Россия и славянские народы в XVIII веке

в. занимает особое место в истории взаимоотношений юго-славянских народов и России. Именно в это время не только началось заметное оживление русско-югославянских контактов, но и произошло обретение их качественно нового смысла: именно в этот период зарождалось новое, балканское направление внешней политики России. Не менее заметные трансформации происходили и в Османской империи, владеющей большей частью Балканского полуострова, и в Австрийской империи, где также проживало значительное число сербского населения. В этой связи особое место занимают русско-турецкие войны второй половины XVIII в., не только изменившие границы Российской империи и повлиявшие на характер международных отношений в целом, но и открывшие угнетенным народам Балканского полуострова возможность для освобождения от османского ига при опоре на Россию. И уже в следующем, XIX в. эта возможность получила свое практическое воплощение в период двух сербских восстаний 1804-1815 гг. и 1817-1830 гг. и в их итоге - создании автономного сербского княжества, Валашского восстания 1821 г., и, конечно, греческой национальной революции 1821-1829 гг. Именно поэтому этот период является предметом особого внимания и пристального специального изучения историков¹.

Не претендуя в рамках небольшой статьи на комплексное и детальное освещение данного вопроса, мы постараемся лишь кратко охарактеризовать основные этапы установления контактов России с представителями югославянских народов в XVIII в.

Первые заметные политические контакты России с представителями славянских народов Балканского полуострова относятся к концу XVII в.

Именно в это время идет длительная семнадцатилетняя война «Священной лиги» (1683-1699 гг.) - союза Речи Посполитой, Австрии, Венецианской Республики и с 1686 г. России - против Османской империи. В 1687 и 1689 гг. в рамках подписанного в 1686 г. «Вечного мира» с Речью Посполитой состоялись два неудачных крымских похода под руководством фаворита царевны Софьи В.В. Голицына.

Однако в помощи России были заинтересованы не только европейские государства. В 1688 г. в Москву прибыл архимандрит монастыря св. Павла на Афоне Исайя, который привез грамоты от бывшего константинопольского патриарха Дионисия, сербского патриарха Арсения Чарноевича и господаря Валахии Щербана Кантакузино. В них содержалась просьба бросить войска против турок. Для переговоров с Щербаном Москва отправила в Бухарест специального представителя Дементия Фомина. Однако подписать договоры не удалось. Щербан умер, а его преемник Константин Брынковяну уклонился от союза с Россией. Миссия Исайи потеряла смысл, и в 1689 г. он покинул Москву. На обратном пути он был арестован в Вене, по ходатайству российского правительства был освобожден, вернулся в Россию, где ему из-за подозрений в поддержке царевны Софьи был оказан сдержанный прием. В 1692 г. он окончательно покинул Россию². И хотя миссия Исайи не увенчалась успехом, «это была первая попытка, исходившая от подвластных султану народов, в условиях войны Священной лиги против Турции соединить интересы греков, сербов, влахов и России перед лицом восточной империи», - отметила И.И. Лещиловская. Именно конец XVII в. определил для России Балканский полуостров как ее внешнеполитическую стратегическую перспекти-ву⁴, что стало очевидно уже во время Великого посольства Петра I 1697- 1698 гг., одной из главных целей которого было оживить антитурецкий союз, что помогло бы развить успех России на Азовском море в 1696 г.

Отметим, что именно с войной «Священной лиги» и Османской империи связано появление сербов на территории Австрийской империи. В сентябре 1683 г. польский король Ян Собесский остановил продвижение турок в Европу, сняв осаду с Вены. Австрийская армия перешла в контрнаступление, захватив в сентябре 1688 г. Белград, а в следующем году - Скопье. Турки, тем не менее, сумели остановить австрийцев, нанеся им ряд существенных поражений. Сербы в этих событиях активно поддержали Австрию, однако возвращение турок после поражения последней сопровождалось невиданным террором. Сербское население, опасаясь репрессий, стало активно переселяться в границы Австрийской империи. Пик этой миграции приходится на 1690 г., когда турецкая армия захватила Ниш и Белград. К переселенцам присоединился Печский патриарх Арсений Чарноевич, увезший с собой главные сербские православные реликвии. В результате событий 1683-1699 гг. сербский народ оказался разделен на две части - турецкую и австрийскую. Основная масса австрийских сербов оказалась сосредоточена в границах современной Воеводины, а также в пограничных районах Хорватии и Славонии.

