Происхождение Ермака Тимофеевича

Происхождение Ермака в точности неизвестно, существует несколько противоречивых версий. Согласно Черепановской летописи, он был родом с берегов Камы и благодаря знаниям местных рек, ходил по Каме и Чусовой до тех пор, пока его не призвали на казацкую службу. Существуют так же версии о донском (станица Качалинская) и поморском (Архангельская область) происхождении Ермака

Существует гипотеза о тюркском (кераитском или сибирском) происхождении Ермака. В пользу этой версии приводят доводы о том, что имя Ермак тюркское и существует до сих пор у татар, башкир и казахов, но произносится как Ермек. Из разных источников известно, что среди первых казаков, донских и волжских, встречалось немало крещеных татар, и вообще сами казаки впервые упоминаются в русских летописях XV в. именно как «казаки-татары». Кроме того, мужское имя Ермак (Ырмаг) встречается у алан-осетин, широко населявших донские степи вплоть до XIII столетия и также принимавших участие в этногенезе казаков.

Версию о тюркском происхождении Ермака косвенно подтверждает описание его внешности, сохраненное Семеном Ульяновичем Ремезовым в его «Ремезовском летописце» конца XVII века. Согласно Ремезову, отец которого — казачий сотник Ульян Моисеевич — лично знал выживших участников похода Ермака, знаменитый атаман был «вельми мужествен, и человечен, и зрачен, и всякой мудрости доволен, плосколиц, черн брадою, возрастом (то есть ростом) середней, и плоск, и плечист».

Таким образом, не существует достаточного количества достоверных данных, которые позволили бы составить правдивое жизнеописание Ермака Тимофеевича. Неизвестными остаются место и год его рождения, а так же практически вся первая половина его жизни.

Достоверно известно лишь то, что Ермак был сначала атаманом одной из многочисленных казацких дружин и нес службу на южных границах государства, защищая мирное население от произвола и грабежа со стороны крымских татар. Данный факт подтверждается челобитной царю одного из соратников Ермака, казака Гаврилы Ильина, в которой он писал  что  «20 лет полевал (нёс военную службу) с Ермаком в Диком поле».[5]

К началу 1580, когда Строгановы пригласили Ермака к себе на службу, ему было не менее 40 лет. Ермак участвовал в Ливонской войне и был одним из самых известных казацких воевод, подтверждением тому служит донесение польского коменданта города Могилева королю Стефану Баторию, в котором говорится, что в русском войске были «Василий Янов - воевода казаков донских и Ермак Тимофеевич - атаман казацкий».

Нрав Ермака, как свидетельствуют достоверные источники, был по-настоящему твердым и суровым. Вот, что пишет о чертах характера Ермака А.Н.Радищев в своем очерке «Слово о Ермаке»: «Ермак, избранный единожды верховным начальником своею собратею, умел над ними удержать свою власть во всех противных и неприязненных ему случаях: ибо если нужно всегда утвержденное и наследованное мнение, чтобы владычествовать над множеством, то нужно величие духа, или же изящность почитаемого какого-либо качества, чтобы уметь повелевать своею собратею. Ермак имел первое и многие из тех свойств, которые нужны воинскому вождю, а паче вождю непорабощенных воинов».

Необходимо отметить, что во времена Ермака вольные казаки участвовали в самых значительных военных событиях, и это во многом способствовало  их победе над Сибирским ханством. Казаки имели свою военную организацию и признанных военных руководителей, одним из которых и был Ермак Тимофеевич.

Организация похода

Также как и вопрос о биографии, тема об экспедиции Ермака в Сибирь остается открытой для дискуссий, так как источники сибирской экспедиции недостаточно исчерпывающи и, в то же время, довольно противоречивы. Нет однозначного мнения по поводу даты начала похода, хотя 1581 год и является наиболее вероятным.

Неясно кто являлся инициатором этого похода? Согласно Есиповской и Ремизовской летописям инициатива принадлежала самому Ермаку, а участие Строгановых ограничилось вынужденным снабжением казаков припасами и оружием. Однако по свидетельству Строгановской летописи, поход организовали сами купцы.

Однозначно можно сказать лишь то, что Строгановы не имели оснований препятствовать казакам в намерении совершить поход в пределы Сибирского ханства. Между солепромышленниками и Ермаком в этом не было разногласий. Но разногласия начались сразу же, когда вопрос о походе встал на практическую почву. Ермак полагал, что, раз уж поход отвечает жизненным интересам Строгановых, то они должны принять на себя издержки по его материальному обеспечению. Он требовал снабдить казаков оружием, боеприпасами, продовольствием и одеждой, послать с ними переводчиков и проводников. Также Ермак требовал позволить ему набрать в дружину добровольцев из пермских казаков, крестьян и пленных литовцев, поляков и немцев.

