Крестьянская община в условиях подготовки и начального этапа коллективизации (1927-1930 гг.)

В 1927 г. был принят ряд партийных решений и нормативных актов, продемонстрировавших изменение государственной политики по отношению к общине. В первую очередь, на государственном уровне законодательно был разрешён вопрос о разделении сельского и земельного схода и подчинении первого сельсовету. Однако обследования низового советского аппарата и работы сельсходов, проводившиеся в 1927-1928 гг., свидетельствовали о том, что по-прежнему различия между сельским сходом и земобществом не существовало, в действительности подавляющее большинство сельсоветов совершенно не руководило работой сходов, которые, как и до этого созывались самим населением, представляли собой традиционные собрания домохозяев.

В это же время усиление классовой линии привело к запрету на выбор в качестве уполномоченных земельных обществ, председателей и секретарей земельных сходов лиц, лишённых избирательного права. новый этап начался с постановки принципиального вопроса о необходимости существования земельного общества на совещании делегатов XIII губернского съезда Советов (апрель 1927 г.) по вопросу о формах землепользования и землеустройства.

Хотя мнения участников несколько разошлись, но в целом линия на сохранение общины при одновременном её «усовершенствовании» с целью перехода к коллективному хозяйству не вызывала больших сомнений.

В дальнейшем отношения между государством и крестьянской общиной строились на основе курса, принятого на XV съезде ВКП(б), на котором, во-первых, была дана установка на ограничение и даже запрет участкового землеустройства, во-вторых, принципиально решён вопрос о подчинении земобществ сельсоветам.

«Расхуторизация» деревни осуществлялась уже в процессе массовой коллективизации. Второе направление нашло отражение в разработке губземуправлением проекта постановления о подчинении земобществ сельсоветам.

В практическую плоскость вопрос о реальном подчинении перешёл в конце 1928 г., когда ЦИК СССР принял «Общие начала землепользования и землеустройства», которые формально не изменили статус земобщества по сравнению с ЗК 1922 г., но в области регулирования землепользования и землеустройства отныне община должна была подчиняться сельсовету. В финансовом отношении её зависимость от сельсовета обеспечивалась передачей средств самообложения в распоряжение последнего.

В этот же период, в связи с усилением классовой направленности политики, изменения вносились в принципы землеустройства, создавая преимущества для бедноты и колхозов, при этом самостоятельность общин также урезалась, нарушались принципы её деятельности.

Несмотря на льготы и преимущества для коллективных хозяйств, темпы их образования оставались довольно низкими (в 1927 г. - 0,25% всех крестьянских хозяйств, 1928 г. - 1,23%, на 1 мая 1929 г. - 3,5%). Крестьянские общины не стали готовыми ячейками для коллективизации, так как формирование колхозов шло в основном путём выдела.

Крестьяне стали вступать в колхозы целыми обществами-селениями только в начале 1930 г., когда массовая коллективизация уже приобрела значительный размах и насильственный характер. Дальнейший путь коллективизации лежал через ликвидацию общинной организации крестьянства.

Жизнь деревни конца 1920-х гг. была серьёзно взбудоражена проведением многочисленных хозяйственно-политических кампаний, в них община играла не последнюю роль. Особенно наглядно это демонстрируют кампании по самообложению. Крестьянство вполне осознавало, что из деревни пытаются достать дополнительные средства, поэтому, хотя и пассивно сопротивлялось: не посещало сходы, чем срывало их, отказывалось принять спущенные сверху цели сбора средств, понижало проценты, не соблюдало принципы раскладки, применяя уравнительность, крайне медленно вносило средства в кассы. Аналогично выглядела ситуация при организации запасных семенных фондов.

Через общину органы власти пытались добиться увеличения хлебозаготовок, посевных площадей, ремонта дорог. Хозяйственно-политические кампании конца 1920-х гг. имели ограниченный эффект, зато со всей ясностью показали, что крестьянское «общество» вполне способно оказывать, хотя порой и неявное, но организованное сопротивление.

Тот же характер носило сопротивление выделу земли для колхозов. С развитием колхозного движения в 1929 г., отношения между общинниками и колхозами обострились, было отмечено немало случаев порчи имущества, скота колхозов общинниками.

В это же время, в ходе подготовки к массовой коллективизации государство пыталось использовать общину в производственных целях с помощью введения контрактации посевов и агроминимума. Несмотря на введение соответствующих законодательных норм, нельзя сказать, что за период 1927-1929 гг. произошли принципиальные изменения в характере отношений сельсоветов и мирских организаций, хотя несколько изменилось их содержание, так как на сельсоветы легла основная тяжесть по проведению всех хозяйственно-политических кампаний.

Нельзя не заметить изменений, происходящих внутри общины, связанных, прежде всего, с обострением борьбы между различными группировками, особенно сторонниками и противниками нововведений. Тем не менее, солидарность общины по-прежнему была реальностью, что и проявилось в первую очередь в сопротивлении целому ряду государственных мер.

Таким образом, период 1927-1930 гг. стал завершающим как в развитии общинной организации крестьянства в России в советский период, так и, в целом, её многовековой истории. На этом этапе советское государство чётко провозгласило курс на коренную трансформацию сельского хозяйства путём его коллективизации. Как институт традиционного общества, каким она оставалась до конца своего существования, община не вписывалась в этот процесс.

заключение

Говорить об истории русской крестьянской общины - это значит говорить о народной истории России. Община - важнейший социальный институт, который существовал в течение веков русской истории. На него можно смотреть как на способ жизни русского народа, опосредующий все его действия в мире, как на тот первичный коллектив, в который входил русский человек (когда-то общины были всесословными, а не только крестьянскими).

