Политика усиления национального единства народов СССР и осуждение национализма

Содержание

Введение

. Политика усиления национального единства народов СССР и осуждение национализма

. Политика репрессий в отношении народов

. Национальный фактор во внешней политике СССР в 1941-1945 гг.

Заключение

Список использованной литературы

Введение

В силу многонациональности нашей страны, национальная политика всегда играла в ее жизни особую роль. Значимость и последствия политики сильнее всего проявлялись в периоды социальных потрясений, среди которых одним из самых трагичных является Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Экстремальная социально-политическая ситуация, каковой являлось военное время, сделала существующие в обществе национальные проблемы зримее, ярче, а также создала в национальных отношениях ряд новых проблем. Агрессор, напавший на СССР, стремился уничтожить национальную государственность, осуществить полномасштабный геноцид народов Советского Союза.

В условиях начавшейся мировой войны советское руководство лишь укреплялось в правоте избранного ранее курса в национальной политике и в воспитательной работе с населением. Война с Финляндией показала возможность противоречий национальных и классовых интересов в предстоящей большой войне.

В годы войны и послевоенные годы режима И.В. Сталина противоречивость национальной политики в СССР усилилась. Этот период характеризуется даже грубым произволом. Целый ряд народов Поволжья, Кавказа и Крыма в полном составе был выселен из мест исконного проживания.

Национальная политика, равно как и теория, не были подвергнуты «десталинизации» ни после XX съезда, ни на последующих этапах. Динамизм в развитии системы, характерный для 20 - 30-х гг. (образование новых национально-государственных субъектов, повышение их статуса), в последующие годы был утрачен. Теория национальных отношений не получила какого-либо развития. В основе своей она оставалась сталинской. Не исключалась перспектива полного слияния наций, однако эта цель не форсировалась. В 60-80-е годы отечественная историография пополнилась большим количеством работ о советском народе как новой исторической общности.

Эта идея тесно связана с высказанной в статье И.В.Сталина «Национальный вопрос и ленинизм» формулировкой общности наций при социализме. Написанная еще в 1929 г. и впервые опубликованная в 1949 г. эта статья, как видно, оказалась востребованной. Содержалось в ней и положение об использовании национальных языков. В качестве средства межнационального общения провозглашался русский язык. Нацию полагалось относить непременно к разряду этнических общностей.

И хотя И.В. Сталин в момент написания этой статьи всецело придерживался положений ленинской мысли, это был его первый подступ к созданию собственной национально-государственной доктрины. В законченном виде она сформировалась к концу 1930-х. Напомним, И.В. Сталин определял тогда нацию как «исторически сложившуюся, устойчивую общность людей», возникшую на базе единого языка, территории, экономической жизни и психического склада (культуры).

Исследование опыта национальной политики СССР в указанный период представляет интерес, потому что позволяет оценить меры использования государством национального фактора в решении социально-политических и военных проблем, а также меры реагирования государства на процессы, происходящие в национальных отношениях в «экстремальные» периоды истории.

В работе рассматриваются вопросы национальной внутренней политики (как усиления национального единства, так и обратная ситуация - репрессии по национальному признаку) и национального фактора во внешней политике СССР в 1941-1945 гг.

Политика усиления национального единства народов СССР и осуждение национализма

патриотизм депортация национальный политика

В идеологической области в годы войны проводилась линия на укрепление патриотизма и межнационального единства народов СССР. В ряды Красной Армии призывались граждане всех национальностей, на фронте они сражались за общую Родину. В самую тяжелую пору войны, когда довоенная армия была по сути дела уничтожена врагом, а украинские и белорусские земли оккупированы, пришлось в большей мере использовать демографический потенциал неславянских народов СССР. Создавались национальные воинские формирования, в значительной мере - из-за слабого знания русского языка призывниками. Национальные республики Востока приняли эвакуированные предприятия, вовлекались в налаживание их работы, вносили посильный вклад в общую борьбу. Укрепление братского содружества народов было одной из ведущих тем пропаганды и приносило свои плоды. Хотя в годы войны имели место многочисленные случаи измены и предательства среди представителей разных национальностей, а также проявлялось недоверие к некоторым народам, дружба народов в целом выдержала тяжелое испытание.

Ситуацию на фронте и в тылу, ее коренной перелом в пользу СССР и окончательную победу над Германией определила несопоставимость духовных потенциалов агрессора и жертвы. Человеконенавистнической идеологии расизма и геноцида по отношению к порабощаемым народам советская сторона противопоставила такие общечеловеческие идеи, как национальная независимость, солидарность и дружба народов, справедливость, гуманизм. Несмотря на то, что практическая политика по претворению этих принципов в СССР была далека от идеалов, их постоянное декларирование сохраняло надежду на их полное воплощение в жизнь после победы. Популярнейшая кинокартина «Свинарка и пастух» (вышла на экраны в ноябре 1941 г.), повествующая о любви русской девушки и парня с Кавказа, своим гуманистическим пафосом была близка умам и сердцам миллионов людей. Этот же пафос привлекал к СССР и симпатии демократической общественности за рубежом.

В ходе войны все больше возрастала роль русского народа. Известно, что в составе населения СССР накануне войны русские составляли 51,8%, украинцы - 17,6; белорусы - 3,6; узбеки - 2,6; евреи - 2,5; татары 2,2; казахи - 1,8; азербайджанцы − 1,2; армяне, грузины, литовцы, молдаване - по 1,1%; каждый их остальных народов - менее процента. Среди мобилизованных на выполнение ратного долга перед Отечеством в годы войны русские насчитывали 65,4%; украинцы - 17,7; белорусы - 3,2; татары - 1,7; евреи - 1,4; казахи и узбеки - по 1,1%; другие народы СССР - 8,3%.

