Концепции правопонимания в Новое Время

Следующим периодом развития права является Новое Время. Развитие философии права в эпоху Нового времени, с XVI по XIX в., составило всеобщую концептуальную основу правовых учений нашего времени. Наряду с положениями, отражающими историческое своеобразие эпохи и особенности национального самосознания европейских народов, важнейшее содержание философии права и философии истории Т. Гоббса, Дж. Локка, Г. Гроция, Б. Спинозы, Ш. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, И. Канта, И. Г. Фихте, Г. В. Ф. Гегеля имеет всеобщее значение.

Одним из виднейших правоведов Нового Времени был голландец Гуго Гроций. Основное сочинение Гроция «О праве войны и мира» (1625) оказало исключительно большое влияние на современников. В этой книге Гроций открывает рационалистическое направление в философии права, активно применяя метод дедукции при изложении и обосновании вопросов теории естественного права.

Гроций связывает естественное право с проблемами нравственности, которыми он в полном согласии с античной традицией занимается в аспекте вопроса о справедливости. В этом смысле юриспруденция имеет в своем предмете общность с предметом этики. От них же Гроций отделяет вопрос о целесообразности и пользе, который должен составить предмет особой, а именно политической, науки.

При этом Гроция в первую очередь интересует следующий вопрос: существует ли справедливое по природе или же оно есть только то, что установлено по закону. Разбирая этот вопрос, он приходит к такому выводу: человек отличается от животных своим стремлением к общению, причем к общению согласно с требованиями разума. Для удовлетворения этого стремления он наделен двумя способностями: способностью говорить и способностью действовать согласно с общими принципами. Обладая разумом, человек составляет суждение о том, что ведет к мирному, организованному общежитию, а что препятствует ему.

Именно стремление к общежитию и есть источник права, независимо от установленных положительных законов; из него вытекает обязанность воздерживаться от воровства, вознаграждать причиненный вред, сдерживать свои обещания и т.п. Гроций различает право справедливое и несправедливое. Но только первое можно назвать правом в точном смысле этого слова. Причем оно было бы справедливо даже в том случае, если бы Бог не заботился о людях, т.е. оно справедливо уже само по себе, по своей внутренней сущности. Всевышний не в состоянии изменить велений естественного права, как вытекающих с необходимостью из природы разумных и стремящихся к общежитию существ.

Таким образом, Гроций считает естественным состоянием людей состояние общественное, но последнее является следствием стремления каждого индивида к общежитию, так что уже в учении Греция школа естественного права получает индивидуалистическую окраску.

Еще одним правоведом и философом того времени являлся англичанин Томас Гоббс, известнейшее произведение которого «Левиафан» описывает аппарат государство, как чудовище, готовое раздавить.

Свободное взаимопересечение воль отдельных людей, согласно Гоббсу, имеет своим результатом «естественное состояние» общества. Сама по себе воля человека зла, ибо в основе ее лежит дух соперничества, недоверия и любви к славе. И именно потому что воля каждого человека по природе эгоистична и зла и направлена только на самосохранение, то столкновение с точно такой же волей другого, при условии равенства всех людей, неизбежно приводит к взаимной вражде. Это состояние Гоббс называл «войной всех против всех». Вместе с тем, это состояние войны противоречит принципу самосохранения. Поэтому основным естественным законом, вытекающим из самой природы людей, является закон сохранения мира.

Из основного закона сохранения мира Гоббс выводит девятнадцать подчиненных естественных законов: поступай по отношению к другим так, как ты желал бы, чтобы другие поступали по отношению к тебе; не делай другому того, чего не хотел бы, чтобы делали тебе; закон справедливости (неизменно воздавать каждому его собственное); и др. Эти естественные законы неизменны и вечны.

Науку об естественных законах Гоббс характеризовал как единственную и истинную философию морали в качестве науки о добре и зле в человеческих поступках и в общественной жизни.

