МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ПОНЯТИЯ ПСИХОЛОГИИ 9 страница

обнаруживают «соучаствоваыие». Вместе с тем необходимо специ­ально выделить задачу формирования ответного соучаствования ребенка.

Жизнь взрослого человека изобилует сложными, трудными, иногда драматическими ситуациями. Для того чтобы повысить сплоченность семьи, нельзя ограждать подростка и даже детей младшего возраста от горестей и радостей взрослого человека. Необходимо сделать его не только свидетелем преодоления трудностей, но и прямым соучастником этого процесса. Причем идти на это надо как можно раньше, давая доступные (с учетом возраста) разъяснения.

Если в семье возникла тревожная ситуация (например, отцу предстоит подвергнуться серьезной хирургической операции), зачастую возникает вопрос: должен ли сын знать о мере опасности, не травмирует ли это его. Безусловно — должен знать. Следует найти необходимые слова, не запугивать, не сгущать краски, обязательно поделиться надеждами на благополучный исход, но ни в коем случае не оставлять его в неведении. Ребенок будет волноваться, окажется огорчен, но это не должно останав­ливать — он член семьи, со всеми правами и обязанностями. Совместные переживания, радости, горе, надежды, мечты — все это сплачивает семью, укрепляет ее основы. Таким образом завязывается соучаствование, без которого немыслимо сотрудни­чество поколений.

Семья, три-четыре человека, соединенные родственными свя­зями, могут стать, а могут и не стать коллективом в зависимости от того, какой характер приобретут межличностные отношения. Будет ли это диктат, опека или безразличное сосуществование или же, напротив, сотрудничество, порождающее соучаствование, внутригругшовую идентификацию. Последняя в равной мере предполагает отказ от всепрощения и жертвенности и от эго­истического потребительского отношения к ребенку. При этом имеется в виду действенная забота о детях, о их благе и в то же время предъявление им требований, которые родители предъяв­ляли бы себе, находясь на их месте. Исходить из единой нравст­венной нормы (к себе, как к другому, к другому - как к себе) и дома, и на работе, — тип отношений, который в наибольшей степени отвечает истинной гуманности.

Одной из наиболее существенных примет такой семьи выступа­ет ее сплоченность как проявление ценностно-ориентационного единства.

В семье необязательно согласие в оценке кинофильма, достоинства той или иной футбольной команды, прически дочери, нового костюма отца и т.п. Однако если нет согласия в

оценке того, как надо отдыхать, как относиться к деньгам, какие знакомства неподходящие, а какие приемлемые и т.д., то это свидетельствует об отсутствии ценностно-ориентационного един­ства. Совершенно недопустимо, если между взрослыми существу­ют постоянные разногласия в оценке поступков детей в тех или иных педагогических ситуациях. Ребенок легко улавливает нали­чие рассогласования позиций взрослых по поводу его поступков, даже если они не приобретают характер прямых пререканий в его присутствии, и, как правило, использует это в своих интересах, что может вести как к нарушению семейной сплоченности, так и к деформации личности ребенка.

Единство требований к ребенку, единодушие в оценке его поступков, приобретающее характер ценностно-ориентационного единства, — важнейший принцип воспитания в семье.

Важная примета благоприятных отношений в семье — адекват­ная атрибуция (приписывание, адресование) ответственности за успехи или неудачи при осуществлении совместной деятельности членов семьи, как взрослых, так и детей. При успехе или неудаче в совместной деятельности обычно трудно определить долю заслуг или ответственности каждого, нелегко точно зафиксировать, чьи действия привели к удаче или неудаче. Для выявления характера семейных взаимоотношений важно выявить, как возлагается ответственность за неудачу, берет ли член семьи ее на себя или приписывает ее, как правило, другому. Столь же показательна ситуация успеха. Хотя меру вклада каждого в ситуацию, увенчав­шуюся успехом, определить тоже нелегко, но в хорошем коллек­тиве скорее припишут успех другому, чем назовут его своим и только своим.