В пермских вотчинах в то время управляли делами максим и Никита Строгановы. Старший Строганов по делам находился в столице. Переговоры с Ермаком, скорее всего, вел Максим Строганов как старший из оставшихся на месте хозяев.

Переговоры шли долго, но безуспешно. Максим Строганов решительно отказывался снабжать дружину припасами. Подобного рода отказ привел казаков в большое негодование, после чего они пригрозили разорением Строгановского имения.[6]

Оказавшись в безвыходной ситуации, алчный купец вынужден был пойти на уступки и вдыть требуемые припасы. Тотчас же были открыты хлебные амбары, и работа закипела. Строгановские приказчики и полковые писари, устроившись за столами, поставленные прямо у амбаров, вносили в заемные кабальные книги имена и отчества казаков, место жительство их семей.

Атаманы требовали, говорится в летописи, выдать оружия и продовольствия на 500 человек из расчета 3 пуда ржаной муки, пуд сухарей, 2 пуда круп и толокна, пуд соли, безмен масла, половину свиной туши, некоторое количество рыбы, ружье, а так же по 3 фута пороха и свинца на казака. Загрузка судов, заблаговременно заготовленных казаками, шла днем и ночью.

Ермак спешил: нужно было до ледостава перевалить через «Камень» (Уральские горы).

Однако грузов оказалось больше, чем могли взять легкие струги. Чтобы увеличить их грузоподъемность были сделаны набои к днищам, но это помогло лишь частично. Часть припасов пришлось оставить на берегу.

Во всех делах Ермак следовал обычаям волжского и донского казачества. Все важнейшие вопросы решал общий сбор казаков - войсковой круг. Бесспорно, по решению круга был предпринят и поход в Сибирь, хотя летописи об этом не упоминают. Круг избрал атамана, который сосредоточивал в своих руках всю полноту исполнительной и распорядительной власти. Власть атамана опиралась, таким образом, на силу авторитета его в казачьей массе. И тот факт, что Ермак в течение многих лет и до конца жизни оставался атаманом, убедительно говорил об огромной его популярности среди казаков.

В конце августа 1581 года подготовка к походу закончилась. Все казаки и атаманы были приведены к своеобразной присяге, состоявшей в том, что каждый воин целовал крест и клялся стоять непоколебимо против врага и до конца быть верным казацкому делу. Отслужив молебен, войско погрузилось на струги и, подняв паруса, с попутным ветром двинулось в путь. Флотилия состояла более чем из восьмидесяти  судов и представляла собой внушительную силу.

Поход

Итак, 1 сентября 1581 года дружина Ермака выступила в поход. Маршрут похода довольно точно прослеживается историками. Сначала он плыл по реке Каме, потом вверх по реке Чусовой. Сильное встречное течение очень замедляло движение стругов. Далее их путь пролегал по реке Серебрянке к Тагильским перевалам, где было удобнее перебраться через «Камень».[7]

На перевале казаки построили земляное укрепление — Кокуй-городок, где зимовали до весны. Эта зимовка не была временем простой передышки: Ермак создавал тыловую базу похода уже на восточной стороне Уральских гор, вел разведку, привлекал на свою сторону местное население.

По реке Тагил судовая рать Ермака спустилась в реку Туру, где начинались земли Сибирского ханства. Здесь произошли первые столкновения Ермака с сибирскими татарами. В ходе сражений казакам удалось занять Епанчин-городок, затем старую столицу Тюменского ханства Чинги-Туру. Далее путь пролегал через враждебную территорию. В результате сибирским татарам ни разу не удалось напасть на судовый караван Ермака неожиданно. Опасность теперь угрожала непосредственно столице Сибирского ханства — городу Искеру. Русское войско медленно, но верно приближалось...

Хан Кучум лихорадочно собирал воинов, требуя от мурз и князей, чтобы они прибыли к столице со своими отрядами. Сибирскому хану удалось создать большое численное преимущество над казаками Ермака, кроме того укреплялась столица ханства — город Искер, также были укреплены близлежащие городки Атик и Карачин.

Воинство Кучума представляло обычное феодальное ополчение. В отличие от казачьей дружины, состоявшей исключительно из добровольцев, оно набиралось в принудительном порядке и было плохо обучено военному делу. Правильная организация была совершенно ему чужда. Его подразделения состояли из отдельных отрядов, собранных вассалами хана. Ядро войска составляли ханская конница, в которой наряду с татарами было много бухарцев и ногаев. Сам Кучум взятием Искера и убийством прежних правителей закончил свои воинские дела. Конницу возглавлял Маметкул (вернее, Мухаммед - кули), по одним источникам, брат, по другим сын, а вероятнее всего, племянник Кучума. Ему же были подчинены и прочие отряды ополчения. В лице Маметкула Ермак имел достойного противника.

