Отражение концепций Климента и святителя Иоанна Златоуста в православном богословии

Имущественные воззрения Климента и Златоуста, естественно, нашли значительный резонанс в православном богословии. Поучительно рассмотреть генезис обеих концепций и их судьбу в церковной истории. Разумеется, такая задача очень сложна, и в данной статье приводятся только отдельные соображения, направленные на ее решение.

Святые отцы II–IV вв. о богатстве. Прежде всего, рассмотрим воззрения святых отцов – современников и предшественников св. Иоанна Златоуста. Оказывается, что по ключевым пунктам святые отцы с ним солидарны.

1) Так, центральная для Златоуста нравственная тема оскудения любви от возрастания богатства присутствует и у других святых отцов:

Феодорит Кирский:

«Обилие денег и преизбыточество преспеяний в добродетели прямо между собой противоположны» [12, с. 85].

Иоанн Лествичник:

«Стяжавший любовь – расточил деньги; а кто говорит, что имеет и то, и другое, тот сам себя обманывает» [13, с. 131].

Особенно чеканную формулировку этого принципа дает Василий Ве​ликий:

«…кто любит ближнего, как самого себя, тот ничего не имеет у себя излишнего перед ближним. Но ты оказываешься имеющим «стяжания мно​га». Откуда же это у тебя? Не ясно ли видно, что свое собственное удовольствие предпочитаешь ты облегчению участи многих? Поэтому чем больше у тебя богатства, тем меньше в тебе любви» [14, с. 101].

Очень резок и святитель Амвросий Медиоланский:

«Стремясь увеличить свои богатства, скопить денег, приобрести в собственность земли, превзойти (других) богатством, мы совлекаем с себя образ справедливости» [Об обязанностях священнослужителей, кн. 1, гл. 28 (цит. по: 3, с. 144–145)].

2) Тема: «всё – Божие, и поэтому всё – общее» также не раз встречается в святоотеческой письменности. Однако обычно святые отцы соединяют эту мысль с нравственными выводами. Эта мысль присутствует уже в «Пастыре» Ерма:

«Всем давай потому, что Бог хочет, чтобы всем было даруемо из Его даров» [15, с. 220].

Киприан Карфагенский из тезиса принадлежности всего Богу выво​дит идеи равенства и милосердия как средства достижения равенства:

«Ибо что принадлежит Богу, то должно составлять общее достоя​ние» [Книга о благотворениях и милостыне, ч. 2 (цит. по: 3, с. 33)].

Василий Великий соединяет мысль о том, что всё вещное принадле​жит Богу, с нравственной оценкой богатства. Вот объемная, но важная для Василия Великого выписка:

«Скажи же мне, что у тебя собственного? Откуда ты взял и принес с собою в жизнь? Положим, что иной, заняв место на зрелище, стал бы потом выгонять входящих, почитая своею собственностью предоставляемое для общего всем употребления; таковы точно и богатые. Захватив всем общее, обращают в свою собственность, потому что овладели сим прежде других… Не наг ли ты вышел из матернего чрева? Не наг ли и опять возвратишься в землю? Откуда же у тебя, что имеешь теперь? Если ска​жешь, что это от случая: то ты безбожник, не признаешь Творца, не имеешь благодарности к Даровавшему. А если признаешь, что это от Бо​га; то скажи причину, ради которой получил ты? Ужели несправедлив Бог, неравно разделяющий нам потребное для жизни? Для чего ты бога​теешь, а тот пребывает в бедности? Не для того ли, конечно, чтоб и ты получил свою мзду за доброту и верное домостроительство, и он поч​тен был великими наградами за терпение? А ты, захватив всё в нена​полнимые недра любостяжательности, думаешь, что никого не обижаешь, лишая сего столь многих? Кто любостяжатель? Не удерживающийся в пре​делах умеренности. А кто хищник? Отнимающий у всякого, что ему при​надлежит. Как же ты не любостяжателен, как же ты не хищник, когда обращаешь в собственность, что получил только в распоряжение? Кто обнажает одетого, того назовут грабителем; а кто не одевает нагого, хотя может это сделать, тот достоин ли другого названия?» [18, с. 96–97].

Отметим, что здесь св. Василий, предваряя одну из главных мыс​лей Златоуста, четко формулирует, что богатый – грабитель, ибо «не одевает нагого, хотя может это сделать».

