Подвиг крейсера «Варяг»

Над Чемульпо опускалась ночь, с моря задул колючий, холодный ветер. Матросы на «Варяге» и «Корейце» не спали. Не спал и капитан крейсера. Положение русских кораблей оказалось очень серьезным. Капитан 1 ранга В. Ф. Руднев уже знал о предстоящем разрыве дипломатических отношений между российским и японским правительством. В Токио в эти дни был решен вопрос о начале войны. Новые дипломатические уступки русского правительства не возымели действия. Тем не менее русский наместник А. И. Павлов заверял, что слухи о предстоящей войне распускаются в Сеуле намеренно и они не имеют под собой веских оснований. Он приказал русским военным кораблям, находившимся в его подчинении, не препятствовать японцам высаживать десант в Чемульпо.
На «Варяге» и «Корейце» были назначены усиленные вахты по боевому расписанию. Прислуга находилась у орудий. Вот вот должны были начаться военные действия, а русские корабли находились в порту, им не разрешалось покидать рейд. В то же время они не могли достойно противостоять японским военно-морским силам, будучи запертыми как в мышеловке в узком проходе рейда. Канонерка «Кореец» была вооружена устаревшими орудиями. Артиллерийское вооружение крейсера «Варяг» тоже уступало японской корабельной артиллерии, кроме того, отсутствовали броневые орудийные щиты, предназначенные защищать матросов возле орудий от осколков; из-за технических недостатков скорость крейсера была почти на десять узлов меньше расчетной.
Руднев запросил командование в Порт-Артуре о дальнейших действиях. Не получив ответа, он пытался убедить посланника Павлова предпринять собственные действия.
Но посланник не решается ни сам покинуть Сеул, ни отпустить из Чемульпо русские корабли. Было решено отправить в Порт-Артур только «Корейца». Пытаясь выйти из порта, он встречает японскую эскадру. Японцы предпринимают попытку торпедировать русскую канонерку и выпускают по ней торпеды. В ответ с «Корейца» не поддаются на провокацию и делают лишь два предупредительных выстрела. Через час после своего отплытия «Кореец» возвращается в бухту, и командир сообщает на «Варяг» о нападении японцев. На русских кораблях начинается подготовка к бою.
К этому времени Корея уже объявила свой нейтралитет. Рейд Чемульпо объявлен нейтральным, и малейший инцидент может быть использован как повод для начала войны. Японцы были в преимущественном положении и, воспользовавшись этим, окончательно блокировали в порту русский крейсер и канонерскую лодку. За день до этого, 24 января, были прекращены переговоры между русским и японским правительством и разорваны дипломатические отношения.
Начало военных действий было лишь вопросом времени.
В 7 часов 30 минут 27 января командиры английского, французского, итальянского и американского кораблей рейда Чемульпо получили письмо японского адмирала Уриу. Первым об этом письме известил Руднева командир французского крейсера «Паскаль» Виктор Сэнес. Вот о чем говорилось в этом послании: «Его императорского Величества корабль "Нанива".
Рейд Чемульпо, 26 января (8 февраля по новому стилю) 1904 года.
Уважаемый господин! Имею честь уведомить Вас, что ввиду существующих теперь враждебных действий между Японской и Российской империями я должен атаковать военные суда русских, находящиеся в порту Чемульпо. В случае отказа старшего русского офицера в Чемульпо покинуть порт до полудня 27 января 1904 года почтительно прошу Вас удалиться от места сражения на расстояние, не представляющее опасности для вашего корабля.
Атака не будет иметь место до 4 часов по полудни 27 января, для того, чтобы привести в исполнение вышеупомянутую просьбу.
Если в порту Чемульпо находится какой-нибудь транспорт или торговые суда Вашей страны, то я прошу Вас передать им настоящее уведомление».
Операция десантирования японских войск в Чемульпо началась.
К утру 27 января с их транспортов были высажены на берег 3 тысячи солдат. В 8 часов 30 минут ушел последний японский транспорт. Адмирал Уриу мог поздравить себя с успешным завершением первой части возложенной на него задачи — десантом. Теперь, когда транспортные корабли ушли, он мог приступить к выполнению второй, более трудной части — уничтожению русских военно-морских сил на рейде Чемульпо.
