II . Природа и функции Российского Конституционного Суда

I. Понятия и функции конституционной юстиции

Каким бы совершенным не был парламент, периодически неизбежно принятие им законов, которые не соответствуют или противоречат Конституции страны. Во-первых потому, что законов и других нормативных правовых актов принимается много и разрабатываются они парламентариями и специалистами с неодинаковой степенью квалифицированности. Во-вторых, на принятие законов оказывают влияние различные политические силы, часто ставящие свои партийные или конъюнктурные цели выше других. Наконец, столь сложному делу, как разработка и принятие законов, свойственны элементарные человеческие ошибки. Однако вред от неконституционных законов, а тем более от антиконституционных весьма велик, ибо от таких законов размывается конституционный порядок и страдают права и свободы граждан.

Поэтому в западных странах на ранней стадии строительства правового государства была создана необходимость придать судебной власти функцию контроля за конституционностью законов, а также нормативных правовых актов, исходящих от исполнительной власти.

Функцию обеспечения конституционной законности в сфере нормотворчества нельзя целиком вверять парламенту, поскольку он принимает законы и вряд ли мог бы стать эффективным средством самоконтроля. Эту функцию может выполнять глава государства, но он большей частью является главой исполнительной власти, а потому контролировать законодательную власть не должен. Более логично наделить правом конституционного контроля судебную власть, поскольку она независима от законодательной и исполнительной власти и непосредственно занимается правоприменением.

    Понятие «конституционного контроля» часто употребляется в одном смысле с понятием «конституционного надзора», хотя контроль и надзор – термины не идентичные. Под контролем обычно понимают право какого-то органа проверять деятельность вплоть до отмены актов другого, подконтрольного органа.[4] Для конституционной юстиции больше подходит термин «контроль», что, однако, не означает подчинение ей законодательных и исполнительных органов.

    Эта беглая характеристика современной конституционной юстиции призвана только обозначать самые общие корни этого института российского конституционного права. Как видно, правовое государство непременно наделяет судебную власть функцией конституционного контроля, хотя организационные формы осуществления этой функции могут быть разными. Конституционная юстиция в РФ восприняла основные черты европейской модели, главным образом из практики деятельности Федерального конституционного суда ФРГ. Конституционный Суд РФ весьма похож по своим задачам на такие же суды других посттоталитарных государств (Венгрия, Словакия, Хорватия и др.), осуществляющих переход к демократическому правовому государству. 

II . Природа и функции Российского Конституционного Суда

    Суд начал свою работу еще в условиях существования СССР, при нарастающих процессах становления новых федеративных отношений и политической активности. Поэтому он задумывался как институт, способный к саморазвитию и работе в условиях действия законов другой общественной формации. Его роль и место в структуре власти и в системе правоохранительных органов менялись. Поначалу он был органом, как бы вспомогательным по отношению к Верховному Совету. После внесения в Конституцию ст.165-1 он, несмотря на запрет Закона, приобрел право исследовать факты и в определенной мере «творить право». Не наше дело рассматривать политические аспекты деятельности Конституционного Суда. Одна из главных задач – проследить, как суд работает практически, в качестве органа конституционного контроля и каким он может стать в ближайшем будущем.

    Профессор А. Бланкеналь (Университет им. Гумбольдта) обращает наше внимание на проблему соотношения права и политики вообще и на возможность разрешения политических споров правовыми средствами, в частности путем вынесения решений Конституционного Суда. Если же исходить из Закона о Конституционном Суде, запрещающего Суду рассматривать политические вопросы, и переводить эту проблему в практическую плоскость, то допустимость ходотайства или индивидуальной жалобы зависит от ответа на два вопроса, а именно: 1)является ли предмет обращения политическим по своему характеру?; 2) является ли он конституционным по содержанию? Применительно к индивидуальным жалобам граждан и юридических лиц возникает вопрос о том, оценивается ли нарушение субъективного право с точки зрения всей Конституции либо только тех статей, в которых закреплены субъективные права? От ответа на этот вопрос зависит и решение о допустимости жалобы, если в отношении заявителя нарушена конституционная норма, не содержащего конкретного права гражданина.

Продолжая тему о «масштабе контроля», А. Бланкенагель поставил вопрос о том, может ли Суд в своей работе опираться только на Конституцию, но и на обычные законы
, а также на международные пакты о правах человека. По его мнению Суд вправе определить это сам.