Амвросий Медиоланский, подобно предыдущим отцам, связывает этот довод с нравственной оценкой богатых:

«Земля – общее достояние всех, богатых и бедных; почему же вы, богатые, приписываете себе одним право собственности (на нее)? Приро​да, которая рождает всех бедными, не знает богатых… Ты не даришь бедному из твоего, а возвращаешь ему из его же. Ибо ты захватываешь себе одному то, что дано в общее пользование всех. Земля принадлежит всем, а не богатым» [О Навуфее, 1, 2 (цит. по: 9, с. 111, 113)].

3) Апология общения имуществ, оказывается, является обычной в ранней христианской литерату​ре, например, в «Дидахе»:

«Не отвергай нуждающегося, но во всем будь общник с братом тво​им и ничего не называй своим. Ибо если вы общники в бессмертном, то тем более – в смертном!» [15, с. 25].

Аналогичный фрагмент можно найти и в «Послании Варнавы» [15, с. 51].

Святые отцы II–III веков не раз говорят о благодатной жизни, осуществляемой христианами в рамках общественной собственности.

Иустин Философ:

«Прежде мы более всего заботились о снискании богатства и име​ния; ныне и то, что имеем, вносим в общество и делимся со всяким нуждающимся» [Апология, 1, гл. 14 (15, с. 134)].

«И достаточные из нас помогают всем бедным, и мы всегда живем за одно друг с другом. Достаточные и желающие, каждый по своему произ​волению дают, что хотят, и собранное хранится у предстоятеля; а он имеет попечение о всех, находящихся в нужде» [Апология, 12, гл. 67 (15, с. 189)].

Тертуллиан:

«Мы живем по-братски на счет общности имуществ, между тем как у вас эти имущества производят ежедневные раздоры между братьями. Мы, которые роднимся друг с другом духом и душой, нисколько не колеблем​ся относительно общности вещей. У нас всё нераздельное, за исключе​нием жен; общность прекращается у нас на этом пункте» [Апологети​ка, гл. 39 (цит. по: 9, с. 87)].

4) Тема: «общность имуществ в Иерусалимской общине». Восторженную оценку происшедшему в Иерусалимской общине дает не только Златоуст, но и другие святые отцы:

Киприан Карфагенский:

«Размыслим, возлюбленнейшие братья, о том, что делали верующие во времена апостолов… В то время продавали домы и поместья, а деньги охотно и в изобилии приносили апостолам для раздачи бедным; посредством продажи и раздачи земных стяжаний переносили свое иму​щество туда, откуда можно бы получать плоды вечного обладания; при​обретали домы там, где можно поселиться навсегда. В благотворении было тогда столько щедрости, столько согласия в любви, как о том чи​таем в Деяниях апостольских (Деян. 4:32). Вот что значит быть истин​ными чадами Божиими по духовному рождению! Вот что значит подражать по небесному закону правде Бога Отца!» [Книга о благотворениях и милостыне, ч. 2 (цит. по: 3, с. 32–33)].

Отметим, что здесь св. Киприан предвосхищает заветную мысль Златоуста о щедрой милостыне, которая приводит к общности имуществ.

Василий Великий:

«Оставим внешних и обратимся к примеру этих трех тысяч (Де​ян. 2:41); поревнуем обществу христиан. У них всё было общее – жизнь, душа, согласие, общий стол, нераздельное братство, нелицемерная лю​бовь, которая из многих тел делала единое тело» [19, с. 138].

5) Нестяжание как личный идеал христианина. Прежде всего отметим, что ни один из святых отцов не поддерживает ни аллегорическое толкование эпизода с богатым юношей, ни мысль Климента о достаточности только внутреннего отказа от богатства. Экземплярский пишет:

«И должно сказать, что всё же Климент остался единственным представителем в церковной письменности упомянутого аллегорического толкования слов Христовых и защитником снисходительного взгляда на богатство, по которому возможно, не раздавая его, исполнять волю Божию» [3, с. 82].

Наоборот, для святоотеческого сознания несомненно, что отказ от земных богатств приводит человека к совершенству.

Григорий Нисский:

«Хочешь ли уразуметь, кто обнищавший духом? Кто душевное бо​гатство выменял на телесное изобилие, кто земное богатство отряс с себя… Тяжесть и легкость между собою противоположны» [О блаженс​твах, слово 1 (цит. по: 3, с. 101)].