Австрийское правительство сочло целесообразным дать новым подданным некоторые автономные права. Если в 1690 г. переселилось около 70 тысяч сербов, то уже в конце XVIII в. в границах Австрийской монархии их проживало, по данным Ю.А. Костяшова, 678 505 чел., что вполне сопоставимо с населением Белградского пашалыка. Он же приводит сведения о том, что по переписям 1846-1847 гг. на территории Венгрии проживало 896 902 серба, а в Сербском княжестве 892 315 чел. Именно там, вне границ Белградского пашалыка, начался процесс национального возрождения, что глубоко отразилось как на характере национально-освободительного движения, так и на формировании национального самосознания и национальной идеи будущего сербского государства.

июля 1698 г. на богослужение Великого посольства Петра в Вене явился сербский патриарх Арсений Чарноевич, который передал посольству две челобитные с жалобой на нарушение Австрией привилегий, дарованных сербам, прося выступить в защиту их прав. Видимо, именно тогда Петр убедился, что Россия в глазах южных славян, даже тех, которые волей судьбы оказались на территории католической державы Габсбургов, является оплотом и опорой.

В этом же контексте следует рассматривать Карловицкий мир 1699 г., знаменовавший окончание войн «Священной лиги», согласно условиям которого Австрия закрепила за собой часть Срема и Хорватию и занимающий особое место в установлении контактов России с югославянскими народами. Россию на переговорах представлял полномочный представитель при австрийском дворе П.Б. Возницын, которому удалось добиться лишь перемирия с Турцией на два года. Однако уже на следующий год посольство во главе с Е.И. Украинцевым, прибывшее в османскую столицу на фрегате «Крепость», добилось закрепления за Россией Азова, заключив мир сроком на 30 лет.

Начало XVIII в. знаменовало собой новый этап в установлении русско-южнославянских контактов, причем ключевым моментом этого этапа является Прутский поход Петра I. Основными причинами похода 1711 г. стала не только уверенность российского царя в собственных силах после блестящей Полтавской битвы, но и поток просьб о помощи, который исходил от балканских народов.

Курс на европеизацию русского государства, создание в невероятно короткий срок армии и военно-морского флота, строительство Петербурга не могло не поражать умы людей той эпохи, в том числе представителей зарождающегося славянского Возрождения. Предстоящий поход преподносился ими как легкая военная прогулка, Петра I убеждали в том, что одного появления русских войск будет достаточно для того, чтобы турецкое владычество было сметено общебалканским восстанием сербов, черногорцев, болгар, валахов и молдаван. В этой связи нельзя кратко не упомянуть о Савве Рагузинском - поборнике освобождения южных славян с опорой на Россию, который имел существенное влияние на действия российского монарха. Савва Лукич Владиславич-Рагузинский (1669-1738) выделялся среди представителей многих сербских и черногорских фамилий, переселявшихся в Россию в начале XVIII в. В 1687 г. он жил в Дубровнике, отчего и известен в России как Рагузинский. Представляется обоснованным предположение, что таким образом Савва пытался скрыть свое герцеговинское происхождение, а основание считать его гражданином Дубровника делало его независимым от Порты подданным⁸. Известно, что он встретился в Константинополе с российским дипломатом Украинцевым, а в 1701 г. с П.А. Толстым - постоянным представителем России в Османской империи. Видимо, ряд услуг, оказанных им русскому правительству, позволили ему получить жалованную грамоту на право свободной торговли в Азове и Малороссии и поселиться в Москве. Сохранилась и его личная переписка с Петром, а по некоторым данным он лично участвовал в составлении грамоты ко всем христианам Балкан, с которой Петр обратился к ним 3 (14) марта 1711 г. Эта грамота была отправлена со специальными посланцами - Михаилом Милорадовичем, Иваном Албанезом и Иваном Лукчевичем. Благодаря ему же, Петр I установил контакты с молдавским господарем Дмитрием Кантемиром, который в апреле 1711 г. заключил секретный договор с Россией. Однако надеждам Петра I не суждено было сбыться. В силу противодействия европейских держав, и особенно монархии Габсбургов, он не смог получить серьезную военную помощь от валахов и австрийских сербов, а поход 1711 г. закончился неудачно.

