Выводы главы. Источники и ссылки

Давление сарматов в направлении черноморских степей приобрело инерцию в третьем веке до н.э. Это был период неспокойствия во всем восточно-иранском и сакском мире. В то время как сарматские племена начали двигаться на запад из Казахстана, парфяне восстали в Иране против греческого владычества Селевкидов (248 г. до н.э.). Это движение сарматов на запад, начавшееся в третьем веке до н.э., было ускорено в следующем столетии общей миграцией народов Средней Евразии. Гунны, побежденные китайцами, отступили на запад и вытеснили йю-ки далее на запад в Туркестан. Йю-ки, в свою очередь, вытеснили из Туркестана племена, которые до того поселились там. Все это способствовало миграции сарматов в черноморские степи. В первой половине второго века до н.э. сарматы подавили скифское сопротивление и сменили скифов как правителей Южной Руси.

Относительно этнического происхождения скифов нет общего мнения, сарматы же без всякого сомнения рассматриваются как иранцы. Подобно скифам, они были кочевым народом, коне— и скотоводами. Между их ордами существовало еще меньшее единство, нежели между скифами. Как в военной организации, так и в тактике, сарматы значительно отличались от своих предшественников в Южной Руси. Также существовало и различие в художественных стилях этих двух народов[158]. Одновременно существенно изменилась международная ситуация. Мы уже отмечали парфянское восстание против Селевкидов. Парфяне не только были способны обрести независимость, но постепенно распространили свой контроль на Месопотамию. В следующие четыре столетия Парфянское царство должно было сыграть ведущую роль в Передней Азии. В то же время эллинистический мир подвергся угрозе с запада со стороны римлян. К началу христианской эры не только собственно греки, но также часть непобежденных Парфией народов эллинизированного Востока были вынуждены признать высшее главенство Рима. Как раз в первом веке до н.э. римские и парфянские войска столкнулись в Месопотамии, и римская пехота оказалась беспомощной перед парфянскими всадниками. С огромными трудностями удалось предотвратить парфянское вторжение на сирийское побережье. Постепенно расширялось римское владычество в регионе Черного моря. Несколько легионов были расквартированы на нижнем Дунае для противодействия атакам capматов. Римские гарнизоны также располагались в греческих городах Крымского полуострова. Итак, вдоль широкой арки с нижнего Дуная до реки Евфрат римляне вели затяжную войну с иранцами. Одновременно римская укрепленная фронтовая линия — limes — на севере подвергалась опасности движением тевтонских племен. В конце второго века н.э. готы закрепились на римской границе и в первой половине третьего века установили свое владычество в черноморских степях. Различные сарматские племена, занимавшие этот регион до пришествия готов, были частично завоеваны, а частично выдворены.

Владычество сарматов над Южной Русью сменилось готским, а парфянская династия Аршакидов, правившая в Иране и Месопотамии, была свергнута персидским родом Сасанидов (223 г. н.э.). Таким образом могущественное влияние степных иранцев — сарматов и парфян — пришло к концу одновременно и в Черноморском регионе, и на переднем Востоке. Однако в то время как в Южной Руси готы сменили их как правителей, в Иране и Месопотамии одна иранская группа пришла на место другой. Четвертый век н.э. стал свидетелем новых важных поворотов на международной арене Император Константин основал вторую столицу своей державы на фракийском Боспоре, где на месте старого греческого города Византия был построен новый роскошный город — Константинополь (ныне Стамбул). Затем Римская империя раскололась на две части — западную и восточную. Именно Восточная или Византийская империя имеет для нас наибольшее значение. Ее императоры были заинтересованы как в черноморских берегах, так и в Леванте, и их дипломаты пристально следили за всеми важными делами в степном мире на севере и предпринимали необходимые соответствующие меры. Благодаря этому византийская дипломатия стала одним из важных факторов в истории Южной Руси.

