Англо-французские отношения. Соглашение 1904 г.

  В начале 1900 г. французское правительство приняло решение проводить в Марокко активную политику с тем, чтобы извлечь выгоду из бурской войны и эта политика противостояла политики Англии, так как Англия не желала, чтобы какая-нибудь держава обосновалась в Танжере и во всей северной части Марокко.

  Французские выборы в мае 1902 года привели к власти вместо националистической партии, которая занимала шовинистические взгляды республиканскую партию, которая враждебно относилась к милитаризации и войне, что позволило пойти на сближение Франции и Англии, тем более что после окончания войны в Южной Африке Англия не хотела ввязываться снова в какие-то ни было военные авантюры. К тому же в Марокко Англии нужны были только свободный доступ для ввоза её товаров и нейтралитет Танжера, поэтому Англия вполне могла предоставить свободу действий Франции, обеспечив себе выполнение обоих этих условий.

  С 12 декабря 1902 года начались постоянные переговоры между французским и английским правительствами на разных уровнях по решению проблемных и спорных вопросов. В этот период после объявления таможенного протекционизма Англией привело к фактическому разрыву отношений с Германией, что способствовало сближению с другими более подходящими странами.

  В начале мая король Эдуард прибыл в Париж. Обыкновенно эту поездку считают началом сближения между Францией и Англией. В действительности же поездка эта была последствием сближения, над которым уже в течение полугода работали правительства, — теперь требовалось лишь освятить его пуб­личной манифестацией. Это было как нельзя более есте­ственно. Король Эдуард посетил королей Португалии и Италии. Почему же он должен был избегать посещения французской территории? А раз уж он находился во Франции, то зачем ему было избегать встречи с главой ее правительства? Впрочем, французское общественное мнение было в то время еще столь враждебно настроено по отношению к Англии, что этот визит представлялся рискованной затеей. Вначале, в первых числах марта, предполагалось, что встреча  президента с королем состоится на Ривьере: Париж, где все еще царили националисты, казался слишком опасным. Но король Эдуард, не желая раз­делять опасений Кэ-д'Орсэ, заявил, что хочет прибыть «как можно более официально» в самую столицу Франции. Вероятно, от него самого первоначально исходила идея визита. Возможно, что именно он и сыграл решающую роль в ноябрьском повороте, Хотя в течение первых 2 лет своего правления он, соблюдая строгую верность политике дружбы с Германией, тем не менее, союз с Францией был мечтой его юности, а его личные отно­шения с императором Вильгельмом нередко становились исклю­чительно плохими, и поэтому ему было легче, чем многим другим, примкнуть к новому течению английского общественного мнения. С этого момента англо-французское сближение становится делом его рук. Прием, оказанный ему в Париже в мае, был сначала холодным, но вскоре приобрел сердечный характер. Когда король отплыл обратно в Англию, лед был сломан. По обе сто­роны Ламанша заметно устали от политики колониальных аван­тюр и нетерпеливо стремились покончить со старыми спорами. В июле в Лондон прибыл президент Лубе в сопровождении своего министра иностранных дел: ему был оказан очень теплый прием. В октябре было подписано соглашение о том, что обе державы обязуются передавать на рассмотрение Гаагского трибунала все вопросы, по которым они не сумеют прийти к соглашению дипломатическим путем с той оговоркой, что соглашение это не распространяется на вопросы, затрагивающие жизненные интересы, независимость и честь обеих держав. Таким образом, наконец, осуществилась мечта, которую с 1900 г. лелеяли некоторые английские друзья мира во главе с сэром Томасом Барклеем. В течение долгого времени они сталкивались с вра­ждебным отношением английского посольства в Париже и с иронией лорда Солсбери,Форин офис объявлял теперь во всеуслышание, что переговоры по всем, не разрешенным ещё колониальным вопросам протекают благополучно. Эти переговоры закончились соглашениями, подписанными 8 апреля 1904 г. и сразу изменившими всю дипломатическую ситуацию в Европе.

  По этим соглашениям вопрос о рыбных промыслах в Ньюфаундленде, давно уже служивший яблоком раздора между обоими правительствами, был в основном разрешен в пользу Англии; французские рыбаки лишались права сушить рыбу в той части побережья, которую называли French Shore (французским берегом). Как бы в компен­сацию, Франция получала порт на реке Гамбии, в судоходной ёе части, острова Лос, находящиеся против Слонового бе­рега, и существенное исправление границ в области, расположен­ной между рекой Нигер и озером Чад. Франция и Англия дого­ворились относительно раздела Сиама на сферы влияния. На Новых Гибридах был установлен кондоминиум. Англия при­знала за Францией право на установление таможенных пошлин на Мадагаскаре. Но самое важное соглашение касалось Египта и Марокко.

  Англия и Франция заявляли, что они не намерены изме­нять политическое положение Египта и Марокко. Но Фран­ция обязывалась ни в чём не препятствовать деятельности Англии в Египте, а Англия со своей стороны предоставляла Франции полную свободу вмешательства в дела Марокко «для обеспечения спокойствия в этой стране и для оказания ей помощи при проведении всякого рода административных, эко­номических, финансовых и военных реформ, в которых она нуждается». Другими словами, Англия предоставляла Фран­ции право водвориться в Марокко так же, как она сама водво­рилась в Египте. Все вопросы, касавшиеся задолженности Египта были урегулированы, при чем Франция по настоянию англо-еги­петского правительства отказывалась от права налагать вето на свободное распоряжение кассовой наличностью, т. н. Dette Egyptienne. Англия и Франция обязывались уважать (как в Египте, так и в Марокко) «принцип коммерческой свободы». Соглашение давало более точное определение этому принципу и устанавливало, что в течение 30 лет это определение останется неизменным. Англия и Франция обязывались не допускать воз­ведения укреплений на северном побережье Марокко. Франция обязывалась договориться с Испанией относительно удовлет­ворения её интересов в этой области. Оба правительства обещали друг другу взаимную дипломатическую поддержку для выполне­ния этих пунктов. К вышеизложенной конвенции была при­ложена другая конвенция, секретная, ставшая известной широкой публике только 7 лет спустя. В предвидении возможности того, что обстоятельства вынудят то или другое правительство из­менить свою политику по отношению к Египту или Марокко, другими словами, заменить оккупацию протекторатом в соб­ственном смысле этого слова, соглашение определяло, что и в этом случае оба правительства будут оказывать друг другу взаим­ную поддержку в согласии с условиями, изложенными в опубли­кованной конвенции. Кроме того, Марокко делилось на две сферы влияния: французскую и испанскую, причём последняя охватывала северное побережье от Мелилы до Себу. Последний пункт не был опубликован и имел смысл пресловутого секретного протокола[20].

  После подписания этого соглашение на него обрушилась критика, так 25 июня 1905 года выступая в палате общин, Ллойд Джордж заявил, что не приемлет подписание подобного соглашения, но в этот момент он ещё не был знаком с полным секретным соглашением, а когда стал членом кабинета был вынужден признать свою необоснованную по этому поводу крику.