Мегаобучалка Главная | О нас | Обратная связь


Понятие как средство понимания



2015-11-07 1177 Обсуждений (0)
Понятие как средство понимания 0.00 из 5.00 0 оценок




Понятие и мышление. Что такое понятие? Без знакомства со строгими формулировками, опираясь на интуитивное чувствование и “слышанье” языка, можно заметить, что слово “понятие” этимологически близко слову “понимание” (“понять что-либо — значит осмыслить и выразить в понятиях”). В этом смысле понятие есть исходное, элементарное средство понимания, формирования и выражения мысли[xxxvi]. Элементарное потому, что из понятий складываются рассуждения: пояснения, уяснения, сомнения, возражения, обоснования, доказательства и вообще любые иные способы “разворачивания” содержания мысли в речевом общении и аргументации. В отличие от рассуждений в понятиях достигается концентрация мысли, содержание мысли “сворачивается” и выражается лаконично в одном слове или едином словосочетании (“специалист”, “специалист по акустике”, “специалист по ультразвуку”, “специалист по применению ультразвука в медицине”)[xxxvii].

В приведенном выше размышлении имелось в виду вербальное (или словесное) мышление, или точнее, если речь шла о рассуждении, рационально-логическое словесное мышление. Но словесное мышление может быть не только логическим, но и образным (литература, поэзия, живое общение). В когнитивной эпистемологии различают целостно-образное и знаково-символическое мышление. Логико-вербальное мышление рассматривается как один их видов знаково-символического мышления (наглядные образы-символы, звуко-образы также могут выполнять информационную роль знаков). При таком широком толковании мышления следует, что единый смысл может быть выражен разными способами: ученый предложит концептуальную модель, философ даст обобщающее истолкование, поэт провозгласит идею в стихотворных ритмах, а композитор доведет ее до глубин души в гармонии звуков. Поясняя различие между смыслом и способами его существования (оформления, выражения), Бертран Рассел в свое время определил смысл как то общее, что есть, остается при переводе с одного языка на другой. Иногда к понятиям как формам понимания относят и невербальные символы. Цель данной работы состоит в исследовании роли понятий в рациональной аргументации и общении, отсюда термин “понятие” будет применяться в значениях, связанных с вербальным мышлением (как логическим, так и образным). Связывая понятие с пониманием и имея в виду то обстоятельство, что смысл можно выражать в разных формах и с разными степенями определенности, в дальнейшем будем различать понятия-определения, понятия-образы и понятия-символы.

В вербальном мышлении логический аспект неразрывно связан с лингвистическим. Понятие есть мысль, оформленная в слове. Не вдаваясь в детали, можно выделить следующую триаду взаимосвязанных аспектов мысли: понятие — слово — вещь. Понятие представляет содержание мысли, слово — ее выражение, а вещь (объект) рассматривается как предмет мысли. Каждый аспект триады образует свой особый мир: мир понятий (смыслов), мир слов (языка) и мир вещей, которые, кроме взаимосвязей между собой, имеют и свои собственные законы порождения и существования[xxxviii]. Различая внешний и внутренний миры объектов (вещей, дел, действий, представлений), говорят о физической или психической реальности. Если имеют в виду предметы научных дисциплин, то употребляют такие термины, как “квантово-механическая реальность”, “социальная реальность” и т.п. Миры понятий образуют концептуальные и образно-символические реальности (“теория социальной организации”, “мифологические реальности”). Эмпирические или теоретические миры языков образуют свои особые реалии. (Иногда говорят: “язык проходит через человека”.)

Сколь многообразны реальности, столь и разнообразно их понимание в понятийном мышлении. Обратим внимание на то, что в отличие от общезначимого доказательства как формы научного мышления, в аргументации на первый план выходит обращение к собеседнику, к его уровню сознания и особенностям мышления. Отсюда особенно важным для исследования проявлений понятийного мышления в живом общении в самых различных областях становится понятие интерпретации. Интерпретация проявляется в конкретно-индивидуализированном понятийном понимании, которое специфически соединяет межличностно-общие смыслы и индивидуализированно-частные смыслы. Чтобы понять самому иной строй мыслей, донести свою мысль до понимания другого и в конечном счете достигнуть взаимопонимания, я бы сказала, требуются особые таланты: нужно не просто уметь мыслить, но и уметь мыслить совместно[xxxix].