Руднев вызвал на «Варяг» командира «Корейца» Беляева и сообщил ему о начале военных действий, а затем отправился на английский крейсер «Тэлбот». Туда же отправились французский командир Виктор Сэнес и итальянский капитан 1 ранга Бореа. В совещании не участвовал только командир американской канонерской лодки «Виксбург» капитан Маршал, который не посчитал нужным явиться, оправдываясь отсутствием указаний своего командования.
К сожалению, иностранные командиры, собравшиеся на английском крейсере, ограничились лишь формальным протестом против нарушения нейтралитета Кореи. Если же русские корабли останутся на рейде, то иностранные корабли собирались перейти в глубь бухты, чтобы избежать повреждений в предстоящем бою «Варяга» с японцами (что, собственно, полностью соответствовало инструкциям адмирала Уриу). Здесь же на английском крейсере в 9 часов 30 минут капитан Руднев получил ультиматум со стороны японского адмирала. Уриу предлагал русским кораблям покинуть порт до полудня 27 января (9 февраля) 1904 года. В противном случае он угрожал атаковать русские корабли на рейде.
На совещании иностранные командиры продемонстрировали свое нежелание вмешиваться в ход событий, а командир английского крейсера Бейли даже предложил продолжать обсуждение без участия русского командира.
Бейли также объявил Рудневу, что если русские корабли не покинут порт до 12 часов дня, то все иностранные суда выйдут в открытое море, чтобы избежать опасности. На просьбу Руднева проводить своими силами русские корабли из бухты последовал вежливый отказ, который Бейли объяснил боязнью нарушить свой нейтралитет. При этом тот самый Бейли, узнав о провокационных действиях японцев против «Корейца» и попытке атаковать русскую лодку, незадолго до этого совещания, показывая притворное возмущение, предлагал пустить в ход оружие против японцев — нарушителей нейтралитета Чемульпо. Решение русского командира прорываться с боем, высказанное им на этом совещании, было принято присутствующими с недоумением.
Бейли, услышав о нем, лишь снисходительно улыбнулся. Руднев молча покинул совещание.
Итак, иностранные командиры почти открыто умывали руки. Этот протест за подписью трех командиров вручили японскому адмиралу за 10 минут до начала боя, к нему приложили и протокол самого совещания, где было сказано, что в просьбе русских сопровождать их корабли при выходе из бухты отказано. Другими словами, адмирал Уриу был фактически предупрежден о планах Руднева и о том, что мешать нападению на «Варяг» и «Кореец» японцам никто не собирается.
Вернувшись после совещания на свой корабль, Руднев собрал всех офицеров крейсера и сообщил о своем решении идти на прорыв, но не сдаваться японцам. Руднев коротко рассказал офицерам о своих планах.
На узком рейде бой принимать нельзя.
Это значит лишить себя возможности маневра и подставить корабль под прямую наводку орудий японской эскадры, подвергнуть крейсер обстрелу превосходящих сил и нанести кораблям противника весьма незначительный урон. Надо попытаться прорваться в открытое море, занять более выгодную позицию для ведения боя. У русских моряков сдаваться не принято. Это не игра в шахматы. Честь морского офицера обязывает выполнять устав Петра I: «Корабли русские ни перед кем не должны спускать свой флаг...».
Мичман Черниловский-Сокол был обязан подготовить крейсер «Варяг» для взрыва в случае крайней необходимости. Моряки «Корейца» также были готовы взорвать зарядные погреба канонерской лодки.
На русских кораблях шли усиленные приготовления. Проверялись водоотливные насосы, боекомплекты, аварийное снабжение для восстановления водонепроницаемости корпуса и судовых систем от пробоин снарядами. Все деревянные и легко воспламеняемые предметы выбрасывались.
Вольнонаемный кок Аким Криштофенко с «Корейца» отказался съехать на берег и укрыться в консульстве, заявив: «Умирать, так уж всем вместе!». Врач Храбростин на крейсере руководил подготовкой перевязочных пунктов. На обоих кораблях были сожжены все секретные документы и шифровальные коды. С берега за приготовлениями русских моряков наблюдали местные корейцы; всем было ясно, что русским предстоят большие испытания.
