Организация управления в гомеровскую эпоху

Торговля

Торговля в это время еще не вошла органически в систему хозяйственной жизни и носила эпизодический характер. Обычно в Элладу ввозили предметы роскоши, предназначенные для удовлетворения прихотей узкого круга родовой знати. Так как Крит к этому времени уже утратил свое прежнее значение торгового посредника, а купцы из греческого общества еще не выделились, роль посредников играли финикийские купцы. В XV песне «Одиссеи» приводится пример такой торговли, носившей гоже, очевидно, меновой характер:

Как-то причалили к нам финикийцы, народ плутоватый.

Много красивых вещей привезли в корабле они черном...

Целый год финикийцы у нас оставались и, много

Наторговавши, в пустой свой корабль погрузили товары

(ст. 453—456).

Нередко финикийские купцы сочетали торговую деятельность с грабежом, увозя с собой для продажи в рабство женщин и детей. В то далекое время торговля еще была неразрывно связана с разбоем и войной. Финикийские купцы поэтому пользовались дурной славой у греков.

Социальная структура

На основании эпических поэм и других исторических источников можно составить довольно ясное представление о социальной структуре гомеровского общества. Однако следует помнить, что в поэмах нашли отражение общественные отношения и быт более ранней, микенской, эпохи. В основе общественной организации гомеровского периода лежал род, несколько родов объединялись во фратрию, и несколько фратрий составляли филу — племя. Каждая небольшая община представляла собой поселение одной или союза фил. Каждая фила жила своей жизнью, обособленной от жизни других таких же фил, хотя процесс их слияния в народности уже зашел в некоторых случаях довольно далеко. Фила имела свою небольшую территорию, включавшую поля, луга и виноградники, а также свой «полис» — «город», который служил в то время, по-видимому, и крепостью. Только время от времени отдельные филы объединялись для совместных военных предприятий. Такой эпизод и положен в основу «Илиады». Но и под стенами Трои греческое войско делилось на отдельные племенные отряды во главе со своими особыми вождями. На совете старейшин правитель Мессении Нестор советует Агамемнону следующим образом построить ахейцев:

На племена подели и на фратрии все наше войско.

 Фратрия фратрии пусть помогает и племени племя

(II, 362—363).

Общевойсковая казна в армии Агамемнона отсутствовала, военная же добыча немедленно распределялась между предводителями отдельных отрядов. Таким образом, род, фратрия как объединение нескольких родов и фила как объединение нескольких фратрий в век Гомера продолжали еще оставаться основными формами общественного деления. Человек, по каким- либо причинам утративший связь со своей родовой организацией, превращался в «бездомного» скитальца, и никакой закон не защищал его самого и его имущество. Если же было совершено покушение на жизнь человека, сохраняющего связь со своей родовой организацией, то не вся община, а лишь его ближайшие родственники, члены его рода, мстили убийце по принципу «кровь за кровь», «зуб за зуб». Об этом свидетельствует XXIII песня «Одиссеи», где Одиссей напоминает своему сыну Телемаху о кровной мести, грозящей им за убийство женихов Пенелопы:

Если в стране кто-нибудь одного хоть убил человека,

 Если заступников после себя тот и мало оставил,

 Все ж он спасается бегством, покинув родных и отчизну

(ст. 118—120).

Однако для греческого общества этого времени в целом, как уже указывалось, характерны черты переходного периода. Старые общественные отношения уживались с новыми, идущими им на смену, например кровная месть сосуществовала с выкупом. Убийца мог избежать мести родственников убитого, уплатив им выкуп:

...Ведь даже брат за убитого брата

 Вознагражденье берет, и отец за погибшего сына!

И средь народа убийца живет, заплатив сколько нужно.

 Пеню же взявший и мстительный дух свой, и гордое сердце, —

 Все укрощает

(IX, 632—636).

