Карельские тайны русско-шведских войн.

Историческое соседство Руси и Швеции на .берегах Балтики было сопряжено с борь­бой за важнейшие торговые пути и приле­гающие к ним районы. Поскольку чаще всего конфликты двух держав развертыва­лись на землях, населенных карелами, а пос­ледние принимали в них живейшее участие, логич­но подробнее остановиться на роли этого народа в исторической драме.

Характерно, что первое ле­тописное известие о кореле представляет собой рассказ о ее неудачном походе на емь в 1143—1144 годах.

Очень скоро в борьбу соседствующих финно-угорских племен вмешались Швеция и Великий Новгород. Шведы стремились присоединить Фин­ляндию и восточное побережье Финского залива. Новгородцы же не собирались уступать кому-либо контроль за торговыми путями, проходившими по Карельскому перешейку и Неве. Согласно сканди­навским хроникам, в 1178 году корела. совершила поход на емь, захватила шведского епископа Рудоль­фа и, уведя его к себе, умертвила. Через 10 лет коре­ляне в союзе с новгородцами сожгли главный швед­ский город Сигтуну (древний Стокгольм).

 Чтобы закрепить Карельский перешеек за Нов­городом, князь Ярослав Всеволодович в 1227—1228 годах организовал массовое крещение корелы. Тут же новоиспеченные единоверцы двинулись походом на емь, которую шведы активно обращали в католи­чество. Политическое противостояние Руси и Швеции в Приладожье дополнилось противостоянием конфессиональным.

Об участии древних карел в Невской битве 1240 года летописи молчат, однако есть веские основа­ния полагать, что корела не могла остаться в сторо­не, поскольку от исхода битвы зависела ее судьба. Дополнительным обоснованием данной версии мо­жет служить тот факт, что летописи не упоминают корелу и среди участников похода Александра Нев­ского на емь в 1256 году. Между тем булла римско­го папы Александра IV называла корелян главным действующим лицом этого предприятия, которое стало ответом на попытку Швеции начать кресто­вый поход в Северной Европе. Шведы в союзе с емью начали строить крепость на реке Нарове, но, узнав, что Невский собирает против них войско, предпочли отправиться восвояси. Тем не менее Алек­сандр во главе новгородцев и корелян огнем и ме­чом прошелся по землям еми, после чего те вместе со шведами четверть века не воевали с Новгородом

Ничего не изменила и новая булла римского папы, взывавшего к покорению корелы и других «язычни­ков» Северной Европы.

С 1282 года шведы возобновили набеги на Приладожье. В 1293 году при впадении старого русла Ву-оксы в Финский залив ими был построен Выборг. По­явление этого форпоста повлекло за собой обраще­ние части корелы в католичество и.привод ее к при­сяге шведскому королю. Попытка новгородцев сра­зу же разрушить Выборг (март 1294 года) оказалась неудачной. Ободренные успехом, шведы в следующем году поставили еще одну крепость в «Корельской земле» — Кексгольм (на острове при впадении Вокши в Ладожское озеро). Однако почти сразу же крепость была захвачена новгородцами, которые переимено­вали ее в Корельский городок («город Корелу»). В честь этой победы на воротах Новгорода была воз­ведена каменная церковь Воскресения Христова. Для усиления своего влияния новгородцы в 1323 году построили на побережье Финского залива «город на усть Невы, на Ореховом острове».

С работ в Орешек приехали послы от шведского короля, и был заключен «вечный мир», по условиям

которого к Швеции отошла западная часть Карельского перешейка севернее реки Сестры. При этом
 обе стороны брали на себя обязательство «городов
не ставити ко Корельской земле».

Ореховский договор смог обеспечить мир лишь  на 15 лет. Компромисс не устраивал ни Швецию, ни  Новгород, не устраивал он и корелян, которые вновь стали претендовать на роль третьей силы в конфликте. Софийская первая летопись под 1337 годом повествует: «Пришли шведы к Корельскому городу со  многою силою; был в городе тогда воевода Валит Корелянин. И Валит поспешил изменить и сдал город шведам. Шведы же начали городом владеть.  Новгородцы же, узнав об этом, со всею силою своею стали под городом июля в 3 день. В восьмой же день приступили к городу, и Валит поспешил перейти на сторону новгородцев и отворил город. Новгородцы же взяли свой город июля восьмого в полдень, а  шведов избили, а иных перевешали».