В 10 часов 30 минут, раньше обычного, просвистали на обед, после чего был подан сигнал на построение. Матросы в чистом белье (по старой морской традиции) выстроились на палубе. В сопровождении офицеров в парадной форме перед строем появился капитан Руднев и обратился к морякам: «Сегодня я получил письмо японского адмирала о начале военных действий и с предложением оставить рейд Чемульпо до полудня. Мы идем на прорыв. Крейсера мы не сдадим и будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови.
Исполняйте свои обязанности точно, спокойно, не торопясь, особенно комендоры. Каждый снаряд должен попадать точно в цель и нанести вред неприятелю. В случае пожара тушить его без огласки, давая мне знать.
Смело вперед за царя и отечество, за честь нашего флага!..».
Громким «ура» ответили моряки «Варяга», оркестр исполнил русский гимн. С таким же воодушевлением встретила известие о предстоящем бое и команда «Корейца».
В 11 часов 20 минут прозвучала команда: «Все наверх, с якоря сниматься!». «Варяг» дал ход. «Кореец» следовал за ним в кильватере. Команды иностранных кораблей, построенные на своих палубах, отдавали дань мужеству русских, шедших в безнадежный бой. «Мы салютовали этим героям, шедшим так гордо на верную смерть», — вспоминал позже командир французского крейсера «Паскаль» Виктор Сэнес.
Крейсер миновал итальянский корабль — последний у выхода с рейда; и только мерный гул машин среди общей тишины был слышен на палубе. Погода улучшилась, но на горизонте наблюдалась пасмурность. Вскоре показалась армада японских боевых кораблей.
Что чувствовал русский командир перед боем? После возвращения в Россию Руднев вспоминал: «Выходя из бухты, я думал, с какого борта появятся корабли противника, кто из комендоров стоит у каких орудий. Не снизят ли боевой дух команды такие горячие проводы? Мысленно простился с семьей. О себе не думал. Без уверенности в своих матросах я, возможно, и не принял бы решения о вступлении в бой с вражеской эскадрой».
С дальномерного поста начали поступать сообщения о расстоянии до вражеских судов. Старший артиллерийский офицер «Варяга» лейтенант С.В. Зарубов приказал подготовить орудия к стрельбе.
Какие же силы были противопоставлены японцами против двух русских кораблей?
В таблицах приведены основные технические характеристики военных кораблей, участвовавших в бою у Чемульпо.

Из таблиц видно, что «Варяг» мог справиться с любым из японских кораблей, кроме, возможно, броненосного крейсера «Асамы».
Если бы заложенные при проектировании параметры русского крейсера соответствовали действительности, то, несомненно, он был бы для японцев достаточно грозным противником, особенно в открытом море.
Здесь нужно сделать небольшое отступление, для того чтобы понять все трудности и проблемы, с которыми столкнулась команда крейсера «Варяг». Дело в том, что скорость, заложенная в проект крейсера, была для него далеко не достижима. По проекту скорость крейсера составляла 23 узла, а на самом деле крейсер мог развить всего 14 из-за перегрева головных подшипников шатунов машин корабля. Подшипники были установлены американской фирмой «В. Крамп и сыновья» и изготовлены из особо твердой бронзы, допускавшей высокие контактные напряжения.
Однако, когда пришло время заменить эти подшипники, такого материала в Порт-Артуре (место стоянки крейсера на то время) не оказалось, его заменили другим доступным, который уже не допускал таких нагрузок, как американский. Заказанные в Америке вкладыши подшипников из нужного материала так и не дошли до крейсера. Вот почему корабль был вынужден ходить с такой невысокой скоростью, что во многом снижало его боевые качества.
На крейсере часто подводили паровые котлы, система смазки агрегатов корабля также отказывала, имелись проблемы и со смазочными материалами. Как позже стало известно, многие конструктивные недостатки корабля были следствием непродуманной рационализации его изготовителя американца Крампа, который, стремясь уменьшить размеры и массу энергетической установки корабля, превысил допустимые нагрузки в механизмах. Со всеми этими проблемами не раз моряки сталкивались в походах.
На «Варяге» самую крупную артиллерию составляли 6-дюймовые орудия (152 миллиметра), открыто установленные на верхней палубе, что лишало всякой защиты обслуживающих их матросов от осколков снарядов противника. Кроме всего прочего, фарватер, по которому предстояло пройти «Варягу» и «Корейцу», был достаточно узким и изобиловал отмелями, что весьма затрудняло возможности их маневрирования.
