Проявления национализма в период с 2001-2011 гг.: от дипломатии к конфронтации

Большинство экспертов в один голос утверждают, что подъем национализма, формирование чувства законной гордости у японцев вызваны, прежде всего, экономическими успехами японцев.

Это явление в обнаженной форме проявляется и в современной Японии. Националистические круги этой страны объясняют экономические успехи своеобразием японской культуры, традиций, особым мышлением японцев. Не будем гадать, как развивалась бы Япония после войны, если бы не была осуществлена демократизация по западным образцам, если бы она не получила долларовые вливания в экономику и если бы не имела возможности использовать западные «мысли» в виде лицензий и т. д. Главное, несмотря на эту послевоенную «вестернизацию», Япония сохранила свою самобытность, и прежде всего благодаря ей, как утверждают националисты, японское общество добилось процветания. В западных же цивилизациях острые экономические кризисы сопровождаются такими негативными явлениями, как наркомания, проституция, рост преступности. Особенно это относится к США.

СМИ, обнажая пороки американского общества и не жалея для этого черных красок, довольно умело стимулируют антиамериканские настроения у японского населения, вызывая чувство раздражения поведением «нахальных янки» в их стране. В 80-е годы подобные настроения ощущали на себе не только американцы, но и европейцы, не говоря уже о высокомерии, которое испытывали на себе представители азиатских народов из стран ЮВА.

Согласно заметке в «Foreign Affairs», поворотным моментом в эволюции коллективного сознания японцев стал день 18 декабря 2001 года, когда японский военный корабль произвёл обстрел иностранного судна, незаконно зашедшего в её территориальные воды. «Ещё за десять лет до того не могло идти и речи о том, чтобы японские военные силы приняли столь жёсткие меры в отношении нарушителей государственной границы, поскольку это вызвало бы взрыв негодования в обществе, и возмущению по поводу нарушения Основного закона, который строго регламентирует использование военной силы, не было бы предела»[9].

Напомним, что ныне действующая Конституция Японии была призвана не только установить в стране стабильный политический режим, который гарантировал бы социальную гармонию и невозможность возрождения милитаристских настроений, но и лишить потенциальных сторонников экспансионистской внешней политики тех идеологических зацепок, которые когда-то уже были использованы радикально настроенными военными для обоснования своих притязаний на чужие территории и региональную гегемонию.

Речь идёт, прежде всего, о главенствующей роли императора в общественной и политической жизни Японии. В ходе исторической эволюции японской политической системы отношения между институтом императорской власти и правящей элитой приобрели весьма необычный характер. На протяжении целых столетий император не обладал реальной властью, однако тезис о его божественном происхождении, как и о том, что он есть воплощение самой японской национальной идеи, использовался правящей верхушкой для обоснования в глазах населения правомочности своих политических проектов. Подобная ситуация имела место в годы ВМВ, когда гражданам предлагалась для интеллектуального усвоения теоретическая модель, в соответствии с которой император являлся неким живым обоснованием всего происходившего.

Американские политики прекрасно понимали эту характерную особенность традиционной японской системы властных отношений. Возможно, именно поэтому они придавали столь большое значение пересмотру системы взаимодействия института императорской власти и общественности. После определённых колебаний император Хирохито согласился отречься от идеи о своём божественном происхождении, и таким образом лишил будущих сторонников экспансионистской внешней политики возможности обосновать свои агрессивные действия именем императорской власти.

Послевоенная политическая система Японии существовала в полной гармонии с общественным мнением на протяжении всего периода «холодной войны». Однако с распадом СССР, который ознаменовал начало всемирного торжества западного либерализма, ситуация резко изменилась: исчезло чувство безопасности, которое присутствовало в японском обществе на протяжении целых десятилетий благодаря тесному военно-политическому сотрудничеству с США, а на смену ему пришло чувство уязвимости, избавиться от которого казалось невозможным без наращивания собственного военного потенциала и продолжительных поисков нового самоопределения на региональной и мировой политических аренах. К тому же, за те десять лет, которые прошли с момента окончания «холодной войны» до взрыва националистических настроений в японском обществе, сформировалось новое поколение японской молодёжи, которому претят реалии «холодной войны», и не совсем понятно, почему их страна не имеет права на собственную полновесную армию. Подобные настроения в конечном итоге стали причиной прихода к власти националистически настроенного политика Дзюнъитиро Коидзуми, заявившего о себе как «ястреб».

