ЕС КАК СТИМУЛЯТОР ИНТЕГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ

В связи со всем вышеизложенным, хотелось бы отметить роль ЕС как стимулятора интеграционных процессов в других регионах мира.

Как показала практика, реальное интегрирование возможно лишь при наличии трех основных объективных условий.

Во-первых, нужен достаточно высокий уровень развития промышленности и диверсификации производства, делающий национальные хозяйства взаимодополняющими, все более заинтересованными в сотрудничестве друг с другом. Интегрирование возможно лишь между странами, имеющими развитую обрабатывающую промышленность, особенно высокотехнологичные ее отрасли. Менее же развитые страны производят и экспортируют, в основном, базовые товары и являются тем самым по отношению друг к другу не как взаимодополняющие, а как конкурирующие хозяйственные системы.

Во-вторых, даже достаточно развитые в промышленном отношении страны способны к интегрированию друг с другом лишь при условии, что их экономика является не командно-распределительной и жестко централизованной, где действуют искусственные цены, квазиденьги, плановые издержки производства и государственная монополия внешней торговли, а рыночной и децентрализованной, где главными действующими лицами являются не чиновники, а частные предприниматели. Одним словом, без рыночного механизма нет экономической интеграции.

В-третьих, интегрирование может стать устойчивым и необратимым процессом лишь при наличии в государствах-партнерах высокоразвитой и прочно укоренившейся политической демократии, способной учитывать и обеспечивать экономические, социальные и культурные интересы различных групп населения и гарантировать верховенство права над волей сильных мира сего. В противном случае и внутренняя ситуация, и внешняя политика остаются спонтанными, трудно предсказуемыми и не внушающими доверие со стороны других стран-партнеров.

Лишь там, где все условия присутствуют, удается продвинуться по пути, проложенному ЕС. Речь идет прежде всего о Северной Америке, о наиболее развитых странах Азиатско-Тихоокеанского региона, а также сравнительно успешно функционирующих группировках АСЕАН в Юго-Восточной Азии и МЕРКОСУР в Южной Америке.

В 90-х гг. начинается формирование обширных торгово-экономических блоков континентальных и даже сверх континентальных масштабов, объединяющих не только высокоразвитые в экономическом и политико-правовом отношении страны, но и некоторые менее развитые государства. И опять инициатором этого процесса выступает Западная Европа.

Успешно преодолев во второй половине 80-х гг. застой интеграционного процесса, Европейский Союз не только двинулся вперед к экономическому и валютному союзу, но и успешно расширяет свои пределы. Через 8-13 лет этот высокоинтегрированный торгово-экономический блок будет насчитывать 480 млн. потребителей, его совокупный ВВП составит от 8750 до 9900 млрд. долл., его доля в мировом экспорте повысится до 50-55%. Особенно важно, что он будет выступать на мировой арене с единых внешнеэкономических и политических позиций. А это в условиях окончания "холодной войны", когда завершилось ракетно-ядерное противостояние между Организацией Варшавского договора и НАТО, когда Западная Европа перестала быть младшим партнером США и получила возможность проводить независимую от Вашингтона политику, представляет для американских деловых кругов серьезную опасность.

Перед лицом такой угрозы США изменили свой прежний принцип неучастия в организационно оформленных торговых союзах. В 1988 г. они узаконили свои давние интеграционные связи с Канадой, учредив зону свободной торговли. Через пять лет Вашингтон втянул в нее Мексику как одну из наиболее продвинутых развивающихся стран Латинской Америки: с 1994 г. начала функционировать Североамериканская зона свободной торговли (НАФТА). Развивая курс на создание мощного противовеса ЕС, У. Клинтон предложил программу формирования к 2010 г. зоны свободной торговли Западного полушария (ЗСТЗП) в составе свыше трех десятков государств Северной, Центральной и Южной Америки и Карибского бассейна. В 1994 г. на панамериканском саммите утвержден «План действий», предусматривающий формирование в течение полутора десятилетий такой зоны.

В Южной Америке в последние годы набирает темпы интеграция Бразилии, Аргентины, Уругвая и Парагвая в рамках МЕРКОСУР, а сама это группировка обретает все большую роль в Латинской Америке.

Такие перспективы в Западной Европе и Америке не могли оставить равнодушными руководителей Японии и других государств Юго-Восточной Азии. В 1989 г. в Канберре была учреждена межправительственная организация интеграционной направленности – Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС) в составе 12 стран, включая и США.

На саммите стран АТЭС в ноябре 1994 г. в Багоре (Индонезия) была принята декларация, в которой были зафиксированы конкретные сроки создания зоны свободной торговли: к 2010 г. намечается завершить либерализацию торговли и инвестиций в ведущих странах региона, а к 2020 г. – в менее развитых. Все это бумерангом вернулось к ЕС. На фоне таких событий Брюссель пересмотрел свое традиционное весьма осторожное отношение к сотрудничеству со странами Южного и Восточного Средиземноморья. В 1994 г. руководство ЕС заявило о намерении создать зону свободной торговли с 12 развивающимися странами Средиземноморья – от Туниса до Турции, включая Палестинскую автономию (но исключая Ливию). В ноябре 1995 г. совместная конференция 15 государств ЕС и упомянутых 12 государств одобрила проект создания Средиземноморской зоны свободной торговли к 2010 г.

Таким образом, в первые десятилетия XXI в. ожидаются существенные сдвиги как внутри зон активного интегрирования, так и в мировом экономическом пространстве в целом.

Первоначальная тенденция объединять в интеграционные комплексы лишь высокоразвитые страны, созревшие для интеграции на рыночной основе, уступает место формированию новых торгово-экономических блоков с плотным ядром из индустриальных и постиндустриальных стран и рыхлой периферией из среднеразвитых индустриализирующихся государств – своего рода "галактические туманности". Будут формироваться многоступенчатые системы, включающие страны разного технико-экономического уровня развития. Классическая модель односкоростного интеграционного процесса в ЕС уйдет в прошлое.