Прутский договор подписали П.П. Шафиров, М.Б. Шереметев - сын знаменитого фельдмаршала, с турецкой стороны - великий визир Балтаджи Мехмед-паша⁹. Планы освобождения народов Балканского полуострова пришлось отложить в долгий ящик. Но с этого времени российско-югославянские связи приобрели новые формы - на первый план выступило переселение в Россию сербов и других южных славян, что является темой специального рассмотрения. Отметим только, что в 1715 г. последовал соответствующий указ Петра об отводе земель молдавским, валашским и сербским солдатам и офицерам в Киевской и Азовской губерниях и выдаче им жалования. В октябре 1723 г. царь подписал новый указ с призывом к сербам вступать в гусарские полки на Украине. Всего на службе в гусарском полку на ноябрь 1724 г. числилось 175 солдат и офицеров по происхождению сербов, болгар, македонцев и молдаван.

В этот же период была заложена основа для развития сербского просвещения, что связано с именами Досифея Обрадовича, Захария Орфелина - автора труда «Житие и славные дела государя императора Петра Великого». З. Орфелин посвятил его Екатерине II и стал первым сербским автором, который подробно и обстоятельно познакомил соплеменников с современной им Россией. Продолжил дело сербского просвещения ученик Обрадовича Павле Соларич. Особое место занимает в этом смысле творчество Йована Раича - автора фундаментального четырехтомного труда «История разных славенских народов, наипаче болгар, хорватов и сербов, из тьмы забвения изъятая и во свет исторический произведенная».

К началу XVIII в. относится и начало зарождения русско-черногорских политических отношений. Призыв Петра I имел большой успех у черногорцев, которые, подняв летом 1711 г. антитурецкое восстание, разгромили крупный турецкий отряд у города Гацко. Движение, по данным генерала Милорадовича, охватило 29 800 человек. Однако плохо вооруженные повстанцы не сумели взять ни одного города. И, главное, разгорелось оно слишком поздно. Русская армия после подписания Прутского мирного договора ушла за Днестр, а туркам удалось предпринять опустошительный набег на Черногорию.

В 1715 г. состоялось важное событие в истории российско-черногорских отношений. Цетиньский митрополит - Владыка Данило Петрович-Негош посетил Россию, где ему была оказана материальная помощь и установлена постоянная денежная субсидия Цетиньскому монастырю. В записке коллегии министерства иностранных дел сказано по этому поводу: «И в рассуждении того по прошению одного митрополита, а по указу Е.И.В. посланы с ним, митрополитом, в Монтенегрию церковные сосуды, книги, и архиерейские одежды, да на раздаче тамошним начальникам 160 партретов золотых в 1000 червонных, да денег 500 рублей. А монте-негрийскому народу послана с ним, митрополитом, Е.И.В. грамата с похвалою и благодарением за оказанныя от них воинския действа и помощь с обнадеживанием, что и впредь, когда Е.И.В. с королем шведским мир получит и от претяжких воинских иждевений освободится, не оставит за ту их верную службу своею милостию вящше наградить». Кроме того, он же удостоился аудиенции Петра I.

Таким образом, реформы Петра I, значительно усилившие военную мощь России, способствовали усилению ее авторитета среди югославянских народов, которые не имели возможности освободиться от турецкого владычества собственными силами. Этническая, религиозная и языковая общность приводила национальных лидеров этих народов к идее союза с Россией против общего врага - Османской империи. И если в начале XVIII в. балканские народы находились под прочной османской зависимостью, то уже к его концу все явственнее, при активном военном и политическом участии России, проявлялись признаки национального возрождения и ослабления влияния Порты. XVIII в. - время начала политического и культурного возвращения южнославянских народов в Европу, где постепенно перестали смотреть на Балканы только как на часть Османской империи. Роль России в этом процессе не подлежит сомнению.