Информационные материалы ОГПУ—НКВД 331930—1934гг. 6 страница

В самом начале этого же года в приказе ОГПУ от 19 января Г.Г. Ягода утвердил две формы отчетности местных органов, которые направлялись в Секретный отдел ОГПУ и его полномочные представительства¹². Приказ предусматривал срочную отправку в центр внеочередных донесений по фактам антисоветских выступлений, в частности, в деревне. При наличии захваченных (в ходе оперативных мероприятий) листовок, воззваний и брошюр, они, наряду с негласными сообщениями или протоколами пока­заний задержанных, должны были немедленно направляться в отдел. Кроме того, 1 раз в три месяца в 3-е отделение Секретного отдела следова­ло готовить доклады в виде сжатых обзоров политического состояния де­ревни, в которых необходимо было освещать политические настроения среди различных слоев крестьянства, давать характеристику заведенных по антисоветским проявлениям дел, показывать динамику или «движе­ние» террористической деятельности кулачества, о мерах борьбы с этим явлением, о работе судов и так далее. Приказ требовал, чтобы доклады в СО ОГПУ писались «сжато, деловито, без лишних слов, без ненужных рассуждений, исключительно по фактическим материалам»¹³.

5 января 1931 г. в телеграмме № 5, подписанной Г.Г. Ягодой и помощ­ником начальника ЭКУ М.И. Гаем, в целях, как утверждалось, предот-

вращения актов вредительства в области товароснабжения, предлагалось срочное изъятие исходящих документов из хозорганов и торговых отделов местных отделений Центросоюза, Наркомторга и Госбанка по завозу на места промтоваров, отоваривания хлебных, сырьевых и других заготовок в отношении лиц, изобличенных как меньшевики¹⁴. Наличие таких доку­ментов, без всякого сомнения, было необходимо в связи с процессом по делу «Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков)».

Эти примеры показывают, что руководство ОГПУ в большей степени интересовали не аналитические, а конкретные материалы, которые могли быть использованы в кампаниях по борьбе с кулаками и вредителями, якобы связанными с антисоветским подпольем и зарубежными центрами. Как выяснилось позднее, в процессе реабилитации жертв политических репрессий, такого подполья в стране не существовало, а возмущения среди крестьянства были вызваны жестокими действиями И.В. Сталина и его окружения и их социально-политическими и экономическими экспе­риментами в стране.

К 1931 г. для руководства ОГПУ стала очевидной необходимость изме­нить не только характер деятельности подразделений, но и получать от них конкретную информацию о результатах борьбы с антисоветскими проявлениями, не довольствуясь выводами в виде рассуждений, обобще­ний или перечисления примеров для пользователей из высших эшелонов власти. Работа ИНФО в том виде, в котором она существовала в 20-е го­ды, стала как бы ненужной и ее было предложено реформировать.

Такая задача была поставлена перед Административно-организацион­ным управлением ОГПУ, которое ведало организационно-кадровыми и штатными вопросами. Реорганизация началась с Секретного отдела ОГПУ: 25 января 1931 г. приказом № 44/23 произведено укрупнение от­делений. Вместо восьми были созданы четыре отделения, причем вопросы, имевшие определенное отношение к сельским проблемам, к деревне, были сосредоточены в 3-м отделении; в его функцию входило наблюдение за антисоветскими партиями (ТКП, эсеры и народные социалисты), кулац­кими группировками, включая т.н. кулацко-шовинистические и национа­листические организации типа «Союзов освобождения» Украины и Бело­руссии (СВУ и СВБ), а также вопросы борьбы с кулацким террором; опе­ративного обслуживания институтов, центров и учреждений, кооператив­ных и кредитных организаций, колхозов и совхозов; контроль за выпус­ком крестьянской литературы (Наркомзем, Совхозцентр, Колхозцентр, Животноводсоюз, Трактороцентр, сельхозвузы). Отмечалось, что вопроса­ми сельхозкооперации занимались 6-е отделение ИПФО и 8-е отделение ЭКУ. Такой параллелизм мог привести «к значительным прорывам в ра­боте», особенно на местах¹⁵. То же 6-е отделение, созданное в составе ИНФО приказом ОГПУ от 9 ноября 1930 г. № 371/172 в составе семи че­ловек¹⁶, выполняло функцию информационного обеспечения центральных учреждений.