Представляя собой новый формат политического деятеля, в котором гораздо больше западных, нежели традиционно восточных черт, Коидзуми отказался от многих не писаных правил поведения публичного человека, которым следовали его предшественники, отдавая в своих выступлениях предпочтение ясным и недвусмысленным формулировкам. В частности, в своих программных выступлениях Коидзуми наряду с развитием партнёрских отношений с КНР и Россией, мирным урегулированием корейской ядерной проблемы неоднократно делал упор на необходимость укрепления военно-политического союза с США и пересмотра 9-й статьи Конституции, в соответствии с которой Японии запрещено иметь полноценные вооружённые силы. Особо отмечая необходимость переименования Национальных ССО Японии в Национальную Армию, и выступая за скорое предоставление Японии права участия в коллективной обороне, наряду с приданием стране совершенно нового международного статуса, премьер-министр приобрел особую популярность среди молодёжи. Таким образом, Коидзуми явился выразителем модернизированной за годы, прошедшие с момента окончания «холодной войны», японской национальной идеи.

Особенно пристальное внимание персоне Премьер-министра стало уделяться после каждого его визита в мемориальный комплекс Ясукуни, построенный в 1869 году в память о японцах, погибших во время гражданской войны, приведшей к Реставрации Мэйдзи. В связи с тем, что спустя некоторое время назначение храма приобрело несколько иной оттенок: он стал местом почитания тех, кто погиб в боях за Японию, без различия национальности и вероисповедания, а после ВМВ стал также местом упокоения военных преступников, казнённых по решению Токийского трибунала (среди осуждённых было всего четырнадцать военных преступников группы «А», в которую входили наиболее яркие лидеры милитаристской Японии. Семь из них впоследствии были казнены, остальные умерли в заключении.), официальные лица Китая и Южной Кореи стали настойчиво призывать руководителей Японии отказаться от посещений комплекса, на что Токио отвечал: во-первых, «комплекс Ясукуни сравним с Арлингтонским кладбищем и, поскольку неэтично призывать лидеров США не почитать память погибших в ходе Второй Мировой войны американских солдат посредством посещений оного, столь же неэтично призывать японцев отказаться от почитания своих национальных героев»[10]; во-вторых, «невыполнимы требования относительно переноса праха военных преступников, захороненных в Ясукуни, в иное место, поскольку национальная доктрина синто запрещает перезахоронение единожды обретших покой. А если по каким-либо экстренным причинам оное всё же необходимо, то перезахоронить необходимо прах всех покойных, на что никогда не согласятся ни их семьи, ни духовные власти»[11]; в-третьих, призывы тех же китайских чиновников оказать давление на духовные власти Японии с тем, чтобы они согласились на перезахоронение праха военных преступников, также несостоятельны, поскольку «в Японии церковь отделена от государства, и официальный Токио не может оказывать давление на духовенство»[12].

В апреле 2005 года состоялся демонстративный визит группы из восьмидесяти японских парламентариев в храм Ясукуни с целью почтить память погибших во славу Японии воинов. Данный вызывающий поступок японской стороны не мог не породить многочисленные антияпонские демонстрации в Китае и Южной Корее и стал ответной политической реакцией на искусственное подогревание властями КНР антияпонских настроений. Со своей стороны, китайские власти также приняли меры, призванные продемонстрировать крайнее недовольство поведением японских официальных лиц. Так, в мае 2005 года вице-премьер Госсовета КНР У И отказался от запланированных ранее переговоров с японским руководством, заявив, что причиной тому явилось недавнее посещение высшими руководителями Японии храма Ясукуни.

