Роль системного подхода в изучении системы и структуры законодательства

Под системой в современной науке понимается целостное множество взаимосвязанных элементов. Объекты, представляющие собой системы, могут изучаться и системно, и не системно. С точки зрения системного подхода специфика сложного объекта (системы) не исчерпывается особенностями составляющих его элементов, а коренится прежде всего в характере связей и отношений между ними. Системный подход имеет своей целью выявление механизма «жизни», т.е. функционирования и развития объекта в его внутренних и внешних (касающихся его взаимоотношений со средой) характеристиках.

Важно различать принцип системности и системный подход как общенаучное методологическое направление. Диалектика служит философской основой, философским базисом системного подхода, а последний является одним из связующих звеньев, через которые осуществляется взаимодействие философской методологии диалектического материализма и нижележащих уровней научного познания.

Различные сложные образования могут быть подразделены на неорганические и органические системы. Системный подход дает наибольший эффект при изучении не всяких систем, а прежде всего органично целостных систем. В остальных случаях речь идет, скорее, о применении понятий и категорий системного подхода к описанию некоторых объектов или даже просто об употреблении системных понятий.

Право, а тем более законодательство являются неорганичными системами. Поэтому при их изучении как систем речь, видимо, может идти не об использовании полного аппарата системного подхода особенно в его «математизированных» частях, методах, а лишь о применении его понятий и категорий для описания этих объектов под некоторым новым углом зрения. Кроме того, при описании структуры права с помощью понятий, выработанных теорией систем, необходимо исходить из его социально-классовой, политической природы, из особенностей его роли в обществе. Так что характеристика права и законодательства как системы и с этой точки зрения требует особого подхода.

Против взгляда на системно-структурный подход как на едва ли не единственное средство, позволяющее избавить юридическую науку от нерешенных проблем, справедливо выступает О.А. Красавчиков. Однако он утверждает, что применение этой теории в юриспруденции приводит к тому, что от властной сущности права решительно ничего не остается. Остаются знаки и информация, но право, а следовательно, и его система, исчезают.

Это уже другая крайность. Во-первых, системный подход не сводится только к информационному рассмотрению системного объекта. Границы данного познавательного подхода гораздо шире, в нем реализуются и исторический, и структурно-аналитический, и иные теоретические методы. Во-вторых, нельзя забывать о существовании специальных теоретических и практических задач познания и использования права, где необходим именно информационный подход. Без него, например, невозможны создание правового тезауруса, автоматизация информационно-справочной работы по законодательству, применение вычислительной техники для решения тех или иных правовых задач.

Следовательно, отрицать конструктивные возможности применения системного подхода в юридической науке просто неверно. Уже переход к пониманию права не как совокупности, а как системы норм основывался именно на системных представлениях. Причем первоначально в формулу «право есть система норм» вкладывалась лишь одна черта права как системы - взаимодействие его норм как элементов, внутренняя соединенность норм в определенную систему, действие каждой единичной нормы в связи с целой группой других норм. Сейчас системные представления все шире используются для понимания также механизм» образования и действия права и даже порождают попытки пересмотреть само сложившееся понятие права как системы норм, включить в это понятие помимо норм правовую идеологию, правосознание, правоотношения и т.д.

Особо важное значение для объяснения права и законодательства с позиций системного подхода имеет разработанное нашей философской наукой понятие структуры системы как относительно устойчивого единства элементов и их отношений, а также целостности объекта как инвариантного аспекта, «среза» системы. Для выявления структуры исследователь должен рассмотреть достаточно большое число вариантов, т.е. различных состояний и связей системы, ибо только таким путем можно установить в ней относительно устойчивое инвариантное содержание.

Именно о структуре соответствующих явлений идет речь, когда юристы говорят о системе права, системе законодательства. Это обстоятельство раскрывается С.С. Алексеевым. Примечательно к законодательству система в этом смысле выступает как его главная структура.