«Превозносится богатство добродетелью, презирается же бренное, земное богатство, ибо одно есть приобретение души, другое же служит обману чувств» [О блаженствах (цит. по: 9, с. 61)].

Кассиан Римлянин (начало V в.):

«Итак кто же блаженнее, ужели те, которые из числа язычников недавно обратившись и будучи не в состоянии восходить к евангельско​му совершенству, еще удерживали у себя свое имущество?.. Или те, которые, выполняя евангельское учение, ежедневно нося крест Госпо​день, не хотели ничего оставить у себя из собственного имущества?… Этого (что первые блаженнее. – Н. С.) не осмелится сказать и безумный» [34, с. 94].

Блаженный Августин:

«…блаженны те, кто уготовляет место Господу тем, что не пользу​ется своей частной собственностью… Итак, воздержимся, братья, от владения частной собственностью или от любви (к ней), если не можем от владения, и уготовим место Господу» [Беседа на псалом 131 (цит. по: 9, с. 113)].

Очень подробно развивает тему необходимости нестяжания Тертул​лиан:

«Что за предлог по принятии христианской веры отговариваться потребностями жизни и жаловаться, что нечем жить? На такую отговорку я мог бы коротко и просто отвечать: ты говоришь про то слишком позд​но, прежде нежели ты сделался христианином, надлежало бы тебе о том размышлять… Теперь же у тебя есть заповеди Господни, есть образцы, отъемлющие у тебя всякий предлог. О чем ты говоришь? Я буду беден; но Господь отвечает: «блаженны нищие». – У меня не будет пищи; но в законе сказано: «Не пецытеся, что ясте или что пиете». – Нет одежды: «смотрите крин сельных: ни труждаются, ни прядут» – Мне нужны деньги: «вся елика имаши продаждь и раздай нищим»… – Но я в мире имел известное звание: «никто же может двема господинома работати»» [Об идолопоклонстве, гл. 12 (цит. по: 3, с. 30)].

«Если дух наш потрясен потерей имущества, то почти любое место Божественного Писания убеждает нас презирать мирское. И нет более убедительного основания презирать деньги, чем то, что Сам Господь жил без богатств. Он всегда оправдывает бедных, а богатых осуждает. Таким образом, с терпением Он связывает убыток, а с богатством – презрение, показывая Своим пренебрежением к богатству, что не следу​ет обращать внимание на его потерю. Следовательно, уменьшение или даже лишение того, к чему не следует стремиться (поскольку и Господь не стремился), мы не должны переносить болезненно. Дух Господень че​рез апостола возвестил, что жадность «есть корень всех зол» (1 Тим. 6:10)» [О терпении (16, с. 325)].

Некоторые святые отцы в теме нестяжания упор делают на том, что это – Божия Заповедь.

Киприан Карфагенский:

«Господь учит, что тот вполне совершен, кто продав свое имение и раздав в пользу нищих, заготовляет себе сокровище на небе. Тот, по словам Господа, может следовать за Ним и подражать славе страдания Господня, кто в готовности и охоте своей не задерживается никакими сетями домашнего хозяйства, но, предпослав свое имущество к Богу, отрешенный и свободный сам идет туда же» [Книга о молитве Господ​ней (цит. по: 3, с. 88)].

«Ты опасаешься, чтобы, много благодетельствовать и иждивши всё свое достояние, через щедрость самому не впасть в нищету <…> Откуда такой маловерный помысел? Откуда такое нечестивое и богохульное рас​суждение?.. Зачем считается и называется христианином тот, кто вовсе не верует во Христа? Тебе более прилично название фарисея» [Книга о благотворениях и милостынях (цит. по: 3, с. 84–85)].

Василий Великий:

«Говорят: «Как же будем жить, оставив всё? Какой вид примет жизнь, если все станут продавать, все отказываться от имения»? – Не спрашивай у меня разумения Владычных заповедей; Законодатель знает, как и невозможное согласить с законом. Испытывается же твое сердце, как бы на весах, куда оно наклонено, к истинной ли жизни, или к нас​тоящим наслаждениям» [14, с. 106].

6) Наконец, для святых отцов весьма характерно проводимое Златоустом различение требований к совершенным и новоначальным.

