умозрительных схем. Последовавший за развалом коммунистической системы правления фактический распад властных структур Центра, "парад независимости" бывших союзных республик, и все это на фоне кризисного экономического положения, обострили и без того тяжелейшие, десятилетиями накапливавшиеся проблемы некогда могущественной сверхдержавы. Без сомнения, августовский путч спутал многие карты в политической игре, обесценил важные, с большим трудом достигнутые договоренности и в известном смысле прервал эволюционное продвижение общества на пути к демократии. Обстановка в стране в августе, если рассматривать ее с позиции необходимости принятия чрезвычайных мер, была нисколько не хуже, чем в июне или мае. Действительно популярность М.С. Горбачева в широких слоях населения падала, полки магазинов были пусты, разгул преступности достиг небывалых размеров. У значительной части населения накопился взрывоопасный потенциал недовольства происходящим вокруг, росла политическая апатия. Уже тогда, видимо, формировалось ядро будущего ГКЧП. В него, судя по всему, вошли люди разных политических пристрастий. Большинство составляли неосталинисты из числа бывших партийных функционеров и лидеров ВПК. Думается, заговорщиков подтолкнули к выступлению: ведь 20 августа намечалось открытие подписания нового союзного договора, которое создавало условия для существенных ограничений полномочий и центральных органов власти, и ее аппаратно-бюрократической верхушки. В стране сложились оппозиционные коммунистической верхушке структуры власти в лице Верховного Совета РСФСР и ее Президента. Не имея в своих рядах сильного, популярного в глазах народа лидера и начав выяснение отношений друг с другом, они оказались морально и психологически сломленными, что, в конечном счете, и предопределило провал переворота. Не ожидали заговорщики и решительной реакции мирового сообщества, практически единодушно осудившего антиконституционный переворот в СССР. В результате, гэкачепистам не удалось привлечь на свою сторону и значительной части государственного аппарата. Таким образом, переворот уже с самого начала носил чисто верхушечный характер и потому при сильном сопротивлении социально активных слове общества и пассивно-выжидательной позиции других был обречен на провал. Путч начался 19 августа и продолжался три дня. В первый день были оглашены важнейшие документы руководителей государственного переворота. Вице-президент СССР Г. Янаев в указе, изданном от его имени, объявил о вступлении в "исполнение обязанностей Президента СССР" "в связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей". В "Заявлении советского руководства" извещалось об образовании Государственного комитета по чрезвычайному положению в составе: Бакланов О.Д., Крючков В.А., Павлов В.С., Пуго Б.К., Стародубцев В.А., Тизяков А.И., Янаев Г.И. (и.о. Президента СССР). Формально возглавлял комитет Г. Янаев.