Дело в том, что законодательство как система имеет не один, а несколько инвариантных «срезов», структур. В частности, можно отметить следующие структуры строения (в узком смысле этого слова) законодательства: структура нормативного предписания, структура нормативного акта и т.д. Каждая из этих структур строения есть инвариантный «срез» законодательства как системы с точки зрения элементов, из которых оно складывается.

Помимо отмеченных формальных структур законодательства имеются функциональные его структуры. На уровне юридических предписаний различаются нормативные и ненормативные предписания. Нормативные юридические предписания делятся на регулятивные, охранительные и другие «специализированные предписания». В нормативном акте помимо юридических предписаний есть положения, не имеющие непосредственного юридического значения, а лишь помогающие уяснить мотивы и цели издания акта и т.д. Сами нормативные акты подразделяются, например, на акты текущего правотворчества и кодификационные.

Но наиболее известной и, пожалуй, сейчас наиболее практически значимой функциональной структурой законодательства является деление его на институты, подотрасли, отрасли, объединение нормативных актов и нормативных предписании в более или менее устойчивые, чаще всего возглавляемые кодификационным актом или несколькими такими актами группы по определенным вопросам (финансы, транспорт, уголовное судопроизводство и т.п.). В основе этой структуры лежат прежде всего соответствующая структура самого права, юридическое своеобразие определенных групп его норм, в свою очередь отражающее особый предмет их регулирования, интересы стоящих у власти классов в регулировании определенных общественных отношений, особые принципы и способы их регулирования, т. о. социальные функции соответствующих групп актов, их социальное назначение и, в принципе, реальное действие их в общественной жизни.

Таким образом, система законодательства в привычном для юриста смысле есть, его функциональная структура, выражающаяся в устойчивой группировке нормативных актов и предписании в институты, подотрасли и отрасли законодательства, охватывающие в своей совокупности, взаимосвязи и взаимодействии все нормы права как регулятора общественных отношений.

Вопрос о структурах строения законодательства, особенно о структуре нормативного акта, достаточно глубоко разработан в нашей юридической науке. Поэтому только отметим, что нормативный акт, будучи юридическим источником и формой права, сам может рассматриваться как система (т.е. целостное множество взаимосвязанных элементов), имеющая свой инвариантный аспект, свою структуру. Детальное рассмотрение этой стороны дела увело бы нас и сторону от предмета исследования. Однако нелишне напомнить, что законодательство как система имеет иерархическое строение.

Это важное свойство законодательной системы говорит и о делимости (для других исследовательских задач) ее элементов и о том, что законодательство в целом (опять-таки для решения соответствующих задач) может рассматриваться как элемент другой, более широкой системы (например, общества, государства).

Именно последнее дает нам представление о главных внешних системообразующих факторах, обусловливающих целостность, системность законодательства данной страны и меру этой целостности: это - принципиальное единство природы общественных отношений, являющихся предметом законодательной регламентации.

Целостность, системность законодательства имеют своим основанием юридические факторы. Дело в том, что все законы и конечном счете должны соответствовать Основному Закону государства - Конституции. Регламентируя тот или иной вопрос, каждый отдельный закон действует не сам по себе, а в соответствии с теми принципами и целями, которые закреплены Конституцией и другими законами, в тесной связи с иными законами, регулирующими другие стороны тех же или смежных отношений, действует в процессуальных и иных организационных формах, предписанных другими законами, и т.д. Закон, таким образом, «самостоятелен» лишь как письменный документ (да и то многие из них прямо отсылают к другим законам). В действительности закон - элемент законодательства как системы. Только в ней он «понятен» со всех юридически важных сторон, только в ней действует в направлении тех целей, ради которых издан. Вырванный из этих связей, помещенный в другие связи и отношения, закон становится формой, нередко способной служить прямо противоположным интересам и целям.

Значит, свойства и действительное юридическое содержание закона не могут быть поняты без учета его связи с другими законами. В свою очередь свойства законодательства данной страны, свойства его как воплощения государственной воли - это не просто сумма свойств отдельных законов. Законодательство и закон - явления, но совпадающие не только количественно (первое есть множество, а второй - единичность; первое охватывает все регулируемые правом общественные отношения, второй - только отдельные вопросы и т.д.). Они различаются в известной мере и качественно, ибо только законодательство в целом воплощает государственную волю, «сгустками» наиболее кардинальных черт которой являются принципы соответствующей правовой системы.