Василий Великий:

«А желающему следовать за Господом дал Он совет продать всё имение на благотворение нищим, и потом уже следовать за Ним. Но как последователям Своим и достигшим совершенства повелевает вдруг и со​вершенно исполнить дело милостыни, чтоб, совершив служение своим имением, приступили они к служению словом и духом, – так прочим пред​писывает всегдашние подаяния и всегдашнее общение того, что имеют, чтоб чрез это, став жалостливыми, общительными и милостивыми, оказа​лись подражателями Божию человеколюбию» [17, с. 396].

Григорий Богослов:

«Откажись от всего и стяжи одного Бога… А если не хочешь оста​вить всё, отдай большую часть. Если же и того не хочешь, по крайней мере излишки употребляй благочестиво» [Мысли, писанные четверостиши​ями (цит. по: 3, с. 109)].

Блаженный Иероним:

«хочешь быть совершенною.., продай все, что имеешь, и отдай ни​щим.., не хочешь быть совершенною, но хочешь удержать вторую сте​пень добродетели – оставь все, что имеешь, отдай детям, отдай родс​твенникам» [Письмо к Гебидии (цит. по: 3, с. 152)].

«Ты благотворишь, ты жертвуешь… Но это только первые опыты твоего воинствования. Ты презираешь золото: презирали его и философы мира… Ты думаешь, что уже стал на верху добродетели, если пожерт​вовал часть из целого? Самого тебя хочет господь в жертву живую, благоугодную Богу. Тебя, говорю, а не твоего» [Письмо к Юлиану (цит. по: 3, с. 270)].

Всё это позволяет утверждать, что концепция св. Иоанна Златоуста является не просто личным взглядом святителя, а представляет собой вершину всего святоотеческого учения о христианском отношении к богатству и собственности. А потому взгляд Златоуста с полным основанием можно назвать святоотеческим. Что же касается концепции Климента, то святые отцы, отбрасывая неприемлемые ее стороны, подобно Златоусту, используют ее как учение для новоначальных.

Влияние концепций Климента и Златоуста на богословскую мысль XIX–XX веков. Ренессанс русской богословской мысли в конце XIX – начале XX вв. коснулся и проблемы собственности. Мы этот очень большой вопрос затронем только в связи с интерпретацией наследия обоих отцов.

Интересно, что в этот период климентовская и златоустовская концепции парадоксальным образом меняют свою значимость. Концепция Климента оказывается господствующей, а Златоуста – маргинальной. Множество изданий толкуют вопрос богатства «по Клименту» (хотя, как правило, не ссылаются на него). Так, проф. М. Олесницкий, известный учебник которого по нравственному богословию [11] был основным для духовных семинарий и академий и множество раз переиздавался, пишет:

«Что богатство и вообще имущество не предосудительно для христианина, это видно уже из того, что Сам Бог предоставил человеку право господствовать над землею и обладать ею (Быт. 1,26; 9,1). А всякое имущество есть плод земли. Обладанием имуществом обусловлена возможность духовного образования человека и приобретения известной степени самостоятельности и независимости, необходимых для деятельности в мире. Имущество же доставляет возможность благотворения. Но, обладая имуществом, необходимо быть внутренне независимым от него, не пленяться им. «Богатство аще течет, не прилагайте сердца» (Пс. 61:11). Не богатство должно обладать человеком, а мы должны обладать богатством, свободно распоряжаясь им и употребляя его на благие дела» [11, с. 228].

«Нравственно оправдываемый источник обогащения и вообще приобретения имущества указан в лице Адама, которому заповедано снискивать хлеб в поте лица (Быт. 3:19)» [11, с. 229].

«Отдавать деньги на законные проценты и вообще употреблять свое имущество для приобретения нового имущества, т. е. для умножения имущества, конечно, позволительно. Притчею о талантах предполагается естественность и нормальность последнего. Но всякое ростовщичество безусловно противонравственно» [11, с. 229–230].

«Бедные должны блюсти внутреннюю независимость от бедности. «Имея пропитание и одежду, будем довольны тем» (1 Тим. 6:8). В то же время бедные должны сознавать, что и при материальной бедности они могут быть духовно богатыми и высокими» [11, с. 230].

