Образ Гамлета в начале трагедии

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

       ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
ТОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

 

ЗАЧЕТНАЯ КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

 

По Истории зарубежной литературы средних веков и эпохи Возрождения

 

«Образ Гамлета

В трагедии У. Шекспира «Гамлет»

              Выполнил: студентка

                                           030 гр. 71РЯ Гусева Т.В.

 

 

Томск 2009

 

Содержание:

 

Введение                                                                     3

1. Образ Гамлета в начале трагедии                       4

2. Этика мести Гамлета. Кульминация трагедии.   10

3. Смерть главного героя                                          16

4. Идеальный герой Возрождения                            19

Заключение                                                                 23                                            

Список литературы                                                          23

 

Введение

 

Трагедия Шекспира «Гамлет, принц датский» (1600г.) наи­более знаменитая из пьес английского драматурга. По мнению многих высоко авторитетных ценителей искус­ства, это одно из самых глубокомысленных творений человеческого гения, великая философская трагедия. Она касается важнейших вопросов жизни и смерти, ко­торые не могут не волновать каждого человека. Шек­спир-мыслитель предстает в этом произведении во весь свой гигантский рост. Вопросы, которые ставит траге­дия, имеют поистине общечеловеческое значение. Неда­ром на разных этапах развития человеческой мысли люди обращались к «Гамлету», ища в нем подтверж­дение взглядов на жизнь и мировой порядок.

Как истинно художественное произведение, «Гамлет» привлекает многие поколения людей. Меняется жизнь, возникают новые интересы и понятия, а каждое новое поколение находит в трагедии нечто близкое себе. Сила трагедии подтверждается не только ее популярностью у читателей, но и тем, что вот уже почти четыре столе­тия она не сходит с театральных подмостков.

Трагедия «Гамлет» возвестила о новом периоде творчества Шекспира, о новых интересах и настроениях писателя.

По словам В.Г. Белинского Каждая драма Шекспира представляет собой целый, отдельный мир, имеющий свой центр, свое солнце, около которого обращаются планеты с их спутниками» и в этой вселенной, если иметь в виду трагедию, солнцем является главный герой, которому предстоит вести сражение со всем несправедливым миром и отдать жизнь.

Самое привлекательное в трагедии – образ героя. «Это прекрасно, как принц Гамлет!» – воскликнул один из современников Шекспира Энтони Сколокер, и его мнение подтверждали многие люди, понимающие толк в искусстве, на протяжении столетий, прошедших со времени создания трагедии ( 1; С.6)

Чтобы понимать Гамлета и сочувствовать ему, не нужно оказаться в его жизненной ситуации – узнать, что отец злодейски убит, а мать изменила памяти мужа и вышла за другого. Даже при не­сходстве жизненных ситуаций Гамлет оказывается близким читателям, особенно если они обладают ду­ховными качествами, подобными тем, которые присущи Гамлету, –склонностью вглядываться в себя, погру­жаться в свой внутренний мир, остро вос­принимать несправедливость и зло, чувствовать чужую боль и страдание как свои собственные.

Гамлет стал любимейшим героем, когда широко распространилась романтическая чувствительность. Мно­гие стали отождествлять себя с героем трагедии Шекс­пира. Глава французских романтиков Виктор Гюго (1802-1885) писал в своей книге «Вильям Шекспир»: «На наш взгляд, «Гамлет» – главное создание Шекс­пира. Ни один образ, созданный поэтом, не тревожит и не волнует нас до такой степени».

Россия тоже не осталась в стороне от увлечения Гамлетом. Белинский утверждал, что образ Гамлета имеет общечеловеческое значение.

 

Образ Гамлета в начале трагедии

В начале действия Гамлет еще не появляется на сцене, но о нем упоминают, и это более многозначительно, чем кажется на первый взгляд.

В самом деле, ночные стражи — гвардия короля. Почему же они не докладывают о появлении Призрака, как должно,— «по начальству»,— кому-нибудь из приближенных короля, хотя бы Полонию, а привлекают Горацио, друга принца, а тот, убедившись в том, что Призрак похож на покойного короля, советует рассказать об этом не нынешнему королю, а Гамлету, не имеющему никакой власти и еще не провозглашенному наследником короны?