Вынужденное апеллирование властей к национальным чувствам русского народа имело не только положительное значение. Негативным следствием такой апелляции было провоцирование среди некоторых представителей неславянских национальностей вопроса: во имя чего воевать, приносить в жертву свою жизнь, если война направлена против русских? Выражение таких настроений, нежелание участвовать в сражениях, как отмечают фронтовики, тоже имело место и «приобретало самый разнообразный характер». Участившееся почитание русских как «старших братьев», а затем и «руководящей нацией» в республиках вызвало не только смешанную, но и исключительно отрицательную реакцию.

Одновременно велась политика осуждения публичного национализма. Воспитание у советских людей чувства ненависти и мести средствами публицистики, кино, всей системой политико-воспитательной работы, особенно поощряемое на первых этапах войны и выраженное в призывах «Смерть немецким оккупантам!», имело свои пределы. На заключительном этапе была дана установка на сдерживание крайностей с тем, чтобы ненависть к врагу не вылилась во всеобщую слепую ярость по отношению ко всему немецкому народу.

В 1944 г. в ЦК ВКП(б) состоялось совещание историков, на котором осуждались крайности, идущие как по линии очернения прошлого русского народа, преуменьшения его роли в мировой истории (А.М. Панкратова, М.В. Нечкина, Н.Л. Рубинштейн и др.), так и по линии сползания на позиции «великодержавного шовинизма» и «лубочно-квасного патриотизма» (Х.Г. Аджемян, Б.Д. Греков, А.В. Ефимов, Е.В. Тарле и пр.). В одном из проектов постановления по итогам совещания отмечалось, что в работах «ряда историков, особенно - Яковлева и Тарле, проявляются настроения великодержавного шовинизма, обнаруживаются попытки пересмотреть марксистско-ленинское понимание русской истории, оправдать и приукрасить реакционную политику царского самодержавия, противопоставить русский народ другим народам нашей страны». Были отвергнуты предложения о включении в число исторических героев А.А. Брусилова, А.М. Горчакова, А.П. Ермолова, М.И. Драгомирова, К.П. Кауфмана, М.Д. Скобелева, М.Г. Черняева и других выдающихся военных и государственных деятелей дореволюционной России.

Еще более жестким было осуждение «националистических проявлений» в других республиках (как союзных, так и автономных). 31 января 1944 г. Сталин принял личное участие в обсуждении киноповести А. П. Довженко «Украина в огне». Он осудил повесть за то, что в ней «ревизуется ленинизм», «нет ни одного слова о Ленине», не разоблачаются петлюровцы и другие предатели украинского народа, изображается, будто колхозный строй убил в людях национальную гордость, в то время как «именно советская власть и большевистская партия свято хранят исторические традиции и богатое культурное наследство украинского народа и всех народов СССР и высоко подняли их национальное самосознание». Сталин негодующе заметил: «Если судить о войне по киноповести Довженко, то в Отечественной войне не участвуют представители всех народов СССР, в ней участвуют только украинцы». Заключение было суровым: повесть является «ярким проявлением национализма, узкой национальной ограниченности». 12 февраля 1944 г. решением Политбюро КП(б)У Довженко был снят со всех занимаемых должностей как в государственных учреждениях, так и в общественных организациях.

августа 1944 г. ЦК ВКП(б) принял постановление, осуждающее республиканскую газету «Красная Татария» за принижение роли Красной Армии в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и «преклонение перед военной мощью, техникой и культурой буржуазных стран». Татарскому обкому партии предлагалось устранить «серьезные недостатки и ошибки националистического характера в освещении истории Татарии (приукрашивание Золотой Орды, популяризация ханско-феодального эпоса об Идегее)». 27 января 1945 г. аналогичное внушение было сделано руководству Башкирской партийной организации. Здесь тоже обнаружились серьезные идеологические просчеты. Было отмечено, что «в подготовленных к печати «Очерках по истории Башкирии», в литературных произведениях «Идукай и Мурадым», «Эпос о богатырях» не проводятся разграничения между подлинными национально-освободительными движениями башкирского народа и разбойничьими набегами башкирских феодалов на соседние народы, недостаточно показывается угнетение трудящихся башкир татарскими и башкирскими феодалами, идеализируется патриархально-феодальное прошлое башкир. Формулировки были ужесточены на Х пленуме правления Союза советских писателей 17 мая 1945 г. Здесь уже говорили, что в Татарии «поднимали на щит ханско-феодальный эпос об Идегее и делали Золотую Орду передовым государством своего времени», нечто подобное произошло и в Башкирии с эпосом «Карасахал», там тоже «извратили историю и впали в идеализацию патриархально-феодального прошлого». Все это заставляло историков и литераторов впредь быть очень осторожными в проведении грани между «героическим прошлым» народа и «идеализацией» его исторического прошлого, а также принимать во внимание, где геройствовали «славные предки».

В целом, советская национальная политика внесла значительный вклад в обеспечение провала национальной и религиозной политики гитлеровцев, который отчетливо обозначился во второй период войны. Гитлеровцы упустили представившиеся им в первый период войны возможности по привлечению на свою сторону народов СССР. Попытка гитлеровского руководства наверстать упущенное в заключительный период войны - сделанная в конце 1944 г. ставка на антисоветское русское «правительство» (КОНР) и его вооруженные силы (ошибочное, но устоявшееся их обозначение - РОА), а также аналогичные украинские структуры, - не имела шансов на успех.