Основное интегративное свойство законодательства как системы в том именно и заключается, что оно в целом является юридическим источником и формой выражения права данного общества, государственной воли всего народа.

Другие свойства законодательства как системы имеют своей основой именно это интегративное свойство. К ним относятся прежде всего свойства, связанные с гармоничностью (непротиворечивостью) системы законодательства, а также с разделением, законодательства на определенные функциональные группы. Эти свойства не могут рассматриваться как принадлежащие системе законодательства в большей мере, чем отдельным законам, институтам, отраслям законодательства. Поэтому они не могут быть охарактеризованы в качестве интегративных свойств системы законодательства. В общем и целом это - свойства законодательства, характеризующие его с точки зрения внутреннего строения и действия в общественной жизни.

Для выявления структуры законодательства принципиально важно то обстоятельство, что она является юридическим источником и формой выражения права. Структуру имеют и право, и законодательство. Но структура законодательства по отношению к структуре права выступает как производная. Структура права есть структура содержания, структура законодательства представляет собой структуру формы права.

Из этого положения следует, что ни о какой научно обоснованной системе (структуре) законодательства не может идти речь, если не выявлена система (структура) права или если она без серьезных оснований не учитывается при построении структуры законодательства. Именно поэтому нельзя согласиться с мнением, что право и законодательство - это самостоятельные системы и потому нельзя требовать их сближения. Напротив, и теоретические соображения (соотношение структур содержания и формы), и, как мы увидим далее, практические потребности повышения качества законодательства, и сокращения его объема требуют сближения системы законодательства с системой права.

Система права, однако, есть главная, но не единственная внутренняя системообразующая связь законодательства. Даже самое элементарное сравнение «набора» отраслей права с «набором» крупных кодифицированных актов законодательства (а они обычно являются центром какой-то группы нормативных актов, образующих отрасль или иной элемент структуры законодательства) показывает, что эти «наборы» не совпадают. Или, другими словами, если считать за первичное в развитии правовой сферы развитие самого законодательства, структура права является основным, главным, но не единственным внутренним законом построения законодательства, его членения на институты и отрасли. Законодательство в отличие от права имеет и комплексные институты, и комплексные отрасли.

Необходимо иметь в виду известную относительность разделения нормативных актов применительно к отраслям права. Законодательные акты, «чистые» с точки зрения одноотраслевой принадлежности закрепляемых ими норм права, - явление не единственное и не господствующее; даже уголовно-правовые нормы иногда содержатся в актах, имеющих более широкое и многообразное назначение. «Чистые» одноотраслевые нормативные акты во многих случаях являются результатом уже последующей кодификационной работы. Одни нормы комплексных актов относятся к одной отрасли права, а другие - к другой (или к другим). И если бы это положение касалось какой-то небольшой группы разрозненных актов, то никакой, собственно, проблемы не возникало бы. Возможно было бы говорить, что такие акты (их предписания) входят не в одну, а в несколько отраслей законодательства, выражающих соответствующие отрасли права.

Однако комплексных актов много, и ряд из них имеет не разрозненный характер, а объединяется в группы, притом в зависимости от того вопроса, ради решения которого они издаются. И мы бы серьезно погрешили против жизни, если бы такие группы актов «раздергали» согласно отраслевой принадлежности имеющихся в них норм, «разнесли» эти нормы по «чистым», с точки зрения системы права, отраслям законодательства. Это было бы сугубо «логическое» разделение нормативного материала, не соответствующее его реальной группировке. Такое «логическое» членение законодательного материала, как его внутренний, объективный (хотя и исторически складывающийся и изменяющийся) закон строения, выражается категорией системы (структуры) права.