  Шекспир строит действие не по датскому уставу караульной службы, а сразу направляет внимание зрителей на фигуру датского принца.

Он выделил принца черным костюмом, резко контрастирующим с красочными одеждами придворных. Все нарядились ради важной церемонии, обозначающей начало нового царствования, лишь один в этой пестрой толпе в траурном одеянии – Гамлет.

Его первые слова, реплика про себя, по- видимому, произносимая на авансцене и обращенная к зрителям: «Племянник пусть, но уж никак не милый»- сразу подчеркивает, что не только нарядом, но всем существом он не принадлежит к покорному и раболепному сонму тех, кто окружает короля.

Гамлет сдерживал себя, отвечая королю и матери. Оставшись один, он в страстной речи изливает душу.

Какие же чувства наполняют душу Гамлета, когда он впервые появляется на сцене? Прежде всего, горе, вызванное смертью отца. Оно усугублено тем, что мать так скоро забыла своего мужа и отдала сердце другому. Отношения родителей казались Гамлету идеальными. Но через месяц она уже вновь замужем, и «башмаков еще не износив, в которых шла за гробом», «еще и соль ее бесчестных слез на покрасневших веках не исчезла».

Для Гамлета мать была идеалом женщины чувство естественное в нормальной и тем более в такой хорошей семье, какая окружала Гамлета.

Измена Гертруды памяти мужа возмущает Гамлета и потому, что в его глазах братья несравнимы: «Феб и сатир». К этому добавляется еще то, что по понятиям шекспировской эпохи, брак с братом покойного мужа считался грехом кровосмешения.

Первый же монолог Гамлета обнаруживает его склонность из отдельного факта делать широчайшие обобщения. Поведение матери

приводит Гамлета к отрицательному суждению о всех женщинах

Со смертью отца и изменой матери для Гамлета наступило полное крушение того мира, в котором он до тех пор жил. Исчезла красота и радость жизни, не хочется больше жить. Произошла всего лишь семейная драма, но для впечатлительного и сильно чувствующего Гамлета оказалось достаточно, чтобы увидеть весь мир в черном цвете:

Каким ничтожным, плоским и тупым

Мне кажется весь свет в своих стремленьях! (6; С. 19)

Шекспир верен жизненной правде, когда так изображает душевную реакцию Гамлета на происшедшее. Натуры, наделенные большой чувствительностью глубоко воспринимают ужасные явления, непосредственно затрагивающие их. Гамлет именно такой человек- человек горячей крови, большого, способного к сильным чувствам сердца. Он отнюдь не тот холодный рациона­лист и аналитик, каким его себе иногда представляют. Его мысль возбуждается не отвлеченным наблюдением фактов, а глубоким переживанием их. Если мы с само­го начала ощущаем, что Гамлет возвышается над окру­жающими, то это не есть возвышение человека над об­стоятельствами жизни. Наоборот, одно из высших лич­ных достоинств Гамлета заключается в полноте ощуще­ния жизни, своей связи с ней, в сознании того, что все происходящее вокруг значительно и требует от человека определения своего отношения к вещам, событиям, лю­дям.

Гамлет пережил два потрясения — смерть отца и поспешный второй брак матери. Но его ждал еще третий удар. От Призрака он уз­нал, что смерть отца была делом рук Клавдия. Как го­ворит Призрак:

Ты должен знать, мой мальчик благородный,

Змея- убийца твоего отца-

В его короне. (6; С. 36)

Брат убил брата! Если уже дошло до этого, то гниль разъела самые основы человечности. Зло, вражда, измена вкрались в отношения людей, наиболее близких друг другу по крови. Именно это больше всего поразило Гамлета в откро­вениях Призрака: ни одному человеку, даже самому родному и близкому, нельзя верить! Гнев Гамлета об­ращается и против матери, и против дяди:

О, женщина- злодейка! О подлец!

О низость, низость с низкою улыбкой! (6; С. 38)

Пороки, разъедающие человеческие души, спрятаны глубоко. Люди научились прикрывать их. Клавдий не тот подлец, чья мерзость видна уже и в самом его внешнем облике, как, например, в Ричарде III, главном лице ранней хроники Шекспира. Он — «улыбчивый подлец, прячущий под маской благодушия, государствен­ной мудрости исклонностью к веселью величайшую бессердечность и жестокость».