Адекватная атрибуция ответственности — не только признак благоприятного психологического климата семьи, но и условие совместимости ее членов. Если люди неспособны справедливо оценить вклад каждого в совместную деятельность, это неизбежно ведет к конфликту, расшатывает устои сплоченности семьи. Сказанное в равной мере относится к любому из ее членов, и к старшим, и к младшим.

Для семьи необходима не только объективность при возло­жении ответственности по поводу уже свершившихся дел, но и справедливость при распределении повседневных обязанностей.

О семейном содружестве нельзя говорить всерьез, если после работы муж смотрит телевизор, а жена на кухне отрабатывает вторую рабочую смену. Антипедагогические эффекты этой не­справедливости весьма значительны, если учесть, что дети не могут всего этого не замечать.

Справедливость и взаимозаменяемость при распределении

домашних обязанностей являются законом для каждого члена семьи. Конечно, приходится считаться с исторически сложившим­ся разделением «домашних ролей». Женщине, которая не была освобождена от изнурительной работы в поле, приходилось готовить пищу, поддерживать чистоту в доме, нянчить детей. Но и у мужчины в прошлом был свой круг обязанностей в семье — напилить и нарубить дров, привезти их из леса, починить ребятам сапоги, подшить валенки, поправить сбрую лошади, проконопа­тить бочку и т.д. Увеличение объема работы женщины (на пред­приятии, в учреждении и дома) и сокращение ее для мужчины может существенно нарушить равновесие в правах и обязанностях членов семьи и выступить основанием внутрисемейной кон­фликтности. Если обязанности распределены между всеми, в том числе и детьми, семья осознает себя коллективом. При этом выигрывают все - у женщины нет основания для раздражения и обиды, а мужчина сохраняет уважение близких как надежный товарищ в пока еще нелегком домашнем труде. Для детей обоего пола с этого начинается трудовое воспитание — они находят свое место в общем деле и обретают необходимые образцы реальной сплоченности и сотрудничества.

Наблюдения показывают, что для некоторых семей характерна заведомо альтруистическая позиция по отношению к ребенку (все для детей, ничего для себя), для других эгоистическая — она встречается реже, — которая проявляется в завуалированной форме, к примеру в насильственном обучении ребенка игре на скрипке или на фортепьяно безотносительно к его способностям и при игнорировании откровенной неприязни, которую он питает к этому занятию. Престижные соображения родителей, пренебре­жение к личности ребенка свидетельствует об эгоизме родителей, какие бы высокие мотивы они себе ни приписывали.

Очевидно, что родительский эгоизм как психологическая основа воспитания в семье неприемлем, но семейный коллектив не может быть сплочен и на основе чистого альтруизма роди­телей. Ребенок, которому отец или мать «отдают себя без остат­ка», легко приучается потреблять плоды родительской жертвен­ности. В том случае, если он почему-либо оказывается даже частично ,их лишен, он выражает недовольство по поводу «эго­изма» родителей. Именно родители, которые ведут себя как убежденные альтруисты, зачастую рассматриваются их детьми как черствые эгоисты, утаивающие что-то из жизненных благ, которые дети привыкли безвозмездно употреблять лично для себя. Ребенок начинает неосознанно придерживаться иждивенческого принципа: «Эгоист — это человек, который заботится о себе больше, чем обо мне».

Для дружной семьи кажущаяся единственно возможной альтернатива «или эгоизм, или альтруизм» оказывается мнимой. Подлинную альтернативу как эгоизму, так и альтруизму в семье, как в любой другой группе высокого уровня развития, составляет внутригрупповая идентификация.

