Глава 3. Первые знакомства 4 страница

Его глаза продолжали скользить по ее носу и рту. Он ухмыльнулся, увидев, что она начала покусывать губы, проводя салфеткой от его нижней губы до подбородка, куда стекала кровь, заинтригованный и дьявольски разозленный тем, что понятия не имел, о чем она в этот момент думает.

Она терла салфеткой нежно, но решительно, пока не убедилась, что он стал выглядеть лучше, чем после жестокого избиения офицерами. Да, он тщеславный ублюдок, но он не заслужил этого. Придирчиво осмотрев его лицо, она заметила, что на его щеке начал проявляться синяк.

Скорость, с которой она отдернула руку, удивила Каллена, но не так сильно, как Изабеллу шокировало желание прикоснуться к его лицу. Она откашлялась, маскируя свою глупость, и отвела взгляд.

- Все готово, - тихо пробормотала она, стирая пятна крови, оставшиеся на ее пальцах.

Каллен нахмурился, вдруг испытав сильную злость из-за того, что она не смотрела на него и не прицокивала язычком, глядя на его задницу. Ее смущение по-видимому бесило его. Он открыл было рот, чтобы хоть что-то сказать, но слова застряли в горле.

Вместо этого он закатил глаза и усмехнулся. – Все равно, - пробормотал он.
Трое охранников схватили его и потащили из класса, минуя Изабеллу. Она вздохнула, глядя вслед уходящим фигурам, и выбросила окровавленную салфетку в мусорное ведро.

= PoF =

На следующее утро голова Майка Ньютона болела так, что казалось, будто на ней плясал слон, напяливший шпильки.

Он снова напомнил себе, что ему необходим отпуск. Слишком много стресса, в основном связанного с работой. Работать с такими идиотами, как Эдвард Каллен и управлять Департаментом образования само по себе было непросто, но это усугублялось еще и бойкотом, который объявила ему жена. Он понятия не имел, что у нее за проблема, и уже истратил все силы на тщетные попытки изо дня в день подкатить к ней. Они не спали вместе уже две недели, И Ньютон был убежден, что его член вот-вот сбежит на поиски более захватывающей сексуальной жизни.

Каждое утро он удовлетворял себя в душе. Пытаясь снять часть напряжения, он представлял Изабеллу Свон, запертую в клетке, где только он согреть ее мог. Казалось, что это оказывало на него какое-то магическое влияние, да такое, что вчера на работе он запер свою дверь и снова вызвал в голове этот образ, что было неслыханно для него. Он пребывал в расслабленном состоянии, пока ему не сообщили, что гребаный Каллен снова устроил представление в классе мисс Свон. У парня были серьезные проблемы, особенно если он рассчитывал на то, что, ведя себя как гребаный бандит, будет освобожден досрочно. Его изолировали, и уже вызвали его наставника. Ньютону было не нужно это дерьмо: не вижу, значит, нет.

Собираясь на работу, на этот раз он надел новый костюм, который, как он считал, подчеркивал синеву его глаз. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, он пригладил гелем волосы, которые топорщились в передней части головы. О да, он до сих пор шикарен…

Его жена, Джессика, уже уехала на весь день, оставив ему на завтрак холодный тост с маслом и остывший кофе. Выкинув тост в мусорное ведро и раздраженно вылив кофе, он пожалел сам себя за то, что жена не волнуется о его заднице. Он перехватит что-нибудь по дороге на работу, как делал это всегда.

Схватит портфель и ключи, он вышел из передней двери, установил дом на сигнализацию и закрыл глаза, прячась от горячего нью-йоркского солнца.

Он снова открыл их только когда шагнул на шестую ступеньку лестницы своего шикарного дома, и как раз собирался сделать еще один шаг, но замер, увидев свою машину, вернее, то, что от нее осталось.

Он понятия не имел, какого черта не сработала сигнализация, не говоря уже о том, какого черта никто не предупредил его об этом!

Затуманенным взором он осматривал улицу, но видел лишь оранжево-коричневую кошку, что равнодушно семенила к нему по тротуару. Он опустил подбородок и его взгляд вернулся к Мерседесу… и осколкам стекла, измазанным черной краской, и покореженному металлу, и колесным дугам, что сейчас… были без колес, и его глаза зажгло от вспыхнувшего гнева.