Все эти перечисленные обстоятельства во многом снижали возможности русских кораблей. Трудно представить более неблагоприятные условия для предстоящего морского сражения, которое навязывали русским кораблям японцы.
Наибольшую опасность для русских представлял один из лучших броненосных крейсеров в мире «Асама». Вся артиллерия этого японского корабля, в том числе четыре самых крупных 8-дюймовых (203 миллиметра) орудия, была надежно скрыта за броней и практически неуязвима для русских снарядов. «Варяг» вообще не имел 8-дюймовых орудий. Два орудия такого калибра, установленные на «Корейце», представляли собой безнадежно устаревшие артиллерийские системы, дальнобойность которых была недостаточной.
Зная о планах прорыва Руднева из бухты, адмирал Уриу занял удобную позицию, закрыв русским кораблям все выходы с рейда.
Японская эскадра ожидала в 10 милях от Чемульпо. Шесть крейсеров и семь миноносцев скрывались за островами. На другом конце фарватера у самого выхода в открытое море находились еще посыльное судно «Чихайя» и миноносец «Касасаги».
На японском флагманском корабле «Нанива» появился сигнал с предложением русским сдаться. Когда Рудневу доложили об этом, он приказал не отвечать.
В 11 часов 45 минут с расстояния примерно 45 кабельтовых (8000 метров) раздались орудийные выстрелы с крейсера «Асама». «Варяг» также начал пристрелку с правого борта. На «Корейце» также начали стрелять, но их снаряды не долетали до цели.
Первым на русском крейсере огонь начал старший комендор Кузьма Хватков, который добровольно перед этим выписался из лазарета, узнав о предстоящем бое.
Одно из первых попаданий японцев пришлось на верхний носовой мостик, были перебиты фок-ванты, загорелась штурманская рубка, уничтожена одна из дальномерных станций, убит мичман Алексей Нирод, от которого нашли впоследствии только оторванную руку. Были ранены все дальномерщики станции, убит сигнальщик матрос Гавриил Миронов.
Крейсер «Асама» вел усиленный огонь, принимая на себя же ответный огонь орудий русского крейсера. Это давало возможность остальным кораблям японской эскадры спокойно расстреливать «Варяг».
Вскоре было разбито 152-миллиметровое орудие № 3 под полубаком, сильно повреждены орудия № 8 и 9 того же калибра, подбиты 75-миллиметровая и две 47-миллиметровые пушки. Убиты комендоры: Даниил Кочубей, Степан Капралов, Мартемион Островский, Андрей Трофимов, Петр Муханов; матросы: Карл Спруге, Фёдор Хохлов, Кирилл Иванов. Командовать остальными продолжал тяжелораненый мичман Губонин.
Огонь появился на палубе, подожжен вельбот. Этот пожар возник как раз недалеко от люка и элеватора для подачи снарядов, что было очень опасно. Мичман Черниловский-Сокол руководил тушением пожара.
При борьбе с огнем отличились также Федор Семенов, Иван Тренин, Павел Пастушок, Николай Пузанков, минер Петр Козлов, кочегар Никита Оченков, машинист Михаил Иванов, фельдфебель Иван Зотов.
Всю мощь своего огня японцы сосредоточили на «Варяге». На палубе люди скользили в разлившейся крови. Моряки глохли от разрывов снарядов, в ужасном грохоте орудий человеческие голоса были совершенно не различимы.
Многие раненые в лазарете торопились с перевязкой, некоторые вообще отказывались от помощи корабельных врачей, другие — легкораненые — забегали только для того, чтобы удостовериться, что их рана не слишком опасна, и тут же спешили наверх.
Раненые все прибывали и прибывали, многие из них в очень тяжелом состоянии, четверо перевязанных умерли прямо в лазарете.
Над носовым лазаретом разорвался снаряд, вызвав сильный пожар. Густой дым и пар от испарений при тушении огня застилает все вокруг. Часто перевязки раненым приходилось делать на ощупь. Младший врач М. Л. Банщиков выбивается из сил. Врачам помогают фельдшеры и санитары: Виктор Кукушкин в носовом пункте, Николай Родин в кормовом и др. Многие матросы сами делали себе перевязки и помогали другим.
Весь израненный «Варяг» продолжает бой. На нем подбито еще несколько орудий.