Степень систематизации знания, афористика и понятие. Богатство форм речевого и мыслительного общения и творчества делает жизнь понятий в культуре насыщенной и многообразной. Понятия в систематизированном знании (логика, математика, естествознание, юриспруденция) должны быть как можно точно определены, введение нового понятия зависит от определения предшествующих понятий. Вольнодумие в толковании понятий систематизированного знания не допускается, однозначность и определенность систем понятий призвана гарантировать доказательность в рассуждениях.

Менее систематизированное знание, повседневные формы общения допускают недоопределенность, недосказанность, намеки, уловки, неосознаваемые противоречия, нерефлексивные (некритические) суждения и даже эмоциональные приговоры. Кому незнакомы эти, часто совсем неприглядные, нелицеприятные выпады в житейских ситуациях общения (даже и среди профессионалов)? В живой непосредственной коммуникации понятия могут использоваться вне процесса связанного рассуждения, зачастую с усилением эмоциональных коннотаций (созначений как спутников основного информационного содержания). Смысл понятий в несистематизированном знании чаще всего задается и распознается через контекст.

Особую роль в познании и общении играют афоризмы — предельно краткие, образные и насыщенные по смыслу изречения[xl]. Афоризмы не только украшают речь оратора, их можно рассматривать как особые приемы активизации мышления и памяти: создать ситуацию неожиданности, вызвать удивление и интерес к теме разговора можно с помощью яркой концентрированной мысли. В афоризмах, как письменных, так и устных изречениях, в сжатой, удобной для запоминания форме, как правило, выражено обобщение жизненного опыта и духовного миропонимания, дается наставление в образе действий[xli].

Если призадуматься над вопросом, в каких областях знания требуется “полная разверстка” мысленных построений, когда пунктуально, шаг за шагом из одного высказывания вытекает другое (такой процесс в логике именуют непосредственным выводом), то окажется, что только в предельно формализованных дисциплинах, таких как логика и математика. Если пропустить хотя бы один шаг в доказательстве, то оно просто не состоится. В большинстве же ситуаций, даже и с элементами обоснования, всегда найдется недосказанное, подразумеваемое, неразъясняемое. В положительном аспекте афористичность речи реализует преимущества когнитивной экономии, а в отрицательном создает ситуации неприятия и непонимания. Принципиальная афористичность непосредственного общения влечет за собой осмысливание речи собеседника и, следовательно, возможность возражений. В ситуации открытости текста или речи, и, стало быть, домысливания, возражения принципиальны и по логическим основаниям: один видит предмет разговора в одном аспекте, а другой — в другом.

Очевидно, что мышление понятиями в доказательных рассуждениях и в афористичных изречениях будет иметь разные проявления. В непосредственной коммуникации успех беседы во многом зависит от умения “схватить” суть разговора в целом, от умения уточнить детали путем анализа и выявления подробностей, от умения предвидеть возможные интерпретации и толкования понятий. В конфликтных ситуациях часто жертвуют определенностью и последовательностью изложения, допуская нечеткость и обтекаемость выражения мысли с целью достижения согласия.

Понятия-определения. Степень определенности понятий. Уровень и формы понимания посредством понятий зависят от сфер и типов знания. Имея в виду систематизированное знание, будем говорить о понятиях-определениях. Цель использования понятий-определений согласуется с канонами научного мышления: требуется по возможности точно задать смысл термина; четко, ясно и детально дать информацию об обобщаемых в понятии предметах. В данном случае для самого термина “понятие” логики предлагают следующее определение: “Понятие есть мысль, которая посредством указания на некоторый признак выделяет из универсума и собирает в класс (обобщает) предметы, обладающие этим признаком[xlii]. Заметим, что в данном определении признаком может выступать и сама совокупность свойств, которая как уникальное их сочетание будет определять предмет.