Одновременно, с созданием Госкомитета были приняты "Обращение к советскому народу" и "Постановление № 1 Государственного комитета по чрезвычайному положению В СССР", в которых раскрывались его идеология и программа. В них отмечалось, что начатая Горбачевым перестройка привела к распаду государственности, в стране воцарилось отчаяние, страх и нищета, экстремистские силы в обличье демократов поставили целью захватить власть и разрушить СССР, спасение отечества не терпело отлагательства. Поэтому по решению ГКЧП запрещалась деятельность структур власти и управления, не узаконенных Конституцией СССР, приостанавливалась деятельность политических партий, движений, объединений, оппозиционных КПСС, а также выпуск нелояльных газет, восстанавливалась цензура. Силовым структурам вменялось в обязанность твердо поддерживать режим чрезвычайного положения, а власть должна выступать "за истинно демократические процессы, за последовательную политику реформ, ведущую к обновлению нашей Родины, к ее экономическому и социальному процветанию, которое позволит занять ей достойное место в мировом обществе наций". В течение недели, по мнению. гэкачепистов, должны были быть разработаны и обнародованы программы замораживания и снижения цен на ряд продовольственных и промышленных товаров, повышены заработная плата, пенсии, стипендии, пособия и всевозможные компенсации. В течение 1991 - 1992 годов всем желающим гражданам обещалось предоставить земельные участки. Выдавая векселя разным слоям населения, ГКЧП не забывал и о предпринимателях: "Развивая многоукладный характер народного хозяйства, мы будем поддерживать и частное предпринимательство, предоставляя ему необходимые возможности для развития производства и сферы услуг". 19 августа по решению ГКЧП в Москву были введены войска. Вместе с тем организаторы переворота не осмелились арестовать Ельцина, как и других руководителей России. Не были отключены телефоны, международная связь. Белый дом, в котором расположилось российское правительство, получил возможность без промедления приступить к организации сопротивления путчу. На пресс-конференции, организованной 19 августа, руководство ГКЧП вело себя нервозно, у ее формального лидера, Г. Янаева тряслись руки. Путчисты не смогли представить медицинское свидетельство, которое служило бы основанием для прекращения исполнения обязанностей М. Горбачевым "По состоянию здоровья". Некоторые из журналистов, присутствовавших на конференции, своими вопросами не раз ставили членов ГКЧП в тупик. Законность действий, на которую претендовал ГКЧП, была дезавуирована, развитие событий показало, что заговор "повис в воздухе". Эти факты, как и последующий скорый провал путча, дали некоторым журналистам и политическим наблюдателям повод утверждать, что "странный" заговор вообще не заключал в себе реальной политической угрозы. Один политический обозреватель назвал его "дурацким путчем", другие выдвинули версию, что истинным сценаристом драматических событий был сам Ельцин. Эти и другие подобные версии при некоторой внешней правдоподобности все же находятся в явном противоречии с реалиями трех августовских дней и не раскрывают главных причин быстрого краха путча. Безусловно, что как политический стратег Ельцин, уже утром 19 августа заклеймивший действия ГКЧП как "самое тягчайшее государственное преступление" а его участников, как "государственных преступников", и принявший меры по организации сопротивления, оказался на голову выше путчистов. Именно в августовские дни он приобрел известность знатока экстремальных ситуаций. Но главные политические просчеты путчистов были все же связаны отнюдь не с недоучетом "фактора Ельцина". Среди главных просчетов на первом месте оказалась неспособность ГКЧП реалистически оценить возможную реакцию на его действия большинства российского населения. Эта реакция охарактеризовалась решительным неприятием заговора и твердой поддержкой российского правительства. Особенно ярко это проявилось в Москве, ставшей эпицентром драматических событий. Уже утром 19 августа центр Москвы оказался запруженным людьми, вставшими на тупи танков и выказавшими решимость защищать российскую власть ценой собственных жизней. Большая часть введенных в Москву войск перешла на сторону Ельцина, а другая часть заняла выжидательную нейтральную позицию. Использование ГКЧП в такой ситуации силовых методов означало бы развязывание кровопролитной, с катастрофическими последствиями гражданской войны, на что путчисты не решились. Другой главный просчет путчистов заключался в явной переоценке власти центра над союзными республиками. Большинство последних достигли уже той степени суверенитета, которая, безусловно, исключала в их глазах легитимность действий ГКЧП. Они заняли в отношении акций путчистов позицию или осуждения или непризнания. Только республики Средней Азии и Азербайджана проявили лояльность в отношении ГКЧП, хотя и не признали его официально. С точки зрения возможностей подчинения республик указам ГКЧП путч безнадежно запоздал, он в условиях августа 1991 года мог только ускорить процесс "разбегания" из СССР. Это и стало одним из главных следствий августовских событий, начавшихся, как заговор с целью сохранения СССР, КПСС, власти старой партийно-государственной элиты, но закончившейся уже "бархатной революцией", которая разрушила Советский Союз, КПСС и утвердила у власти новые элиты. Исход схватки между ГКЧП и российскими властями решился 20 августа, когда Ельцин и его окружение пресекли попытки захвата Белого дома путчистами, переломили ход событий в свою пользу и взяли под контроль всю ситуацию в России. А утром 21 августа Ельцин сообщил, что "группа туристов" из числа лидеров ГКЧП едет в аэропорт Внуково, чтобы лететь оттуда в Крым для замаливания грехов перед законным Президентом СССР. Вечером того же дня члены ГКЧП были возвращены в Москву в качестве арестантов. После нескольких дней заточения на даче в Форосе в Москву прибыл и Горбачев. С 22 августа Ельцин и радикалы стали пожинать плоды своей политической победы. 23 августа во время встречи с депутатами Верховного Совета РСФСР Горбачеву было предъявлено требование немедленно подписать указ о роспуске КПСС. Президент СССР принял этот и другие ультиматумы Ельцина и радикалов. На следующий день он распустил союзный кабинет министров, отказался от поста Генерального секретаря ЦК КПСС, а Центральный комитет КПСС заявил о самороспуске. В результате пал не только коммунистический режим, но и рухнули государственно-партийные структуры, цементирующие СССР. Августовские события привели к усилению дезинтеграции страны. Уже 20 августа парламент Эстонии принял постановление о государственной независимости республики, а днем позже Конституционный закон о государственном статусе республики принял парламент Латвии. 24 августа Верховный Совет Украины провозгласил республику независимым государством. В постановлении говорилось, что этот шаг предпринят "исходя из смертельной опасности, нависшей над Украиной в связи с государственным переворотом в СССР 19 августа 1991 года". 25 августа о своей независимости объявила Белоруссия. До конца месяца ее примеру последовали Молдова, Азербайджан, Киргизия и Узбекистан.

