Эта непростая справедливость

Если упомянуть в разговоре с православным человеком о социальной справедливости, то очень вероятно, что в ответ на губах появится презрительная улыбка, а наиболее начитанные вам приведут слова Исаака Сирина: «Не называй Бога справедливым, ибо если Бог справедлив, то я погиб» – мол, если бы Бог судил не по любви, а по всей справедливости, то, как сказал Псалмопевец, «не оправдится пред Тобою всяк живый» (Пс. 142:2). А кое-кто из батюшек вам популярно разъяснит, что жажда социальной справедливости – это ни что иное, как зависть шариковых к состоятельным людям, чувство постыдное, которого христианин должен чураться. Думается, что такое отношение к социальной справедливости как раз нельзя назвать справедливым, и нам, христианам, необходимо более вдумчиво отнестись к этому понятию.

Но сначала поточнее обрисуем предмет разговора. Еще в Древнем Риме была сформулирована общая формула справедливости: suum cuique («суум куйкве» – каждому свое, каждому по заслугам). Этот принцип охватывает не только сферу судопроизводства, но и громадное количество иных ситуаций, когда «каждому по заслугам» весьма актуально. Это ситуации распределения ограниченного количества благ. Сплошь и рядом, ежечасно мы решаем эту задачу, или кто-то решает ее относительно нас. Собственно, распределение пропорционально отдаче и есть (в первом приближении) социальная справедливость. Слово «социальная» тут очень кстати. Ибо всегда налицо «круг распределения» – некое общество. Оно может быть локальным (скажем, фирма) или глобальным (страна), но вне общества задача распределения благ становится бессмысленной. Общественный характер социальной справедливости подчеркивает и то, что в это понятие часто включают некий минимум поддержки каждого – иначе говоря, это социальная гарантия того, что общество никого не оставит на произвол судьбы.

Несмотря на, казалось бы, прозрачный смысл слова «справедливость», само понятие оказалось, ох, каким непростым. Нет ясности ни в вопросе о нормах социальной справедливости, ни в сущностном смысле этого понятия, ни в условиях его реализации. К тому же, работ, посвященных его философско-религиозному анализу, в православной традиции на удивление мало. Но разбираться надо. Не пытаясь объять необъятное, мы сосредоточимся на обсуждении следующих существенных для православного сознания вопросов.

От Бога ли социальная справедливость? Или она есть человеческое установление? Это главный богословский вопрос, от которого зависит наше отношение к этому феномену.

Справедливость и любовь. Как соотносятся эти понятия? Является ли справедливость совершенно отличной от любви силой? Или между ними есть связь? А может быть это в сущности одно и то же?

Почему для людей столь важна социальная справедливость? Хорошо известно, что люди много говорят о справедливости, считают необходимым соблюдение ее. Почти все (хотя понятие о справедливости у каждого свое). Так в чем же дело?

Наконец, возможно ли общество социальной справедливости? Причем, не в теории и принципе, а в реальности, у нас, на грешной земле, в условиях падшести нашего мира?

«С небес, или от человеков?»

«От человеков» – скажут многие относительно социальной справедливости. И будут неправы. Ибо Писание недвусмысленно говорит о ее Божественном источнике.

В Ветхом Завете повествуется, как Господь дает еврейскому народу Закон, который можно характеризовать одним словом – справедливость. «Субботний год» (каждый седьмой год) предписывал не засевать поля (всё, что на них вырастало, отдавалось животным и нищим), прощать долги и отпускать рабов на волю. «Юбилейный год» (каждый пятидесятый) предполагал, помимо всего этого, безвозмездное возвращение земли прежнему владельцу, даже если прежде она была у него куплена. Эти законы не позволяли скапливаться в одних руках большим денежным и земельным владениям. Закон также обязывал заплатить наемнику «до захода солнца», предлагал справедливые нормы против воровства и причинения хозяйственного ущерба. Ростовщичество по отношению к евреям полностью запрещалось. Вводилась система платы левитам, исключавшая их бедность, но не позволявшая неограниченно наживаться.

О том же говорят и тексты, например: «Ты уготовал eси правоты, суд и правду во Иакове Ты сотворил eси» (Пс. 98:4). В синодальном переводе: «Ты утвердил справедливость; суд и правду Ты совершил в Иакове». Библия источником справедливости называет не человеческие желания, а Самого Бога.

Тут виден мостик и к Новому Завету: словами «правота», «правый», «правда», усеяна Псалтирь, а они выражают одновременно и Божию справедливость, и Божию правду – ту самую, о которой Евангелие говорит: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его» (Мф. 6:33). А вот еще: «Блаженны алчущие и жаждущие правды» (Мф. 5:6), «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5:10). Или: «Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф. 5:20). Если учесть, что тут везде «правды», «за правду», «праведность» есть перевод греческого «дикэосини» – «справедливость, правда», то неожиданно выявляется дополнительный, очень ясный смысл этих текстов: справедливый человек наследует Царство, а несправедливый попасть в него не может.

Правда Божия («дикеосини Теу») – вот на чем стоит справедливость и в Ветхом, и в Новом Завете. И эту Правду возвещает Сам Спаситель, утверждая социальную справедливость с огромной силой: «блаженны нищие» (Лк. 6:20); «горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение» (Лк. 6:24). Заметим, что в наших текстах Евангелия от Луки стоит «блаженны нищие духом», как в Евангелии от Матфея. Но дело в том, что в тексте Луки «духом» появилось только где-то в VIII веке. Так что, все святые отцы читали Евангелие от Луки без «духом», что и обосновывало их социальный пафос.

Господь настолько заинтересован в осуществлении социальной справедливости, что готов ее недостаток в земной жизни восполнить на Небесах. Воздаяние справедливости на Небе – тема в Евангелии неоднократная. Яркий пример – притча о богаче и Лазаре (Лк. 16:19–31). Там бедняк Лазарь в струпьях лежал у ворот пирующего богача, но в другой жизни он утешается на лоне Авраамовом; богач же мучается в аду. Апостол Иаков вторит Евангелию: «Вы роскошествовали на земле и наслаждались; напитали сердца ваши, как бы на день заклания» (Иак. 5:6).

Итак, Сам Господь оправдывает социальную справедливость и требует ее установления. И потому христианин должен бороться против ее попрания, причем в этом, грешном и падшем, мире. И скептические ухмылки по поводу социальной справедливости совершенно неуместны. Тем более, что чувство справедливости кардинально отличается от зависти. Чувство справедливости требует восстановления правды, и потому добиваться справедливости можно не только за себя, но и за других – именно так, в основном, и поступают справедливые люди. Зависть же – чувство сугубо личное, возникающее вследствие неудовлетворенных амбиций. Тут совершенно разные, даже противоположные мотивы, и потому справедливые люди, как правило, не завистливы. Вольная или невольная подмена справедливости завистью должна быть нами изжита, ибо она приводит к дискредитации справедливости – одной из самых фундаментальных ценностей Божьего мира.