Традиционно в логике различают объем и содержание понятия. Под объемом (количественная характеристика) понимают класс предметов, обобщаемых в понятии, под содержанием (качественная характеристика) — информацию о предмете, которая раскрывается через указание признаков. Описание признаков понятий осуществляется в операции определения понятия. В строго систематизированном знании (логика, математика) удается достичь значительной степени определенности вводимых понятий. В менее систематизированном знании, или его изложении, понятия могут быть как неопределенными, так и преднамеренно недоопределенными. Например, школьные учебники по физике часто “страдают” недоопределенностью многих понятий из-за “нехватки” математических знаний у учащихся из-за отсутствия в программе ряда разделов[xliii].

Понятия-образы. В особую группу можно выделить понятия-образы, повсеместно встречающиеся в неформализованном знании — в гуманитарных и общественно-политических дискурсах. В понятиях-образах содержание мысли необязательно ясно выражать, достаточно лишь указать (а не определить!) на смысл (через контекст или путем сравнения, метафоры). В использовании понятий-образов в познании и общении акцент делается на иной когнитивной функции — создании целостного представления, сопровождающегося активизацией чувственной и эмоциональной сфер. Осмысление содержания при усилении слуховых, зрительных, осязательных, обонятельных и кинестетических средств формирования понятия-образа приводит к эффекту полноты понимания. В жизненных ситуациях прямого контакта с собеседником умелые риторы часто сочетают научные приемы введения новых понятий с художественными приемами создания образа[xliv]. Приведем пример любопытного текста из занимательной книги по химии:

Август-Вильгельм Гофман (1818–1892) — немецкий химик-органик, президент Лондонского и Немецкого химических обществ — каждый раз на лекции о бензоле говорил одно и то же: Бензол обладает специфическим запахом. Одна моя знакомая дама как-то сказала, что он пахнет стираными перчатками”.

На очередной лекции один из студентов, знавший эту шутку профессора, выкрикнул слова стираными перчатками еще до того, как Гофман успел их произнести. Профессор удивленно взглянул на студента и спросил: Вы тоже знакомы с этой дамой?

Бензол — бесцветная жидкость, легко горючая, с характерным запахом, отвечающая формуле C6H6, содержит в структуре так называемое ароматическое ядро, или бензольное кольцо[xlv].

Понятия-символы. Проникнутые высоко значимым (возвышенным) содержанием, понятия-символы близки по психологическому воздействию к понятиям-образам, но зачастую трудно определимы или же вообще неопределимы. В понятиях-символах выражается духовный опыт, порой уникальный и недоступный для большинства людей. Понятия-символы скорее указывают на смысл, но не определяют его; как утверждают поэты, подлинный смысл следует искать за словами. Понятия-символы соединяют в себе множественность смыслов, одни из которых как бы видны на поверхности и доступны рациональному пониманию и толкованию, а другие скрыты, но при особой культуре чувств они доступны созерцательному постижению[xlvi]. Понятия мистических прозрений, поэтических пророчеств, интеллектуальных интуиций, общественно-политических лозунгов могут служить примером неопределенных, полуопределенных понятий. Например, понятие нирваны было введено Буддой для указания на Высшую Реальность, которую нельзя ни помыслить, ни почувствовать обычным сознанием. Понятие нирваны в психологии буддизма считается условным, временным, пустым наименованием, своего рода подсказкой на пути к поиску; считается, что, когда человек сам приходит к переживанию соответствующего опыта, он становится способным видеть временность названий[xlvii].

В многомерных пространствах культуры можно обнаружить смешанные виды понятий. Американский математик и философ Фр.Меррелл-Вольф выделяет три области разума: Определимое (физическая реальность), Неопределимое (метафизическая реальность) и Определимое-Неопределимое (пограничная реальность). Каждая область осмысляется в соответствующих понятиях. Промежуточная область мыслится Вольфом как переход от конечного к бесконечному: “Будучи определимым, она может использоваться разумом для передачи мыслей, но в своих неопределимых глубинах смыкается с бесконечностью. Эти глубины невозможно передать обычными словами. Для того, чтобы они стали хоть в малой мере понятными, необходимо прибегнуть к чему-то такому, что относится к интуиции[xlviii]. В качестве примера автор приводит понятие “квадратуры круга”. В геометрическом смысле задача квадратуры круга ясна: требуется построить квадрат, площадь которого в точности равна площади заданного круга. В то же время понятие “квадратуры круга” может быть использовано для прояснения метафизических смыслов. Поясняя свою мысль, Вольф отмечает, что в символическом видении круг олицетворяет бесконечное, божественное, а квадрат — конечное, человеческое. Квадрат круга может означать попытку перенести нечто относящееся к трансцендентному в рамки относительного субъект-объектного сознания человека.