Руководство России в полной мере воспользовалось благоприятной ситуацией, возникшей в результате провалившегося путча для укрепления российской государственности. 22 августа Б. Ельцин издал указ "Об обеспечении экономической основы суверенитета РСФСР", которым предусматривалась передача всех предприятий и организаций союзного значения, находящихся на территории республики, в собственность России. Под юрисдикцию России переводились целые отрасли хозяйства. Было прекращено финансирование союзных министерств, за исключением Министерства обороны, МПС и Минатома. 28 августа 1991 года Россия установила контроль над Государственным банком СССР и Внешэкономбанком СССР. Союз распадался на глазах. Михаил Горбачев, видя как власть ускользает из рук, предпринимал лихорадочные усилия для возобновления процесса подписания Союзного договора. На проводимых им совещаниях руководителей республик формально подтверждалась необходимость подписания договора. Однако реальные действия политических элит союзных республик шли в направлении их дальнейшей суверенизации. Для закрепления успеха им было необходимо устранить препятствие в лице Съезда народных депутатов СССР, сохранявшего свою конституционную легитимность.

1 сентября М. Горбачев провел совещание с руководителями республик, а уже 2 сентября на открывшемся внеочередном 5-м Съезде народных депутатов СССР с заявлением от имени Президента СССР и высших руководителей союзных республик выступил Н. Назарбаев. В заявлении предлагалось, в целях недопущения дальнейшего распада структур власти и до создания новой государственной системы, образовать Совет представителей народных депутатов от союзных республик. Государственный Совет в составе Президента СССР и высших должностных лиц союзных республик, а для координации управления народным хозяйством - Межгосударственный экономический комитет. Предполагалось подписать Союзный договор, заключить экономический союз. В заявлении говорилось о подготовке Конституции, проект которой должен быть рассмотрен и утвержден парламентами союзных республик, а окончательное принятие осуществлено на съезде уполномоченных представителей союзных республик. Руководители республик просили Съезд народных депутатов о поддержке обращения союзных республик в ООН с просьбой о признании их субъектами международного права. Съезд одобрил предлагаемые меры, приняв постановление "О мерах, вытекающих из совместного заявления Президента СССР и высших руководителей союзных республик и решений внеочередной сессии Верховного Совета СССР". А также принял Закон СССР "Об органах государственной власти и управления Союза ССР в переходный период". 5 сентября Съезд завершил работу. Фактически произошел его самороспуск. Одним из первых шагов Госсовета СССР стало признание независимости Латвии, Литвы и Эстонии вопреки недавно принятому закону о порядке выхода из СССР.