Система (структура) законодательства менее последовательна и стройна; группировка нормативных актов идет не по одному основанию и, следовательно, является пересекающейся. На практике отрасль законодательства, даже если она называется так же, как одноименная отрасль права, с одной сторона, шире последней (во входящих в нее по своему основному содержанию нормативных актах всегда есть нормы, относящиеся к другим отраслям права), а с другой - уже (не охватывает всех относящихся к данной отрасли права норм, ибо часть из них содержится в актах, принадлежащих по своему основному содержанию к другим отраслям законодательства). В этом смысле «чистых» отраслей законодательства нет, все отрасли законодательства в той или иной мере являются комплексными. В одних случаях эта мера столь мала, что мы имеем почти полное совпадение по объему отрасли законодательства с отраслью права (например, уголовное законодательство). В других случаях она столь велика, что ставит под сомнение само существование отрасли законодательства, ибо свидетельствует об отсутствии какого-то минимума целостности соответствующего объединения нормативных актов, необходимого для превращения его из конгломерата актов в отрасль, институт законодательства.

В связи с этим вряд ли можно согласиться со следующим суждением: «Построенная по отраслевому признаку, система законодательства - одна структура, где есть гражданское законодательство и нет хозяйственного, тогда как организованная по комплексному признаку, она образует другую самостоятельную структуру, где уже есть хозяйственное законодательство, но нет гражданского». Вся проблема как раз и заключается в том, что система законодательства построена не по одному «признаку», что в ней сосуществуют группировки актов, выделяемых по разным основаниям.

Комплексные отрасли законодательства образуются прежде всего из комплексных актов, т.е. из актов, включающих в себя нормы нескольких отраслей права. В этом смысле такие отрасли есть общности, целостности вторичного порядка, в них нет ничего, что не могло бы быть поглощено отраслями законодательства, выделенными по отрасли права.

Но если развитие на практике привело к постоянному объединению норм ряда отраслей права в законодательных актах по определенному вопросу, то они образуют стойкую группировку актов, существующую рядом с «первичными» отраслями законодательства. Именно с таким фактом мы сталкиваемся, когда, например, рядом с гражданским законодательством находим транспортное законодательство. Конечно, первые от этого становятся беднее, уже, чем они были раньше и могли бы быть, но ведь комплексные отрасли «вырастают» за счет основных.

Более того, есть такие комплексные отрасли, которые целиком или почти целиком поглощают отрасли законодательства, выделенные по отрасли права. Пример - поглощение законодательством о рациональном использовании и охране природных ресурсов - земельного, водного, горного, лесного законодательства. Здесь комплексность отрасли законодательства результат не только и не столько комплексности актов, из которых они складываются, сколько объединения ряда однопредметных с точки зрения системы права группировок актов в большую группировку, вызываемую к жизни особыми потребностями.

Разумеется, в тех случаях, когда комплексная отрасль законодательства целиком поглощает его отрасль, выделенную в соответствии с системой права, они не могут одновременно входите в структуру (систему) законодательства на правах ее одинаковых элементов. Если есть законодательство о рациональном использовании и охране природных ресурсов, то нет рядом с ним (а не в его составе) земельного, лесного, горного, водного законодательства.

Сближение структуры законодательства со структурой права - один из путей совершенствования законодательства.

Дифференциация норм права на отрасли влечет за собой, как правило, интеграцию законодательства, а межотраслевая интеграция норм права зачастую - дифференциацию законодательства, возрастание множественности актов. Самым цельным, непротиворечивым и недублирующимся является законодательство, складывающееся на основе дифференциации отраслей права. И наоборот, комплексное законодательство характеризуется меньшей степенью интеграции, имеет больше противоречий, неизбежно связано с дублированием одного и того же отраслевого нормативного материала. Именно поэтому один из путей устранения излишней множественности нормативных актов лежит в возможном приближении системы законодательства к системе права, в выделении в пределах комплексных отраслей законодательства групп одноотраслевых актов и сведении их в единые акты, которые возможно было бы ввести в рамки отраслевого законодательства, объединить в более крупные акты.