Суммируя сказанное, обратим внимание на то, что определенность понятий и соответственно уровень и формы понимания зависят, с одной стороны, от характера предмета познания и типа реальности (объективные факторы), а с другой стороны, от способов познания и постижения, способностей и уровней познаний субъекта (субъективные факторы). Смысл может быть выражен по-разному, воспринят и понят в понятиях-определениях, понятиях-образах, понятиях-символах. Сильно упрощая, можно сказать, что выделенным видам понятий соответствуют такие области мысли, как наука, искусство, философия и религия. В реальном общении научный, художественный и философский стили понятийного мышления, как правило, смешиваются. Разумность коммуникации должна основываться на чувстве меры: министру аналитическую записку в стихах не пошлешь, и вряд ли стоит мучить друга в застольной беседе мудреными профессиональными рассуждениями.

Логическая классификация понятий по степени определенности объема и содержания. В многочисленных житейских ситуациях люди пользуются неспециализированным знанием. Что за растение одуванчик, знают все. Любой может точно указать объект, подпадающий под имя “одуванчик”, но каждый ли сможет описать словами это популярное растение? Вряд ли. А вот биологи разработали специальную терминологию описания ботанических объектов: “Одуванчик — многолетнее травянистое растение, высотой 5–50 см. Корневая система стержневого типа. Главный корень толстый, обычно вертикальный, маловетвистый; корневая шейка шерстистая, реже голая. Все листья розеточные, длиной 10–25 см и шириной 1,5–5 см. Цветочных стрелок несколько. Они безлистные, гладкие, полые. Все цветки язычковые, обоеполые, желтые[xlix]. Если можно точно указать объект, подпадающий под понятие, но имеются затруднения в определении понятия, то в таком случае можно говорить о понятии с точным объемом и “размытым”, неопределенным содержанием. Авторы учебного пособия “Логика. Логические основы общения” по степени определенности объема и содержания выделяют несколько типов имен (понятий): “1) с четким содержанием и резким объемом (европейское государство, человек, молекула); 2) с трудно выразимым в словах чувственным содержанием и резким объемом (интуитивные имена), например, красный, буревестник; 3) с расплывчатым содержанием и нерезким объемом (размытые имена), например, интересная книга, строгое наказание, морально устойчив””[l].

Культурное многоязычие как фактор времени. Каждый конкретный разговор не просто речевое взаимодействие, а встреча двух чувствующих и мыслящих индивидуальных сознаний. В диалоге для того, чтобы понять предмет разговора, часто приходится понимать и собеседника. Возникают многочисленные вопросы: почему он так сказал, как он сказал, чьи интересы он представляет, что задумал, что сам понимает под сказанным и что можно понимать еще и т.п. Если понаблюдать за мыслительной работой каждого конкретного человека, то поневоле придешь к мнению, что сколько людей, столько и языков: люди произносят одни слова, но сплошь и рядом понимают под ними разное. Даже профессионалы в одной области порой не могут друг с другом договориться, не осознавая семантических различий употребляемых терминов. В любом виде систематизированного знания (будь то религиозная система, отрасль философии, область науки, практический дискурс) вырабатывается своя система понятий (и соответственно свой язык).