1 октября в Алма-Ате состоялась встреча руководителей 13 республик, на которой обсуждался проект Договора об экономическом сообществе в рамках СССР. 4 октября парафированный текст Договора был опубликован. 11 октября на заседании Госсовета обсуждались проблемы Союзного договора и Договора об экономическом сообществе. 18 октября Договор об экономическом сообществе был подписан Президентом СССР и руководителями 8 республик (кроме Украины, Молдавии, Грузии и Азербайджана). В то же время процесс суверенизации продолжился. 27 октября была провозглашена независимость Туркмении.

4 ноября 1991 года состоялось заседание Государственного Совета, на котором обсуждались вопросы ускорения экономической реформы, а также сохранения Союза. Более конкретно обсуждались судьбы армии, МИДа., КГБ и других структур Союза государств. На заседании Б. Ельцин поддержал маршала Е. Шапошникова, высказавшись за единые вооруженные силы. С резкой критикой он выступил против МИДа за поддержку путчистов. Через день М. Горбачев направил членам Госсовета проект Договора о Союзе Суверенных Государств с учетом поступивших замечаний.

Союз в документе определялся как "Союз Суверенных Государств (ССГ) - союзное демократическое государство, осуществляющее государственную власть в пределах полномочий, которыми его добровольно наделяют участники Договора". Однако Украина, парафировавшая Договор об экономическом сообществе, не намерена была создавать союзное государство. Л. Кравчук, на пресс-конференции 8 ноября, после возвращения из Москвы заявил, что самое главное - провести референдум о независимости Украины, создать национальную армию, ввести собственную валюту. Что же касается Союза, то Украина, по его словам, не ратифицирует Договор, если за ним будут стоять какие-либо центральные органы власти. По его словам, "никакого центра вообще быть не должно, кроме координационных органов".

25 ноября главы государств собрались в Ново-Огареве для парафирования текста Договора. Однако под предлогом того, что на Украине 1 декабря проводился референдум, а без Украины ни о каком государстве не может быть и речи, парафирование не состоялось. Решили направить текст Договора Верховным Советам государств и Верховному Совету СССР для рассмотрения и подготовки окончательного текста. 27 ноября был опубликован пятый и последний проект Договора о Союзе Суверенных Государств. В этот же день состоялось последнее заседание Госсовета СССР, на котором обсуждалась ситуация в Нагорном Карабахе.

1 декабря на Украине состоялся референдум. 90,3 % голосовавших высказались за независимость Украины. Л. Кравчук был избран президентом Украины. 2 декабря Борис Ельцин заявил о признании независимости Украины. Одновременно в Казахстане президентом был избран Н. Назарбаев (98,8 % голосов). 3 декабря Верховный Совет СССР одобрил проект Договора. На следующий день Горбачев обратился к Верховным Советам республик с призывом поддержать проект. 8 декабря 1991 г. в Беловежской Пуще Б. Ельцин, Л.Кравчук и С. Шушкевич объявили: "Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование". Соглашение об образовании СНГ было ратифицировано 10 декабря Верховными Советами Украины и Белоруссии. 11 декабря о своем присоединении к СНГ заявили Армения и Киргизия. 12 декабря Соглашение о создании Содружества Независимых Государств ратифицировал верховный Совет РСФСР. Выступая на четвертой сессии Верховного Совета РСФСР, Б. Ельцин заявил: "Главный итог состоит в следующем. Три республики, которые выступали учредителями СССР, приостановили процесс стихийного, анархичного распада того общего пространства, в котором живут наши народы. Была найдена единственно возможная формула совместной жизни в новых условиях - Содружество Независимых Государств, а не государство, где никто не имеет независимости". "Соглашение, - продолжал он, - является базой для динамичного развития нового типа связей между суверенными государствами. Положен конец самому главному препятствию к этому - союзному центру". На следующий день в Ашхабаде состоялась встреча глав государств Средней Азии и Казахстана, на которой идея СНГ была в основном одобрена. 16 декабря Верховный Совет Казахстана принял закон о государственной независимости республики. 18 декабря Совет Республик Верховного Совета СССР принял заявление, в котором выразил понимание соглашения России, Белоруссии и Украины о создании СНГ. В течение последующих двух дней были упразднены МИД СССР и Госбанк СССР.