Гамлет делает для себя печальный вывод — никому нельзя доверять. Это определяет его отношение ко всем окружающим, за исключением Горацио. В каждом он будет видеть возможного врага или пособника своих противников. Задачу мести за отца Гамлет принимает с несколь­ко неожиданным для нас пылом. Ведь совсем недавно мы слышали от него жалобы на ужасы жизни и при­знание, что он хотел бы покончить самоубийством, лишь бы не видеть окружающеймерзости. Теперь он прони­кается негодованием, собирается с силами.

Призрак возложил на Гамлета задачу личной ме­сти. Но Гамлет понимает ее иначе. Преступление Клав­дия и измена матери в его глазах — лишь частные про­явления общей порчи:

Век расшатался — и скверней всего,

Что я рожден восстановить его!

Если сначала, как мы видели, он с жаром клялся выполнить завет Призрака, то теперь для него мучи­тельно, что такая огромная задача легла на его плечи, он смотрит на нее как на «проклятие», она для него — тяжкое бремя. Те, кто считает Гамлета слабым, видят в этом не­способность, а может быть, и нежелание героя вступить в борьбу.

Он проклинает век, в который родился, проклинает, что ему суждено жить в мире, где царит зло и где он, вместо того чтобы отдаться истинно человеческим инте­ресам и стремлениям, должен все свои силы, ум и душу посвятить борьбе против мира зла.

Таким предстает Гамлет в начале трагедии. Мы видим, что герой истинно благороден. Он уже завоевал нашу симпатию. Но можем ли мы сказать, что он спо­собен легко и просто, не задумываясь, решать стоящую перед ним задачу и идти напролом? Нет, Гамлет стремитсясначала осмыслить происходящее вокруг.

Было бы ошибкой искать в нем завершенности характера и ясности взгляда на жизнь. Мы можем сказать о нем пока, что он обладает врож­денным душевным благородством и судит обо всем с точки зрения истинной человечности. Он переживает глубочайший перелом. Белинский метко определил со­стояние, в каком находился Гамлет до смерти отца. То была «младенческая, бессознательная гармония», гармония, основанная на неведении жизни. Только столк­нувшись с реальностью, как она есть, человек оказыва­ется перед возможностью познать жизнь. Для Гамлета познание действительности начинается с потрясений огромной силы. Уже самое приобщение к жизни для него является трагедией.

Тем не менее, положение, в каком оказался Гамлет, имеет широкое и, можно сказать, типичное значение. Не всегда сознавая это, каждый нормальный человек проникается сочувствием к Гамлету, потому, что редко кто избегает ударов судьбы (1; С. 86)

Мы расстались с героем, когда он принял на себя задачу мести, принял как тяжкий, но священный долг.

Следующее, что мы о нем узнаем, это — его безумие. Офелия врывается к отцу, чтобы рассказать о странном посещении принца.

Полоний, которого давно тревожили отношения до­чери с принцем, сразу высказывает предположение: «Безумен от любви к тебе?» Дослушав ее рассказ, он утверждается в своей догадке:

Здесь явный взрыв любовного безумья,

В неистовствах которого подчас

Доходят до отчаянных решений. (6; С.48)

Более того, Полоний видит в этом последствие свое­го запрета Офелии встречаться с принцем: «Мне жаль, что ты была с ним эти дни сурова».

Так возникает версия о том, что принц сошел с ума. В самом ли деле Гамлет лишился рассудка? Вопрос занял в шекспироведении значительное ме­сто. Естественно было предположить, что несчастья, об­рушившиеся на молодого человека, вызвали помеша­тельство. Нужно сразу же сказать, что этого не было на самом деле. Сумасшествие Гамлета мнимое.

Не Шекспир придумал сумасшествие героя. Оно было уже в древней саге об Амлете и в ее французском пересказе у Бельфоре. Однако, под пером Шекспира ха­рактер притворства Гамлета существенно изменился. В дошекспировских трактовках сюжета, принимая обличие сумасшедшего, принц стремился усыпить бдительность своего врага, и ему это удавалось. Он ждал своего часа и тогда расправлялся с убийцей отца и его при­ближенными.

Гамлет Шекспира не усыпляет бдительность Клав­дия, а намеренно вызывает его подозрения и тревогу. Две причины определяют такое поведение шекспировского героя.