Жажда нового коренится в самой потребности человека к познанию, и почему-то это новое становится таковым в глазах людей, если при этом изобретается и новый язык, вводятся неожиданные, нетипичные для привычного восприятия термины и образы. Идея универсального языка все более и более становится иллюзорной: как нельзя всех одеть в одни одежды, так нельзя и заставить говорить на одном языке. Даже в отдельно взятых научных дисциплинах (стремящихся к строгости) идея единого языка оказывается беспочвенным мифом: развитый эгоистичный индивидуализм не терпит никаких униформ, в том числе и языковых. Современный мир — это мир культурного многоязычия (а также и профессионального многоязычия, и персонального многоязычия). Для того чтобы восстановить условия нормального общения, на мой взгляд, человеку необходимо освоить понимание более высокого уровня — перейти с языков выражения на язык смыслов, и, воспринимая смысл, быть лояльным к его выражению, уметь обучаться языку другого, говорить на нем, переводить с одного языка на другой. Речь здесь, по-видимому, идет о высших способностях на данный исторический момент: от развития навыков совместного мышления при развитой индивидуальности, как мне представляется, во многом зависит будущность цивилизации.

Изменения в ментальности, связанные с культурным многоязычием, предъявляют новые требования к аргументации и теории понятий. Разумное ведение любого типа диалога, даже и диалога мировоззрений, вынуждает искать и вводить в норму новые логические критерии правильных интеррефлексивных рассуждений, а также употреблений понятий в семантически многомерных культурных контекстах. Я считаю, что логические нормы рационального ведения диалога в условиях культурного многоязычия следует расценивать и как этические: рациональные нормы мысленного поведения (управления мыслью) призваны регулировать ход совместного мышления в направлении достижения взаимопонимания и совместного решения проблем.

2. Понимание на уровне человека культуры.
Методики анализа и введения понятий

Возражение в общении — весьма распространенное явление, не успел досказать свою мысль, а тебе, не выслушав, тут же возражают. Происходит это по разным причинам. Некоторые люди в силу своих внутренних склонностей имеют стойкую привычку возражать по любому поводу. Кроме причин психологических есть и рационально-логическая почва для противодействия в беседе. Ее порождает сама природа интеллекта, склонного проникать в сущность явлений путем моделирования и абстрактного исследования — различения, отделения, отвлечения, а затем конструктивного соединения выделенного, другими словами, путем анализа и синтеза. Сообщая что-либо собеседнику, говорящий, как правило, видит предмет беседы в определенном (одном или нескольких) аспекте, а собеседник может усматривать совсем иной аспект. Поменять аспект видения не трудно, достаточно лишь добавить новое неучтенное условие, и мыслимая ситуация изменится. В устном речевом общении, ограниченном рамками времени, изложить сразу (одновременно) все соображения затруднительно. В письменной речи можно дать более развернутый, многоаспектный анализ, но и это не всегда спасает от возражений. Возражения искоренить из свободного творческого общения трудно, но можно научиться предвидеть возможные мыслимые шаги оппонента. Данная способность воспитывается развитием навыков всестороннего анализа.

Рекомендации “подвергнуть предмет всестороннему анализу” с легкостью делаются во многих статьях и пособиях по методологии научного исследования, однако “всесторонность” понимается по-разному. Современный специалист как мыслитель должен уметь мыслить на уровне человека культуры, — утверждает В.В.Налимов, полагая, что наша западная культура находится в критической ситуации[li]. Вдумаемся в эти слова. Культура в целом охватывает и науку, и народный опыт, зафиксированный в традициях, и духовный опыт подвижников и мыслителей, запечатленный в философских и религиозных учениях. Если действительно “всесторонне” мыслить, то придется “отправить мысль в путешествие по всем координатам культурного пространства-времени”, другими словами, “вместить” в своем мышлении знания и представления всех народов и времен. Тенденции к обобщающим кросс-культурным и междисциплинарным исследованиям имеются, но глобально — на уровне целей и знаний всего человечества, если и мыслят, то немногие. Требование “всесторонности рассмотрения” можно рассматривать как идеал, к которому следует стремиться и который достижим в определенной мере. В этом смысле “ограниченная всесторонность” будет реализовываться во всестороннем анализе в выделенной области исследования, при заданных методах исследования, при принятых исходных предпосылках.

Рассмотрим ряд общеметодологических подходов к анализу понятий, которые, на мой взгляд, могли бы способствовать пониманию на “уровне человека культуры”. Некоторые из них уже оправдали себя в исследовательской работе, другие же находятся в стадии становления. В дальнейшем речь пойдет о четырех методиках, которые условно назовем:

— историко-культурный подход;

— пространственно-культурный подход;

— системно-познавательный подход;

— культурлингвистический подход.