Событием чрезвычайной важности для ее истории было вторжение гуннов около 370 г. н.э. Последствия этого вторжения будут рассмотрены в следующей главе. Здесь мы должны отметить значимость сармато-готской эпохи в целом для формирования восточных славянских племен. Именно в этот период на передний план выходит племя антов, которое, как мы предполагаем, первоначально контролировалось аланскими родами, некоторые из них стали известны как рухс ас (светлые ас). Возможно, от их имени произошло позднее имя русь[159]. В любом случае, именно с антами начинается собственно русская история.

Что же касается предшествующего времени, то история юга может быть лучше проиллюстрирована существующими источниками, нежели история севера. Главными, как и в предыдущий период, остаются археологические свидетельства. Содержание погребений сарматского периода, раскопанных археологами, не менее интересны, нежели принадлежащие к скифскому периоду. Недавно было открыто несколько замечательных курганов сарматского времени в регионе Алтая, а также в северной Монголии. Их инвентарь многое дает для понимания различных оттенков звериного стиля в искусстве кочевников. Позднее готы приняли сарматский полихромный стиль с некоторыми видоизменениями и в своем последующем движении на запад распространили его по всей Европе.

По поводу так называемых «полей погребений» славянского региона к западу от среднего Днепра: нет очевидных изменений в убранстве могил этого периода при сравнении с предыдущим. Нумизматика значительно помогла работе археологов, в особенности датировке находок. Множество римских, парфянских, сасанидских и иных монет было обнаружено в нескольких раскопанных погребениях.

Относительно эпиграфического материала можно сказать, что в дополнение к ранее существовавшим греческим надписям экспансия Римской империи на нижнем Дунае и Черном море в первом веке до н.э. и в первые два столетия н.э. дает историку значительное количество важных данных, содержащихся в латинских надписях.

Обращаясь теперь к литературным свидетельствам, мы можем сослаться на следующих греческих и латинских историков и географов, чьи работы особенно полезны для наших целей: Страбон (63 г. до н.э.-23 г. н.э.), Плиний (23/24-79 г. н.э.), Тацит (около 55-120 г. н.э.), Птолемей (второй век н.э.) и Аммиан Марцеллин (около 330 г. н.э. — умер в конце четвертого в. н.э.) Для истории готов в Южной Руси (от второго до четвертого века) главным авторитетом является Иордан, чье повествование было написано в середине шестого века н.э., т.е. значительно позже описанных им событий. Иордан интенсивно использовал работу Кассиодора, манускрипт которой был впоследствии утерян. Как Кассиодор, так и Иордан могли найти некоторые современные свидетельства, в основном в устной традиции.

События в Центральной Азии, которые обладают значимостью для понимания причин западного движения как сарматов, так и гуннов, лучше всего прослеживаются в китайских хрониках, из которых следующие три особенно ценны для нашей цели: 1) «Шики» («Исторические записки»), начатые в конце второго века до н.э. и законченные между 74 и 49 гг. до н.э.; 2) «Шиен Хан Шу» («История старшей Хань»), скопированная в первом веке н.э.; 3) «Хеоу Хан Шу» («История младшей Хань»), скопированная во второй четверти пятого века н.э. Глава каждой из этих хроник, относящаяся к «западным странам» (в основном к Туркестану), теперь доступна в русском, английском, французском и немецком переводах.

Приток исламской (как арабской, так и персидской) исторической литературы начался, разумеется, значительно позже, нежели в период, к которому относится эта глава, но некоторые важные источники информации, относящиеся к этому периоду, могут быть обнаружены в поздних работах также и арабских писателей.

Использование данных, поставляемых как сравнительной лингвистикой, так и исторической этнологией, также важно для нашей цели, в особенности для рассмотрения таких проблем как ранняя цивилизация славян и финнов и их взаимосвязь с иранцами Южной Руси.

Материал, взятый из первичных источников, еще не получил одинаковую историческую интерпретацию относительно всех аспектов периода. Существуют довольно полно изученные проблемы, например история сарматов, для которой было очень важным исследование М.И. Ростовцева. Немецкие ученые естественно уделяли много внимания истории готов. Проблема генезиса славян в основном была исследована славянскими учеными. Эталонной работой является «Slovanske Starozitnosti» («Славянские древности») Любора Нидерле.