Усиление политической самостоятельности корелы заставило Новгород и Швецию в 1339 году заключить новый договор, который включал пункт о согла­сованной политике в «Корельской земле».

«Если к вам наши бегут, секите их или вешайте; если же ваши к нам побегут, мы так же с ними поступим; и тогда не смогут они поссо­рить нас. Но мы не выдадим тех, которые крещены в нашу веру, потому что и без того мало их осталось, а то все померли гневом божиим».

 Таким образом, история русско-шведских войн более чем тесно связана с историей карельского на­ рода. Эти войны можно даже назвать карельско-рус­ ско-шведскими. При этом оказывается, что локальные на первый взгляд конфликты повлияли на развитие не только северных, но и центральных районов Рос­ сии, изменив там демографическую ситуацию.

Невская битва.

Самым известным противостоянием между русскими и шведами является битва на реке Неве. Казалось бы, уже не осталось никаких неясностей в ней. Но битвы вообще трудно поддаются изучению, т. к. очень сложно найти останки, массовые захоронения, железо и т.д. на местах сражений. Во-первых, все ценное уже было растащено сражающимися. Кроме того останки истлевают. Поэтому до сих пор практически единственным достоверным источником, из которого можно почерпнуть знания о древних баталиях, являются летописи или воспоминания сражающихся.

 Прежде всего заметим, что в на­шем распоряжении имеются всего лишь два первоисточника — это краткое сооб­щение в новгородской летописи, составленное, ве­роятно, вскоре после битвы, а затем попавшее в другие летописные своды, и «Повесть о житии Алек­сандра Невского». Примечательно, что в шведских хрони­ках сражение 1240 года не упоминается вообще! Объяснить это можно как крайней неполнотой до­шедших до нас шведских источников XII века, так и малой значимостью этого события для шведского государства.

А началась она так…

«Придоша свей (шведы) в силе велице и мурмане (норвежцы) и сумь и емь (финны) в кораблих мно­ жество много зело... с князем и пискупы (епископа­ ми) своими, и сташа в Неве в устье Ижеры, хотяче всприяти Ладогу, просто же реку, и Новгород, и всю область новгородскую», — повествует летопись. Изначально обращает на себя внимание тот факт, что вошедший в Неву шведский флот, вместо того чтобы внезапно обрушиться на Приладожье, надолго остановился при впадении Ижоры в Неву, вследствие чего новгородцы взяли инициативу в свои руки. В чем причина столь странного поведения шведов? Нетрудно заметить, что основой владычест­ва немецких рыцарей и шведов в землях финских и балтских племен были хорошо укрепленные крепости и замки. Располагаясь в важнейших местах — на магистралъных дорогах, в устьях больших рек и в удобных гаванях, они позволяли держать под контролем торговые и военные пути, создавая благо­приятные условия для будущей колонизации края.

Политика крестоносцев в землях ижоры, води и корелы, ближайших соседей и союзников Новго­рода, носила аналогичный характер. Год спустя пос­ле Невской битвы, в 1241 году, немецкие рыцари попытались построить крепость в землях води (Ко-порье). Шведы же, оправившись от поражения на Неве, начинают в 1256 году сооружать укрепления в устье Наровы. В 1293 году им удается основать Выборгский замок в землях корелы, а в 1300 году они уже делают попытку закрепиться в соседней Ижорской земле, построив на Неве, в устье реки Охты, крепость Ландскрону

Поход 1240 года был одним из этапов в согла­сованных действиях войск Шведского королевства и Немецкого Ордена, имевших своей целью оттор­жение земель води и ижоры от Новгорода. Именно этим можно объяснить необычную медлительность шведского флота и, наоборот, поспешность дейст­вий новгородского князя Александра, решившего выступить против неприятеля, не дожидаясь помо­щи от своего отца — великого князя Владимирско­го Ярослава Всеволодовича.

 События развивались с калейдоскопической быстро­той. Получив известие от ижорской морской стра­жи о появлении неприятеля, двадцатилетний Алек­сандр Ярославич, «не умедли ни мало», собрал ма­лую дружину в Новгороде и направился к Ладоге. Пополнив свое войско отрядом ладожан, он дви­нулся к устью Ижоры.