Под свободой Гоббс понимал «отсутствие внешних препятствий, которые нередко могут лишить человека части его власти делать то, что он хотел бы, но не могут мешать использовать оставленную человеку власть сообразно тому, что диктуется ему его суждением и разумом». Исходя из своего понятия свободы и естественного права, Гоббс проводит четкое различие между правом и законом. Так, право состоит в свободе делать или не делать что-либо, а закон, наоборот, определяет и обязывает что-либо делать или не делать. Таким образом, закон и право он различал как обязательство и свободу, которые несовместимы в одном и том же отношении.

Таким образом, в основе построения социального организма по Гоббсу лежит теоретико-методологическая идея социального атомизма и нравственно-этическая идея злой воли человека.

Это новое состояние общества, возвышающееся над «естественным состоянием», является следствием «общественного договора», суть которого заключается в отказе от эгоизма «естественной» воли личности и признании суверенитета государства. Договор – достаточно своеобразная категория философии права Гоббса, обозначающая не какой-то единовременный акт, но постоянное состояние сознания и воли граждан, добровольно признающих над собой власть государства. Идея общественного договора и вообще договорного характера государства – одна из влиятельнейших идей в целом ряде политических теорий Нового времени (Дж. Локка и Ж.-Ж. Руссо). Понятия «естественного состояния» и «общественного договора» являются для Гоббса средствами не исторической, а скорее логической характеристики общества, своего рода мыслительными моделями, позволяющими высветить отдельные стороны существа общественных отношений. Так, реальный аналог естественного состояния Гоббс находил не в первобытной и не в архаической истории, а в современной ему истории гражданских войн и революций.

В Новое Время появилась концепция, ставшая позже называться либеральной и имеющая огромное значение для современных представлений о праве. Этот подход называют либеральным, он возник в рамках просветительской философии XVIII века. Эта концепция связана с именами Дж. Локка, Ш. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, И. Канта, Ч. Беккариа и др. Она исходит из убеждения, что в праве первичны не запреты и репрессии, не ограничения поведения человека, а наоборот, — его права и свободы. Термину «право» было как бы возвращено его подлинное содержание, отражающее социальную природу права: это, прежде всего, именно право человека на жизнь, собственность, безопасность, свободу совести, слова, перемещения и пр. Иными словами, основой права, его первоначалом, первоэлементом признаются естественные права и свободы человека, которые должны соблюдаться категорически, независимо от любых, пусть даже самых целесообразных требований момента. Никакой государственный запрет и вообще никакое требование к индивиду не должны покушаться на его неотъемлемые права и свободы.

Историческую подоплеку такого категорического требования понять нетрудно: буржуазно-просветительская мысль вела отчаянную борьбу с усиливавшимся деспотизмом феодально-абсолютистских государств, в которых право, по сути дела, являлось возведенной в закон волей правителя, государя. Естественно, что в этих условиях процветали произвол и деспотизм. Если их что и сдерживало, так это чисто физические границы производительных способностей подданных и пределы мощи репрессивного государственного аппарата. Допросветительская правовая мысль также пыталась найти какие-то ограничения тенденции сползания государств к деспотизму, однако особых успехов не достигла. Самым распространенным средством борьбы с этим социальным злом был призыв к разуму правителя, монарха, которому, дескать, много выгоднее заботиться о своих подданных, как доброму отцу о своих многочисленных детях, ведь тогда и самому государю будет обеспечена спокойная жизнь.

Мыслители XVIII в. решительно отбрасывают эти наивно-патерналистские взгляды, но задача остается прежней: найти нормативные ограничения деспотической власти государства, его огромной принудительной силы. Стремительно развивающийся капитализм утверждает новые формы поведения людей и соответственно иной тип личности. От человека в возрастающих масштабах требуются и, следовательно, культивируются такие качества, как инициативность, предприимчивость, самостоятельность, ответственность прежде всего за себя, а не за род или общину. Соответственно возникает и требование гарантий, защиты достигнутого в жизни путем индивидуальных усилий от произвола со стороны государства. Именно этот социальный запрос и стал базой просветительской философии права от Локка до Канта, сформулировавшей концепцию естественных прав и свобод человека. Таким образом был подведен теоретический фундамент под идею о необходимости принудительного ограничения самой государственной власти.