21 декабря в Алма-Ате состоялось подписание Декларации глав одиннадцати государств в поддержку беловежского соглашения, в которой говорилось, что с образованием СНГ Союз Советских Социалистических республик прекращает свое существование. За Азербайджанскую Республику подписался А. Муталибов, за Республику Армения - Л. Тер-Петросян, за Республику Беларусь - С. Шушкевич, за Республику Казахстан - Н. Назарбаев, за Республику Кыргызстан - А. Акаев, за Республику Молдова - М.Снегур, за Российскую Федерацию (РСФСР) - Б. Ельцин, за Республику Таджикистан - Р. Набиев, за Туркменистан - С. Ниязов, за Республику Узбекистан - И. Каримов, за Украину - Л. Кравчук 25 декабря в 19 час. Михаил Горбачев выступил по телевидению с заявлением: "В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества Независимых Государств я прекращаю свою деятельность на посту Президента СССР". В 19 час. 38 мин над Кремлем красный флаг СССР был заменен трехцветным российским. Если следовать исторической логике и фактам, то распад СССР следует признать результатом воздействия целой суммы субъективных и объективных факторов. Было бы нелепо отрицать, что политическое поведение и воля тех или иных лидеров не имели к нему отношения. Политический выбор Б. Ельцина, Л. Кравчука и С. Шушкевича в начале декабря придал процессу ликвидации СССР мощное ускорение. Нельзя не говорить и о "факторе Горбачева", как также способствовавшем печальному для Советского Союза исходу его истории: фактически с самого начала перестройки у Горбачева не было сколько-нибудь продуманной национальной политики. Союзный президент обнаружил полную беспомощность в тушении пожаров в "горячих точках" национальных отношений в разных регионах. В решении принципиальных вопросов он всегда вставал перед проблемой суверенитета союзных республик. Наконец, перманентные неудачи его экономических реформ стимулировали республики не просто к выходу, а к бегству из не поддающейся переделке общественно-экономической системы и обращению к самостоятельным попыткам выхода из тупика. Мировой опыт свидетельствует, что империи могли удерживаться только в условиях деспотических режимов, что империи и политическая свобода несовместимы. Горбачев, провозгласивший в 1987 году курс на политическую демократию, был, кажется, в неведении относительно этого. По крайней мере, ни он, ни его окружение, одобряя демократические реформы в середине 1988 года на XIX Всесоюзной партконференции, и не подозревали, что выносят смертный приговор и КПСС, и СССР. Сама КПСС являлась главным цементирующим элементом СССР, поэтому ее ослабление, а затем и утрата партийно-политической монополии способствовали тому, что распад Советского Союза приобрел "галопирующий" характер. Крушение СССР подвело черту под горбачевским периодом современной отечественной истории. Деятельность этого политика еще в годы пребывания его у власти вызвала ярые политические дискуссии и оценки. Так как крайние оценки, как правило, преобладают в суждениях современников, особенно когда речь идет о крутых, переломных исторических эпохах, и предвзятость таких оценок со временем проявляется все больше. Очевидно и то, что масштабные исторические личности не могут быть объективно оценены, если пользоваться только одним из двух арифметических знаков - плюс или минус. Реальная историческая роль Горбачева сложна и противоречива, а его полный политический портрет - это портрет из многих парадоксов, причем в нем найдется место и для контрастных красок, и для множества полутонов. Для объективной оценки горбачевского периода очень важен, конечно, и вопрос о том, какой ценой оплачивался переход общества в новое состояние или какой, вследствие его реформ, оказалась социальная "цена" посткоммунистической модернизации в России? Известно, что, благодаря искусной социальной инженерии выдающихся политиков, цена крутых переходных периодов может быть существенно снижена. В связи с этим на память приходят реформы Ф. Рузвельта в США 1930-х годов, которые по классическим американским меркам казались антикапиталистическими и социалистическими, радикально изменили общество, но которые принесли достаточно быстрые позитивные результаты среднему классу и низшим слоям и, кроме того, не пошатнули, а оздоровили устои бизнеса. Достаточно безболезненным и быстрым оказался и переход от тоталитарных к либерально-демократическим обществам в Федеративной Республике Германии, Италии, Японии после второй мировой войны, в Испании в 1970-е годы. Но все это зарубежные образцы эволюционных и успешных переходных эпох. Российская традиция таковых не знает. Переходные эпохи российской истории всегда сопровождались людскими страданиями, были очень затяжными. В этом смысле переходная эпоха, начатая Горбачевым, соответствует именно российским образцам, так как он не смог реализовать провозглашенных им экономических реформ.