В ставку хана поступали неутешительные известия. Разгром пограничных мурз в устье Туры, неудачные попытки остановить казаков у Березового и Караульного яров на Тоболе, побудили Кучума предпринять более решительные меры.

Не прекращая фортификационных работ у Искера и на подступах к нему, он послал Маметкула с отборной конницей навстречу Ермаку. Хорошо знакомой дорогой, по которой не раз проносились с добычей его всадники, Маметкул поспешил к устью Тавды, где, по последним сведениям, находились казаки. Но встреча произошла раньше, так как Ермак уже оставил лагерь и плыл вниз по Тоболу.

В районе деревни Бабасаны, передовые отряды татарской конницы заметили плывущее судно. Это был ертаульный (сторожевой) струг Ермака. Сразу же завязалась перестрелка. Татары, войдя на лошадях в воду, пытались поразить казаков стрелами, а те, отвечая им редкими ружейными выстрелами, повернули обратно, чтобы соединиться с основной флотилией. Маметкул приказал отрезать путь казакам, одиночная стрельба которых не представляла большой опасности, однако вскоре подошли основные силы флотилии.[8]

Ермак не уклонялся от боя. По ханским знаменам, развевавшимся на берегу, он понял, что перед ним если не сам хан, то его главный генерал. Развернувшись фронтом к берегу, казаки открыли интенсивный огонь. По приказу Ермака стрельба была организована таким образом, что пока одни воины стреляли, другие заряжали ружья, поэтому залпы следовали один за другим с большой частотой. Полудикие степные кони татар от ружейного треска заметались по берегу, внося хаос и панику в татарские отряды. Маметкул приказал своим спешиться и продолжать бой в пешем порядке. Ермак, не давая врагу опомниться, подал клич к атаке. Струги рванулись к берегу. Укрывшись за их бортами, казаки не прекращали пальбы, а затем, высадившись на сушу, бросились в рукопашную схватку.

Татары, не выдержав дружного натиска казаков, отступили, но наступившая ночь вынудила Ермака оставить преследование. Атаман приказал соорудить на берегу временное укрепление из жердей и земли. Русские воины имели в этом большой опыт, и лагерь скоро был готов.

Наутро Маметкул возобновил боевые действия. Татарские всадники приблизились к самому лагерю, пытаясь нанести урон «копейным поражением и острыми стрелами». Плотный огонь казаков отбросил татар, но те пришли в себя и снова перешли в атаку.

Пять дней держал Маметкул казачий лагерь в осаде, проводя непрерывные атаки. В итоге понеся большие потери и страшась еще больших, Маметкул прекратил безрезультатные атаки и покинул поле боя. Дружина получила возможность продолжать путь.

Бой при Бабасанах, не давший решительной победы ни той, ни другой стороне, укрепил, однако, уверенность Ермака в победоносном исходе похода, а у Маметкула оставил надежду на возможность полного уничтожения малочисленного казачьего войска. Оба военачальника извлекли уроки из первой боевой встречи.

После битвы при Бабасанах Ермак неожиданным ударом взял Карачин, укрепленный городок всего в шестидесяти километрах от Искера. Отбить город попытался сам Кучум, но ему пришлось отступить и вернуться в столицу. Затем воины Ермака захватили другой укрепленный городок, прикрывавший сибирскую столицу, – Атик. Наступало время битвы за

Искер – решающего сражения всего похода.Силы Кучума были еще весьма значительными, а город хорошо укреплен.

К октябрю 1582 года войска Ермака подошли к Искеру. Рядом с городом был организован полевой лагерь, после чего казаки пошли на штурм. Первый приступ казаков оказался неудачным – город был очень хорошо укреплен. Вскоре штурм повторился, но был также безуспешен. Именно после этого Маметкул, оборонявший город в районе Чувашского мыса,  совершил крупную военную ошибку. Ободренный неудачами русских приступов и малочисленностью дружины Ермака, он решился на большую вылазку. Татары сами разобрали в трех местах укрепления и вывели свою конницу в поле. Казаки заняли круговую оборону и встали плотными рядами. Стрельба из пищалей велась непрерывно: пищальники укрывались внутри каре, перезаряжали оружие и снова выходили в первые ряды, чтобы встретить залпом атакующую конницу. Татары понесли крупные потери, но прорвать плотный строй казаков так и не сумели. В бою был ранен предводитель татарской конницы Маметкул.