 Битва началась «в шестом часу дни», то есть около одиннадцати утра. Конная дружина во главе с князем Александром неожиданно ворвалась через перешеек на мыс и с ходу обрушилась на непри­ятельский стан. В это же время пешие воины во главе с Мешой-новгородцем спустились к Неве и, переправившись через овраг, атаковали стоявшие у берега со спущенными сходнями парусно-гребные суда — шнеки. Не ожидавшие нападения шведы в замешательстве откатывались вниз по склону к сто­явшим у мыса кораблям. Русская конница самозаб венно преследовала бегущего противника, да так, что один из дружинников — Таврило Олексич в пылу боя въехал по мосткам аж «до самого корабля». Три судна с прорубленными бортами были выведены из строя и затонули. Битва же продолжалась на грани­це воды и суши...

Судя по тому, что шведы, по свидетельству ле­тописца, остались на мысе до ночи, а число погиб­ших новгородцев было весьма незначительно, битва не могла продолжаться до сумерек. Вероятно, она была достаточно скоротечна. Поэтому вопреки ус­тоявшемуся мнению вряд ли можно говорить о полном и окончательном разгроме шведского войс­ка. По-видимому, получив подкрепление с кораб­лей, шведы сопротивлялись натиску новгородцев. Александр же, не желая нести дальнейшие потери, отвел свои войска. Ведь в конечном счете основная цель его предприятия была достигнута — неприятель понес значительный урон и утратил веру в успех своего дела. Частью захоронив, а частью погрузив на суда тела погибших воинов, под покровом тем­ноты шведы удалились по Неве в Балтику.

Оценивая Невскую битву как один из эпизодов военных действий Новгорода и Швеции за обладание Ижорской землей, когда на протяжении столетий происходил постоянный обмен ударами, нетрудно заметить, что по своим масштабам она отнюдь не превосходила других военных столкнове­ний того времени. К примеру, битва под Раковором в 1268 году между русскими и тевтонами или штурм шведской Ландскроны в 1300—1301 годах были куда более масштабными предприятиями.

Причины известности Невской битвы следует, видимо, искать в области идеологии. Невольно напра шивается сравнение «Жития Александра Невского» со «Словом о полку Игореве», когда в целях единения Руси перед половецкой опасностью автор воспевал даже совсем небольшой и к тому же бесславно закон­чившийся поход малоизвестного князя Игоря Свя­тославича. Победы же, одержан­ные молодым Александром Ярославичем на реке Неве, а позднее на Чудском озере, имели куда большее значение для Руси, позволив, пусть и в рамках навязанного ей сюзеренитета Золотой Орды, сохранить свою государственность и веру.

Заключение.

X век вывел Русь на путь международного при­знания. Особенно успешными в этом смысле были годы прав­ления Ольги, Святослава и Владимира. Но это было лишь признание Византии, восточноевропейского мира. В орбиту отношений с Русью давно и прочно были втянуты Польша, Венгрия, Болгария, скандинавские королевства, Хазария, Волжская Булгария, т.е. страны, имевшие с Русью общую границу. Однако «большая» Европа и прежде всего быстро развивающиеся Франция, Германская империя, государства Аппенинского полуострова были еще вне сферы прочных международных связей Руси, и киевские правители по мере усиления Руси, возрастания ее роли в восточноевропейском и ближневосточном мире должны были расширять и далее свои внешнеполитические контакты, стремиться к возвыше­нию европейского престижа и к участию в делах всего евро­пейского региона. В этом плане на первое место постепенно выходили отношения с Германской империей, которая в ту пору являлась средоточием основных нитей европейской по­литики.

К нач. 11 в. в состав Руси вошли практически все крупные восточносла­вянские союзы племен, а также населявшие Восточно-Евро­пейскую равнину на севере, северо-западе и северо-востоке угро-финские и балтские племена, на юге и юго-востоке — тюркские. Русь к этому времени была уже полиэтническим государством, в котором иные, неславянские народы были и данниками, и союзниками, и полноправными жителями ог­ромной страны. Сцепленные воедино государственной волей киевских князей, общими жизненными, хозяйственными, торговыми интересами, а также необходимостью оборонять­ся от внешних врагов, многочисленные бывшие восточносла­вянские и иноязычные племена и племенные конфедерации уже несколько десятилетий существовали в составе единого государства, деля с ним его историю, достижения, успехи и неудачи,