С одной стороны, Гамлет не уверен в истине слов Призрака. В этом принц обнаруживает, что ему далеко не чужды предрассудки относительно духов, еще весьма живучие в эпоху Шекспира. Но, с другой сторо­ны, Гамлет, человек уже нового времени, хочет под­твердить и весть из потустороннего мира совершенно реальным земным доказательством. Мы еще не раз столкнемся с подобным сочетанием старого и нового, и, как будет показано дальше, оно имело глубокий смысл.

Слова Гамлета заслуживают внимания и в другом аспекте. В них содержится прямое признание угнетен­ного состояния героя. Сказанное теперь перекликается с печальными мыслями Гамлета, высказанными в кон­це второй картины первого акта, когда он помышлял о смерти.

Кардинальный вопрос, связанный с этими признаниями, заключается вот в чем: является ли Гамлет та­ким по натуре или его душевное состояние вызвано страшными событиями, с которыми он столкнулся? От­вет, несомненно, может быть только один. До всех из­вестных нам событий Гамлет был цельной гармониче­ской личностью. Но мы встречаем его уже тогда, когда эта гармония нарушена.  Белинский так объяснил состояние Гамлета после смерти отца: «…Чем человек выше духом, тем ужаснее бывает его распадение, и тем тор­жественнее бывает его победа над своею конечностью, и тем глубже и святее его блаженство. Вот значение Гамлетовой слабости».

Под «распадением» он имеет в виду не нравственное разложение личности героя, а распад духовной гармонии, ранее присущей ему. Нару­шилась прежняя цельность взглядов Гамлета на жизнь и действительность, какой она тогда казалась ему.

Хотя идеалы Гамлета остались прежними, но все,  что он видит в жизни, противоречит им. Его душа раз­дваивается. Он убежден в необходимости выполнить долг мести — слишком ужасно преступление и до пре­дела мерзок ему Клавдий. Но душа Гамлета полна печали — не прошла скорбь из-за смерти отца и горе, вызванное изменой матери. Все, что Гамлет видит, под­тверждает его отношение к миру — сад, заросший сор­няками, «дикое и злое в нем властвует». Зная все это, удивительно ли, что мысль о само­убийстве не покидает Гамлета?

Во времена Шекспира еще сохранялось унаследованное от средних веков отношение к сумасшедшим. Их причудливое поведение служило поводом для смеха. Прикидываясь безумным, Гамлет одновременно как бы надевает на себя личину шута. Это дает ему право говорить людям в лицо то, что он о них думает. Гамлет широко пользуется этой возможностью.

В Офелию он поселил смятение своим поведением. Она первая видит разительную перемену, происшедшую в нем. Полония Гамлет просто дурачит, и тот легко поддается на выдумки притворного безумца. Его Гамлет разыгрывает определенным образом. «Все время  наигрывает на моей дочери,— говорит Полоний,— а вначале он меня не узнал; сказал, что я торговец рыбой…». Второй мотив в «игре» Гамлета с Полонием — его борода. Как помнит читатель, на вопрос Полония о книге, в которую принц все время за­глядывает, Гамлет отвечает: «этот сатирический плут говорит здесь, что у старых людей седые бороды…». Когда потом Полоний жалу­ется, что монолог, читаемый актером, слишком длинен, принц резко обрывает его: «Это пойдет к цирюльнику, вместе с вашей бородой…».

С Розенкранцем и Гильденстерном, приятелями- студентами, Гамлет играет по-иному. С ними он ведет себя так, как если бы ве­рил в их дружбу, хотя сразу же подозревает, что они подосланы к нему. Гамлет отвечает им откровенностью на откровенность. Его речь — одно из самых знаменательных мест пьесы.

«Последнее время — а почему, я и сам не знаю– я утратил свою веселость, забросил все привычные занятия; и, действительно, на душе у меня так тяжело что эта прекрасная храмина, земля, кажется мне пустынным мысом… Что за мастерское создание — человек! Как благороден разумом! Как бесконечен способностью! В обличии и в движениях — как выразителен и чудесен. В действии — как сходен с ангелом! В постижении - как сходен с божеством! Краса вселенной! Венец всего живущего! А что для меня эта квинтэссенция праха. Из людей меня не радует ни один, нет, также и ни одна, хотя вашей улыбкой вы как будто хотите сказать другое».