Убиты находившиеся при них матросы Михаил Авраменко, Кирилл Зрелов, Дмитрий Артасов и др. Возникает пожар в рундуках броневой палубы, который, к счастью, удается быстро потушить.
Частые попадания снарядов заставляют капитана Руднева спуститься в проход боевой рубки. Командирский мостик и ходовая рубка к этому времени настолько повреждены, что представляют из себя груду искореженного металла.
Осколками японского снаряда перебило трубопровод системы рулевого привода. Это вынудило перейти на ручное управление.
Вслед за этим разорвался снаряд возле фок-мачты на полубаке. Осколки засвистели в проходе со стороны кормы, ведущем в боевую рубку, где в это время находился капитан Руднев. Спереди рубка имела защиту от осколков, но сзади она прикрывалась только броневым козырьком. В этот проход осколки могли свободно проникать, а значит, они могли попадать и в саму рубку.
Были убиты на месте стоявшие в рубке рядом с командиром крейсера штаб-горнист Николай Нагле и Даниил Корнеев. Ранило в спину рулевого старшину Снегирева, но он терпел боль и не обращался в лазарет до конца боя. Ординарец капитана Руднева квартирмейстер Тихон Чибисов, раненный осколками в обе руки, также остался на месте. Сам Руднев этим же взрывом был контужен и ранен в голову.
Было разбито орудие № 35 и убит его комендор Дмитрий Шарапов, матросы Михаил Кабанов и Федор Здравиц. В 12 часов 15 минут оказался поврежден паропровод, идущий к паровой машине, что окончательно вывело из строя рулевое управление. В эти минуты на крейсер был обрушен настоящий шквал огня.
Для того чтобы затруднить прицеливание японской корабельной артиллерии, Руднев приказал повернуть вправо до тех пор, пока это позволял сделать фарватер. Крейсер уже начинал плохо слушаться управления, и «Варяг» все еще продолжал оставаться под перекрестным огнем. «Варяг» начал медленный разворот к острову Иодольми. Это положение позволяло на некоторое время выйти из под обстрела, сделать починку рулевого привода и потушить пожары на крейсере. Позже русским командованием отмечалось, что это было единственно правильное решение, которое не позволило крейсеру сесть на подводные рифы в этих местах и быть расстрелянным в упор эскадрой японцев.
Для того чтобы крейсер не описывал большую дугу и не сел на мель, пришлось реверсировать машины и дать задний ход.
Расстояние до противника сократилось до 28—30 кабельтовых (5000—5500 метров), и японцы опять усилили интенсивность огня.

«Я жив, братцы! Целься верней!»

Поначалу на «Корейце» подумали, что «Варяг» остановился, но вскоре увидели, что он стал поворачивать вправо. В этот момент на полубаке среди матросов возникло замешательство. Матросы указывали друг другу в сторону боевой рубки. Это их волнение было следствием слухов о гибели командира.
Контуженный и окровавленный Руднев сам вышел к матросам на полубак и прокричал: «Я жив, братцы! Целься верней!».
Эти слова капитана матросы стали передавать по кораблю.
Крейсер получил пробоину ниже ватерлинии. С «Корейца» матросы заметили крен «Варяга» на левый борт. Сразу после этого появились еще две подводные пробоины в районе угольных ям № 10 и 12. В кочегарки стала попадать вода, и матросы задраили переборки.
Развернувшись, крейсер пошел вперед, а поравнявшись с островом Иодольми, лег на обратный курс.
Наконец-то 8-дюймовые снаряды с «Корейца» стали достигать японские корабли.
На одном из японских крейсеров вспыхивает пожар, начинает тонуть миноносец.
В это время Рудневу доложили, что крейсер начал терять плавучесть, но еще была надежда исправить рулевое управление, и Руднев решил еще раз вернуться на рейд, постараться быстро исправить, насколько это возможно, повреждения, а затем опять прорываться в открытое море.
На крейсере поняли сигнал для «Корейца»: «Следуй за мной!».
Адмирал Уриу догадался о плане Руднева и начал перестраивать свои корабли.
Японцы окончательно преградили русским выход в море. Но теперь, повернув к острову, «Варяг» включает в артиллерийскую дуэль орудия левого борта.
Незамедлительно последовали результаты.

