ГЛАВА V. РЕФОРМЫ И РЕФОРМАТОРСКИЕ ПРОЕКТЫ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ XIX – НАЧ. XX ВВ

Исследования последнего времени рассматривают обычно историю России XIX – нач. XX вв. в контексте мирового модернизационного про-цесса, выявляя при этом как его общие закономерности, так и особенности, характерные для отдельных стран. Одной из таких особенностей являлась ориентация России на ценности преимущественно европейской цивилиза-ции. То, что в качестве эталона, образца для подражания выступала Евро-па, объясняют обычно следующими обстоятельствами: во-первых, из ре-жимов вотчинного типа и восточных деспотий Россия в силу своего евра-зийского положения была ближе к Европе географически; во-вторых, яв-ляясь частью христианского и славянского миров, она оказалась более по-датливой западному влиянию; и, наконец , в третьих, именно в военном столкновении с Западом страна наиболее явно обнаружила недостатки в своем развитии, и, следовательно , для их преодоления необходимо было, прежде всего, овладеть секретами его превосходства.

Необходимость модернизации страны стала актуальной для России в XVII вв. и осознавалась уже предшественниками Петра I, но именно он сделал реформы основой государственной политики и приложил немалые усилия для их последовательной реализации. Реформаторский процесс во-зобновился в правление Екатерины II, которая попыталась придать само-державию черты просвещенной монархии.

XIX век – самое динамичное столетие в рамках модернизационного процесса в России. Причем начало века многие историки справедливо да-тируют не 1 января, а 12 марта 1801 г. – очередным дворцовым переворо-том, приведшим через убийство Павла I к власти его сына Александра I. Важнейшим событием века принято считать 1861 г. – год отмены крепост-ного права, служащий своеобразным водоразделом между «дореформен-ной» и «пореформенной» Россией.

Сложность и масштабность проблем, выпавших на долю XIX века, определили и особый драматизм их разрешения. «Тот процесс, который совершался в России XIX века, процесс раскрепощения сословий и смяг-чения деспотизма верховной власти, - подтверждает это историк А. Кор-нилов, - совершался путем борьбы отдельных сословий и классов между собой и борьбы представителей власти с освободительными стремлениями наиболее сознательных и передовых представителей общества». Послед-них, согласно традиционной периодизации российского освободительного движения, было принято дифференцировать: за преобразования в России в течение XIX века в соответствии с делением его на дворянский, разночин-ский и пролетарский этапы боролись три поколения российских револю-ционеров – декабристы, революционеры-разночинцы и социал-демократы.

По странному совпадению им условно противостоят и три поколения пра-вительственных реформаторов.

В XIX веке периоды активного реформирования связаны с правлени-ем Александра I, предложившего ряд достаточно радикальных и хорошо подготовленных проектов, многие из которых, к сожалению, так и оста-лись проектами. «Великие реформы» Александра II: крестьянская, земская, городская, судебная, военная и др. – были еще одной попыткой разреше-ния явно обозначившейся в России уже в начале XIX века дилеммы: ре-формы или революция?

В правление Николая II реформы проводились в условиях активиза-ции революционного движения и под его непосредственным влиянием. Создание Государственной думы, оформление многопартийной системы, аграрная реформа П.А. Столыпина, рассматриваемая как вторая революция «сверху», могли стать реальной альтернативой революции «снизу». Одна-ко и это реформаторство оказалось не способно остановить революцион-ный процесс, дилемма «реформа – революция» была разрешена в пользу революции, которая стала своеобразной расплатой за неудачи эволюцион-ной модернизации, непоследовательные и не до конца доведенные рефор-мы.

Правители Российской империи, в отличие от многих других стран, в силу неограниченного характера их власти имели гораздо большие воз-можности для инициирования или свертывания реформ, что обусловлива-ло как успех «революций сверху», так и контрреформ в России. Дело в том, - объяснял эту особенность страны историк Н.Я. Эйдельман, - что в России «сверху виднее»; при неразвитости общественно-политической жизни, при обычной многовековой практике всеобъемлющего «государст-венного творчества» там, на самом верху, среди министров и царей естест-венным было появление людей, которым виднее интересы их класса, со-словий, государства в целом; которые умеют считать «на два хода впе-ред…».

Особенностью российских реформ был их обратимый характер. По-чему реформы часто оказывались непоследовательными и не давали ожи-даемых результатов? Одной из причин этого признают сопротивление «крепостников и бюрократов», которые, в отличие от императоров и мини-стров-реформаторов, умели считать «только на один ход»; непосредствен-ное, примитивное их классовое чутье подсказывало – никаких конститу-ций, никаких эмансипаций!

Кроме того, реформы, предложенные верховной властью, часто не получали общественной поддержки снизу. Поэтому легко начатые, они за-медлялись или свертывались. Как справедливо утверждал один из видней-ших российских реформаторов С.Ю. Витте, в России необходимо прово-дить реформы быстро и спешно, иначе они большей частью не удаются и затормаживаются.

Все это во многом объясняет тот факт, что практически ни одна из реформ не была проведена своевременно, комплексно и последовательно, а результатом этого стала своеобразная цикличность новой истории России: реформы – контрреформы и трагические судьбы многих российских ре-форматоров, доказавших на практике тезис о том, что «счастливых рефор-маторов не бывает».