В семье складывается значительно более жесткая ролевая структура по сравнению с большинством малых групп. В психо­логии под ролью понимается нормативно одобряемый образец поведения, ожидаемый от каждого, кто занимает данную пози­цию. Другими словами, хочет или не хочет член семьи (отец, мать, бабушка, дедушка, сын, дочь, брат, сестра, внук), но от него ожидают поведения, соответствующего определенному образцу («исполнения роли», к примеру, матери или сына). Если они замечают отклонения от образца ее исполнения, это может вызвать осуждение. От родителей окружающие ожидают доброты и снисходительности к детям, и соответствие этим ожиданиям социально одобряется. Однако «перебор» родительской ласки и всепрощения подмечается окружающими и подвергается реши­тельному осуждению. Таким образом определяется «верхняя гра­ница» ролевых ожиданий по отношению к материнской доброте. От родителей ожидают строгости и требовательности к их детям. Однако окружающие, как правило, не одобряют излишней муштры, «дерганья» ребенка по каждому поводу, тем более осуждают любые проявления жестокости. Так устанавливается «нижняя граница» ожиданий по отношению к требовательности родителей.

Таким образом, существует определенный диапазон, в котором «исполнение» роли родителей рассматривается как социально приемлемое. Перечень ролевых ожиданий, предъявляемых ребен­ку, связанных с послушанием, уважением к старшим, отличной учебой, опрятностью, прилежанием и т.д., чрезвычайно велик. Окружающие — не только в семье, но и вне ее постоянно дают понять ребенку или подростку, что он отвечает (или не отвечает) ролевым ожиданиям. Забота всех взрослых о строгом исполнении ребенком его социальной роли обусловлена исторически — на семью более и ранее, чем на какой-либо другой общественный институт, возлагалась функция социализации подрастающего по­коления.

Однако нельзя ставить знак равенства между индивидом как «исполнителем роли» и индивидом как личностью. Соответствие социальным ожиданиям — это необходимая, но отнюдь не доста­точная характеристика личности в любой группе семьи. «Роль» — это характеристика поведения человека, его соответствия соци­ально одобряемому образцу. Личность же предполагает наличие

внутренней позиции индивида по отношению не только к тем, кому приписываются определенные ожидания, но и к той роли, которую он выполняет, соответствуя этим ожиданиям. Лич­ность — понятие бесконечно более богатое, чем функциональная роль, основывающаяся на принципах сотрудничества.

Семья предполагает относительную гармонизацию роли и лич­ности родителей, во всяком случае отсутствие ярко выраженных противоречий между ними. Хотя ролевые предписания в большей или меньшей степени стандартизируют отношения людей, лич­ность не вмещается в «прокрустово ложе» стандарта. Если отец, столкнувшись с огорчающим его фактом, к примеру, получения сыном трех неудовлетворительных отметок подряд, не использует отвечающие ролевым ожиданиям традиционные репрессивные меры, это вовсе не обязательно свидетельствует о дисгармонии роли и личности. Существует множество других способов реакции на возникшее у детей неблагополучие, более отвечающих особен­ностям его личности.

Специфика семьи не сводится, разумеется, ни к более жест­кой, чем во многих других группах, ролевой структуре (каким ожиданиям должен отвечать, к примеру, профессиональный дип­ломат, знают немногие, какому образцу должно соответствовать поведение матери или дочери, знают все), ни к необходимому единству роли и личности ее исполнителя, ни к разумному и социально одобряемому разрешению «ролевых конфликтов» при столкновении ролевых позиций.

Существует и ряд других психологических особенностей семьи. Так, к числу наиболее для нее характерных относится специфически выраженная эмоциональность внутрисемейных отношений, т.е. связи, которые объединяют семью в единое целое, являются по преимуществу эмоциональными. Само собой понятно, что эти связи между членами семьи опосредуются их деятельностью, задачами, ценностями. Однако именно высочай­шая степень эмоциональной близости — «пристрастное» отноше­ние друг к другу — это особое качество настоящей семьи.

 

Глава 13

СОЗНАНИЕ

 

1. Развитие психики в филогенезе1

Возникновение и развитие психики человека является одной из самых сложных проблем, встававших когда-либо перед исследователями, стремившимися осмыслить законы природы. Ученые материалисти­ческого направления объясняют возникновение психики длитель­ным развитием материи. Исследуя природу материи, они изучают различные формы движения материи, так как движение есть способ существования материи, неотъемлемое ее свойство, внут­ренне ей присущее. Материи неподвижной, неизменно пребы­вающей в абсолютном покое, вообще не существует. В состоянии движения, изменения и развития находится все во вселенной, вся неорганическая и органическая природа.