Гамлет, конечно, только играет в откровенность с Розенкранцем и Гильденстерном. Но, хотя Гамлет мастерски разыгрывает  своих приятелей по университету, он в самом деле раздираем противоречиями. Духовное равновесие Гамлета полностью нарушено. Он и издевается над подосланными к нему шпионами, и говорит правду о своем изменившемся отношении к миру. Конечно, Розенкранц и Гильденстерн, не знавшие ничего о тайне смерти прежнего короля, и догадаться не могли, что мысли Гамлета заняты задачей мести. Не знали они и того, что принц корил себя за медлительность. Мы будем недалеки от истины, если предположим, что Гамлету хочется видеть себя таким мстителем, который медлит, но тем сильнее будет удар, когда он нанесет его с такой же неумолимостью. (1, С. 97)

Мы знаем, однако, что у Гамлета были сомнения, насколько можно верить Призраку. Ему необходимо та­кое доказательство вины Клавдия, которое было бы по-земному достоверным. Он решает воспользоваться приездом труппы для того, чтобы показать королю пьесу, в которой будет представлено точно такое зло­действо, какое совершил он:

«зрелище — петля,

Чтоб заарканить совесть короля».

Вероятно, план этот возник тогда, когда Первый ак­тер так взволнованно читал монолог о Пирре и Гекубе. Отсылая от себя актеров, Гамлет заказывает главе труп­пы представление пьесы «Убийство Гонзаго» и просит включить в нее шестнадцать строк, написанных им са­мим. Так возникает замысел Гамлета проверить истину слов Призрака. Гамлет не полагается ни на свою интуицию, ни на голос из потустороннего мира, ему необходимо доказа­тельство, удовлетворяющее требованиям разума. Неда­ром в большой речи, выражающей взгляд Гамлета на вселенную и человека (о ней сказано выше), Гамлет ставит разум на первое место, когда восклицает: «Что за мастерское создание — человек! Как благороден разумом!». Только посредством этой выс­шей способности человека и намерен Гамлет осудить ненавистного ему Клавдия.

Отдав дань пристальному чтению отдельных сцен трагедии, не забудем о тех крепких спайках, которые держат ее начало и всю восходящую линию действия. Такую, роль играют два больших монолога Гамлета — в конце дворцовой сцены и в конце второго акта.

Прежде всего, обратим внимание на их тональность. Оба необыкновенно темпераментны. «О, если б этот плотный сгусток мяса// Растаял, сгинул, изошел росой!». За этим следует откровенное признание в том, что Гамлету хотелось бы уйти из жизни. Но скорбная интонация сменяется гневом на мать. Бурным потоком льются слова из уст Гамлета, находящего все новые и новые выражения для осуждения ее ( 1 ;С. 99) 

Благород­ный гнев героя вызывает к нему симпатию. Вместе с тем мы чувствуем: если мысль о самоубийстве и мелькает в сознании Гамлета, то инстинкт жизни в нем сильнее. Скорбь его огромна, но пожелай он в самом деле расстаться с жизнью, человек такого темперамента не рассуждал бы столь пространно.

Что говорит первый большой монолог героя о его характере? Во всяком случае не о слабости. Внутрен­няя энергия, присущая Гамлету, получает ясное выражение в его гневе. Человек слабохарактерный не преда­вался бы возмущению с такой силой.

Монолог, завершающий второй акт, полон укоров в бездействии. И опять в нем поражает возмущение, на этот раз направленное против самого себя. Какую толь­ко брань не обрушивает на свою голову Гамлет: «Ту­пой и малодушный дурень», «ротозей», «трус», «осел», «баба», «судомойка». Мы видели раньше, как он суров по отношению к матери, как полон вражды к Клавдию. Но Гамлет не из тех, кто находит дурное только в других. Не менее суров и беспощаден он по отношению к себе, и эта осо­бенность его еще больше подтверждает благородство его натуры. Нужна предельная честность, чтобы судить себя столь же, если не более строго, чем других.

Конец монолога, в котором Гамлет излагает свой план, опровергает мнение о том, будто он не хочет ни­чего делать для осуществления мести. Прежде чем дей­ствовать, Гамлет хочет подготовить для этого подходя­щие условия (1; С.100).