Что же касается цельной реконструкции истории Южной Руси в период сарматов и готов, то книга Ростовцева об иранцах и греках, приведенная выше[160], должна быть процитирована вновь. Полезная попытка общего обзора как археологии, так и истории не только Южной Руси, но и ее северных частей была осуществлена Ю.В. Готье. В дополнение к работе, процитированной ранее, [161]мы должны упомянуть здесь «Железный век в Восточной Европе», опубликованную по-русски в 1930 г.

2. Центральная Евразия в эпоху сарматов [162]

Изначальным домом сарматов была огромная территория степей и пустынь к востоку от реки Урал и Каспийского моря. Их движение на запад было длительным процессом протяженностью в два столетия, в течение которого даже сарматские роды, направлявшиеся на запад, не полностью утеряли контакт со своими родичами на востоке. Поэтому изучение цивилизаций Туркестана и Алтая важно для лучшего понимания истории Сарматского государства в Южной Руси. Как и ранее, в сарматский период существовало определенное единство «степной культуры» Казахстана, северного Туркестана, Алтая и Монголии. Мы видели, что так называемая минусинская бронзовая культура имела параллель в Туркестане[163]. В течение третьего и второго столетий до н.э. народы степей познакомились с железом и железными инструментами. В первом веке до н.э. и первом веке н.э. материальная культуре туркестанских и монгольских кочевников демонстрирует значительный прогресс, бывший отчасти результатом роста торговли вдоль великого сухопутного пути, который вел от Китая до Средиземноморского региона. Меха экспортировались на юг из Сибири, а шелк — на восток из Китая. Железное оружие и золотые украшения шли на север из Бактрии; Алтай стал важным шахтерским центром.

Вожди кочевников аккумулировали огромные богатства, и часть драгоценностей каждого обычно погребалась вместе с ним после его смерти. Могила известного предводителя состояла из одной и более погребальных камер, поддерживаемых деревянными стенами. Такая камера вырывалась глубоко под поверхностным слоем земли, а огромный курган насыпался сверху. Множество курганов, принадлежащих к этому периоду, были вскрыты и ограблены искателями сокровищ в семнадцатом и восемнадцатом столетиях. Некоторые, однако, остались необнаруженными или лишь частично вскрытыми, в то время как другие были недавно открыты советскими археологами. Так, например, М. П. Грязнов раскопал в 1929 г. большой курган в Восточном Алтае, известный как курган Пазирик[164]. Этот курган может датироваться концом второго или началом первого столетия до н.э. Оказалось, что могила была частично ограблена вскоре после похорон, но впоследствии оставлена в покое. Она была обнаружена в этом состоянии. Вблизи могилы были найдены тела десяти коней, каждый с седлом и сбруей. Головы двух коней были покрыты масками. Одна из них, покрытая кожей, представляла голову оленя. Другая, сделанная из войлока, имела очертания грифона. Согласно мнению Грязнова, маска оленя — свидетельство в пользу теории Николая Мара, что олень использовался для езды до лошади. Сбруя коней орнаментирована головами человека и животных. Седла и покрытия украшены кожаными пластинами с изображениями дерущихся животных.

Также большой интерес представляет могильник Шиба на Среднем Алтае, раскопанный М. П. Грязновым в 1927 г.[165]Он тоже был частично разграблен, но оставшееся в нем достаточно ценно. Было найдено несколько мумифицированных тел, каждое покрыто меховой, кожаной или шелковой одеждой. Сохранились также деревянные и металлические пластины, орнаментированные в животном стиле. Среди других вещей был обнаружен китайский лаковый сосуд, который, судя по типу, может быть датирован между 86 и 48 г. до н.э.