Высшим принципом новой философии права выступает признание независимости каждого индивида, его полной самостоятельности и не менее полной ответственности за свою судьбу. Государство не имеет права решать, что для индивида хорошо, а что — плохо. Государство не мешает индивиду действовать на свой собственный страх и риск, но и не несет ответственности за успех или неуспех его действий. «Запретительный» дух старого понимания права меняется на «разрешительный»: разрешено все, что не запрещено.

Очень важна для формирования представлений о праве философия права Гегеля. Право с точки зрения Гегеля есть наличное бытие свободной воли. “Право состоит в том, что наличное бытие вообще есть наличное бытие свободной воли”.[6] Понятие права значительно более широко чем юридическое понятие о праве, оно охватывает “наличное бытие всех отраслей свободы”.[7] Это есть объективно идеалистическое понятие права. Разум, дух в области общественных отношений людей с точки зрения Гегеля творит свою работу при помощи индивидуальной воли отдельных лиц и создает объективный мир свободы, то есть право.

Понятие о праве в представлении Гегеля имеет своей основой не волю отдельного лица, а некую себе и для себя сущую, всеобщую волю, имеющую самостоятельное существование во времени, пространстве и выражающую объективно разумную, а не субъективный произвол отдельного лица, что существенно отлично от понятия о праве данное Кантом и всеми сторонниками критической философии. Категорический императив Канта в области права гласит: “Поступай так, чтобы твоя свобода могла сосуществовать со свободой всех людей, исходное положение - свобода отдельной личности”. Гегель же стремиться постигнуть разумную сущность права и государства самих по себе, независимо от прав и интересов отдельной личности. Он трактует положительное право как выражение самого разума, чтобы тем самым обосновать неправомерность, но революцию уничтожения, не отрицая при этом возможности элементов насилия и тирании в положительном праве, но считает их для самого права чем-то случайным, не касающимся природы права самого по себе, как нечто разумного, как в себе и для себя сущей свободы воли.

Понятие “право” употребляется в гегелевской философии права в следующих основных значениях:

I) право как свобода (идея права)

II) право как определенная ступень и форма свободы (особое право)

III) право как закон (позитивное право).

I. На ступени объективного духа, где все развитие определяется идеей свободы - “свобода” и “право” выражают единый смысл.

II. Система права как царство реализованной свободы представляет собой иерархию особых прав (от абстрактных форм до конкретных).

Конкретизация понятия права есть определенное наличное бытие свободы, а значит и особое право. Подобная характеристика относится к абстрактному праву, морали, семье, обществу, государству. Эти “особые права” даны в рамках одной формации объективного духа, они ограничены, соподчинены и могут вступать во взаимные коллизии.

Последующее “особое право”, диалектически “снимающее” предыдущее, более абстрактное “особое право”, представляет его основание и истину. Более конкретное “особое право” первичнее и сильнее более абстрактного.

На вершине “особых прав” стоит право государства, над ним лишь право мирового духа. Поскольку в реальной действительности “особые права” всех ступеней (личности, ее совести, семьи, государства) даны одновременно и, следовательно, в актуальной или потенциальной коллизии, так как по гегелевской схеме, окончательно истинно лишь право высшей ступени.

III. Право как закон (позитивное право) является одним из “особых прав”.

Гегель пишет: “То, что есть право в себе, положено в его объективном наличном бытии, то есть определено для сознания мыслью и известно как то, что есть и признано правом, как закон; посредством этого определения право есть вообще позитивное право”.[8]

Превращение права в себе в закон путем законодательства придает праву форму всеобщности и подлинной определенности. Предметом законодательства может быть лишь внимание стороны гегелевских отношений. Различая право и закон, Гегель в то же время стремится исключить их противопоставление. Гегель признает, что содержание права может быть искажено в процессе законодательства, поэтому не все данное в форме закона есть право. В гегелевской философии речь идет о внутреннем различении одного и того же понятия права на разных ступенях ее конкретизации.