Здесь без труда узнается климентовская традиция. Причем она рассматривается как нормативный, принципиально христианский подход к имущественной проблеме. Однако из нее делается более определенный вывод о необходимости частной собственности для устроения христианской жизни. Заметим, что о рекомендации бедным «блюсти внутреннюю независимость» от бедности В. И. Экземплярский замечает, что она способна «заставить покраснеть каждого, знакомого с учением Церкви» [3, с. 6]. Авторы других учебников нравственного богословия, хотя и менее многословны, но учат в том же ключе: протоиерей И. Фаворов: «Христианину не запрещается ни приобретать богатство, ни пользоваться им, когда оно есть» [20, с. 120]; протоиерей Иоаким Кочетов: «Иметь собственность в потребном достатке, даже в некотором изобилии, когда Бог благословляет оным, нимало не предосудительно христианину, ибо обилие благ земных исчисляется в тех милостях, которыми Бог обещает благословлять праведников» [21, с. 88].

Защитники климентовкой доктрины оказываются в большинстве. И среди них – люди достойнейшие. Так, священномученик, протоиерей Иоанн Восторгов, очень тщательно разрабатывавший этот вопрос, в своем «Противосоциалистическом катехизисе», пишет:

«Осуждая чрезмерное пристрастие к богатству, Христос, однако, не отрицал частной собственности, доказательством чего является его отношение к закону Моисееву и, в частности, к десятословию, отношение к Закхею и другим собственникам, как Лазарь с сестрами, Никодим; а также многочисленные наставления Его о милостыне и благотворительности неимущим, которые могут иметь смысл и место лишь в том обществе, где частная собственность существует» [22, с. 306–307].

«В. Что говорят об отношении Иисуса Христа к собственности эти тексты Евангелия?

О. В этих текстах говорится, что Иисус Христос подтверждает Закон Моисеев и, в частности, десятословие, а десятословие охраняет частную собственность: «не укради» (заповедь 8-я) и «не пожелай жены искреннего твоего, не пожелай дому ближнего твоего, ни села его, ни раба его, ни всякого скота его, ни всего, елика суть ближнего твоего» (заповедь 10-я). Слова эти как бы нарочно направлены против социализма и его вожделений» [22, с. 307].

Конечно, острие критики отца Иоанна Восторгова было направлено против современного ему атеистического социализма. Но поскольку социализм – это социальное учение об общественной собственности, то логика критики требовала развенчания этого основания социализма. И в ряде других своих работ, составивших целый объемистый 5-й том собрания сочинений, Восторгов повторяет и уточняет свою аргументацию:

«Христос Спаситель не отвергал права собственности. Но Он учил, что блага земные не цель, а только средство для достижения цели – Царства Божия. Он учил, что жизнь человека не зависит, не ценится от изобилия имения его; Он предупреждал, чтобы в богатстве человек обладал им и был свободен, а не наоборот: чтобы богатство не владело человеком и не делало его рабом; Он говорил, что собирание материальных богатств без «обогащения в Боге», есть безумие и зло (см. Лк. гл. 12)» [23, с. 53–54].

«Одновременно богатые женщины служили Спасителю от имений своих добровольно; в домах людей богатых Спаситель бывал и не гнушался их угощением и гостеприимством: Иосиф Аримафейский и Никодим, богатые люди, были учениками Иисуса Христа, и Он не повелевал им раздавать имений» [23, с. 57].

Отцу Иоанну Восторгову вторят многие и многие. Вот несколько примеров.

Профессор-протоиерей Е. Аквилонов:

«То несомненно, что, по христианскому учению, право собственности священно» [24, с. 7].

«Отнимите сегодня частную собственность, – завтра же зашипят в нас не менее опасные змеи в виде самолюбия, честолюбия, зависти и подобных пороков» [24, с. 15].

Профессор-протоиерей Н. Стеллецкий:

«Не уничтожая разности земных состояний, христианство всячески старается смягчить, сгладить возможные в данном случае крайности или резкости» [27, с. 156].

«…человек при самом сотворении вместе с образом Божиим получил от Бога право собственности» [28, с. 279].

«…человек, с лишением прав собственности, лишен был бы в некотором смысле и прав разумно-свободного существа» [28, с. 279].

«…по учению Христа, частная собственность не есть воровство, а законное достояние» [28, с. 281].

«Давать милостыню христианин должен в течение всей жизни своей, а для этого он должен иметь собственность» [28, с. 287].

Архимандрит Платон (Рождественский):

«Богатство должно служить не для моего личного наслаждения, а для общего благополучия. Достигается это благотворительностью» [29, с. 328].