В ИНФО сбор информации о деревне концентрировался прежде всего в 1-м отделении, где осуществлялась обработка сводок и других докумен­тов, поступавших из полномочных представительств ОГПУ. Здесь обсуж­дались сведения о политическом состоянии деревни, о настроениях среди крестьянства, о ходе выполнения на местах постановлений ЦК ВКП(б) и советского правительства по деревне, работа низового советского аппарата и кооперации на селе.

В ходе изучения работы СО и ИНФО ОГПУ на местах комиссия Адморг-управления установила абсолютное разнообразие построения и функцио­нирования структур этих подразделений (отделов и отделений) в краевых центрах, где находились полномочные представительства ОГПУ. «В каж­дом ПП, — говорилось в докладной записке, — отделения выполняют функции согласно внутреннего распорядка, устанавливаемого ПП ОГПУ»¹⁷.

В результате Комиссия пришла к выводу и внесла предложения о сли­янии аппаратов СО и ИНФО. В качестве доводов приводилось следующее:

— необходимость усиления оперативной работы «по активизирующим­
ся контрреволюционным элементам города и деревни»;

— улучшение постановки дела политической информации;

— усиление института ответственных исполнителей;

— возможность «более глубокого изучения процессов, вызванных ре­
конструкцией всего хозяйства страны и ответной реакции на эти процессы
контрреволюционных и антисоветских элементов»;

— расширение возможностей информационного руководства ОГПУ,
партийных и советских органов «не только по линии общего осведомле­
ния и информации, но и на основе данных, полученных от массовых опе­
раций и следствия»¹**.

В целях выполнения указанных выше задач, устранения параллелизма и повышения оперативности и ответственности за предоставление своевре­менной и востребованной политической информации в соответствии с при­казом ОГПУ от 5 марта 1931 г. № 95/54 путем слияния Секретного и Ин­формационного отделов образован Секретно-политический отдел СОУ ОГПУ¹⁹. Подписал приказ В.Р. Менжинский.

В составе СПО начало функционировать 2-е (крестьянское) отделение, функции которого, если брать объекты оперативного внимания, в полной мере соответствовали тем объектам, которые были определены комиссией Адморгупра. Правда, были сделаны некоторые уточнения. Так, в числе антисоветских партий и группировок, опиравшихся «своей основной мас­сой на деревню», были названы правые и "левые эсеры, народные социа­листы, трудовики, ТКП (Масловская «Крестьянская Россия» и Кондра­тьевская*). В среде так называемой украинской «националистической контрреволюции» фигурировали украинские эсеры, социал-демократы, со­циалисты-федералисты, укаписты, а также Всеукраинская Академия наук, а в «белорусской» — национал-демократы, эсеры, Белорусская Ака­демия наук и белорусские вузы. Военные организации (УВО и БВО) в числе объектов оперативной заинтересованности СПО не фигурировали.

Первым шагом нового подразделения стала отмена табеля срочных до­несений по линии ИНФО на 1931 г. Согласно новым требованиям, объяв­ленным приказом ОГПУ от 20/25 марта 1931 г. № 141/88, информацион­ные материалы должны были готовиться только «на основе всей суммы оперативных и следственных дел» и заключать в себе «подробную полити­ческую оценку объектов и представлять исчерпывающую характеристику оперативных мероприятий, проведенных аппаратами СПО»²⁰. В преамбу­ле приказа отмечалось, что предоставляемые с мест материалы должны

* В СПО имели в виду, что зарубежная партия «Крестьянская Россия», созданная в 1921 г. (лидер эсер С.С. Маслов), с 1927 г. стала называться Трудовой крестьянской пар­тией — «Крестьянской Россией». Ученый-аграрник Н.Д. Кондратьев на процессе в Москве по так называемому делу «ТКП» проходил как один из лидеров этой партии.

были быть «максимально сжатыми», а наличие табеля не должно сковы­вать инициативу местных работников по предоставлению наиболее акту­альной и заслуживающей внимания информации. Вместе с тем формы и виды информационных документов оставались фактически прежними, только несколько сокращенными, в том числе и по срокам их предостав­ления в центр. Так, телеграфные донесения и внеочередные донесения по почте касались тех же проявлений (массовые выступления, деятельность антисоветских организаций и групп, перебои в снабжении населения и факты поджогов в колхозах и совхозах), но внеочередные донесения сле­довало предоставлять в дополнение к телеграфным, давая в них характе­ристику происшествий, причины явления, и сообщать о принятых органа­ми ОГПУ мерах по их предупреждению и пресечению.