Вся материя, начиная от неживой, неорганической, и кончая самой высшей и сложной материей — человеческим мозгом, обладает всеобщим качеством материального мира — качеством отражения, т.е. способностью отвечать на воздействия. Формы отражения зависят от форм существования материи: отражение проявляется в способности отвечать на внешние воздействия в соответствии с характером воздействия и формой существования материи.

Психика и среда. Если бы среда обитания живых существ бы­ла повсюду совершенно одинаковой, то Земля, по всей веро­ятности, была бы населена одним видом животных организмов. Поскольку в действительности среда чрезвычайно разнообразна как в отношении климата, так и в отношении условий обита­ния, то это вызвало дифференциацию организмов. Землю насе­ляет больше миллиона различных видов животных. При всем многообразии явлений на Земле они подчиняются определенным циклическим сменам - годовые циклы, смена дня и ночи, смена

1 Здесь и далее разделы, написанные B.C. Мухиной. 362

температур и т.д. Все живое приспосабливается к существующим условиям.

Саморегулирование, начинаясь с элементарной раздра­жимости, находит свое высшее развитие в творческом разуме человека.

Чем выше способы отражения, тем более освобождается данный вид животных от непосредственного влияния среды. Одноклеточный организм, реагирующий на изменения среды тропизмами (от греч. поворот, направление), целиком и пол­ностью непосредственно зависит от условий среды.

Так, например, при изменении температуры среды меняется скорость химических реакций в организме: при повышении тем­пературы скорость реакции увеличивается, при понижении -уменьшается, а при большом повышении или понижении тем­пературы одноклеточный организм погибает. Безусловно, то же самое произойдет и с любым живым организмом, если его поместить в условия с очень низкими температурами. Однако есть существенная разница в поведении высших животных в подобных условиях.

Давно известно, что резкое изменение условий обитания побуждает животное к передвижениям. Эти движения животных могут быть более адекватными и менее адекватными. Степные черепахи и мелкие грызуны к периоду жары и зимних холодов закапываются глубоко в землю, где температура более соответ­ствует условиям их нормального существования. Здесь действуют инстинкты. Слон будет обливаться водой, прятаться в густой тени, обезьяна также будет выбирать и подготавливать место, позволяющее ей лучше перенести жару. Помимо инстинктов, здесь действуют условные связи — приобретенный в индивиду­альной жизни опыт животных.

Таким образом, животные организмы постепенно освобожда­ются от непосредственной зависимости среды. Однако на любом уровне развития живые существа до конца никогда не осво­бодятся от этой зависимости. Среда — условие существования живого организма, главный фактор, определяющий жизнь живых существ, иначе: существование живых организмов детермини­ровано условиями среды.

Психика и эволюция нервной системы. Адекватность отражения зависит прежде всего от строения органов чувств и нервной системы. Так, чем более тонко реагирует рецептор на опреде­ленного рода раздражители, тем более адекватной будет реакция. В известных пределах тут прямая связь. Например, зрительный рецептор развивался в связи с приспособлением к отражению рассеянного света Солнца.

У одноклеточных, так же как и у простейших многоклеточных кишечнополостных, можно наблюдать лишь общую реакцию на свет - фототропизм. У земляного червя имеются светочувстви­тельные клетки, лежащие в его эпидермисе. Эти клетки способны отмечать наличие или отсутствие света. У моллюска «блюдце» уже встречаются группы светочувствительных клеток, как бы высти­лающих мешочек, погруженный в его тело. Такое устройство органа зрения позволяет животному улавливать не только присутствие или отсутствие света, но и то, с какой стороны падает свет. У насекомых фасеточное устройство глаз позволяет видеть форму мелких предметов. У большинства позвоночных животных глаз снабжен специальной светопреломляющей линзой (хрусталиком), благодаря чему оказывается возможным четко видеть очертания предмета.