Он уделял особое место полномочиям Конституционного Суда в том их виде, которых они приобрели после внесения в Конституцию ст.165-1, существенно расширивший их круг и заменивший словосочетание «нормативные акты» на «акты». В результате этих Конституциональных изменений возникли по меньшей мере две проблемы: во-первых, Суд был вынужден рассматривать некоторые дела, не имея закрепленной в законе процедуре и восполнения проблемы с помощью аналогии, а нередко и создания прецедентов; во-вторых термин «акты» предполагает рассмотрение не только нормативных актов законодательной и исполнительной власти, что ставит вопрос о процедуре их рассмотрения. Видимо, Суд должен иметь право сам давать толкование в подобных случаях.

По мнению директора Института государства и права РАН академика Р. Н. Топорнина, главная проблема связана не с недостатками процедуры конституционного судопроизводства, а с обеспечением исполнения решений судопроизводства, а с обеспечением исполнения решений Суда, которые порой открыто игнорируются и субъектами Федерации, и ветвями федеральной власти. Существует исполнительная власть, прокуратура, правоохранительные ведомства, которые и должны практически обеспечивать законность в государстве, в т. ч. и конституционную. Конституционный Суд – высшая и последняя инстанция, поскольку он «включается» тогда, когда не срабатывает вся остальная система власти и правосудия» в противном случае он вообще не был нужен. Своими решениями Конституционный Суд как бы очеркивает границы, «конституционного поля».

При всем различие роли и компетенции органов конституционного контроля разных стран, у всех есть по крайней мере одна общая сфера деятельности – проверка конституционности нормативных актов. Это – основная функция и российского Конституционного Суда. Но каким должен быть этот контроль при наличии во многом устаревшей и проворечивой Конституции? Ни шагу в сторону от буквы Основного Закона, как это пока делает наш Конституционный Суд? Или же опора на конституционные и общеправовые принципы, как это делает Конституционный Суд ФРГ, который в свое время, даже при новой тогда (в 1949г.) Конституции, почувствовал, что ему «тесно» в рамках ее норм.[5] Российский Конституционный Суд стоит на позитивистских позициях, несмотря на то что его Председатель в своих научных трудах приветствовал широкое понимание права, не сводя его к букве закона. Позитивизм не верен в принципе, тем более он ошибочен в условиях действия нынешней Конституции.

Существует ряд серьезных, противоречий в Конституции, ставящих Конституционный Суд в затруднительное положение. Так, Конституция говорит как об исполнительной компетенции федерации, так и об исключительной компетенции образующих ее субъектов. В то же время ст. 58 Закона о Конституционном Суде предполагает оценку Конституционных законов республик с точки зрения их соответствия законам федерации. Как быть Конституционному Суду? Другой пример. Один из незыблемых принципов конституционного строя РФ – народовластие (ст. 1 Конституции). Ст.5 гласит, что наиболее важные вопросы государственной жизни ставятся на референдум. Между тем принятие Конституции отнесено к исключительной компетенции Съезда народных депутатов. (по состоянию на 1994г.)

Для преодоления этих и им подобных противоречий есть один выход – толкование Конституции Конституционным Судом. Это было бы созвучно и общеевропейской тенденции – усилению влияния на континенте англо-саксонской системы права. Суд должен смелее толковать Конституцию и законы, по своему усмотрению выбирать для рассмотрения дела, создавать прецеденты своими решениями.

В связи с этим право на жизнь имеет тема о конституционной ответственности Конституционного Суда. По Закону решения Суда окончательно и обжалованию не подлежат. Это означает признание того, что Суд способен выносить только истинные решения, что превращает его в некий «высший разум». Но «высший разум» не может ошибаться, наш же Конституционный Суд, например, нарушил сроки по оглашению мотивировочной части постановлению по делу о КПСС. Если Суд все-таки способен ошибаться, надо внести изменения в Законе о нем, предусмотрев возможность обжалования его решений и роспуска Суда в случае ошибки.

Важно отметить, что нормы права (в т.ч. положения Конституции) могут отставать от развития общества, от политики, но Суд обязан руководствоваться нормой, а не соображениями целесообразности. Нужно создать еще один орган для проверки конституционных проектов законов (наподобие Конституционного совета Франции) и лишить Конституционный Суд права законодательной инициативы как совершенно не отвечающей природе Суда. (Здесь речь идет о природе суда6 суд ли это, если у него нет подчиненности?!)