Следует отметить, что после окончания срока полномочий Коидзуми, когда на смену ему в должности главы кабинета министров пришёл Синдзо Абэ, проблема Ясукуни, которая на протяжении ряда лет служила камнем преткновения в японо-китайских отношениях, казалось, разрешилась сама собой. Новый Премьер, в отличие от своего соратника из ЛДПЯ, оказался не столь эмоциональным популистом и, время от времени произнося ориентированные на широкие общественные массы речи о необходимости ревизии некоторых статей Конституции и создания Национальной Армии, всё же трезво оценил международную обстановку и пришёл к выводу о необходимости налаживания отношений между Японией и Китаем. Подтверждением тому стал его визит осенью 2006 года в Пекин, где он встретился с руководством КНР и предложил начать переговоры по ряду проблемных вопросов.

Столь разительную перемену во внешней политике руководства Японии можно расценить как попытку Японии доказать самой себе свою внешнеполитическую состоятельность, в ходе которой выяснилось, что Япония, с учётом её внутри- и внешнеполитического положения, всё же необходимо постепенно избавляться от становящихся всё более формальными союзнических отношений с США и постепенно «подстраиваться» под Китай.

Однако в 2001-2006 годах отношения между Японией и КНР снова омрачались намерением правящих кругов Японии начать процедуру ревизии Конституции с тем, чтобы создать вместо Национальных сил самообороны полновесную армию, которой руководило бы Министерство обороны. Необходимо заметить, что дискуссия о внесении изменений в Основной закон особенно острый характер приобретает накануне очередных парламентских выборов, когда руководители ЛДП, стремясь заручиться поддержкой как можно большего числа избирателей, в каждом своём выступлении подчёркивают необходимость пересмотра некоторых положений Конституции в соответствии с реалиями новой эпохи.

Стоит признать, эти заявления не беспочвенны. Ведь Конституция Японии была разработана более шестидесяти лет назад, и главной её задачей было создать в стране такой политический механизм, который сделал бы минимальной возможность прихода к власти радикально настроенных политических сил. И действительно, для этого было многое сделано. Знаменитая 9-я статья запретила Японии использовать войну как средство достижения своих внешнеполитических целей. Статья 66-я установила, что «все главные министерские должности могут занимать исключительно гражданские лица»[13]. Таким образом, были созданы условия для того, чтобы военные никогда более не сумели завоевать сильных позиций в руководстве страной, как то было накануне ВМВ. В Японии также была создана монолитная политическая система во главе с ЛДПЯ, которая набирает свои руководящие кадры из очень узкой группы привилегированных семейств и формирует преемственную, а потому стабильную, политическую элиту.

Самые решительные шаги на пути к изменению Конституции японские власти сделали весной 2005 года, когда конституционная комиссия, состоявшая из депутатов нижней палаты парламента, представила на рассмотрение спикера доклад, составленный по итогам её работы. Большая часть членов комиссии высказалась за внесение изменений в Конституцию, обосновывая необходимость этого тем, что документ, принятый в далёком 1947 году, устарел и не позволяет Японии действовать на международной арене в соответствии с её современным положением в мире. Авторы доклада отметили, что 9-я статья Конституции, запретившая Японии иметь собственные вооружённые силы и принимать участие в коллективной обороне, нуждается в срочном пересмотре. Наконец, в качестве вывода члены комиссии поместили в докладе призыв к высшему политическому руководству Японии поскорее одобрить предлагаемые изменения к Основному закону, и начать процедуру их законодательного закрепления.

Весной 2007 года парламент Японии принял новый закон, в соответствии с которым в стране планировалось провести референдум по вопросу о внесении ряда изменений в 9-ю статью Конституции. В частности, речь шла о предоставлении Японии права располагать средствами войны и участвовать в коллективной обороне. Однако пункт об отказе Японии от войны как средства решения международных споров не подлежит каким-либо изменениям. В законе также указано, что всенародное голосование, как и вынесение на рассмотрение парламента предложений о конституционной реформе невозможны ранее 2010 года. Возможность радикальных шагов в этой связи до сих пор не упоминается в высших кругах, не смотря на прошедшие 4 года. Однако в свете последних событий, выраженных явно пропагандистско-националистическими провокациями японского правительства, и далеко не радужной перспективе развития русско-японских отношений можно сказать и о мнимом отсутствии 9-й статьи.