Русская крестьянская община только в позднейшие времена приняла вид, которые многие исследователи принимали за застывшую древнюю форму, - вид поземельной деревенской общины. До ХVII века крестьяне обычно селились дворами-хуторами. Иногда два-три двора, редко больше, располагались рядом. Слово «деревня» относилось к экономии данного двора. Многолюдных сел не существовало. Общиной, «миром», была волость, которая объединяла такое количество дворов, что существовала возможность нормального самоуправления, нормального функционирования «мира». Несмотря на столь значительные отличия древнерусской общины от позднейшей, существенный характер той и другой оставался один и тот же. Она всегда стремилась быть автономной самодостаточной целостностью.

В любом новом месте, любом новом крае, где происходила русская крестьянская колонизация, очень быстро образуется крестьянская община. Причем на каждом новом месте поселения русских община проходит заново весь путь своего развития, и в различных регионах государства одновременно существовали общины разных типов.

Общины-волости были широко распространены в Сибири еще в начале ХХ века и преобразовывались в общины-деревни лишь с ростом населения и в связи с процессом трансформации захватной формы землепользования в уравнительную, вследствии нарождающегося дефицита земли. Процесс этот, подробно описанный известными исследователями русской крестьянской общины А. Кауфманом и Р. Качоровским, делился на несколько стадий и сопровождался быстрым и психологически относительно легким изменением прав крестьян на пользование землей, происходившем во всех местностях по примерно одинаковому алгоритму. Если при многоземельи заимка безусловно находилась во владении того, кто первый ее захватил, не важно использовал он ее или нет, и община всегда вставала на его сторону когда кто-либо покушался даже на земли, не обрабатываемые им в данный момент, то при сокращении земельных ресурсов община начинала передавать неиспользуемые земли другим своим членам.

Затем, если земельный дефицит усиливался, община урезала участки наиболее обеспеченных землей крестьян в пользу малоземельных, а впоследствии переходила и к регулярным земельным переделами. Если крестьяне, даже целой общиной, выселялись на новое место, где существовал избыток земли, форма землепользования вновь становилось захватной. Так, крестьяне центральной полосы России, оказываясь в малонаселенных районах Сибири, вместо привычных им общин-деревень образовывали общины-волости и селились на заимках. Но коль скоро в данный район направлялись новые потоки переселенцев и начинала ощущаться ограниченность земельных ресурсов, в течение нескольких лет происходил переход к уравнительному землепользованию.

В основе мировоззрения крестьян лежало понятие о том, что земля, Божье достояние, должна использоваться по-божески, поэтому в случае обилия земли это означало, что каждый мог взять себе столько, сколько мог обработать, а в случае малоземелья - ее справедливое перераспределение. Таким образом, русская община являлась гибким организмом, приспособленным к самым различным условиям жизнедеятельности и сохранявшим в неизменности свои основные установки.

Трансформация общины как хозяйственного механизма постоянно шла в сторону ее укрепления вплоть до ХХ века

Революция 1917 г. и последовавшая за ней экономическая разруха, разрушение правового пространства способствовали реанимированию общины как глубоко укоренившегося в сознании крестьян института сельского самоуправления. Роль общины в решении хозяйственных, социальных и политических вопросов жизни села заметно возросла.

Община выступила в качестве важного фактора осуществления земельных преобразований в Советской России, став посредником между государством и отдельным крестьянским хозяйством. Распределительный общинный механизм оживился в ходе уравнительного перераспределения национализированной земли.

Мирское самоуправление заметно облегчало организацию крестьян на борьбу с помещиками, придавало их действиям целенаправленный и упорядоченный характер. На сельских и волостных сходах происходило формирование общественного мнения села, выявлялись социальные настроения и устремления крестьянства, а также выбирались органы местной революционной власти. Заметно расширились в первые годы советской власти и масштабы общинного землепользования.

Изначально Советское государство не рассчитывало на сколько-нибудь эффективное использование общины в своем переустройстве деревни. В регулировании земельных отношений, в организации и проведении землеустроительных работ большую роль должно было сыграть само государство.

Принятие Земельного Кодекса в 1922 г. ознаменовало собой новый этап трансформации общинной организации крестьян. Закон предусматривал преобразование реально существовавшего сельского общества, характеризовавшегося целостностью организации крестьянского землепользования и мирского самоуправления, интегрированного в государственную власть, в общество земельное, т.е. в организацию только крестьянского землепользования. Подобное ограничение функций общины и отделение ее от сельсоветов, к 1924 г. привело к необходимости «оживления» советов в деревне, что заключалось в приспособлении нормативной модели советского управления к традиционным институтам общинного самоуправления.

Попытки советского законодательства ограничить земельные переделы, а также запретить аренду и куплю-продажу земли успехом на протяжении 1922 -1927 гг. не увенчались. Политика землеустройства, призванная ликвидировать отрицательные последствия общинно-передельной системы и направить крестьянское землепользование в русло коллективных форм обработки земли, также оказалась неэффективной.

Переход к сплошной коллективизации сельского хозяйства означал коренную ломку всех единоличных форм землепользования, полную ликвидацию старой системы поземельных отношений. 30 июля 1930 г. было принято постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О ликвидации земельных обществ в районах сплошной коллективизации». Земельные общества должны были ликвидироваться после того, как в его пределах окажется «коллективизировано не менее 75 % крестьянских хозяйств». Тем самым было признано, что земельные общества, общины должны прекратить свое существование с завершением сплошной коллективизации в основном.