Он купил эту машину только три гребаных месяца назад, после того, как его последнюю машину угнали, но через два дня, полностью обгоревшую, нашли на складе в Квинсе…

Вытащив свой телефон, он медленно открыл его и набрал 911.

Сегодня день будет длиться охуеть как долго.

Глава 5. Перемирие.

– существительное

1. приостановление военных действий на установленный срок по взаимному согласию воюющих сторон; прекращение огня.
2. соглашение или договор о его установлении.
3. временная передышка - например, от проблем или боли.

Изабелла перекатилась на живот и выключила будильник прежде, чем он начал звонить. Она не спала уже более часа. Она снова перевернулась на спину, как и лежала все это время, и с гримасой на лице и глубокими тяжкими вздохами рассматривая красочный водоворот, что покрывал потолок ее спальни, продолжила перебирать в памяти события, произошедшие за последние двадцать четыре часа.

Сказать, что она была озадачена, значит, сильно преуменьшить. Хотя в ней и присутствовали некоторые признаки смятения, все же невозможно было подобрать слово, точно описывающее ее чувства. Фраза "выбита из колеи" звучала слишком длинно, но и она не совсем подходила. Изабелла перебирала в памяти слова - главным образом, прилагательные, - пытаясь найти то, что могло бы резюмировать поток… неважно чего, но это определенно подводило ее к проклятому безумию.

Она ощущала растерянность, злость, расстройство и абсолютное опустошение - все эти качества были лишь верхушкой общеизвестного айсберга эмоций.

Она металась и ворочалась всю ночь (слава Богу, не из-за привычных кошмаров), думая, размышляя и обдумывая, что следующий шаг ее будет направлен на исправление того тотального бедствия, в которое превратились ее отношения со студентом Калленом. Но даже спустя восемь часов раздумий она еще не знала, какой план действий был наилучшим.

Но в одном она была уверена: второй урок с Калленом был совершенно дерьмовой неудачей - и это еще мягко сказано. Она попыталась оставаться спокойной - Господи, как же отчаянно она пыталась! - но это было не так-то легко. Она до сих пор пребывала в ярости от его поведения и его отношение «мне на все срать».

Если бы Изабелла заключила пари, то она поставила бы все свое состояние на то, что, если бы вокруг не было посторонних, они с Калленом могли бы провести в комнате дольше пятнадцати минут безо всяких кровопролитий, просто вопя друг на друга. Она с облегчением выдохнула оттого, что она не унаследовала от своего отца его горячность.

«Все, - размышляла она, - начиналось хорошо, пока он не сделал тот придурковатый комментарий относительно задания, а она не сдержала свой чертов нрав». Она почувствовала, будто ей в надпочечники встроили дистанционное управление, и каждый раз, когда Каллен заговаривал или, черт возьми, делал что-нибудь, этот механизм срабатывал.

Чувство абсолютной беспомощности перед собственными эмоциями, когда она находилась рядом с ним, в равной степени пугало и волновало Изабеллу. Люди, близко знакомые с ней, знали, что Изабелла всегда была непреклонна относительно контроля над всеми аспектами ее жизни. Зная, через что ей пришлось пройти, когда она потеряла отца, и не имея возможности справиться с этим трагическим эпизодом в своей жизни, она стала чертовски упрямой в своей чрезмерной непреклонности.

А Каллен, похоже, подобрал к ней ключик, и она хотела забрать его у него.

Она понятия не имела, что такого было в нем, что заставляло ее почти потерять контроль над собой. В конце концов, он ведь в точности такой же, как и остальные четверо мужчин, которым она преподавала. Ну, не совсем так - он был чуть более боевым и намного более агрессивным, но все это сочеталось с внешней привлекательностью - Изабелла вздрогнула от этой мысли. Она пыталась относиться к нему лишь как к своему студенту (и преступнику), но трудно было не заметить высокий рост, неуступчивость и красоту этого мужчины, сводившего ее с ума.

Его лицо было словно произведением искусства: с точеными и резкими чертами, начиная от высокого лба, переходя к скулам и завершая его подбородком, способным разрезать стекло. Он источал силу и мужественность, и Изабелла не могла отрицать, что внешний вид Каллена начинал волновать ее все больше и больше. Невыносимое желание коснуться синяка, который проявился на его щеке после удара о стену, чертовски шокировало ее.