Одной из самых важных фигур европейской юриспруденции второй половины 19 столетия был германский правовед Рудольф фон Иеринг (1818-1892). Его труды «Дух римского права на различных ступенях его развития», «Цель в праве» и «Борьба за право».

Первое место в применяемой им методологии познания права и государства он отводит описанию, классификации и анализу фактов. По сравнению с изучением эмпирического материала оперирование философскими конструкциями начинает играть у него вспомогательную роль. Эмпирический материал рассматривается Иерингом как в историческом, так и в структурном функциональном измерениях. Уподобляя право организму, Иеринг придает ему «все качества продукта природы: единство во множестве, индивидуальность, рост из себя и т.д.». Рост или развитие права из самого себя как раз и требует исторического подхода к нему. Необходимость именно такого подхода обосновывается и показывается в «Духе римского права». Здесь рассматриваются истоки и общее понятие права. Отправной пункт рассуждений таков: «Цель есть творец всего права». Теологическая (осуществляется через призму категории «цель») трактовка права, естественно, приводит Иеринга к постановке вопроса о субъекте целеполагания или – что одно и то же – о создателе права.

Само право характеризуется Иерингом с разных сторон. Прежде всего, со стороны содержания. Им являются интересы субъектов социального взаимодействия, но такие интересы, которые общи всем его участникам; другими словами – интересы общества в целом. Они и составляют содержание права. При одном непременном условии – их защите, гарантированной государством. Право есть защищенный государством интерес. Право – совокупность жизненных условий общества в широком смысле, обеспеченных внешним принуждением, т.е. государственной властью.

Право, также характеризуется Иерингом в качестве суммы норм общеобязательных правил поведения. Право есть совокупность действующих в государстве принудительных норм. Принудительность, сообщаемая государством общеобязательному правилу поведения, служит для Иеринга главным признаком того, что в сущности есть право. Иеринг повторяет свой тезис об ограниченности государственного принуждения праву и благотельности такого принуждения.

Недостаток суждений Иеринга в том, что у него нет четкого разграничения между правом и законом. У него эти понятия идентичны, в действительности они не таковы.

Если же перейти к правовой мысли в Новое Время в России, то можно подчеркнуть, что к XVI в. в России появляются первые признаки начала процесса освобождения политической мысли от религии. Он был связан с творчеством Ф.И. Карпова, И.С. Пересветова, А.М. Курбского, выступавших за “справедливость государственного устройства”, сословную монархию.

С XVII в. в России проблемы власти становятся предметом специального наблюдения и анализа. Возникают идеи, предвосхищающие отдельные моменты петровских реформ. Яркими представителями политической мысли в этот период явились Ю. Крижанич и А. Ордин-Нащекин. Целесообразно обратить внимание на фундаментальный труд “Политика” хорватско-русского общественно-политического деятеля Юрия Крижанича (1617–1683), который прожил в России 17 лет и здесь же написал основные фрагменты своей работы. Крижанич – апологет самодержавия, “совершенного самовладства”, как наилучшего правления. “Правь так, – советовал он царям, – чтобы не захотели перемен. Для этого надо обеспечить благочестие, справедливость, покой, изобилие, веру, суд, мир и дешевизну”