Вся работа по анализу материалов с мест концентрировалась во 2-м от­деле СПО, который, как и хотели проверяющие из Адморгуправления, со­бирал информацию преимущественно по деревенским вопросам. Предлага­лось готовить докладные записки 2 раза в год — к 3 января и 3 июля, как итоговые по работе в деревне; 2 раза в год — к 3 апреля и 3 октяб­ря — по колхозам, МТС, органам Колхозцентра и Наркомзема; 2 раза в год в разные сроки — по националистам, казачеству, интеллигенции, уча­щимся школ и вузов, красным партизанам, по армейскому окружению, совхозам и низовому советскому аппарату.

Сохранились и такие виды документов, как спецсводки. В частности, по посевной кампании и хлебозаготовкам, обслуживанию кулацких посел­ков 3-й категории и ссылки, лесозаготовок и лесосплава (в плане «классо­вой борьбы», выражавшейся в кулацкой агитации и в виде отказа от ра­боты) — без определения конкретных сроков предоставления материалов, а только согласно особым указаниям. В такие же сроки следовало направ­лять сводку о ходе и итогах перевыборов в советы.

2 апреля 1931 г. во все ПП ОГПУ, в ГПУ Татарской и Башкирской АССР и Якутский облотдел была направлена почтотелеграмма СОУ № 113/СПО «О недочетах в представляемых сводках органами СПО ОГПУ». В ней отмечалось, что реорганизация преследовала цель перестро­ить всю работу, в том числе и информационную. «СПО продолжает по-прежнему получать информацию, — говорилось в почтотелеграмме, — лишь «фотографически» отображающую ход кампаний и настроения насе­ления»²¹. Авторы документа сетовали, что информация базировалась ис­ключительно на самотеке донесений массового осведомления и не содер­жала, как правило, никаких данных о принятых на местах мерах первич­ными организациями и самими аппаратами СПО. Например, как отмеча­лось, совсем не было данных об устранении недочетов в ходе кампаний, отсутствовали сведения о действиях местных властей для прекращения массовых перегибов и тому подобных проявлений. СПО захлебывался в полученных с мест «обширных и разрозненных материалах», которые не отличались конкретикой, позволявшей аналитикам в центре судить о мас­штабности явлений в регионе, о степени остроты и распространенности тех или иных отрицательных проявлений, которые имели место в ходе сельскохозяйственных кампаний и отражались на настроениях крестьян. Местные органы критиковались за непоследовательность при изложении событий, так как информация предоставлялась как бы заново, без учета происшедших изменений, без увязки фактов с предыдущей информацией.

В связи с этим к содержанию информационно-политических сводок и докладных записок предъявлялись требования более широкого использо-

вания оперативных данных, а также материалов следствия по ликвидиро­ванным контрреволюционным организациям, группировкам и отдельным антисоветским элементам. Существенно, что в этом документе после кри­тики информационных материалов бывшего Информационного отдела, вновь зазвучали призывы к анализу явлений и фактов. Например, указы­валось, что СПО ПП следует «сопровождать сводки своими выводами о не­обходимых, конкретных мерах к устранению недостатков в ходе кампа­ний или отрицательных настроений». При этом, правда, отмечалось, что следовало непременно указывать на меры по устранению недостатков, принятых на месте партийными, советскими и чекистскими органами. Для наглядности был назван один пример по перегибам, которому стоило следовать. Он выглядел так: «арестован, сельсовет распущен, незаконно изъятое имущество возвращено, перегибщик предается суду, исключен из партии и т.п.»²².

Понятно, что всякая ломка налаженной работы не могла не сказаться на данном направлении оперативной деятельности ОГПУ, на психологии сотрудников, отвечавших за информацию. Например, СПО ощутил пере­бои с получением материалов, задержки исполнения даже специальных запросов по линии информации, в частности, по такому главному вопро­су, как освещение посевной кампании. В центре это почувствовали и поэ­тому 25 апреля 1931 г. Г.Г. Ягода подписывает срочную телеграмму № 304 во все ПП ОГПУ, в ГПУ Башкирии, Татарии и Якутии по поводу «ослабления информационной работы». В телеграмме органы ОГПУ на местах предупреждались, что «слияние ИНФО и СО предполагает не ос­лабление, а усиление, углубление информационно-сигнализаторской рабо­ты»²³. Местные подразделения нацеливались на четкое и бесперебойное освещение весенней посевной кампании 1931 г. СПО подготовил и разо­слал 22 мая 1931 г. телеграмму СОУ ОГПУ № 382 во все полномочные представительства ОГПУ с требованием о предоставлении к 15 июня по­дробных докладных записок о фактическом состоянии животноводческой проблемы и реальных перспективах ее развития. Записка должна была содержать обязательную увязку развития животноводства в регионе с кор­мовой проблемой и мероприятиями в этой области местных органов. При подготовке документа следовало использовать в качестве основного источ­ника оперативные данные, а официальные материалы трестов только для общей ориентировки²⁴.