У нее вдруг пропала власть над собственной рукой и намерениями, и Изабелла стала вести пальчиками по его лицу, по коже под глазами, где кость выдавалась во всей своей рельефной красе. Она хотела стереть покраснение кончиками своих пальцев и унять боль, которая - она знала об этом - испепеляла его кожу, но не могла.

И не сможет.

Она провела этими же самыми кончиками пальцев по липкому лбу, вспоминая выражение его глаз, когда она предложила стереть кровь, что текла по его лицу.

Она видела, что он возмутился - поначалу. А затем, посредством ее прикосновения и дерзкого ответа на его мужеподобную хреноту, он, казалось, понял, что она лишь пытается ему помочь. И только.

По крайней мере, именно так Изабелла продолжала твердить себе.

Она усиленно сосредоточилась на стирании крови, наблюдая за движениями ткани, но чувствовала каждое движение, которое он совершал. Каждый раз, когда он вздыхал и воздух соприкасался с ее рукой, она сглатывала; и каждый раз, когда его рот дергался в одну из этих самодовольных засранских ухмылок, она чувствовала, как сжимаются ее легкие и громко бьется сердце в груди. Какой же он придурок…

Громко выдохнув, Изабелла поняла, что тепло, сформировавшееся в низу ее живота при этих воспоминаниях, скользнуло ей между ног, заставляя ее плоть покалывать и сокращаться. Прижав голову к подушке, она закрыла глаза и прикусила губу, пытаясь унять реакцию своего тела. Но чем больше она старалась, тем чаще вспоминала ощущение его взгляда на своем лице, пока она очищала его кожу.

Боже, это почти как если бы этот взгляд выжигал дорожку знойного тепла на ее теле, заставляя ее задыхаться и, бесспорно, увлажниться.

В точности как и сейчас.

Она простонала и с силой сжала веки, отчаянно пытаясь не замечать желания коснуться себя и выпустить то напряжение, что со скоростью света увеличивалось между ее бедрами.

Изабелла ненавидела его за это. Она ненавидела то, кем становилась рядом с ним. Ненавидела ощущение отсутствия контроля и ненавидела даже то, что хотела помочь ему, когда он был весь в крови, и охуенно ненавидела, что из-за него она стала такой влажной, а ведь его даже не было в этой долбаной комнате!

Она провела ладонями по лицу и простонала. Она знала, что принимать участие в жизни любого человека, которого учила - неважно, мужчина это, женщина или ребенок, - это профессионально. Она знала, что любила, когда ее работа была несколько рисковой, выгадывала из этого больше, чем было необходимо. Она взрослая, она профессионал, и никто, даже Каллен, не заставит ее позабыть об этом.

Проведя руками по волосам, Изабелла собрала их на макушке и глубоко, протяжно вздохнула, потому что, по правде говоря, независимо от того, в чем она пыталась себя убедить, она не могла отрицать еще одного бесспорного факта.

Того, как сильно ей нравилось, когда Каллен смотрел на нее.

Ей нравилось, как он смотрел на нее, пока она очищала его кожу. Ей нравилось, как он смотрел на нее, когда она вывела его из себя, и как же сильно ей понравился полыхающий огонь в зеленых глазах, который, казалось, стал олицетворением ада, когда она раскритиковала его.

Возможно, она садистка, но нельзя отрицать, что Каллен был наиболее красив в разъяренном состоянии. Его гнев, казалось, заставлял его кожу пылать, а линии морщин, которые по мнению Изабеллы возникли из-за его ненависти ко всему окружающему, разглаживались, делая его лицо безупречным и безмятежным. В эти моменты он был самым умопомрачительным созданием, что видела Изабелла за всю свою жизнь, и это смертельно пугало ее.

Пугало так же, как тогда, когда он во время ее урока отбросил стол к стене, но она не в силах была оторвать от него взгляда, с восхищением созерцая рычащее в нем от гнева животное. От этого звука у нее завибрировало под ложечкой, а зрачки расширились. На это короткое время он стал вырвавшимся из клетки зверем, и только от одной этой мысли тело Изабеллы ожило очень волнующим образом.

Может, это из-за того, что ей столь сильно не понравилось, как обошелся с ним охранник? Может, потому что ему предназначено быть настолько свободным? Изабелла вынуждена была признать, что именно такого Каллена она с равной страстью и желала, и не выносила.

Но независимо от того, что желало ее тело, головой Изабелла понимала, что охранник, выкручивающий ему запястье, был абсолютно не нужен. Каллен этого не заслужил.