Множество могил начала христианской эры были раскопаны в 1923 — 1925 гг. в Ноин-Ула (Монголия) экспедицией П.К. Козлова[166]. Они дают убедительные свидетельства относительно связей степных кочевников с Китаем. Китайские шелковые ткани, лаковые, золотые, нефритовые и бронзовые изделия, а также монеты были среди вещей, найденных в этих захоронениях. Среди местных вещей следует упомянуть замечательные шерстяные ковры, которые украшены мозаикой из материала шерстяного одеяла. Типичны изображения сражающихся животных, таких как лось и росомаха, як и тигр. Эти сцены сравнимы с композициями греко-скифского искусства, такими как олень и гриффоны чертомлыкской вазы, фалароном старобельских сокровищ и т. п. Не менее интересны некоторые фрагменты шерстяной ткани, обнаруженной в Ноин-Ула. Они вышиты шерстяными нитями различного цвета; дизайн представляет людей на лошадях. Их одежда и прическа относятся к скифскому типу. Орнамент ткани относится к греческому типу. Итак, культура Ноин-Ула показывает, что культура евразийской степи находилась под влиянием как китайского, так и греческого типов.

Археологические свидетельства дают точные представления о богатстве вождей кочевников, равно как и о широком размахе их коммерческих интересов. Мы, таким образом, можем лучше понять внутреннюю историю подъема и развития государств кочевников. Накопленные в руках какого-либо способного вождя богатства увеличивали его популярность среди соседних кланов, а его участие в международной торговле прибавляло ему как дополнительное богатство, так и информацию относительно политической ситуации за пределами его собственного улуса. Он вступал затем на стезю военных приключений, и если его первые шаги были удачными, запускал шар дальше. Таким был тип степного империализма от ранних сарматских вождей до Аттилы и Чингиз-хана.

Обращаясь к более детализированной истории миграции кочевников в Центральной Евразии во втором веке до н.э. и далее, мы должны начать с так называемых кочевников хьюнг-ну и их атаки на Китай. Кажется вероятным, что главная орда хьюнг-ну была тюркской, что означает, что хьюнг-ну китайских хроник были в основном того же происхождения, что и гунны, вторгшиеся в Европу в конце четвертого века н.э.; поэтому для удобства мы можем назвать хьюнг-ну «гуннами» сарматского века.

Используя несчастья Китая в конце третьего века до н.э., гунны интенсифицировали свои вторжения в собственно Китай и на прилегающие территории. Они стали особенно опасными, когда малые орды объединились под сильным руководством Модуна. В 177 г. до н.э. гунны одновременно вторглись в Китай и Кан-Су, провинцию, оккупированную тогда йю-ки[167]. Они встретили сильное сопротивление в Китае. С 202 г. до н.э. новая династия Хань контролировала территорию, и вскоре авторитет имперской власти значительно укрепился.

В то время как в связи с этим обстоятельством гунны были вытеснены из Китая, они нанесли серьезный удар йю-ки. Вторая кампания против йю-ки (около 165 г. до н.э.) была еще более удачной. В результате этой перемены государство йю-ки было сломлено, и они раскололись на две группы. Меньшая из двух, известная как малые йю-ки, двинулась на юг к Хотану. Большая группа, известная как великие йю-ки, пошла на запад. Согласно информации, собранной китайским посланником Чан-Киеном, армия великих юков насчитывала от 100000 до 200000 конных лучников. Достигнув Джунгарии, они разбили осунов и затем вытеснили саков на юг из Семиречья. Около двух десятилетий йю-ки контролировали территорию Семиречья, до тех пор как они были вновь атакованы гуннами около 140 г. до н.э. Гунны действовали от имени осунского князя, который бежал к ним, прося о защите, когда его народ был впервые побежден йю-ки. Не выдержав другую атаку гуннов, йю-ки покинули Семиречье и двинулись в юго-западном направлении к Фергане, откуда они вновь изгнали саков. Даже после первого своего столкновения с йю-ки часть саков мигрировала в Кабулистан. Оттуда саки проникли в Пенджаб в долине Инда[168].