Такое же беспокойство ОГПУ вызвало недостаточное освещение поло­жения с севом хлопка в южных регионах СССР. 31 мая 1931 г. телеграм­мой № 359 по линии СОУ Г.Г. Ягода и Е.Г. Евдокимов потребовали от полномочных представителей в Ташкенте, Алма-Ате, Тифлисе, Ростове-на-Дону и Саратове, а также от ГПУ Украины и Крыма принятия по че­кистской линии всех необходимых мер по освещению хода сева хлопка. В этих целях указанные органы ОГПУ обязывались записками по прямому проводу, вне всякой очереди, подробно информировать центр о положении с севом этой важной стратегической сельскохозяйственной культуры; в частности, интересовали причины невыполнения заданий, обеспеченность хозяйств водоснабжением, семенами, инвентарем и рабочей силой, настро­ения хлопководов, продовольственное снабжение, соблюдение контрактов, заключенных с государственными органами, и другие вопросы²⁵.

Накануне во все полномочные представительства ОГПУ, в том числе в органы ОГПУ Средней Азии, Казахстана, Закавказья и Крыма, направля­лась телеграмма от 24 мая 1931 г. № 383, согласно которой к 3 июля тре-

бовалось сообщить о готовности хозорганизаций, обслуживающих село, к уборке урожая всех культур. При этом важная роль отводилась проверке готовности к уборке урожая оперативными методами, путем направления работников в эти хозяйства. Им следовало обращать внимание на обеспе­ченность уборочной кампании рабочей силой и уборочными машинами, на состояние техники и подготовку хранилищ, на роль МТС во всех этих ме­роприятиях²⁶.

Важное место в работе органов ОГПУ того времени отводилось органи­зации широкомасштабных мероприятий по выселению кулаков и их семей, по контролю за состоянием спецпоселений, за настроениями и дей­ствиями ссыльных и высланных. В указаниях ОГПУ содержались четкие и выверенные по намеченным заранее планам даты проведения этих акций, называлось количество высылаемых, которые должны были на­сильственно эвакуироваться из конкретных мест в отдаленные районы СССР. Распоряжения отличались лаконичными указаниями о «телеграф­ном сопровождении» мероприятий, требованиями срочного информирова­ния обо всех эксцессах в ходе операций, о решении ведомствами, местны­ми органами власти и хозяйственными организациями задач по размеще­нию, трудоустройству и быту спецпоселенцев.

В конце 1931 г. СПО решил упорядочить информацию, которая хлы­нула в центр вследствие самого активного участия органов ОГПУ в меро­приятиях по ликвидации кулачества как класса. В табеле срочных доне­сений Отдела утверждалось, что значительное число докладных записок и спецсводок будет отменено. При этом отмечалось, что наличие табеля не должно сковывать инициативу местных органов и не следовало осущест­влять информирование центра исключительно в рамках этого докумен­та²⁷. Основным информационным документом, имеющим «особо актуаль­ное значение», называлась т.н. декадная оперативная сводка, которая была призвана «систематически и последовательно отражать все важней­шие проявления антисоветской и контрреволюционной деятельности» и оперативные мероприятия, намечаемые и проводимые СПО ПП ОГПУ и его местными органами. Декадная сводка стала основным документом от­четности по линии СПО, а главное — должна была представлять «харак­теристику общеполитических сдвигов» в настроениях всех слоев населе­ния. Отмечалось, что эту часть документа следовало кратко иллюстриро­вать фактическими материалами о прохождении хозяйственно-политичес­ких кампаний на селе. В этих целях каждую декаду предусматривалось также приложение спецсводок или внеочередных сообщений о террорис­тических актах, поджогах, массовых выступлениях, волынках и листов­ках.