И как только она доберется до офиса, она обязательно сообщит об этом вопиющем случае Майку Ньютону…

Но, когда она приехала туда, Майка Ньютона по какой-то причине не оказалось на работе, поэтому Изабелла почувствовала легкое уныние. До сих пор находясь в замешательстве, она потянула на себя дверь в свой класс для следующего урока, старательно пытаясь не думать о том, явится ли Каллен или ему не разрешат. Она расстроено оттянула свою блузку вниз, понимая, что часть ее, что так сильно хотела его присутствия, намного перевесила ту, что сейчас громко исторгала проклятия в его адрес.

- Не с той ноги встала?

Голос Анжелы, донесшийся из дверного проема, за пять секунд очистил разум Изабеллы, и та снова приготовилась к серьезной битве. Вежливо улыбнувшись, она приподняла брови, не в силах четко сформулировать, почему ругалась в пустой комнате. Для Анжелы же не имело никакого значения, почему Изабелла не может объяснить своего уставшего и встревоженного вида. Она и сама прекрасно понимала, в чем причина, потому что он выглядел точно так же. Хотя и скрывал это несколько лучше.

Анжела встретилась с Калленом, когда Майк Ньютон вызвал ее в качестве свидетеля (наряду с Гарреттом) на обсуждение его будущего пребывания на любом из последующих уроков мисс Свон. Каллен, как и предполагалось, говорил очень мало и лишь брюзжал и рычал, когда было принято решение о том, что его попросту удалят с уроков мисс Свон, пока он не научится «сдерживать свой нрав».

Анжела закатила глаза в ответ на слова Ньютона, очень хорошо понимая, что нет ни одного чертова шанса, что Каллен пообещает подобное. Черт возьми, у этого мужчины вспышки ярости были чаще, чем у нее горячая пища, так что для него ничто не поменяется.

Он был проводом под напряжением, горячей головой - выбирайте клише сами, но Анжела знала, что под всем этим скрывается неплохой парень. Он сделал охеренно глупый выбор, но плохим человек он не был; и, честно говоря, таким, каким он был с Изабеллой, она прежде никогда его не видела. Конечно, он был сердитым и агрессивным - это ведь его оружие. Но помимо этого она увидела вспышку чего-то еще… то, как он смотрел на Изабеллу… Анжела надеялась, что однажды найдется мужчина, смотрящий на нее точно так же.

Лед и пламя… страсть и ярость…

Изабелла, не обратившая внимание на мнение Анжелы относительно ее отношений с Калленом, ужасно рассердилась, что ее не пригласили на эту встречу, но Ньютон попросил ее не волноваться, пообещав, что «уладит» это. Она относилась к нему с подозрением, раздраженная его снисходительностью и тем, как вальяжно он положил руку ей на плечо, и с некоторой завистью согласилась. Наверное, находиться с Калленом в одной комнате вскоре после того, как он бросил стул через весь кабинет, - плохая идея, но тем не менее отчасти она хотела этого.

- И чем все закончилось? - быстро спросила Изабелла, понимая, что через пять минут придут ее студенты. Если бы Каллен присутствовал, то понял бы, что сегодня она подготовлена значительно лучше. Реакцию ее тела на него еще можно контролировать. Она саркастично улыбнулась.

Кого ты, мать твою, разыгрываешь, Свон? Этот парень обладает картой и инструкцией к каждой кнопке твоего тела…

- Ему запретили, - прямо сказала Анжела, положив сумку на стул. - Ньютон сказал, что он неуправляем и представляет опасность как для себя, так и для окружающих.

Услышав это, Изабелла вздрогнула. Она так же, как и Анжела, понимала, что Каллен был не так уж опасен. В любом случае именно его опасность, похоже, Изабеллу и привлекала… Потому что она увлеклась им… этого она больше была не в силах отрицать.

- Дерьмо, - пробормотала она, опустив голову и чувствуя себя странно разочарованной. - И как он воспринял это?

Анжела вяло ей улыбнулась.
- Как и обычно: ругнувшись и зарычав.

Изабелла не смогла сдержать улыбку, представляя, как он делает это, сидя в ее классе. Анжела откашлялась и подошла к ней.

- Это повлияет на его условно-досрочное освобождение, - с сожалением тихо произнесла она.

Изабелла удивленно приподняла брови. Она даже не знала, что он рассчитывал на это.