Сильный разрыв русского снаряда под кормовым мостиком крейсера «Асама» вызывает на нем большой пожар и заставляет замолчать его орудийную башню. Метким попаданием убит командир японского крейсера.
Удачный выстрел сделал старший комендор Федор Елизаров со своего 6-дюймового орудия № 12. «Асама» временно выходит из боя, что дает возможность «Варягу» сосредоточить огонь на других кораблях: «Такачихо», «Нанива», «Чиода», которые также получают повреждения. «Такачихо» даже покидает строй.
Командир канонерки Беляев тоже меняет курс своего корабля, поворачивая на 270 градусов, но в противоположную сторону подводных отмелей и отдаляется от «Варяга». Так как у канонерской лодки малая осадка, такой маневр для нее не представляет опасности. Кроме того, поскольку русские корабли отдалились, это затруднило японцам вести огонь одновременно по обоим кораблям. Ведя огонь из левого 8-дюймового орудия и кормового 6-дюймового, «Кореец» прикрывает отход сильно поврежденного обстрелом «Варяга».
В 12 часов 45 минут, когда «Варяг» подошел к месту якорной стоянки, бой стихает.
Японцы прекращают огонь из боязни попасть в иностранные корабли, которые находятся недалеко.
За время боя по вражеской эскадре «Варяг» произвел 1100 артвыстрелов, потеряв при этом почти половину своей команды на верхней палубе. Были уничтожены шлюпки и вентиляторы, число пробоин в палубе и бортах корабля было огромно. Обнаружили пять больших подводных пробоин, под них подвели пластыри, но с поступлением воды было очень трудно справиться, и крейсер все больше кренился на борт.
Кроме разрушений внутренних помещений над броневой палубой, была повреждена третья дымовая труба. Остались невредимыми только машины и котлы, так как они надежно прикрывались броней. Шахты подачи боезапасов также уцелели, но вся их прислуга, без защиты, была выведена из строя. Полностью затоплено третье котельное отделение: пробоину, из которой поступала вода, заделать не удалось.
В 13 часов 15 минут с креном на левый борт крейсер стал на якорь на прежнем месте, а «Кореец» — дальше, вблизи острова Обсерватории. Несмотря на второй заведенный пластырь и усиленную работу отливных насосов, вода продолжала поступать и появился дифферент на корму. Осмотр повреждений показал, что крейсер потерял большую часть своей боеспособности. Из двенадцати 6-дюймовых орудий только два были исправны, семь 75-миллиметровых орудий были повреждены, подбиты все 47-миллиметровые орудия. При этом не все пушки пострадали от японских снарядов, часть их вышла из строя уже во время дальней стрельбы из-за поломки несовершенных подъемных механизмов.
Но больше всего на крейсере было людских потерь. Например, на верхней палубе из 51 комендора было убито и ранено 22 человека, из орудийной прислуги в 100 человек — 43, из 11 дальномерщиков — 10 и т. д.
Всего из 252 матросов на верхней палубе убыло 112 человек, что составляет 45 % списочного состава, а из 11 офицеров — 7. Это чудовищные потери! Таковы были следствия смертоносных разрывов фугасных снарядов японской артиллерии на открытой палубе русского крейсера.
Были ли потери среди японцев? Сохранились воспоминания английского офицера, возившего к адмиралу Уриу по поручению капитана Бейли протест и протокол совещания командиров. Японская эскадра также понесла в бою значительные потери.
После сражения японцы доставили в бухту А-Сан тела тридцати убитых. Это же подтверждают представители некоторых иностранных миссий и военные атташе в Чемульпо.
Крейсеры «Асама» и «Чиода» ушли в Сасебо на ремонт, имея на своем борту значительное количество раненых. А крейсер «Такачихо» был поврежден настолько серьезно, что даже затонул на пути в Сасебо. На нем насчитывалось около 200 раненых. Другие корабли эскадры под командованием Уриу также получили повреждения.
Тем временем на рейде Чемульпо готовились сняться с якоря иностранные корабли, они решили сделать это до 4 часов дня; и Руднев вместе с офицерским военным советом принимает решение уничтожить свои корабли, а русские команды, договорившись с иностранными командирами, разместить команду на их крейсерах.