Вместе с тем с отставкой Горбачева процесс реформирования общества не прерывался, а перешел в новое качество, и 1991 год имеет большие шансы войти в историю как завершение начатого в 1917 году эксперимента, в 1922 году приведшего к образованию Союза Советских Социалистических Республик. Нежизнеспособность системы, которая в течение семи десятилетий в форме СССР была фактической наследницей бывшей царской империи, породила больше проблем, чем оказалась в состоянии решить. Однако "несмотря на всю неопределенность будущего, одно не вызывает сомнений: то, что происходит на наших глазах, определяет будущее не завершенного еще обновления и, стало быть, рождающейся - еще очень хрупкой - демократии",- пишет Н. Верт в своей книге "История Советского государства". А история, как всегда, нас рассудит.

Россия после распада СССР. Еще до Беловежских и Алма-атинских соглашений, результатом которых стала окончательная ликвидация СССР, перед российским руководством встал вопрос о выходе из экономического кризиса, сопровождавшегося в конце 1991 почти полным распадом потребительского рынка. Власти Российской Федерации решили начать с экономических реформ. К такому выбору подталкивали и внутренняя ситуация, и требования западных правительств и международных финансовых организаций, ставивших финансовую помощь и отсрочку выплаты огромного внешнего долга, доставшегося России от СССР, в зависимость от решительных шагов по пути либерализации экономики. Отдавая себе отчет в непопулярности намечавшегося курса, осуществление которого было поручено команде реформаторов, руководимой вице-премьером Е.Т. Гайдаром, Ельцин решил сам возглавить правительство. Кроме того, он запросил у Съезда народных депутатов дополнительные полномочия на период до декабря 1992 года, в чем депутаты, учитывая реальный политический его вес в первые месяцы после ликвидации августовского путча, не смогли ему отказать. Гайдар был сторонником быстрого перехода от государственной к рыночной экономике и радикальных методов борьбы с инфляцией и бюджетным дефицитом, что получило название "шокотерапии". В январе 1992 года началась практическая реализация провозглашенного курса. В течение первого месяца было освобождено около 90% цен на потребительские товары и примерно 80% цен на продукцию производственного назначения. В марте были сняты все остальные административные ограничения цен, кроме квартирной платы, коммунальных услуг и общественного транспорта. Однако правительство не сумело осуществить намечавшуюся либерализацию цен на энергоносители, т. к. реакция советской хозяйственной системы на освобождение ее от государственного контроля оказалась крайне негативной: режим самостоятельного развития экономических субъектов не только не способствовал самоорганизации экономической системы, но и обернулся ее существенной дезорганизацией. Тому было несколько причин. Советская промышленность отличалась высокой степенью монополизации: во многих отраслях свыше 80% продукции производилось одним или двумя предприятиями. Поэтому подавляющая часть предприятий, по существу, не имела возможности выбирать поставщиков сырья и оборудования, без чего рыночные регуляторы не действуют. В свою очередь, монополизм порождал стремление к монопольным ценам. Предполагалось, что они начнут снижаться после того, как производители натолкнутся на ограниченность платежеспособности населения и других производителей. Но и этого не происходило, т. к. предприятиям было выгоднее сокращать производство, чем снижать цены, причем его спад не сопровождался структурной перестройкой промышленности. Наконец, дефицит денежных средств при жесткой финансовой политике сопровождался таким специфическим явлением, как стремительное нарастание суммы взаимных неплатежей предприятий за поставленную продукцию, а на массовые банкротства власти идти не решались, т. к. убыточным оказывалось большинство предприятий.