Анжела стала объяснять, что Каллена отправили на занятия, чтобы доказать суду, что он может реабилитироваться и показать, что изнутри он «лучше», чем кажется. Изабелла заметила, что это специфическое выражение чрезвычайно обидное.

Без сомнений, этот парень - заноза в заднице, но это не было бы так заметно, если бы охранники и Майк Ньютон обращались с ним иначе, подумала она. Возможно, тогда они бы заметили в нем улучшения. Может, если бы она не дразнила его?..

Внезапно она почувствовала острый укол вины. Она пришла сюда, чтобы преподавать, помогать и воспитывать, а все, что сделала - так это вывела своего студента из себя и потенциально повлияла на его условно-досрочное освобождение. Она вела себя крайне непрофессионально, дразня и провоцируя его.

Она - учитель, обязанный быть собранным и спокойным, своей неспособностью рядом с Калленом сохранять разум ясным, прибавила ему проблем. Изабелла покачала головой, сетуя на собственную глупость и безрассудство, и ухватилась за край стола, к которому прислонилась. Она поняла, что должна взять себя в руки как можно скорее и сделать что-то хорошее.

- Когда будут рассматривать его заявление? - спросила Изабелла, медленно скрестив на груди руки.

Анжела резко посмотрела на нее, заметив, как изменился цвет ее глаз, и ответила: - Чиновник по УДО приедет на следующей неделе, но его заявление рассмотрят… - она пожала плечами, - в конце лета?

Выявленная потребность работать вместе с Калленом, а не против него, обоснованно удивила Изабеллу. Она была знакома с ним всего два дня, и за этот промежуток времени перекинулась с ним, наверное, дюжиной слов, главным образом, сквозь зубы и в гневе, но в глубине души она знала, что в нем сокрыто намного больше, что сильно рознило его с остальными студентами в ее классе. Именно это и привлекало ее так, как никогда прежде.

Он чертовски раздражал ее, был упрям как осел и настолько самодоволен, что любой здравомыслящий человек от этого бы запил. Но несмотря на все это, Изабелла очень хотела все исправить, помочь. В конце концов, это ее долг.

Изабелла решительно кивнула и уверенным жестом провела рукой по волосам.

- Что? - с улыбкой спросила Анжела, заметив искорку во взгляде Изабеллы, который, когда она вошла в комнату, был тусклым. - О чем ты думаешь?

Изабелла улыбнулась в ответ, чувствуя, как сила духа и стойкость возвращаются к ней, покалывая кожу.

- Думаю, - с легкой ухмылкой начала она, - что мистеру Каллену просто придется видеться со мной почаще.

=PoF=

- Сильнее!

Каллен зарычал.

- Я сказал «сильнее», ты, долбаный слабак! Я ни хрена не чувствую!

Каллен снова прорычал, на сей раз громче, и с силой ударил стиснутой в кулак рукой по красному щиту, который офицер из тюремного спортзала Алек Паркер держал у своей груди.

- Мать твою нахер, даже мой трехлетний ребенок бьет сильнее, чем это дерьмо - а ведь она девчонка! Еще раз!

Глаза Каллена сузились, а костяшки пальцев стали такого же белого цвета, что и повязки вокруг них, и он начал лупить по щиту, вкладывая в удар все чувства, что бурлили в нем: ненависть, гнев, вожделение, потребность, неудовлетворение и желание вырывались посредством его кулаков с такой силой, что Алек попятился. Именно это он и хотел увидеть…

Спустя тридцать секунд движения голых рук Каллена стали замедляться, адреналин и раздражение пробежались по его покрытым татуировками плечам, по одинаково рельефным бицепсам и предплечьям, которые будто вопили от этих безжалостных ударов. Он ахнул, хрипло застонал и едва не поцеловал уродливую морду этого осла Паркера, объявившего, что они закончили.

Он любил тренировки. Они были единственным способом выплеснуть накопившийся гнев, и Каллен получал от них истинное удовольствие. После очередной его печально известной истерики тюремный психоаналитик предложил Паркеру поработать с Калленом, чтобы тот попробовал выплеснуть часть напряжения, которое он чувствовал. Это немного сработало, но до сих пор ни в какое сравнение не шло с тем эйфористичным жаром, что охватывало его после хорошего траха, в котором - Каллен все чаще стал это понимать - он чертовски отчаянно нуждался.

А вот с кем - это стало камнем преткновения, который Каллен перемалывал уже более двадцати четырех часов.