Так говорит в «Илиаде» Аякс, стремясь убедить Ахилла забыть о мести. Богатство в гомеровских поэмах характеризуется не количеством земли, так как земля еще оставалась родовой собственностью, а количеством скота, обширностью кладовых, наполненных всякого рода добром, убранством дома, числом слуг, качеством оружия и одежды и размерами другого движимого имущества. Это, конечно, не значит, что в гомеровское время процесс социально-имущественной дифференциации совершенно не коснулся земельных отношений. В поэмах упоминаются земельные наделы, так называемые клеры. В буквальном переводе клер означает «жребий». Видимо, первоначально земельные участки распределялись между членами общины по жребию. О периодических переделах и спорах, которые при этом возникали, рассказывает и одно из изображений на щите Ахилла, описанное в «Илиаде»:

Два человека, соседи, на поле, обоим им общем,

С мерой в руках меж собой о меже разделяющей спорят

 И на коротком пространстве за равную ссорятся долю

(XII, 421—423).

Социальное расслоение, быстрыми темпами развивавшееся в тот период, неизбежно приводило к неравномерному распределению земли. В сельских общинах встречались люди, пользовавшиеся несколькими участками общинной земли. В то же время в гомеровском эпосе мы находим термин бесклерные; видимо, он относился к тем членам общины, которые лишились своих земельных наделов и были вынуждены работать на землях богатых соседей в качестве наемных работников — фетов или заниматься ремеслами. При этом бросается в глаза то, что земли гомеровских басилеев — племенной знати обозначаются уже не термином клер, а термином теменос. Вероятнее всего, басилей обладал значительно большими правами, приближавшимися к правам собственников земли, чем владельцы клеров. В этот период происходит сосредоточение собственности в руках одной семьи.

В гомеровское время по-прежнему существовали патриархальные семьи, объединявшие иногда несколько десятков человек. Семья царя Приама, например, насчитывала 50 сыновей с женами и 12 дочерей с мужьями.

Вскоре приблизился Гектор к прекрасному дому Приама

С рядом отесанных гладко, высоких колонн. Находилось

 В нем пятьдесят почивален из гладко отесанных камней,

Близко одна от другой расположенных; в этих покоях

Возле законных супруг сыновья почивали Приама.

Прямо насупротив их, на дворе, дочерей почивален

 Было двенадцать из тесаных камней под общею крышей

Близко одна от другой расположенных; в этих покоях

 Возле супруг своих скромных зятья почивали Приама

(Илиада, VI, 242—250).

Положение женщин в эту эпоху, судя по описаниям Гомера, характеризуется почти полным бесправием.

Организация управления в гомеровскую эпоху

При родоплеменном строе высшая власть в общине считалась принадлежащей всему народу (демосу), который собирался для обсуждения и решения общих вопросов (главным образом касающихся войны) на собрания (агора). Басилей — племенной предводитель — при решении серьезных вопросов советовался со всем народом и родовыми старейшинами, главами семей. Как видно из гомеровского эпоса, агора созывалась басилеем во время особо важных событий, чаще всего во время войны. «Ведь в то время, когда каждый взрослый мужчина в племени был воином, не существовало еще отделенной от народа публичной власти, которая могла бы быть ему противопоставлена. Первобытная демократия находилась еще в полном расцвете, и из этого мы должны исходить при суждении о власти и положении как совета, так и басилея»1. Во II песне «Илиады» агора выступает со всеми чертами древнего родового веча:

Бурно кипело собранье.

 Земля под садившимся людом

Тяжко стонала. Стоял несмолкающий шум. Надрывались

Девять глашатаев криком неистовым, всех убеждая

Шум прекратить и послушать царей, вскормленных Зевесом.

Только с трудом, наконец, по местам все уселись народы

И перестали кричать. И тогда поднялся Агамемнон.

 Скипетр держа, над которым Гефест утомился, работав...

(ст. 95—101).

Та же картина и на другой сходке, созванной Телемахом на острове Итака:

И приказанье отдал глашатаям звонкоголосым

Длинноволосых ахейцев тотчас же созвать на собранье.

 Очень скоро на клич их на площади все собралися:

После того как сошлись и толпа собралася большая,

 Вышел на площадь и он, с копьем медноострым в ладони... в

Сел на месте отцовском, и геронты пред ним расступились

(Одиссея, II, 6—II).