Либерализация цен, сопровождавшаяся либерализацией торговли, позволила правительству решить одну из проблем, которую не удавалось решить союзным властям, - насытить потребительский рынок отечественными и импортными товарами. Но это не могло компенсировать недовольство населения ростом цен (они почти сразу увеличились в 10-12 раз). У правительства не было средств и на индексацию сберегательных вкладов: они моментально обесценились. Начало реформы вызвало резкое падение популярности правительства и столь же резкое обострение политической ситуации. С одной стороны, это проявилось в консолидации и оформлении радикальной оппозиции режиму Ельцина: наряду с коммунистической "Трудовой Россией" на февральском конгрессе гражданских и патриотических сил оформилась оппозиция национал-патриотическая (впоследствии она оформилась как "Фронт национального спасения"). Эти группы объединяло неприятие проводившегося экономического курса и Беловежских соглашений: они высказывались за воссоздание СССР. С другой стороны, в оппозицию Президенту перешли Верховный Совет и Съезд народных депутатов России. После начала экономической реформы Съезд раскололся, причем большинство депутатов выступило против правительственного курса (анализ поименного голосования в 1992 году показывает, что большинство состояло из 571 человека при 240 сторонниках реформ и 227 "центристах"). На роль лидера оппозиции выдвинулся председатель Верховного Совета Р.И. Хасбулатов - ставленник и один из сподвижников Ельцина во время августовского путча. Сходную позицию занял вице-президент А.В. Руцкой.

Основную опору оппозиционного блока составлял директорский корпус государственных предприятий. Все они испытывали острейший дефицит финансовых ресурсов и не видели выхода из запутанности расчетов между поставщиками и потребителями. В результате к весне 1993 года сложился союз между производителями, бывшими до того непримиримыми конкурентами при распределении бюджетных средств, в частности между представителями военно-промышленного и аграрного комплексов: первые требовали кредитных вливаний не только для себя, но и для аграриев, рассчитывая, что последние смогут оплачивать производимую на предприятиях ВПК сельскохозяйственную технику (спрос на нее с началом реформ резко упал). Отсутствие у реформаторов сколько-нибудь широкой социальной и политической базы отчетливо проявилось на VI Съезде народных депутатов, где проводимый курс был подвергнут резкой критике. В этой обстановке Ельцин ради сохранения правительства вынужден был пойти на уступки в области кредитной и внешнеэкономической политики, на введение в состав правительства хозяйственников, имеющих опыт практической работы. Вскоре после Съезда в правительство вошли представители директорского корпуса, связанные с военно-промышленным (В.Ф. Шумейко и Г.С. Хижа) и топливно-энергетическим (В.С. Черномырдин) комплексами. Этот компромисс означал окончание "шоковой терапии" и резкий скачок в росте инфляции. К началу 1993 года.