Историко-культурный подход предполагает изучение становления, развития и трансформации понятий с течением времени в одной или нескольких культурных традициях, а также при их смене в историческом процессе. Для иллюстрации приведем два примера.

Обратим внимание на интересную монографию М.В.Ильина, в которой автор анализирует историческое изменение смыслов важнейших политических понятий (словопонятий) в античной и западноевропейской традициях и сравнивает их с отечественным политическим дискурсом[lii]. Проведенное культуристорическое исследование политических словопонятий, как справедливо отмечает автор, должно способствовать становлению нормативного, рационально обоснованного, политического дискурса. Например, рассматривая фундаментальное общественно-политическое понятие “свободы”, Ильин относит его к сущностно оспариваемым[liii]. В современном дискурсе данное понятие многозначно и даже внутри себя содержит противоположности. Автор предлагает отличать “свободу вне и от” и “свободу в и для”. Свобода в первом смысле (liberty) выделяет граждан как вольноотпущенников, исторически связана с осознанием разделения на “свои” и “чужие”; свобода во втором смысле (freedom) “влечет к друг другу, заставляет соединяться в гражданских инициативах”, ее исторические корни уходят к первобытным смыслам свободы-любви, миро-приязни и миро-общности в нерасчленном родо-племенном сознании. Необходимо просматривать все логические возможности, связанные с понятием свободы, в том числе и такие, как “жить вне общества” и “быть свободным в обществе”. “Догматический прогрессизм мешает уяснить, а тем самым и освоить способы и средства свободной интеграции личности в обществе не на архаичных, а на вполне современных началах, чтобы тем самым добиться эмансипации как человека, так и человеческого рода, явившихся в новых отличиях и с новыми смыслами[liv].

Второй пример. Композитор и искусствовед В.И.Мартынов книгу, посвященную русскому молитвенному богослужению, начинает с обсуждения толкований понятия “древнерусское богослужебное пение”: можно ли считать, что оно является частью музыкального искусства, или же “пение это есть нечто совершенно иное, не имеющее никакого отношения ни к музыке, ни к искусству вообще?”[lv]. Как отмечает автор, еще в 60-х годах XVII века в трактате “О пении божественном” дьякон Иоаким Коренев писал: “...Я же всякое пение называю музыкой”, и по крайней мере с тех пор концепция единства богослужебного пения и музыки стала доминирующей, и до сих пор ею пользуются без оговорок современные ученые-медиевисты. Как доказывает Мартынов, в древнерусском традиционном мышлении за словами “пение” и “играние” стояла оппозиция сакрального и профанного. “Слова “петь или “пение обозначали пение в церкви и относились только к богослужебным песнопениям. Слова “игратьили “играние обозначали пение вне церкви, в мире и употреблялись даже в случаях вокального исполнения песен. Вот почему применительно к мирским песням никогда не говорилось “спеть песнь, но употреблялось выражение “сыграть песнь. Примерно к XVII веку слова игра и “играние заменяются словами “музыка или “мусикия. С игрой или мусикией связывают не просто мирские, а со значением демоничности действа: “Мусикия — в ней же пишутся бесовские песни и кощунства””[lvi].

Играющее сознание и молящееся сознание в древнерусской традиции противопоставляются как два противоположных состояния сознания. Молитва обращена вовнутрь, к Богу, а не вовне, к миру; овладение процессом молитвенного пения рассматривалось как навык аскетического очищения сознания на пути к просветлению. Мартынов совершенно справедливо утверждает, что при современной интерпретации богослужебного пения как музыки без учета вышеуказанных обстоятельств невозможно и близко подступиться к выяснению сущности молитвенного пения. В историко-культурных исследованиях подобные подмены понятий нередки, и причины тому могут быть разные — как недобросовестность исследователей, так и неосознаваемая разница в ментальности, отсутствие опыта и соответствующих способностей к нему.