Сегодня первоначальная редакция Конституции Японии выглядит явно архаичной. Страна нуждается в собственных, юридически полноценных, вооружённых силах, которые позволили бы ей чувствовать себя более уверенно в соседстве с быстро растущим Китаем, представляющим, согласно одному из положений «Плана обороны и охраны на 2009-2012 годы», непосредственную угрозу безопасности Японии[14]. Существует также и угроза ядерного нападения со стороны КНДР, в свете последних событий с артобстрелом южнокорейского острова Ёнпёнто, которая может потребовать превентивного военного удара со стороны Японии, что, однако станет прямым нарушением Конституции.

Неожиданная агрессивность японских официальных лиц и финансируемых властями этой страны «патриотических организаций» в отношении России может быть связана с политическими противоречиями в самой Японии. С тех пор, как «монопартийная» политическая система, в центре которой стояла ЛДПЯ, стала давать сбои, а на политическую арену стали выходить новые партии, борьба за власть, десятилетиями носившая подковёрный характер, приняла иные, более жесткие формы.

Конечно, Японии далеко до Южной Кореи и Тайваня, где проигравшие выборы лидеры садятся в тюрьму (экс-президент Тайваня Чэнь Шуйбянь в 2009 году получил пожизненный срок, в 2010 приговор был изменен на двадцатилетнее заключение) или кончают жизнь самоубийством (в 2009 году экс-президент Южной Кореи Но Му Хён прыгнул со скалы из-за политической травли и обвинений в коррупции). Однако прежней стабильности больше нет, за власть борются различные политические группы, у каждой из которых имеются свои счеты с оппонентами и свой проект развития страны, которая, очевидно, находится в кризисной ситуации: Япония слишком уязвима сегодня экономически, проигрывая в конкурентной борьбе с Китаем, уязвима энергетически, не имея собственных природных ресурсов. Наконец, уязвима политически, будучи вынуждена постоянно идти на международной арене в фарватере США, не имея возможности сформулировать собственную позицию по целому ряду жизненно важных для Японии вопросов.

Проекты, о которых идет речь, могут предусматривать как восстановление экономической мощи страны, внедрение на перспективные новые рынки (в первую очередь, на российский рынок), проведение независимой внешней политики, так и ремилитаризацию Японии - вплоть до отмены конституционных ограничений, касающихся отмены военного строительства и приобретения Японией статуса ядерной державы.

Юкио Хатояма, триумфально выигравший парламентские выборы 2009 года, был, безусловно, сторонником первого пути. Пробыв на посту премьер-министра немногим меньше года, он успел много сделать для развития российско-японских отношений. Как сообщает японское Министерство финансов, объем торговли между Россией и Японией в 2010 году вырос практически в два раза по сравнению с показателями предыдущих двенадцати месяцев и составил примерно 18,8 млрд. долларов. Такая цифра была объявлена в декабре прошлого года на 4-м российско-японском инвестиционном форуме, состоявшемся в Токио. Там же возглавлявший японскую делегацию замминистра экономики, торговли и промышленности Японии Тадахиро Мацусита также высоко оценил развитие российско-японского инвестиционного сотрудничества, особо отметив, что японский бизнес «заинтересован в диверсификации инвестиций, в частности с учётом интересов России снизить сырьевую зависимость своей экономики».

Хатояма стремился также выполнить данное избирателям обещание закрыть американскую военную базу на Окинаве, однако претерпел в этом вопросе фиаско. Чтобы не потерять лицо и сохранить доверие избирателей, Хатояма подал в отставку, уступив место своему вечному сопернику по Демократической партии, нынешнему премьеру Наото Кан. Наото Кан уже был лидером ДПЯ с 1997 по 1999 и с 2002 по 2004 годы.

Придя к власти, новый Премьер задался целью разрушить все, что было достигнуто при его предшественнике. Вопрос об Окинаве больше не ставился, а отношения с Россией стали последовательно и стремительно ухудшаться[15].