Священник Николай Загоровский:

«Частная собственность составляет сильнейшее побуждение к производительному труду» [25, с. 44].

Отец Загоровский повторяет аргументы Восторгова о благочестивых богатых спутницах Христа, которые «служили Ему имением своим» (Лк. 8:7), о богатых Никодиме и Иосифе [26]. О Закхее он утверждает, что тот отдал лишь половину своего имения [25, с. 771]. Интересно, что в обоснование своей позиции отец Загоровский ссылается на св. Иоанна Златоуста:

«…св. Иоанн Златоустый много и много раз учил, что богатство есть дар Божий, что «Богатство и нищета от Господа» (Сир. 11:14)» [26, с. 471].

В разделе 3 мы уже убедились, что Сир. 11:14 Златоуст толкует как раз противоположным образом.

Этот пример, однако, характерен: многие авторы пытаются интерпретировать Златоуста в духе Климента. Так, профессор Санкт-Петербугской духовной академии А. П. Лопухин, издатель Полного собрания сочинений Златоуста, трактует имущественные воззрения святителя вполне в духе климентовской концепции. Он считает, что Златоуст проповедует учение о священном харак​тере частной собственности, что выражается в том, что святитель не восставал против «коренной основы социального строя, покоящегося на праве собственности» [30, с. 249]. Лопухин подчеркивает, что Златоуст так восторгается милостыней, потому что она «не угрожает собствен​ности» [30, с. 42]. Что же касается мыслей святителя об общении имуществ, то это лишь мечта, в которую любил переноситься святитель, отвращаясь от ужасной действительности [30, с. 35]. Трактовка, на наш взгляд, тенденциозная, в которой (сознательно или нет) совершается подмена: икономические высказывания святителя рассматриваются как нормативные, выражающие якобы подлинно христианскую точку зрения.

Профессор Московской духовной академии И. В. Попов, более свободный в трактовке, говорит о двух теориях Зла​тоуста, причем де святитель «ставит их друг подле друга, не пыта​ясь примирить между собою… Первый рекомендуемый святителем способ разрешения имущественного вопроса – добровольный коммунизм, второй – индивидуальный, но для каждого обязательный отказ от части имущества в пользу бедных» [31, с. 55–56].

Иначе говоря, И. В. Попов отмечает у Златоуста и собственно златоустовскую, и климентовскую концепции, но именно в этом видит противоречивость взглядов святителя. Однако известный богослов не замечает, что Златоуст обращается к разным категориям христиан – совершенным и новоначальным — и имеет в виду разные целевые установки (принципиальный взгляд на вопрос и икономические соображения), что, разумеется, полностью согласует обе части воззрений святителя.

К сожалению, эта простая мысль так и остается вне поля зрения исследователей. Так, в своей содержательной работе [33] Н. П. Кудрявцев буквально восхищен вдруг открывшимся ему богатством и высотой мысли святителя. Однако и он, замечая противоречия (как убедился читатель, – мнимые) во взглядах святителя, объясняет их неубедительно – неточностью терминологии св. отца [33, с. 793].

Из богословов, в верном ключе трактующих воззрения св. Иоанна Златоуста, следует упомянуть не раз уже цитируемого профессора В. И. Экземплярского. Однако его пламенная борьба за чистоту богословской науки (в области имущественной этики – в том числе) окончилась плачевно: в 1911 г. он был уволен из Киевской духовной академии с формулировкой «за антиправославную литературную деятельность» [10, с. 3].

—————

Итак, если в IV веке православные богословы придерживаются воззрений, которые во всей своей полноте изложены Златоустом, а Климент Александрийский со своими взглядами оказывается в одиночестве, то в конце XIX – начале XX вв. наблюдается обратная ситуация: подавляющее большинство богословов высказывает воззрения, созвучные концепции Климента, и даже пытается в духе Климента интерпретировать взгляды Златоуста. Метаморфоза налицо, и она требует объяснения. Какие факторы повлияли на то, что наше богословие, пусть и не радикально, но всё же изменило точку зрения на имущественную этику? Это очень сложный вопрос, требующий тщательного анализа процессов, произошедших за этот длительный период в православном богословии, и тех влияний, которые наше богословие претерпело. Во всяком случае, такое исследование не входит в задачи данной статьи.