Пространственно-культурный подход реализует идею анализа понятий, так как они понимаются в этнических и национально-культурных традициях. Стратегии сравнительного анализа культур принято называть компаративистикой. Как правило, исследователь выделяет определенный временной период и прослеживает схожие и различающиеся тенденции в культурах разных географических регионов. Несмотря на разницу языков и менталитета, порой удается выделить общие инварианты смыслов, зафиксированных в различающихся понятиях и, наоборот, усмотреть существенное различие в интерпретациях, казалось бы, одного и того же слова-понятия. Приведем примеры обоих вариантов.

Исследователями архаичного мышления отмечается повсеместно распространенное в древнейших цивилизациях представление о числах как сущностях-мироустроителях: числа и их соотношения организуют как невидимый, так и видимый Космос. Учение о числах-мироустроителях называют нумерологией (герметизм египтян, Каббала иудеев, И-Цзинь китайцев, индуистский символизм, пифагореизм, ТАРО в западной традиции, символизм майя). Исследования нумерологии наводят на мысль о том, что общефилософские и специально-математические смыслы числа составляли содержание единого, объемного понятия-символа. Проводя детальный сравнительный анализ текстов, логик-востоковед Крушинский усматривает единую мыслительную стратегию в образовании фундаментальных понятий “Дэ” китайской философии и “дюнамис” древнегреческой: “...давно обнаруженная замечательная близость между, казалось бы, предельно далекими по своим культурным ореолам словами [Дэ] и dЪnamij, отраженная в издавна практикуемом переводе китайского иероглифа посредством слов power”, “потенция”, “сила, прообразом которых выступает вышеозначенный греческий термин, распространяется и на специально математические коннотации этих двух, приравниваемых друг другу терминов, что весьма нетривиально. Смысловой переход от общефилософского к специально терминологическому значению (или наоборот?), на наш взгляд, прозрачен: применительно к числам идея усиления конкретизируется в их усугублении, т.е. удвоении, так что, например, четыре — это усугубленное два, а девять или шесть суть не что иное, как сугубое три...[lvii].

Без компаративистики современному аналитику-политологу в условиях культурного многоязычия просто не обойтись! При политических, деловых переговорах чрезвычайно важно иметь в виду, что невыраженное в словах, подразумеваемое кроется за формулировками документов. Профессор Института стран Азии и Африки Виля Гельбрас, размышляя над теми реальными проблемами, которые остаются за скобками формулы о стратегическом партнерстве между Россией и Китаем, обращает внимание на разницу в понимании понятия партнерства: “...если говорить о сути российско-китайских отношений, то боюсь, здесь мы не достигли никакого прорыва и полагаемся больше на формулы и слова, которые для нас и для китайцев имеют разное значение. Ведь что такое формула о стратегическом партнерстве для китайцев? О партнерстве, даже стратегическом, китайцы договорились с США, конфликтовать с которыми не намерены, и уж тем более не будут делать этого ради России. О партнерстве Китай договорился также с Францией, Великобританией, Японией. В России же формулу стратегический партнер воспринимают как нечто однозначное и принципиально достигнутое... Это опасная иллюзия, которая нам в отличие от китайцев не позволяет маневрировать и иметь в отличие от нашего стратегического партнера двойные стандарты[lviii].

Системно-познавательный подход позволяет отрыть новые области исследований путем изучения, сравнения и синтеза разных сфер знания, а также многих аспектов рассмотрения. Среди наиболее значимых сфер знания выделим следующие:

— обыденное знание (опыт конкретных людей или социальных групп),

— традиционное знание (трансперсональные знания и умения, зафиксированные в традиции);

— научное знание (специализированное знание: парадигмы, теории, модели);

— метасистемное знание (философия, религия, мифология).

Хотя порой и бывает трудно договориться людям с разной жизненной позицией, все-таки сомыслие и соединение ранее, казалось бы, несоединимого возможно, на что указывают наблюдаемые тенденции в современном культурном дискурсе. Более того, постепенно утверждается точка зрения, согласно которой синтез знаний (и сомыслие) необходимы ради будущего человечества.