Развитие рецепторов в известных пределах сочетается с разви­тием определенного типа нервной системы. Уровень развития орга­нов чувств и нервной системы неизменно определяет уровень и формы психического отражения. На низшей ступени развития (например, у кишечнополостных) нервная система представляет собой нервную сеть, состоящую из разбросанных по всему организму нервных клеток с переплетающимися между собой отростками. Это сетевидная нервная система. Животные с сетевидной нервной системой в основном реагируют, как было уже сказано, тро-пизмами. Временные связи у них образуются с трудом и плохо сохраняются.

Па следующей ступени развития нервная система претерпевает ряд качественных изменений. Нервные клетки организуются не только в сети, но и в узлы (ганглии). Узловая, или ганглиозная, нервная система позволяет получать и перерабатывать наибольшее количество раздражений, так как чувствующие нервные клетки находятся в непосредственной близости от раздражителей, что меняет качество анализа полученных раздражений. У животных с ганглиозной нервной системой ведущий ганглий устроен значи­тельно сложнее, чем все остальные узлы нервной системы. Наибо­лее примитивная ганглиозная нервная система у червей, у них сегментные ганглии по своим отражательным возможностям од­нородны и, таким образом, не позволяют осуществить более тон­кое отражение. Лишь головной ганглий, представляющий собой соединение неоднородных по функциям и связям нервных кле­ток, получает и перерабатывает более разнообразные раздражения.

Усложнение узловой■нервной системы наблюдается у высших беспозвоночных животных — насекомых. В каждой части тела ганг­лии сливаются, образуя нервные центры, которые взаимосвязаны между собой нервными путями. Особенно усложнен головной

центр. Нервная система насекомых связывается со средой с по­мощью уже достаточно тонко организованных рецепторов, которые несут сигнальную функцию. Животные с ганглиозной нервной системой отражают воздействия внешней среды, используя как врожденные, так и приобретенные в индивиду­альном опыте рефлексы. Однако врожденные реакции явно преобладают.

Высший тип нервной системы — трубчатая нервная система. Она представляет собой соединение организованных в трубку нервных клеток (у хордовых). В процессе эволюции у позво­ночных возникают и развиваются спинной и головной мозг — центральная нервная система. Одновременно с развитием нервной системы и рецепторов развиваются и совершенствуются органы чувств животных, усложняются и формы психического отражения. У животных возникают новые и совершенствуются появившиеся на более низкой ступени эволюции психические функции (ощущение, восприятие, память и, наконец, мышление). Чем сложнее нервная система, тем совершеннее психика.

Особое значение в эволюции позвоночных приобретает раз­витие головного мозга. В головном мозгу образуются локализо­ванные центры, представляющие разные функции. Эти центры взаимосвязываются через специальные нервные образования -ассоциационные зоны. Чем выше организовано животное, тем совершеннее эти зоны. Животные, обладающие центральной нервной системой, наиболее адекватно отражают воздействие среды. При этом основной фонд нервной деятельности высоко­организованных животных составляет совокупность узловых рефлексов.

Таким образом, эволюция психики выражается в совершенство­вании органов чувств, выполняющих рецепторные функции, и раз­витии нервной системы, а также в усложнении форм психического отражения, т.е. сигнальной деятельности.

Прогрессивное развитие строения тела, нервной системы и органов чувств животных благодаря количественному и качест­венному изменению форм отражения вызывает появление все более сложных и многосторонних связей живых организмов со средой. Так, устройство зрительного рецептора способствует наилучшей зрительной ориентировке животного в среде обитания. Глаза глубоководных рыб улавливают минимальные световые раздражения. В их сетчатке имеются высокочувствительные спе­циальные аппараты — палочки. Зрачок и хрусталик глаза относительно велики. Глаза высших наземных животных устроены так, что роговица и хрусталик не пропускают ультрафиолетовых лучей до сетчатки. Глаза животных, ведущих дневной и ночной

образ жизни, также имеют специфическое устройство, связанное с условиями существования. Различное устройство глаз и опре­деляет более адекватное отражение раздражителей в условиях определенной среды.