Неудача в полевом сражении у Чувашского мыса оказалась гибельной для хана Кучума. Насильно собранное ханское войско начало разбегаться. Вогульские и остяцкие отряды, составлявшие немалую его часть, также обратились в бегство. Отборная ханская конница погибла в бесплодных атаках.(9)

Ночью хан Кучум покинул свою столицу, и 26 октября 1582 года Ермак с дружиной вошел в столицу Сибирского ханства.

В этих сложных условиях Ермак проявил себя не только дальновидным военачальником, но и дипломатом и политическим деятелем. Удержаться в крепости, удаленной от России на сотни километров, можно было только при поддержке местного населения, и Ермак сразу же постарался установить дружеские связи с вогульскими и остяцкими князьями. Ненависть жителей Западной Сибири к режиму деспотии хана Кучума способствовала этому.

Разгром большого татарского войска Ермак использовал для того, чтобы поставить под свою власть соседние земли. Он разослал в разные стороны казацкие отряды, которые «очищали» земли от остатков орды. Русские потери в этих походах оказались минимальными.

Таким образом, поход достиг своей основной цели – Сибирское ханство практически перестало существовать, его столица была захвачена, армия разбита, а хан Кучум скрылся в степи.[9]

Причины победы

Несомненно, поход Ермака был тщательно подготовлен и хорошо спланирован. Свидетельством тому служит и набор дополнительных воинов из состава местного населения, и изготовление внушительной флотилии струг, и хорошее вооружение казацкого войска. Но если сравнивать силы Ермака с силами, которые мог привлечь хан Кучум, то становится непонятно, как Ермак смог одержать победу.

По данным тогдашнего Посольского приказа, Кучум мог вывести в поле около 10 тыс. воинов, причем, большей частью, конных. Также хан мог принудить себе в помощь вогульские и остяцкие войска плюс к этому добровольная помощь ногаев, с которыми у хана Кучума были хорошие отношения. Таким образом, численное преимущество хана было более чем подавляющим, по разным оценкам общая численность его сил могла составлять 20-25 тысяч воинов, против чуть более тысячи воинов Ермака. Кроме того Кучум вел оборонительную войну на своей территории, в то время как казаки Ермака двигались по малоизвестным им землям.

Блестящие победы Ермака обычно объясняются превосходством в вооружении, прежде всего в огнестрельном оружии, которого татары, якобы, могли не знать и которое приводило их в ужас. Но на самом деле, это не совсем верная гипотеза. С огнестрельным оружием сибирские татары были знакомы, хотя и не имели его в достаточном количестве.

Несомненно, рать Ермака имела хорошее по тем временам оружие. По словам летописца, ее снабдили «оружием огненным». Пушки были, но только легкие (так как транспортировка больших, тяжелых орудий была проблематична) и при всем этом их было  не более десятка. Зато имелось триста пищалей, дробовые ружья и даже испанские аркебузы. В целом же ручным огнестрельным оружием владело не более трети войска, остальные воины имели луки со стрелами, сабли, копья, топоры, кинжалы, какое-то количество самострелов. Пушки стреляли на 200-300 метров, пищали - на 100, причем скорострельность была незначительной (2-3 минуты на перезарядку). Так что решающего преимущества Ермаку огнестрельное оружие не давало.

Что же обеспечило успех Ермака?

Во-первых, умелое командование и четкая организация войска. Сам Ермак обладал большим военным опытом. Признанными воеводами считались и его ближайшие соратники: Иван Кольцо и Иван Гроза. Дружина разделялась на пять полков во главе с выборными есаулами. Полки в свою очередь делились на сотни, сотни - на полусотни и десятки со своими сотниками, пятидесятниками и десятниками соответственно. В войске были выделены полковые писари, трубачи, литаврщики и барабанщики, подававшие сигналы во время ражений. В течение всего похода соблюдалась строжайшая дисциплина. Казаки были искусными, мужественными бойцами, привычными к дальним и трудным походам.

Во-вторых, успехам Ермака способствовала умело выбранная тактика - быстрые маневры «судовой рати», недоступной для татарской конницы, внезапные удары, сочетание «огненного» и рукопашного боя, использование легких полевых укреплений.[10]

В-третьих, Ермак выбрал для похода наиболее выгодное время, когда силы Кучума оказались раздробленными. Как раз накануне похода Ермака хан послал своего старшего сына и наследника Алея с лучшими отрядами на Пермский край.

И, наконец, тыл хана Кучума был довольно непрочным. Вогульские и остяцкие князья, данники хана, только по принуждению присоединились к его войску, на их верность нельзя было рассчитывать, а местные жители, рыболовы и охотники, вообще не желали воевать с русскими.