Подбитый «Варяг» продолжает накреняться на борт, спасти корабль уже нельзя, и с крейсера подают сигнал по международному коду: «Терплю бедствие». К «Варягу» подходят шлюпки с врачами и санитарами — начинается перевязка и эвакуация раненых, требующая очень больших усилий, так как на крейсере были сбиты даже поручни трапов, а сам крейсер был сильно наклонен на левый борт. Раненых приходилось передавать на руках, при этом двое тяжелораненых умерли в муках.
Когда эвакуация команды на другие корабли была закончена, в 15 часов 30 минут в трюмных отсеках инженером Зориным, старшиной Федором Семеновым и механиком Василием Белоусовым были открыты кингстоны. После затопления «Варяга» они спасались уже вплавь, а Белоусов ожидал подхода французского крейсера, держась в холодной воде за льдину.
Глубина места под крейсером составляла всего 21 метр во время отлива, и Руднев собирался выйти для затопления корабля подальше, но этого не позволяло сделать состояние корабля: практически не работало рулевое управление, развернуться было нельзя: крейсер мог опрокинуться при развороте. Задним ходом выйти тоже было невозможно.
«Кореец», не получивший в бою повреждений, был взорван. Взрывы произвели мичман Бутлеров, инженер-механик Франк, боцман Сафронов и матросы Ваганов и Емельянов с лейтенантом Левицким. Носовая часть канонерки оторвалась и перевернулась вверх килем, а кормовая была разорвана на части, средняя часть лодки быстро погрузилась в воду. При этом все орудия и оборудование с палубы сорвало с мест и выбросило взрывом в море.

Прощание с «Варягом»

Крейсер начал погружаться. Рудневу и сопровождающим его морякам после перенесенного боя трудно было спускаться по наклонному трапу правого борта. Держась за погнутую леерную стойку, командир прижался к ней губами, отдавая последнюю дань своему кораблю.
С крейсера неожиданно услышали лай собаки, почти два года жившей на корабле и ставшей всеобщим баловнем команды.
Кличкой «Кирюшка» собаку в шутку назвали матросы «в честь» великого князя Кирилла Романова, офицера штаба эскадры.
Даже командиру Рудневу было жаль животное, и стоявший рядом с ним Войцеховский побежал в сторону лазарета, откуда был слышен ее лай. Почувствовав, что ее бросили, собака не находила себе места и звала людей на помощь, при этом запрыгивая передними лапами на край ванны, заваленной перевязочным материалом. Разбросав наваленную кучу бинтов, Войцеховский, к своему удивлению обнаружил там тяжелораненого машиниста Степана Крылова. Его, безмолвного, позабыли в спешке вынести вместе со всеми. Крылова осторожно снесли по трапу, а за ним последовала и собака, спасшая его от затопления вместе с кораблем.
В 15 часов 55 минут «Варяг» покинул последний катер, который направился к французскому крейсеру «Паскаль». Руднев захватил с собой корабельный флаг, казенные деньги, судовые документы и журнал. Многие матросы не взяли с собой запасной одежды, и позже, в дорогу домой, им пришлось переодеваться во французскую форму.
«Варяг» погружался на левый борт. В 18 часов 10 минут он скрылся левым бортом под водой.
Русский крейсер не уронил чести Андреевского флага, а команда боролась за его живучесть как могла, из последних сил.
«Варяг» сумел нанести вражеской эскадре значительный урон и спас оставшихся в живых людей от позорного плена.
В этот день японские корабли на рейде больше не появлялись, оставаясь за островом Иодольми. Наступила холодная зимняя ночь.
Руднева беспокоило, как будет воспринят его поступок в России. Умудренный опытом службы в российском флоте, Руднев знал, что реакцию командования очень трудно предугадать. И она может быть такой же нелепой, как, скажем, приказы русского наместника, фактически повлекшие гибель «Варяга» и «Корейца». Ведь на самом деле он даже нарушил приказ, выйдя на рейд из Чемульпо! Правда, это спасло команду от бесславного пленения и, возможно, даже расстрела японцами. И не дало к тому же возможности японцам беспрепятственно завладеть русскими кораблями.
Рано утром адмирал Уриу, как всегда, появился на мостике. Крейсеры «Асама», «Чиода» и «Такачихо» отплывали в Сасебо на ремонт. Как расценит результаты вчерашнего боя командующий флотом адмирал Того? Перед Уриу придется отвечать за выведенные из строя три крейсера, уходившие теперь на ремонт, потопленный миноносец.