Широкую политическую поддержку получила концепция “Устойчивого развития”, согласно которой “право на Развитие должно осуществляться таким образом, чтобы справедливо удовлетворить потребности развития и сохранения окружающей среды нынешнего поколения людей” (Декларация Конференции ООН по Окружающей Среде и Развитию. Рио-де-Жанейро. Июль 1992). Критики концепции обратили внимание на то, что в ней щекотливо избегается вопрос о необходимости ограничить потребление, ведущее к росту промышленного производства. Была выдвинута альтернативная концепция “Устойчивого потребления”, учитывающая этот коренной для современности вопрос. Один из ее приверженцев, Индийский министр по развитию человеческих ресурсов, науки и техники и освоению океана, доктор Мурали Манохара Джоши считает, что “Устойчивое потребление” должно стать всемирным движением под девизом “Думай глобально, действуй локально”. При этом создание общества, основанного на ценностях устойчивости, по мнению д-ра Джоши, требует изменения характера научного знания и знания производственных систем: “Четыре типа знаний, которые в настоящее время рассматриваются в отдельности, должны быть слиты воедино: научное знание в его общепризнанном смысле; ремесленные знания, связанные с какими-либо операциями или практической деятельностью; древнее духовное знание и традиционное или народное знание[lix].

Любые попытки синтеза, тем более глобального характера, всегда сопряжены с трудностями для узкоориентированного сознания, находящегося под порабощающим гипнозом стереотипов мышления (и профессионального языка!): приходится отказываться от прежних смыслов понятий, учиться усматривать единые смыслы, представленные в, казалось бы, несравнимых системах знания. Все же, несмотря на препятствия, синтезирующие тенденции в науке и практике набирают силу. Открываются новые области знания, в частности, благодаря переосмыслению понятия целого. Примером может служить такая новейшая область исследований, как география культуры. Помыслив биосферу и ноосферу как два аспекта целостности планеты, придется, наряду с веществом и энергией, признать информацию (как активную составляющую ноосферы) фундаментальным понятием для познания мироздания. Понятие географического пространства при этих предпосылках меняет свое содержание — в него включается информационная составляющая. “Изучение географического пространства через представления о нем различных социальных групп весьма популярно в зарубежной географии (K.Lynch, D.Lowenthal, T.Saarinen и др.). Широко применяется и создание так называемых ментальных карт, отражающих индивидуальные представления о географическом пространстве или статистическую интерпретацию результатов опроса изучаемой группы. В географии культуры достаточно разработан метод изучения смысла места с помощью описаний, взятых из художественной литературы (U.-F.Tuan, D.Lowenthal и др.). В данном случае художественная литература применяется географами для иллюстрации трудноуловимой индивидуальности исследуемых географических единиц[lx].

Примером интеграции науки и древнего символического знания может служить внимательное изучение научной медициной опыта и учений традиционной медицины. При этом при переводах оригинальных текстов для специалистов возникает серьезная проблема представимости древних (символических) смыслов в языке науки. Дело осложняется тем, что традиционная медицина немыслима без духовных практик и их метафизического осмысления, ее терминология сочетает специальные медицинские смыслы с общефилософскими[lxi].

Приведем пример. В тибетской астрологии используется пять индоевропейских элементов: Земля, Вода, Огонь, Воздух, Пространство (акаша, эфир)[lxii]. При практическом применении теории элементов в тибетской медицине осуществляется сведение четырех к трем: слизи (Земля+Вода), ветру (Воздух) и желчи (Огонь). Возможна интерпретация тибетских понятий-символов в научных терминах (понятиях-определениях). В книге по тибетской медицине, предназначенной для врачей, чит



2015-11-07 1177 Обсуждений (0)
Понятие как средство понимания 0.00 из 5.00 0 оценок









Обсуждение в статье: Понятие как средство понимания

Обсуждений еще не было, будьте первым... ↓↓↓

Отправить сообщение

Популярное:
Организация как механизм и форма жизни коллектива: Организация не сможет достичь поставленных целей без соответствующей внутренней...
Модели организации как закрытой, открытой, частично открытой системы: Закрытая система имеет жесткие фиксированные границы, ее действия относительно независимы...
Как вы ведете себя при стрессе?: Вы можете самостоятельно управлять стрессом! Каждый из нас имеет право и возможность уменьшить его воздействие на нас...



©2015-2024 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (1177)

Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку...

Система поиска информации

Мобильная версия сайта

Удобная навигация

Нет шокирующей рекламы



(0.017 сек.)