Декадная оперативная сводка от всех ПП готовилась 1 раз в декаду — к 10, 20 и 30 числам каждого месяца. Это имело место в практике ИНФО и ранее, телеграфные донесения и внеочередные донесения через фельд­связь содержали информацию по фактам острых антисоветских проявле­ний на селе и в «кулацкой ссылке»: погромы и поджоги в колхозах, сов­хозах и общественных организациях; длительные перебои в снабжении деревень; крупные происшествия; наличие листовок антисоветских пар­тий и т.д. Копии антисоветских документов, направлявшиеся при внеоче­редных донесениях, нередко прикладывались к сводкам, справкам и дру­гим информационным документам СПО.

Несмотря на сокращение количества и изменение форм информацион­ных документов, значительная часть из них осталась прежней, но теперь

больший акцент был сделан на информации о положении дел в социалис­тическом секторе сельского хозяйства.

Табель донесений предусматривал подготовку на местах в определен­ные сроки следующих спецсводок: о подготовке и ходе важнейших хозяй­ственно-политических кампаний на селе (перевыборы советов, посевные, заготовки урожая); о колхозном строительстве (динамика коллективиза­ции, недочеты в политических настроениях колхозников и единолични­ков) — 2 раза в месяц, к 1 и 16 числу, а Северный край, Средняя Азия, Закавказье и Дальневосточный край — 1 раз в месяц, к 16 числу; спец­сводки о совхозном строительстве (состояние, политические настроения рабочих и административно-хозяйственного персонала) — 1 раз в месяц, к 5 числу, о положении в национальных регионах — к 15 числу.

Сохранился и такой вид информационного документа, как докладные записки, которые составлялись по секторам сельского хозяйства, по сель-хозцентрам, вузам и научным институтам. Они готовились 1 раз в 3 меся­ца — к 10 февраля, 10 мая, 10 августа и 10 сентября с приложениями-таблицами. Последние могли содержать сведения о массовых выступлени­ях в социалистическом или индивидуальном секторах сельского хозяйст­ва, по видам выступлений и результатам их ликвидации, по забастовкам в совхозах, по случаям террора, распространения листовок и воззваний.

В связи с тем, что в табеле срочных донесений, объявленном приказом ОГПУ от 29 декабря 1931 г. № 799/432, выпадал, как было записано, «по техническим причинам» пункт об отчетности по МТС, из центра на места была направлена почтотелеграмма от 5 февраля 1932 г. № 124/СПО. Она предусматривала, что все ПП и органы национальных республик обязыва­лись составлять спецсводки по МТС, которые в 2-х экземплярах следовало направлять в ОГПУ к 10 числу марта, мая, июня, сентября, ноября и ян­варя, а в промежутках к тому же 10 числу — из Казахстана, Средней Азии, Закавказья, Крыма, Башкирской и Татарской АССР. В этой спец­сводке, — как указывалось в почтотелеграмме СПО, — следовало «по­дробно освещать роль МТС в социалистической реконструкции сельского хозяйства, вскрывать все недочеты из практической деятельности МТС, выявлять политические группировки среди работников — особенно специ­алистов МТС»28_

За № 269/СПО 16 марта 1932 г. ОГПУ направило на места циркуляр, который по содержанию и срокам подводил итоги предоставления инфор­мации в Секретно-политический отдел в предшествующем году. Аналити­ками центра были отмечены некоторые факты неисполнительности со сто­роны местных органов. Например, докладные записки по эсерам на 10 февраля не представило ни одно ПП; по сельхозцентрам — все, кроме ПП по Северо-Кавказскому краю и Центральной Черноземной области; по сельскохозяйственным вузам — только часть полномочных представи­тельств. Было указано, что спецсводки о политическом состоянии «кулац­кой ссылки» нерегулярно высылает ПП по Восточно-Сибирскому краю, по красным партизанам — так же ПП ВСК, а также по Дальне-Восточному краю и Западно-Сибирскому краю, а ПП СКК и ПП Урала — не высылает их вовсе. Что касается спецсводок о колхозном строительстве, то ПП по Ивановской Промышленной области, Западной области, СКК, ГПУ БССР и ГПУ УССР направляли документы нерегулярно и не придерживались установленных приказом сроков²⁹.