Он рухнул на синий мат и лег на спину, чувствуя, что его грудь поднимается и опускается как гребаный батут. Ему действительно надо прекращать курить, мать его. Он ощущал жуткую боль в костяшках пальцев, а все еще лицо горело после того как толстый сраный охранник прижал его к стене во время урока мисс Свон. Он был весь пропитан потом и чувствовал, как тот стекает по его телу, словно мерзкая улитка. За время тренировки с Паркером его тело, даже освобожденное от футболки, все покрылось испариной.

- Ты молодец, - пробормотал Паркер, глядя на ослабевшее тело Каллена и протягивая ему бутылку воды.

- Ты меня чуть не убил, - сухо ответил Каллен, дрожащей рукой взяв воду.

Сев, он застонал, чувствуя, как запротестовали его мышцы, и тремя большими глотками выпил полбутылки, оставшуюся воду выливая себе на спину, чтобы охладиться.

- Господи, Паркер, мне кажется, я постарел на гребаных пятьдесят лет. - Для пущего эффекта Каллен потер шею.
Паркер в ответ саркастично закатил глаза и расписался, поставив дату, на расписании в своей папке, которую должен был передать психоаналитику.

- А ты, черт тебя дери, бросай курить, - проворчал Паркер, щелкнув ручкой и положив ее в карман.
Каллен рассмеялся и согласно кивнул.

- Хотя у тебя сегодня были особенно мощные удары, - продолжил Паркер, понимая, что ступает на запретную территорию. - Мощнее чем обычно. О чем ты думаешь?

За семь месяцев сотрудничества Паркер и Каллен выстроили довольно прямолинейные отношения. Каллен уважал позицию Паркера и ему нравились его требования, притом что тренер не был соплежуем вроде сраного Майка Ньютона. К тому же он помогал ему держать себя в форме.

Но Каллен был не уверен, что может рассказать ему то, что тот хочет знать. Он усмехнулся про себя, потому что, гребаный Боже, он и сам не знал, как описать тот карнавал, что вертелся сейчас в его голове.

Его последняя встреча с мисс Свон стала охуенным кошмаром. Он охрененски потерял контроль, потому что она вела себя как ебаная всезнающая жеманная сучка. В своем обычном долбаном стиле.

Вспомнив это, он стиснул зубы, и это не осталось незамеченным Паркером, отчего он машинально ощетинился, готовясь к ответному удару, но Каллен не обратил внимания на беспокойство тренера, слишком занятый обдумыванием того, что произошло.

Он был искренне поражен, что швырнул в стену только свой стол, потому что, честно говоря, ему хотелось разобрать на кусочки все гребаную комнату.

Она, блядь, смеялась над ним.

Смеялась.

Над. Ним.

Он никогда за всю свою жизнь не был так сердит, не был так преисполнен гневом, но единственным доступным способом выплеснуть его стал стол, который он поднял и изо всех сил швырнул об стену. Теперь, вспоминая те события, он понимал, что идея была охуительно хреновой, но тогда он вообще себя не контролировал. Он понимал, что случившееся грозит ему серьезной беседой с Гарреттом, который наденет свою чертову шляпу «я так разочарован» и будет носить ее весь день. И он знал, что Ньютон тоже не преминет высказаться в своем уродском стиле, но, по правде говоря, Каллену было насрать-в-квадрате на то, что тот думает или говорит.

Единственное, что по-настоящему его тревожило, когда он покидал кабинет Ньютона после «встречи по инциденту», так это тот факт, что ему запретили бывать на уроках мисс Свон - на неопределенный срок. Ему запретили находиться рядом с ней и на ее уроках, и по непонятным ему причинам ему это отнюдь не пришлось по душе.

Эту иронию он вообще не понимал. Он ныл и плевался на то, что его вынудили посещать ее уроки. Он жаловался и скандалил с Гарреттом, Ньютоном и чиновником по УДО, но это не дало никакого эффекта. А теперь он был в чертовом замешательстве, потому что все же хотел сидеть в ее классе, слушать ее лиричные оды поэзии и тому дерьму, которое он уже знал. Он хотел сидеть за своим столом впереди всех и смотреть на нее, стараясь напугать.

Блядь, он даже позволил бы ей снова наорать на него, потому что эта херня была самым сексуальным переживанием в его жизни.