Нельзя, однако, думать, что в условиях одной и той же среды у животных развиваются и становятся ведущими рецепторы одного и того же типа. Филогенетическое развитие чувствитель­ности у животных существенно зависит от того, какие раздра­жители являются для них биологически значимыми. В одной и той же среде паук ориентируется на вибрацию; лягушка - на едва слышимый человеком шорох; летучая мышь - на ультразвуки; собака больше всего ориентируется на запахи (и не на всякие, а на запахи органических кислот, при пониженном обонянии к запахам ароматических веществ — цветов, травы) и т.д.

Эволюция психики идет не прямолинейно. В одной и той же среде обитают животные самых различных уровней отражения, и наоборот, в различных условиях обитания можно найти разные виды животных с близкими уровнями отражения. Считается, на­пример, что дельфины, слоны и медведи стоят в этом отношении одинаково высоко.

Среда не есть нечто постоянное. Как всякая материя, среда эволюционирует. К этой эволюционирующей среде и приспо­сабливается животный вид, который в ней обитает. Причем, изменение среды может существенным образом воздействовать на развитие психических функций одних видов животных и в то же время не оказывать значительного влияния на развитие психиче­ских функций других видов животных. Так, коренное изменение условий обитания явилось причиной качественного переустрой­ства поведения древних человекообразных обезьян, которое в ко­нечном счете привело к появлению на Земле человека.

2. Возникновение Сущность различий психики животных и челове-сознания ка. Нет сомнения, что существует огромная разница между психикой человека и психикой самого высшего животного.

Так, ни в какое сравнение не идет «язык» животных и язык человека. В то время как животное может лишь подать сигнал своим собратьям по поводу явлений, ограниченных данной, непосредственной ситуацией, человек может с помощью языка информировать других людей о прошлом, настоящем и будущем, передавать им социальный опыт.

В истории человечества благодаря языку произошла пере­стройка отражательных возможностей: отражение мира в мозгу человека наиболее адекватно. Каждый отдельный человек благо­даря языку пользуется опытом, выработанным в многовековой практике общества, он может получить знания о таких явлениях, с которыми он лично никогда не встречался. Кроме того, язык дает возможность человеку отдавать себе отчет в содержании большинства чувственных впечатлений.

Разница в «языке» животных и языке человека определяет различие и в мышлении, поскольку каждая отдельная психическая функция развивается во взаимодействии с другими функциями.

Многими экспериментами исследователей было показано, что высшим животным свойственно лишь практическое мышление, Только в процессе ориентировочного манипулирования обезьяна способна разрешить ту или иную ситуативную задачу и даже создать «орудие». Абстрактные способы мышления еще не наблю­дал у обезьян ни один исследователь, когда-либо изучавший пси­хику животных. Животное может действовать только в пределах наглядно воспринимаемой ситуации, оно не может выйти за ее пределы, абстрагироваться от нее и усвоить отвлеченный прин­цип. Животное — раб непосредственно воспринимаемой ситуации.

Поведение человека характеризуется способностью абстраги­роваться (отвлекаться) от данной конкретной ситуации и предвос­хищать последствия, которые могут возникнуть в связи с этой ситуацией. Так, моряки начинают экстренно чинить небольшую пробоину в судне, а летчик ищет ближайший аэродром, если у него осталось мало горючего. Люди отнюдь не рабы данной ситуации, они способны предвидеть будущее.

Таким образом, конкретное, практическое мышление живот­ных подчиняет их непосредственному впечатлению от данной ситуации, способность человека к абстрактному мышлению устра­няет его непосредственную зависимость от данной ситуации. Че­ловек способен отражать не только непосредственные воздействия среды, но и те, которые его ожидают. Человек способен поступать соответственно познанной необходимости — сознательно. Это первое существенное отличие психики человека от психики животного.