Давним предметом территориального спора между Москвой и Токио являются Курильские острова. Япония считает, что четыре острова на Южных Курилах (Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи) должны принадлежать ей. Россия же, как правопреемница СССР, настаивает на том, что данные четыре острова достались стране после победы во ВМВ. Из-за разногласий по поводу островов Москва и Токио до сих пор не могут подписать мирный договор, а в Японию то и дело накрывает новая волна националистических проявлений.

Так, традиционный митинг по возвращению «северных территорий», который отмечается в Японии каждый год 7 февраля, в 2011 г. перерос в антироссийский демарш. На этот раз националистов, традиционно выкрикивающих в этот день антироссийские лозунги с требованием вернуть четыре спорных острова, поддержал премьер-министр Наото Кан. Он позволил себе беспрецедентный выпад в адрес президента Д.А. Медведева, в жесткой форме осудив поездку российского лидера на Курилы, а также последовавшие за этим визиты нескольких федеральных министров[16].

Апогеем антироссийского митинга стали осквернение российского флага. Российская сторона уже давала оценку этой выходке радикалов как хулиганской и возмутительной, настаивала на проведении расследования и строгом наказании виновных в оскорблении символики российского государства. Однако японские власти вопреки очевидным фактам, подтвержденным видеоматериалами, не признали указанные действия нарушением закона.

МИД России заявил посольству Японии в Москве протест по поводу занятой японскими властями позиции при рассмотрении и квалификации указанного инцидента. Аналогичный демарш был предпринят российским посольством в Токио в адрес МИД Японии.

Таким образом, попустительство японских властей в отношении лиц, прилюдно совершивших антироссийские экстремистские действия, стало возможным в условиях, когда необоснованные территориальные притязания к России приобрели в Японии радикальный характер и тиражируются при поддержке японских властей. Неудивительно, что в такой атмосфере экстремисты позволяют себе возмутительные выходки, не опасаясь ответственности.

В свете изложенного российская сторона потребовала проведения повторного расследования в отношении действий упомянутых лиц, установления их вины и должного наказания.

Кроме того, российская сторона резервирует за собой право привлечь японских хулиганов к уголовной ответственности в соответствии с российским законодательством.

В Москве также взяли на заметку японскую экстремистскую организацию «Дай Нихон Тюсэй Досикай» (т.н. «Общество товарищей, преданных Великой Японии»), члены которой совершили хулиганские действия в отношении российского флага. Убеждены, что ни один уважающий себя человек в России, ни одна российская НПО не будет пятнать себя общением с указанной «структурой». Одновременно в установленном порядке будет введен запрет на въезд в нашу страну руководства этой организации[17].

Получается, что новой искрой для японских националистических выходок, поводом для пропагандистской кампании, напоминающей начало 1980-х гг., когда отношения между Москвой и Токио резко ухудшились на фоне развернувшейся конфронтации между США и СССР, послужили визиты российских руководителей на Курилы, совершаемые с целью улучшить экономическое положение региона.

Смысл последних действий России попытался объяснить японским властям президент РФ, подчеркнувший, что визиты российских чиновников и должностных лиц не означают демонстрацию силы. Россия намерена развивать экономику Курильского региона, а значит, уделять больше внимания этой отдаленной части страны, особо отметив необходимость уделять большое внимание всем аспектам развития российско-японских отношений, включая проблему мирного договора, с тем, чтобы отношения между двумя странами могли выйти на новый уровень стратегического сотрудничества.

Однако нынешний японский кабинет министров, похоже, ни к какому стратегическому сотрудничеству не стремится. Напротив, на вооружение взят вариант политического поведения, который до недавнего времени был присущ некоторым странам Восточной Европы, предполагающий выдвижение в адрес России пропагандистки окрашенных претензий. Происходит это на фоне серьезных политических проблем, с которыми сталкивается Наото Кан. Его партия продолжает нести потери на местных выборах (6 февраля 2011 г. ДПЯ проиграла оппозиции выборы в двух префектурах, где были традиционно сильны ее позиции), проявляет полнейшую беспомощность в решении вопроса об американской базе на Окинаве. Любопытно, что в те дни, когда толпы сторонников «возвращения северных территорий» волочили по земле российский флаг вокруг посольства РФ в Токио, на Окинаве шли учения войск США с применением боевых зарядов (последнее обстоятельство особенно шокировало японскую общественность).