Словом, в народном собрании могли пользоваться только представители племенной знати, решения выносились советом старейшин и царем. Народные собрания, таким образом, созывались не столько для выяснения каких-либо вопросов или вынесения по ним постановлений, сколько для того, чтобы выслушать готовые решения царей и знати. Признак начинавшегося упадка родовой демократии можно усмотреть в том, что народные собрания созывались редко. Например, из «Одиссеи» мы узнаем, что на острове Итака оно не созывалось ни разу за все годы отсутствия Одиссея. Гомеровские цари — басилеи — прежде всего племенные вожди. Наибольшей полнотой власти они обладали во время войны, когда возглавляли ополчения своих соплеменников; в их руки попадала львиная доля военной добычи. В мирное время басилеи главным образом участвовали в суде и культовых церемониях. Характерно также то, что иногда в небольшой области существовало несколько племенных вождей. Во время походов филы объединялись и выбирали главного вождя (басилея-царя) всей общины или всего племени. Весьма интересен образ царя-басилея Нестора — правителя города Пилоса. Казалось бы, в нем должны преобладать черты царя микенского времени — полновластного хозяина Пилосского дворца, но в поэме он выступает в роли хранителя родовых традиций. На торжественном пиру пилосской общины царь восседает среди народа за общим столом вместе со своими сыновьями. «“Басилейа” — слово, которое греческие писатели употребляют для обозначения гомеровской царской власти (потому что ее главный отличительный признак — военное предводительство), при наличии совета вождей (буле) и народного собрания (агора), только разновидность военной демократии» К Первоначально басилеи, как и военные вожди и жрецы, были выборными и наиболее деятельными членами общины, служившими общим интересам. Как уже указывалось, им выделяли из общинной земли теменос — отрезок пахотной земли — и земли под виноградники, они получали подарки и лучшую долю в общинной трапезе, были окружены почетом. В дальнейшем власть басилея, очевидно, стала передаваться по наследству от отца к сыну.

В гомеровском эпосе значительное место отводится описаниям домов басилеев и их образа жизни. Идеализированным типом басилея является в «Одиссее» благодушный и гостеприимный, живущий в условиях сказочной роскоши Алкиной — царь «знаменитых мужей феакийских», обитавших где-то далеко на западе, на острове Схерии (возможно, что имеется ввиду современный остров Корфу). Алкиной живет в прекрасном доме- дворце, в котором все лучезарно, «как на небе светлое солнце иль месяц». В описании этого дома (в VII песне «Одиссеи») ярко запечатлены давние воспоминания о дворцах микенской эпохи, в гомеровское время уже лежавших в развалинах.

Стены из меди блестящей тянулись и справа и слева

Внутрь от порога. А сверху карниз пробегал темно-синий.

Двери из золота вход в крепкозданный дворец запирали,

Из серебра косяки на медном пороге стояли,

90 Притолка — из серебра, а дверное кольцо — золотое.

 Возле дверей по бокам собаки стояли. Искусно

Из серебра и из золота их Гефест изготовил,

Чтобы дворец стерегли Алкиноя, высокого духом.

Были бессмертны они и с течением лет не старели.

95 В доме самом вдоль стены, прислоненные к ней, непрерывно

 Кресла внутрь от порога тянулись: на них покрывала

Мягко-пушистые были наброшены — женщин работа

(Одиссея, VII, 90—95).

Необходимые для дома ремесленные изделия изготавливались в домашних мастерских Алкиноя. Ремесленные работы выполнялись большей частью рабынями. Рабыни работали за ручными мельницами: «Рожь золотую мололи они». Другие сучили нитки и ткали за ткацкими станками, сидя рядом «подобно трепещущим листьям тополя». Всеми домашними работами руководила Арета, супруга Алкиноя, хозяйка дома. Большая часть продуктов, которые приносила земля или басилеи получали каким-либо иным путем, потреблялась в доме. Натуральное хозяйство и обилие продуктов давали возможность басилеям вести широкий образ жизни в патриархальном смысле этого слова, устраивать частые и обильные пиры и быть гостеприимными хозяевами. В честь прибывшего на остров незнакомца (Одиссея) Алкиной устраивает великолепный пир, на который были приглашены все родственники и свойственники.