Приказом ОГПУ от 20 декабря 1932 г. № 1176/с при объявлении табе­ля срочных донесений СПО на 1933 г. табель предшествующего года отме-

нялся. Но в сущности, в целом сохранялись принципиальные подходы к документам, которые составлялись местными органами в ходе информи­рования центра по проблемам советской деревни. Отменялись некоторые докладные записки и спецсводки, но основные, характеризующие ход колхозного и совхозного строительства, коллективизацию сельского хо­зяйства, должны были составляться. Так, полностью сохранялись ежеме­сячные декадные оперативные сводки и внеочередные и телеграфные до­несения. Спецсводки по главным кампаниям на селе (перевыборы советов, посевные и уборочные) могли предоставляться в сроки по усмотрению полномочных представительств, причем упор в подаче информации опять делался на большей конкретике. В зависимости от региона спецсводка о колхозном строительстве составлялась один раз в месяц ко 2 или 16 числу, где предлагалось отражать динамику коллективизации, главные недочеты при организации колхозов, освещать настроения сельского насе­ления.

Относительно спецсводок по совхозам, то они могли готовиться реже колхозных, т.е 1 раз в три месяца, к 5 числу, а спецсводки по «кулацкой ссылке» — 1 раз в месяц, к 7 числу. В приказе отмечалась необходимость подготовки в спецсводках информации по бывшим красным партизанам, которую следовало направлять в центр 1 раз в три месяца. Все виды доку­ментации должны были готовиться на местах на основе «всей суммы» оперативных и следственных материалов, находившихся в распоряжении СПО ПП³°.

На основании решения январского Пленума ЦК ВКП(б) о создании чрезвычайных органов партии в виде политотделов МТС и совхозов, 25 января 1933 г. был подписан приказ ОГПУ № 0017 об учреждении в них должности заместителя начальника политотдела по работе ОГПУ³¹. При назначении на эту должность специально указывалось, что кандидат должен быть ответственным работником органов Госполитуправления, «вполне политически подготовленным коммунистом», с большим стажем оперативной работы; предусматривался также тщательный отбор помощ­ников начальников политотделов из числа кадровых сотрудников ОГПУ. Полномочные представительства, на территории которых создавались политотделы, должны были немедленно выделить на этот участок работы своих сотрудников, чьи кандидатуры утверждались в центре, а сами пол­номочные представители несли за них персональную ответственность. Так как вопрос о введении института заместителей начальников политотделов МТС, по-видимому, был предрешен ранее, еще до январского Пленума, уже 28 декабря 1932 г. Г.Г. Ягода подписывает приказ о командировании работников ОГПУ на МТС, в частности, в распоряжении ГПУ УССР (Одес­ская и Днепропетровская области) и ПП ОГПУ Северного Кавказа, соот­ветственно, в количестве 42 и 30 человек³², а 7 января 1933 г. дополни­тельно еще 16 человек³³. Среди персонально названных в приказе сотруд­ников преобладали слушатели Высшей пограничной и Центральной школы ОГПУ. Из их числа были назначены: 10 — на должности началь­ников, заместителей и помощников начальников отдела, 13 — уполномо­ченными и 3 — инспекторами. Впоследствии были организованы курсы по подготовке заместителей начальников политотделов. Использование молодых работников на этом участке в дальнейшем заставило руководство ОГПУ, а затем и НКВД, оказывать им помощь и осуществлять особые меры по контролю за их работой.

Согласно приказу от 25 января 1933 г., все указанные выше сотрудни­ки ОГПУ, командированные или отобранные на местах, по линии своего ведомства непосредственно подчинялись начальникам ПП, облотделов или оперсекторов ОГПУ. В их оперативную задачу входила борьба с контрре­волюционными проявлениями в МТС, на территориях обслуживаемых совхозов и колхозов (группировки, вредительство, саботаж, хищения, ак­тивные кулацкие и другие антисоветские элементы). Чекисты, работав­шие в МТС и совхозах, считались мобилизованными партией «на передо­вые позиции борьбы с классовым врагом, пытающимся дезорганизовать социалистическое хозяйство в деревне»³¹*.

В интересах «систематической связи» заместителей начальников политотделов МТС и совхозов с ОГПУ, в соответствии с приказом от 3 февраля 1933 г. № 0045, они получили право непосредственного обра­щения в центр путем предоставления ими напрямую, а в копиях — в ПП или облотделы ОГПУ — декадных писем. В этих документах от них тре­бовалось в краткой форме сообщать руководству о наиболее принципиаль­ных вопросах политико-экономического состояния МТС, о деятельности машинно-тракторных станций и обслуживаемых ими совхозов и колхозов. Правами на арест они не обладали, его мог санкционировать начальник оперсектора ОГПУ и выше.