При этом попытки переключить внимание электората с вопроса об Окинаве на «проблему северных территорий» так и не возымели особого успеха. Акции у российского посольства не заинтересовали ни общественность, ни газеты, ни телевидение Японии. Что еще раз показало: говорить о наличии массовых националистических настроений в Японии - это, мягко говоря, некорректно. Стоит отметить и о том, что на заседании фракции ДПЯ, посвященном «Курильскому вопросу», экс-премьер Юкио Хатояма подверг критике позицию своего преемника, которая, по его мнению, неадекватна и ведет в тупик. С этим трудно спорить, и остается лишь надеяться, что нынешний курс правительства Японии в отношении России, КНР и ряда других стран, напоминающий о реалиях «холодной войны», не будет определять тенденции дальнейшего развития отношений, носящих как двусторонний формат, так и международный.

национализм партия киотоская японоцентризм

Заключение

Таким образом, Япония на протяжении последних полутора десятков лет всеми своими действиями показывает стремление к постепенному отказу от устаревших догм внутри- и внешнеполитической активности, которые на протяжении многих лет налагали существенные ограничения на военно-политическую жизнь страны. Процесс этот непосредственным образом связан с изменениями в системе международных отношений, которые произошли после окончания «холодной войны». И не совсем уместно заявлять, что стремление Японии обладать юридически состоятельной армией и принимать участие в международных военно-политических блоках доказывает стремление страны вернуться к агрессивной внешней политике и воинственному национализму. Это неотъемлемые права суверенного государства, которое уже сполна заплатило за своё милитаристское прошлое и сегодня хочет стать полноценным участником мирового политического процесса[18].

И если предположить, что Япония действительно пожелала бы вернуться к своей экспансионистской внешней политике, то на пути всякого её националистического проекта встали бы два труднейших препятствия. Первое заключается в том, что на данный момент страна не обладает необходимыми для каких-либо экспансионистских действий демографическими ресурсами. Японская нация принадлежит к числу самых пожилых в мире. Это лишает её возможности приступить в обозримом будущем к расширению своего «жизненного пространства». Второе затруднение выявилось в июле 2007 года, когда прошли выборы в Верхнюю палату Парламента. ЛДПЯ во главе с Премьер-министром Синдзо Абэ потерпела сокрушительное поражение от ДПЯ. И, как отметили западные СМИ, одной из возможных причин этого поражения стало нежелание властей отказаться от националистической риторики и уделять более пристальное внимания решению внутренних проблем страны[19].

Глава кабинета министров, Ясуо Фукуда, который вступил в должность в августе 2007 года после ухода господина Абэ из большой политики, в отличие от нынешнего премьер-министра Наото Кан действительно отказался от какой-либо националистической риторики, и на тот период большее внимание уделял решению экономических задач, стоящих перед японским обществом, а во внешней политике сохранял приверженность традиционным ценностям, избегая провокационных заявлений, чреватых осложнениями в отношениях с соседними государствами.

Что касается выборов в японский парламент в 2009г., то они носят неоднозначный характер. Первый лидер из ДПЯ Юкио Хатояма, также как и его предшественники из ЛДПЯ был приверженцем развития экономического потенциала страны и добрососедских отношений с зарубежьем. Всячески пытаясь развивать Российско-Японские отношения, проделал большой путь. Но из-за неудачи в попытках урегулировать вопрос о военных базах США на Окинава, подал в отставку, и допустил правопреемство полномочий нынешнего премьера Японии — Наото Кан. Последний своими действиями демонстрирует, что сотрудничество практически во всех сферах России и Страны восходящего солнца невозможно и недопустимо. Это видно из последних событий касающихся 4-х островов Курильской гряды Российской Федерации.

Обострение же отношений с Китаем связано не столько с деятельностью японских националистов, сколько с противостоянием двух проектов социально-экономического и политического развития. Нет сомнений в том, что на сегодняшний день никому не стоит опасаться нового японского национализма.