В результате, началось маневрирование реформаторов, что проявлялось, в частности, в поиске контактов с частью директоров, возглавлявших наиболее конкурентоспособные предприятия. Такая линия диктовалась и тем, что в этот период появились силы центристской и левоцентристской ориентации, претендовавшие на представительство интересов директорского корпуса: всероссийский союз "Обновление", а затем "Гражданский союз", объединивший наряду с "Обновлением" "Демократическую партию России" (И.И. Травкин) и партию "Свободная Россия" (А.В. Руцкой). Другим направлением деятельности правительства стала подготовка к массовому акционированию государственных предприятий для перехода к их последующей приватизации посредством бесплатной раздачи приватизационных чеков (ваучеров). К этому времени стало ясно, что замышлявшаяся поначалу приватизация торговли и сферы услуг при отсутствии в стране частных капиталов оказалась труднореализуемой. Курс на бесплатную приватизацию призван был, по замыслу правительства, смягчить недовольство россиян проводимыми реформами. Кроме того, он соответствовал линии на компромисс с директорским корпусом, т. к. давал возможность части руководителей предприятий стать фактическими, а в перспективе и юридическими, собственниками своих предприятий. Результатом компромисса с оппозиционным большинством депутатов стали денежные вливания в промышленность, что привело в сентябре-октябре к резкому ускорению роста цен (до 6% в неделю) и падению курса рубля по отношению к доллару (в 3 раза за два месяца). С 11 до 28% подскочили во второй половине года среднемесячные темпы роста денежной массы. Не удалось остановить и спад производства, который за первые три квартала составил около 20%, причем наибольшим он оказался в отраслях, производящих продукцию, в которой нуждался потребитель. Выступая в Верховном Совете, Ельцин вынужден был признать, что вместо структурной перестройки промышленности имеет место всеобщий спад. Таким образом, уступки оппозиции создали еще более благоприятные политические условия для ее деятельности, для критики всей правительственной стратегии реформ. Состоявшийся VII Съезд народных депутатов показал, что хотя под влиянием начавшегося вливания денег в экономику в директорском корпусе появились группы, настроенные к правительству относительно благосклонно, общее соотношение политических сил было явно не в пользу реформаторов. Более того, конфликт между Съездом и правительством перерос в конфликт между Съездом и Президентом. Депутаты в ультимативной форме потребовали отставки Гайдара (с лета 1992 он исполнял обязанности главы правительства) и всего кабинета. Предпринятая Ельциным попытка через голову Съезда обратиться непосредственно к народу с обвинением Съезда в саботаже реформаторского курса сколько-нибудь заметного отклика в обществе не получила. Но не нашло сочувствия и ответное обращение к россиянам депутатов, в котором Президент обвинялся в превышении конституционных полномочий. В такой обстановке Ельцин не решился отстаивать Гайдара в качестве главы правительства и предложил кандидатуру В.С. Черномырдина, которая была поддержана Съездом. В декабре 1992 года В.С. Черномырдин стал премьер-министром России.

Однако и этот компромисс не устранил противоречий между двумя ветвями власти. Правительство, возглавляемое новым премьер-министром, внесло лишь некоторые коррективы в проводившуюся с января 1992 политику, не меняя ее кардинально. Это проявилось уже в том, что на пост министра финансов был назначен Б.Г. Федоров - сторонник жесткого финансового курса. Преемственность реформаторской стратегии обусловливалась тем, что реальной альтернативы ей в российской экономике не сложилось. Усиление регулирующей роли государства в хозяйственной жизни, на что делали ставку критики правительственного курса, могло осуществляться лишь посредством денежных вливаний и дотаций слабым предприятиям, и на это новый кабинет время от времени шел (отсюда и колебания уровня инфляции от 12 до 35% в месяц). Но добиться на этом пути позитивных результатов было невозможно, учитывая неконкур