Вместе с тем Крижанич полагал, что “безграничная власть противна божественному и природному закону”. Чтобы этого не произошло, он советовал ограничить законами всевластие “слуг царя”, установить новое, наилучшее законодательство, отменить слишком тяжелые для народа повинности. дать людям всех чинов и сословий подобающие привилегии. Благие законы лучше всего противостоят жажде власти. [c.136] В своем труде Ю. Крижанич анализирует экономические основы прочности государства – земледелие, ремесла, торговлю, рассматривает роль отдельных групп населения, а также обосновывает превосходство монархии над другими формами правления (олигархией, республикой, деспотией). Ю. Крижанич считал отсутствие городского самоуправления недостатком русской жизни, а Ордин-Нащекин, на основе своего воеводства в Пскове, даже разработал проект городского самоуправления. Особо следует заметить, что Ю. Крижанич разработал стройную политическую концепцию славянского единства, доказывал необходимость “объединения всех славян в единую семью”.

Политические исследования Ю. Крижанича и Ордин-Нащокина, направленные на упорядочение путем законов самодержавия в России, опередили свое время.

Новый этап в истории политической и правовой мысли России начинается на рубеже XVII–XVIII вв., с реформ Петра I. Социально-политические реформы в России затрагивали общие проблемы государства, структуры государственного аппарата, социального устройства общества и сословных отношений. Европеизируя Россию, Петр в то же время стремился укрепить абсолютную монархию, ограничить церковь и власть родовой аристократии.

Сторонники идеи просвещенного абсолютизма, политические теоретики “гнезда Петрова” (А.С. Пушкин): Ф. Прокопович (1681–1736) – автор “Слова о власти и чести царской”, “Регламента или Устава Духовной Коллегии”, Ф.С. Салтыков (1661–1715) – составитель “Пропозиций” по государственному устройству, В.Н. Татищев (1686–1750) – создатель “Истории Российской с самых древнейших времен”, И.Т. Посошков (1652–1726) – автор “Книги о скудости и богатстве” и др. – рассматривали государство в качестве гаранта общего блага, как силу, способную обеспечить “общенародную пользу” и “внимать разуму подданных”. В то же время в силу своеобразия российского исторического процесса и отсутствия демократических институтов все преобразования в стране могли осуществляться только сверху, “от царя”, как пожалование. Проекты реформ приобретали силу закона лишь в том случае, если были санкционированы государством, как бы исходили от него. Несогласие с государственной властью и издаваемыми законами не допускалось, верховный носитель власти ставился над всеми гражданами и сословиями, любые действия государя оправдывались, хотя просвещенный абсолютизм, по мнению Ф. Прокоповича, не может отождествляться с произволом верховного правителя. Про свещенный монарх должен править, опираясь на обоснованный и соблюдаемый свод законов. [c.137] Ф. Прокопович исходил из посылки, что основой прогресса, силы государства и благосостояния граждан является образование и распространение наук. Верховным носителем государственной власти должен быть просвещенный правитель: “В наследуемом царстве печется самодержец о добре общем, яко о своем домашнем”

В.Н. Татищев полагал, что выбор форм правления или избрание нового монарха должны соответствовать естественному закону и осуществляться “согласием всех подданных”. Форма правления зависит от географических условий, размеров территории и уровня просвещения.

Вывод: Именно в эту эпоху появилось большее количество правовых школ. После «темного» с точки зрения развития правовой мысли Средневековья, в котором развитие получили лишь две концепции, настал период, который послужил толчком для развития представлений о праве.
3. Основные современные учения о сущности права и поиски нового понимания права

Представления о сущности права находятся в развитии и являются предметом активных споров и в современных условиях развития общества. Современные учения о сущности права представляют собой не некую универсальную, единую правовую доктрину, а скорее набор, конгломерат отдельных концепций, направлений в теории права, среди которых можно выделить основные.

Для того чтобы максимально полно изучить вопрос сущности права, одним из важнейших условий является обозначить основные учения о сущности права, указать непосредственную практику, в которой бы употреблялась эта часть теории права, которая отображала бы реалии развития представлений о сущности права. Совокупность представлений о праве образует правовую школу.

Цель работы: обозначить основные теоретические и практические аспекты каждой правовой школы, выявить основные сходства и различия в этих представлениях.