Тем временем йю-ки завоевали провинцию Согдиана, и их вождь разбил свою палатку на северном берегу реки Оке. Именно здесь он принял вышеупомянутого китайского посланника в 128 г. до н.э. Бактрия стала следующей целью йю-ки. Сопротивление греко-бактрийских войск оказалось тщетным, и греко-бактрийское царство пришло к своему концу. Из Бактрии йю-ки вторглись собственно в Иран, где они столкнулись с парфянами. В то время как последние сохранили контроль над западной частью Ирана, захватчики завоевали восточные провинции. Последовательно идя по следам саков, они проникли в Пенджаб. Царство йю-ки теперь включало Бактрию, восточный Иран и Пенджаб. Оно стало известным как Индо-Скифское царство.

«Индо-Скифская» цивилизация находилась под сильным эллинистическим влиянием. Уничтожив Греко-Бактрийское царство, йю-ки ассимилировали до определенного предела эллинистическую культуру и продолжили ее традиции в искусстве и ремеслах. Что касается религии, то индо-скифские цари приняли буддизм, который тогда еще преобладал в северо-западной Индии. Так был создан новый стиль в религиозном искусстве, известный как греко-буддийский. Превратности судьбы йю-ки привлекают наше внимание не только в перспективе развития этого таинственного народа, но и в основном благодаря его тесным историческим связям с иранцами. Когда еще они жили в Кан-Су, йю-ки были связаны с иранским племенем, которое греческие авторы называли тохарами (тохары). Хотя их язык сличался от тохарского, стало обычным отождествлять их. Вслед за миграцией в Туркестан, йю-ки вновь смешались с иранцами. Некоторые исследователи предполагают, что во время их появления в восточном Туркестане они были известны как арси[169]. Это племя может быть подвергнуто сравнению с аорсы — одним из основных сарматских племен[170]. Возможно, что в то время как в результате различных миграций второго и первого столетий до н.э. основная часть аорсов сместилась на запад в регионы Волги и Дона, часть племени осталась в Туркестане. Более очевидна, однако, связь между йю-ки и другим сарматским племенем — аланами. В китайской хронике «История младшей Хань», завершенной в пятом веке н.э., сказано, что район аланов прежде именовался Антсай (Ан-тсай)[171]. Провинция Антсай впервые упомянута в отчете китайского посланника Чанг-Киена в 128 г. до н.э. Она, возможно, находилась вблизи Аральского моря. Поскольку Чанг-Киен не посещал эту территорию лично, он должен был позаимствовать информацию относительно нее у йю-ки. Я считаю, что само имя провинции Антсай — тохарское, исходящее из тохарского слова «ант», которое означает «равнина», «низина». Если это так, то и народ ант (анты) получил такое название, поскольку он жил на равнинах или в степях[172]. В таком случае имя русского племени поляне вероятно произошло от слова «поле».

Народ анты впервые упомянут в западных источниках римским географом Помпонием Мела, работа которого была написана около 44 г. н.э. Согласно его информации, анты жили где-то «выше» гипербореев и амазонок[173]. Плиний, который завершил «Естественную историю» в 77 г. н.э., также упоминает антов[174]. Греческие авторы этого периода не упоминают их, но мы можем предполагать, что те же люди подразумеваются греками под именем асии (Ασιοι), асэи (Ασατοι) или ассэи (Ασσατοι)[175]. Асии могут быть отождествлены с ас («асы» или «иясы» русских летописей), т.е. прародители осетинов. Ас были иначе известны как аланы. Итак, как мы видели, китайские хроники отождествляют аланов с антсай. Отсюда следует, что анты римских авторов и асии греческих были различными транскрипциями одного имени. Сокращение имени ант в ас может быть объяснено на базе фонетических законов греческого языка (сравните πασι и παντσι)[176]. Полагаясь на авторитет донесения Чанг-Киена, мы можем предположить, что около 127 г. до н.э. анты или ас жили поблизости Аральского моря, т.е. в современном Казахстане.