И все это наделал один русский «Варяг», уступающий японской эскадре и по вооружению, и по ходовым качествам.
Разведка доложила о недавних событиях на рейде. Уриу это известие вывело из себя. Эвакуация команд двух русских кораблей, затопление «Варяга» и взрыв «Корейца» никак не входили в его планы. И Уриу приказал послать всем командирам кораблей, принявших русских, немедленный ультиматум о их выдаче как военнопленных.
Японский адмирал подумал о капитане Рудневе, его интересовало, что с ним стало, жив ли бесстрашный русский офицер. Нет, скорее всего погиб! Но уважение на родине ему, несомненно, обеспечено...
Получив с опозданием требование японского адмирала, иностранные командиры, принявшие на борт русских моряков, отказались их выполнять: ведь сами японцы грубо нарушили международные правила. Уриу не являлся победителем, русские моряки не были взяты в плен в сражении, их вполне законно приняли на борт без оружия, как спасенных при кораблекрушении по сигналу Руднева «Терпим бедствие».
Больше всего раненых русских моряков разместилось на французском крейсере «Паскаль». Вскоре восемь из них умерло, у некоторых раненых появилась гангрена, опасность распространения инфекции. Тогда перевезли тяжелораненых на берег в госпиталь английской миссии. Раненых взял под свое покровительство французский вице-консул.
Все они впоследствии (кроме двух умерших в госпитале) поправились и вернулись в Россию. Принять русских раненых отказался только командир американского «Виксбурга» Маршал.
Наконец посланник русской миссии в Корее решил свернуть свою деятельность. Вся миссия и консульство с охраной (всего 132 человека) прибыли на крейсер «Паскаль». Почти целый день ушел на перевоз багажа миссии. Все это время велись дипломатические переговоры с русскими моряками о пропуске через район военных действий. Командиры иностранных кораблей требовали у японского командования гарантий безопасного прохода в водах, которые контролировались японским флотом. Французский крейсер «Паскаль» получил такую гарантию 3 февраля, быстро снялся с якоря и ушел в Шанхай. За ним последовали в Гонконг «Тэльбот» и «Эльба».
Странным было поведение в эти трагические дни высшего русского командования в Порт-Артуре. Командующего Е.И.Алексеева не беспокоило отсутствие с 12 января сведений о русских кораблях из Чемульпо.
Только в день нападения японской эскадры, 27 января, была послана телеграмма на имя консула в Чифу: «Объявлена война. Прошу сообщить в Чемульпо стационерам через германского или французского консула. Ожидаю ответа».

Дальнейшая судьба «Варяга» и его команды

Россия готовилась к встрече героев Чемульпо. На всем пути их следования из разных стран мира в их адрес шли приветственные телеграммы. В Шанхае их встречали моряки русской канонерской лодки «Манджур», свое восхищение выразил командир немецкого крейсера «Герта». В Константинополе пароход «Малайя», на котором плыла первая очередь русских моряков, посетили русский консул и офицеры канонерской лодки «Запорожец» и парохода «Колхида».
Пришедший пароход «Кримэ», на котором плыл капитан Руднев и основная часть команды «Варяга», на пристани встречали с подарками генерал-адъютант турецкого султана, начальник морского корпуса и сам вице-адмирал Гусни-паша. В Одессе героев торжественно приветствовали. Здесь же им вручали Георгиевские кресты, им салютовала артиллерийская батарея. В городе по случаю их возвращения был праздник.
В Севастополе порядок церемонии встречи был регламентирован специальным циркуляром штаба Черноморского флота.
10 апреля специальным эшелоном 30 офицеров и 600 матросов «Варяга» и «Корейца» выехали из Севастополя в Санкт-Петербург. На всем пути следования их встречали толпы людей. 16 апреля эшелон прибыл в столицу. На Николаевском вокзале моряков торжественно встречали родственники живых и погибших, представители командования, городской Думы и земства. Было организовано торжественное шествие колонны моряков по Невскому проспекту.
Правительственным указом была учреждена специальная медаль «За бой "Варяга" и "Корейца" 27 января 1904, Чемульпо». Состоялся прием в городской Думе, каждому матросу были вручены именные серебряные часы и специальный сувенир — обеденный <