Чтобы предотвратить возникновение недоразумений во взаимоотноше­ниях с начальниками политотделов, совместным циркуляром (ОГПУ и Политуправления Наркомзема СССР) от 3 февраля было разъяснено, что заместители по линии ОГПУ выполняют поручения своего непосредствен­ного руководства и информируют о политическом и хозяйственном состоя­нии совхозов, МТС и обслуживаемых колхозов³⁵.

8 марта 1933 г. СПО выпустил краткий обзор сообщений о фактах са­ботажа и срыва весенней посевной кампании со стороны «контрреволюци­онных кулацких элементов» в ряде районов страны; приводились приме­ры дезорганизации тракторного парка, плохой подготовки его к весеннему севу и вредительского ремонта, срыва занятий на курсах трактористов при МТС, агрономических мероприятий и засыпки семенного фонда, ис­требления конского поголовья, совершавшегося проникшими в МТС и МТМ «кулацкими и другими контрреволюционными элементами»³⁶. 19 марта обзор циркулярно был разослан на места. В документе особо от­мечалось, что многие заместители начальников политотделов занялись описанием, «фотографированием событий», проявив непонимание основ­ной их задачи — активной борьбы с контрреволюцией, энергичным устра­нением выявленных недочетов и прорывов. Чекисты, работавшие на селе по линии МТС и совхозов, обязаны были организовать строгую охрану имущества автопарков, конского поголовья, сельхозинвентаря и семенных фондов, следить за противопожарной безопасностью, выявлять и доби­ваться принятия решительных мер против «организаторов саботажа сева». Борьба за успешный сев была объявлена как острейшая политичес­кая задача органов ОГПУ³⁷.

В 1933 г. по инициативе СПО ОГПУ были внесены изменения в сроки отчетности. Декадный срок предоставления отчетов в виде писем замести­телей начальников политотделов был отменен. Циркуляром ОГПУ от 22 июня 1933 г. № 83/СПО устанавливалось следующее: Украина, ЦЧО, СВК должны были представлять письма к 5 и 20 числу каждого месяца; Урал, ЗСК, ВСК, СКК, Западная область, Белоруссия и Средняя Азия — 10 и 25 числа; МО, ЛВО, Северный край, ДВК, Горьковский край, ИПО,

Закавказье, Башкирия, Казахстан, Татария и Крым — 15 и 30 числа³⁸. Так как отчетность по линии СПО была отменена, то свои коррективы по информации заместителей начальников политотделов совхозов внесло и Экономическое управление ОГПУ. 21 июля 1933 г. за подписями замести­теля председателя ОГПУ Я.С. Агранова и начальника ЭКУ ОГПУ Л.Г. Миронова на места был направлен циркуляр № 93/ЭКУ, который ус­танавливал удобные для этого управления сроки: Украина, СКК и НВК — 5 и 20 числа каждого месяца; СВК, Урал, ЗСК, ВСК, Северный край — 10 и 25; Казахстан, ЦЧО, Западная область, Башкирия, Татария, БССР, Крым, МО, ДВК, ИПО, Средняя Азия, Закавказье — 15 и 20³⁹.

В июне 1933 г. две почтотелеграммы СПО на места предписывали сооб­щить сведения о вступлении и выходах из колхозов, а также о результа­тах чистки коллективных хозяйств. В связи с этим уполномоченные политотделов должны были представить декадные письма, в которых по месяцам отразить данные о вступлении и выходе из колхозов в период ве­сенней посевной, выделяя при этом особо, как указывалось в документе, «пораженные, колхозы, районы». Полномочным представителям следова­ло дать сводную информацию по краю или области к 26 июня 1933 г. Что касается данных о «чистке колхозов, аппаратов МТС и МТМ», то она ка­салась всех крестьян и других сельских жителей, уличенных в разложен-ческой деятельности, хищениях, нарушениях трудовой дисциплины и т.д. В их числе назывались кулаки, середняки и бедняки, торговцы, бывшие помещики, полицейские, деклассированные и уголовные элементы. Замес­тители начальников политотделов по линии ОГПУ обязывались сообщать эти данные в очередном письме, но не позже 10 июля, а начальники СПО полномочных представительств дать сводные данные по краю или области к 25 июля 1933 г.⁴⁰