Умом он понимал, что мисс Свон была неплохой и лояльной, но не знал, почему был и встревожен этим, и восхищен. Он едва ее знал, едва успел с ней поговорить, но все же не мог вытащить из воспоминаний ее лицо или ее вызывающий раздражение смех. Для того, кто вел себя как ебнутый псих, ее смех был бесспорно… милым.

Он фыркнул и допил последние капли воды из бутылки, кинув ее в сторону мусорки, куда она с грохотом приземлилась.

- Да так, ни о чем, - бормотнул он, избегая взгляда Паркера.

Паркер нахмурился, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, и, подойдя к Каллену, опустился на мат рядом с ним. Для обоих мужчин эта территория была под запретом, и смущенное выражение на лице Каллена лишь подтвердило это.

- Я слышал… об эпизоде… произошедшем на уроке мисс Свон, - дипломатично начал Паркер.

На лице Каллена тут же появилось предупреждение, и Паркер практически увидел, как волосы у него на загривке встали дыбом. Он вскинул руки в примирительном жесте.

- Мужик, я не осуждаю.

Каллен вздохнул и перевел взгляд на пол, чтобы Паркер не увидел в нем беспокойства. Он наклонился и поднял футболку, которую сдернул с себя буквально через пятнадцать минут после начала тренировки, и протер ею лицо и грудь, громко выдохнув через нос. Паркер ждал.

- Все просто, - начал Каллен, не зная, что собирается сказать, - мне срать на эти гребаные уроки. Я не глуп, я читал то дерьмо и знаю то, что знаю, но… я должен ходить туда, чтобы получить условно-досрочное освобождение.

Паркер продолжал молчать, тихо поражаясь тому, что Каллен вообще разговаривает с ним, не говоря уже о том, что эта тема была болезненной. Каллен оценил его молчание.

- Но эта женщина… - Он быстро замолчал, желая откусить себе язык.
Паркер заметил в лице Каллена стеснение, поэтому не стал просить продолжить.

- Не знаю, - тихо закончил Каллен больше для себя, чем для человека, сидящего справа от него.
Это было самое лучшее и честное объяснение, которое он мог дать, потому что действительно не знал. Не знал, почему хочет вернуться на уроки мисс Свон. Не знал, почему она заставляет его чувствовать весь этот гнев и страсть, и не знал, почему она стерла кровь с его лица.

Единственное, что он знал наверняка, - ему это понравилось. Ему понравилось, как она делает это, и ему понравилось то, как близко она стояла к нему. Так у него была возможность разглядеть ее получше. Она была красива - этой хрени он отрицать не мог. Он видел множество красавиц и спал с еще бóльшим их количеством, но было что-то иное в красоте мисс Свон. Она была естественной, практически не пользовалась косметикой, и он был чертовски уверен, что ее сиськи были дарованы ей Богом. Он подумал о том, как прикасается к ним…

Его мозг и несомненно колдовское либидо мисс Свон, казалось, до сих пор контролировали его член. В эту же минуту он понял, что почти все время, что находился рядом с ней, был возбужден. И это пиздец.

Его на редкость озадачивало ее желание помочь ему. Он был вынужден признать, что весь час и двадцать минут, что они находились в компании друг друга, он действительно вел себя как последний преступный ублюдок. (Он отказывался признавать тот факт, что знал точное время, которое длился урок). Почему, черт возьми, она вела себя так, вытерла ему лицо и накричала на охранника? Не то чтобы он не оценил это дерьмо. Он просто не мог понять ее, но почти обезумел от желания выяснить это.

Но он вышел из себя, и инцидент со столом положил конец всему.

Он сердился на себя за то, что позволил ей притронуться к нему, но больше сердился из-за того, что ответил так, как ответил. Чиновник по УДО будет в ярости.

Когда Каллен с ругательством и стоном, полным расстройства, снова упал на мат, Паркер посмотрел на него сочувствующим и недоверчивым взглядом.

=PoF=

Майк Ньютон с силой кинул портфель на свой стол, не отрывая от уха телефона.

- Мне похер! - завопил он, чувствуя, как на лбу вздувается вена. - Я хочу знать, как мне доказать, что это сделали ублюдки Каллена!

Частный сыщик Джозеф Дженкс раздраженно вздохнул и провел ладонью по обнаженной спине своей жены, которая спала рядом с ним, утомленная после их утреннего занятия любовью. Какая же у нее красивая и нежная кожа.