Второе отличие человека от животного заключается в его спо­собности создавать и сохранять орудия. Животное создает орудие в конкретной наглядно-действенной ситуации. Вне конкретной ситуации животное никогда не выделяет орудие как орудие, не сохраняет его впрок. Как только орудие сыграло свою роль в дан­ной ситуации, оно тут же перестает существовать для обезьяны как орудие. Так, если обезьяна только что пользовалась палкой

как орудием для подтягивания плода, то через некоторое время животное может изгрызть ее или спокойно смотреть, как это сделает другая обезьяна. Таким образом, животные не живут в ми­ре постоянных вещей. Предмет приобретает определенное значе­ние лишь в конкретной ситуации, в процессе деятельности1. Кроме того, орудийная деятельность животных никогда не совершается коллективно — в лучшем случае обезьяны могут наблюдать деятельность своего собрата, но никогда они не будут действовать совместно, помогая друг другу.

В отличие от животного человека создает орудие по заранее продуманному плану, использует его по назначению и сохраняет его. Человек живет в мире относительно постоянных вещей, пользуется орудием сообща с другими людьми, заимствует опыт использования орудия у одних и передает его другим людям.

Третьим, весьма существенным различием между животными и человеком является различие в чувствах. Конечно, и человек и высшее животное не остаются безразличными к происходящему вокруг. Предметы и явления действительности могут вызывать у животных и у человека положительные или отрицательные эмоции. Однако только в человеке может быть заключена разви­тая способность сопереживать горе и сорадоваться с другим чело­веком, только человек может наслаждаться картинами природы или испытывать интеллектуальные чувства при осознании какого-либо жизненного факта.

Четвертое важнейшее отличие психики человека от психики животных заключается в условиях их развития. Если развитие пси­хики животного мира шло по законам биологической эволюции, то развитие собственно человеческой психики человеческого со­знания подчиняется законам исторического развития.

И животное и человек имеют в своем арсенале известный опыт поколений в виде инстинктивных действий на определен­ного вида раздражитель. И тот и другой приобретают личный опыт во всевозможных ситуациях, которые предлагает им жизнь. Но только человек присваивает общественный опыт, который в наибольшей мере развивает его психику. С момента рождения ребенок овладевает способами употребления орудий, способами общения.

Без усвоения опыта человечества, без общения с себе подоб­ными не будет развитых, собственно человеческих чувств, не разовьется способность к произвольному вниманию и памяти, способность к абстрактному мышлению, не сформируется челове-

Понятие «деятельность» применимо по отношению к животному лишь условно, в смысле «жизнедеятельность».

ческая личность. Об этом свидетельствуют случаи воспитания человеческих детей среди животных.

Так, все дети-«маугли» проявляли примитивные животные ре­акции, и у них нельзя было обнаружить те особенности, которые отличают человека от животного. В то время как маленькая обезьянка, волею случая оставшаяся одна, без стада, все равно будет проявлять себя как обезьянка, человек только тогда стано­вится человеком, если его развитие проходит среди людей.

Роль трудовой деятельности в возникновении сознания. Челове­ческая психика подготавливалась всем ходом эволюции материи, однако говоря о биологических предпосылках возникновения сознания нельзя забывать, что человек — продукт общественных отношений.

Биологической предпосылкой общественных отношений было стадо, которое позволяло всем особям наилучшим образом защи­щаться от врагов, оказывать взаимопомощь друг другу. Фактором, влияющим на превращение обезьяны в человека, стада — в об­щество, была трудовая деятельность, т.е. такая деятельность, кото­рая совершается людьми при совместном изготовлении и употреб­лении орудий.

Резкие изменения условий жизни вызвали большие затрудне­ния в удовлетворении потребностей животного мира - уменьши­лись возможности легкого добывания пищи, ухудшился климат. Предки человека должны были или вымереть, или качественно изменить свое поведение, что они и сделали, обратившись к осу­ществлению совместных предтрудовых действий, помогающих им выжить.