Четко обозначились границы Руси: на се­вере земли Новгорода вплотную подходили к владениям ка­релов по берегам Финского залива и озера Нево (Ладожского озера); на северо-западе новгородские и полоцкие земли гра­ничили с владениями балтских племен по среднему течению Немана и Западной Двины. На западе русско-польская гра­ница, по наблюдениям ВТ. Пашуто, стабилизировалась по среднему течению Западного Буга, а далее по линии Доро-гичин — Берестье — Червен — Перемышль. «Червенские города» отошли к Руси, а по ту сторону простирались Мазо-вия и Малая Польша с городами Люблиным и Сандомиром, далее граница шла по среднему течению Южного Буга, Дне­стра и Прута. Эта часть границы была скреплена «любами, (договорами) с польским королем. На юге владения Руси упирались в оборонительную систему городов и крепостей, ос­нованных Владимиром в борьбе против печенегов. Эта часть границы была непостоянна, изменчива; здесь шла извечная борьба с кочевниками. На юго-востоке и востоке русские вла­дения доходили до верховьев Дона, Сейма и Сулы, а далее от верховьев Дона упирались в рязанские леса. Южнее и здесь шла степь, откуда постоянно осуществлялись набеги кочевников на черниговские земли. На северо-востоке вла­дения Руси выходили в междуречье Оки, Клязьмы и Волги, где жили вятичи, и подходили к границам Волжской Булга-рии. Здесь, в северо-восточном углу Руси, в суровых лесах вперемешку жили угро-финские племена, которые были свое­образной «исторической прокладкой» между Русью и Булга-рией- К концу X в., несмотря на постоянную опасность с юга со стороны кочевников, Русь сумела отвоевать себе форпо­сты на Таманском полуострове, где появилось русское Тму-тараканское княжество, и в устье Днепра, в районе Олешья,

К началу XI в. Русь, стабилизировав свои границы с соседями и обозначившись как единое, с централизованным управлением, восточнославянское государство, определило и свои долговременные интересы, которые просматривались сквозь первые нападения русских дружин на берега Пропон­тиды (земли, расположенные у входа в Босфор) и южное побережье Малой Азии; их прорывы через хазарские посты на Волгу, на Северный Кавказ и в Закавказье, сквозь гран­диозные походы Святослава на Восток и Балканы с попыткой закрепиться на Дунае, а также сквозь тяжелые и длительные войны Руси с Польшей за «Червенские города» и постоянное противоборство с карелами, чудью, балтскими племенами.

Из глубокой древности обозначилось стремление Руси к овладению восточной частью пути «из варяг в греки», стратегически важными землями в устье Днепра и всем юго-за падным побережьем Черного моря, которое было ключом, открывающим торговые пути в сердце Европы по Дунаю и через земли Болгарии в Византию и на Балканы. Активную политику в этом направлении проводили Олег, Игорь, Ольга, Святослав, Владимир. Но если Днепровское устье было за­воевано и русские владения порой простирались до подсту­пов к Дунаю, то само Подунавье оставалось за семью печа­тями. В XI век Русь вступила, так и не решив этой своей внешнеполитической и военно-стратегической задачи.

Не удалось Руси поставить под свой контроль и торговый путь, идущий из Прибалтики через новгородские земли и далее в северо-восточные русские земли на Волгу и Каспий. Ключи от этого пути держали Волжские Булгары.

Кочевники контролировали торговый путь, осью которого были Дон, Азовское море, Волга и берега Каспия, — так называемый Восточный путь, по которому открывались до­роги на Восток — в Хорезм, Бухару, к «железным воро­там» — Дербенту, в Закаспий, в Хорасан. Хотя Хазария и государство Булгар и были значительно ослаблены Святославом, но постоянная опасность со стороны кочевников не дала возможность Руси закрепиться на восточных путях.

Таким образом, Русь оказалась отрезанной от важных торговых путей сообщения, поэтому, особенно после монголо-татарского нашествия, стала постепенно отставать в экономическом развитии от европейских стран.

Список литературы:

I. Р. Г. Скрынников. История Российская. Весь Мир., М., 1997

II. А. Н. Сахаров. История России с древнейших времен до кон. 17 в. АСТ. М., 1996

 III. Ак. С. Ф. Платонов. Сочинения по русской истории. Стройлеспечать.,
С.-П., 1993 г.

IV. Родина-10, осень 1997

V. А. П. Новосельцев. История России. Феникс., М., 1999

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Введение: 1

Прения о вере. Богословский диалог Руси с Западом. 2

Стенка на стенку (с чего началось вековое противостояние). 3

Походы на Русь. 4

Карельские тайны русско-шведских войн. 6

Невская битва. 7

Заключение. 10

Список литературы: 12