Мужи заполнили двор, колоннады и комнаты дома.

Все собрались во дворец — и старые и молодые.

К пиру велел Алкиной двенадцать баранов зарезать,

Восемь свиней белозубых и пару быков тяжконогих.

Кожу содрали, рассекли и пир приготовили пышный

(Одиссея, VIII, 57—61).

В числе приглашенных находился знаменитый слепой певец Демодок, и лице которого автор поэмы, возможно, изобразил самого себя.

Муза его возлюбила, но злом и добром одарила:

Зренья лишила его, но дала ему сладкие песни.

Кресло ему Понтоной среброгвоздное в зале поставил

Посереди пировавших, придвинув к высокой колонне...

Муза внушила певцу пропеть им сказанье из ряда.

Песен, молва о которых до самых небес достигала

(Там же, ст. 64—70).

За пиром следуют игры и состязания в спорте — беге, борьбе, метании диска, кулачном бою, и в заключение — танцы феакийской молодежи. В танцах принимали участие 12 сыновей Алкиноя.

Юноши в первой поре возмужалости, ловкие в плясках,

Все по площадке священной затопали враз. Одиссей же

Взглядом следил, как их ноги мелькали, и духом дивился

(Там же, ст. 263—265).

На пиру присутствовала также и «прекрасноцветущая дочь» Алкиноя — Навсикая, поразившая гостя своей красотой. При отъезде Одиссей получает богатые подарки от хозяина и его семьи. Наряду с народным собранием и басилеем в общинах гомеровского времени существовал и третий орган управления древнейшего происхождения — совет старейшин, буле. «Многоопытные старцы» выступают при обсуждении важнейших дел, касающихся общины. Они первыми подают свои голоса на сходке, созванной «владыкой мужей» Агамемноном под Троей, когда решался вопрос о снятии или продолжении осады города. Однако характер буле также изменялся в процессе разложения родовых отношений. В совет старейшин в гомеровское время входили уже не самые пожилые, а самые знатные люди, вне зависимости от их возраста. Нередко их также называют басилеями, но чаще геронтами — «старцами». Все важнейшие вопросы цари, в силу укоренившегося обычая, должны был обсуждать с советом старейшин и не предпринимать без их санкции никаких серьезных шагов. Совещания эти происходил в доме басилея или под открытым небом в присутствии народа. Свои судебные функции басилеи также делили с советами старейшин. Среди изображений на щите Ахилла мы встречаем и суд старейшин.

 

В круге священном сидели старейшины рядом друг с другом,

В руку жезлы принимали от вестников звонкоголосых,

Быстро вставали и суд свой один за другим изрекали

(Илиада, XVIII, 504—506).

 

Суд происходит на рыночной площади. Спорящие обращаются не только к судье и старейшинам, но и к собравшемуся вокруг народу. Упоминая о суде в гомеровском обществе, не следует, однако, забывать, что государство как орган принудительной власти господствующего класса еще не сложилось, и каких-либо развитых правовых норм еще не существовало. Вообще вопрос ф взаимоотношениях всех трех органов общественного управления — басилея, совета старейшин и народного собрания — при отсутствии писаных законов и более или менее твердо разработанных правовых норм фактически решался в зависимости от конкретной обстановки и реального соотношения сил. В целом строй гомеровского общества представлял собой, по выражению Энгельса, «военную демократию», т. е. такую политическую организацию, которая характерна для последнего периода истории родового строя, когда зарождаются уже элементы публичной власти, развитие которых в условиях прогрессирующего деления общества на классы в дальнейшем приведет к образованию государства. «Военачальник, совет, народное собрание, — пишет Энгельс, — образуют органы родового общества, развивающегося в военную демократию. Военную потому, что война и организация для войны становятся теперь регулярными функциями народной жизни... недаром высятся грозные стены вокруг новых укрепленных городов: в их рвах зияет могила родового строя, а их башни достигают уже цивилизации».