Мы должны теперь обратить наше внимание в той же связи на народ осун (Ву-сун) в Джунгарии, который был завоеван йю-ки около 160 г. до н.э. По китайским хроникам, осун имел голубые глаза и светлые волосы[177]. Эти черты возможно указывают на их арийское происхождение; вероятно, они были одним из сарматских племен, может быть, другой ветвью аланов, и с этой точки зрения, китайское описание внешности осун сопоставимо с описанием аланов Аммианом Марцеллином[178]. Важно, что, согласно Страбону, существовала иная форма имени асии: асии или асианы (Ασιοιη, Ασιανοι')[179]. Форма «асианы» кажется особенно близкой к имени осун. Ярл Шарпентье, принимая отождествление асиев с осун, отмечает, что имя ас имеет параллельную форму ос, которая была сохранена в имени осетин[180]. Поэтому ос или осун в Джунгарии должны были быть ветвью ас или антов Казахстана. Поскольку проблема достаточно запутана, в любом случае из предшествующего обсуждения можно вывести одно заключение: ас или анты жили во втором веке до н.э. в Южном Казахстане и, возможно, даже в Джунгарии.

Мы должны теперь принять во внимание, что как ас из Казахстана, так и ос из Джунгарии находились в тесном контакте с йю-ки после вторжения последних в Туркестан. Упоминание Трога о «асианских царях тохаров» (reges Tocharorum Asiani)[181]очень значимо. Оказывается, что в это время народом йю-ки управлял аланский род. Если это так, то мы можем предположить, что позднее некоторые группы йю-ки присоединились к аланам в их движении на запад. Мы можем также предположить контакт между тохарским и аланским языками.

3. Сарматы в Южной Руси [182]

Миграция сарматов в Южную Русь не было событием такой катаклизматической силы, какими впоследствии оказались вторжения гуннов, аваров и монголов. Давление сарматов было постепенным и также постепенно скифы сдавали территорию пришельцам. Уже в третьем веке до н.э. центр Скифской империи сместился из региона Азовского моря к Днепру. Около 179 г. до н.э. сарматы, как повествовал Полибий, начали свои набеги на скифские владения в Северной Таврии[183]. Около середины второго века до н.э. произошел надлом Скифской империи. Часть скифов присоединилась к пришельцам и признала их власть. Другая двинулась на запад, пересекла нижний Дунай и оккупировала Добруджу, где продержалась относительно длительный период. Эта территория стала известна как «Малая Скифия» среди греческих и римских авторов.

Вытеснение скифов сарматами сперва болезненно затронуло жизнь людей и экономические отношения в черноморском регионе. Однако когда период борьбы закончился, сарматам удалось обеспечить мир и стабильность, восстановить торговые контакты между степными народами и греческими городами побережья. Будучи кочевым народом, подобным скифам, сарматы экономически зависели от соседних народов в поставках сельскохозяйственных продуктов и ремесленных изделий. Поэтому, подобно скифам, они особенно старались поддержать коммерческий обмен со своими соседями и защитить торговые пути. Среди сельскохозяйственных народов, контролируемых сарматами, не следует упускать из виду славянские племена в регионе Украины. В плане развития ремесла и индустрии, кроме греческих городов черноморского побережья, следует упомянуть подъем городских поселений в районе Северного Кавказа. Как мы видели,[184]некоторые сарматские вожди даже до их миграции в Южную Русь накопили чрезвычайные богатства, покровительствуя международной торговле. Межконтинентальный коммерческий путь из Китая в Туркестан был становым хребтом коммерческого империализма степных предводителей. Двигаясь к черноморским степям, сарматские вожди были теперь в состоянии связать трансконтинентальный коммерческий путь с морской торговлей региона Черного моря.

Как и в предшествующий период, черноморские греки играли важную роль в посредничестве между степными народами и средиземноморским миром. Но теперь значение бактрийских греков в транскаспийском регионе еще более возросло, не следует также упускать из виду влияние парфянского искусства[185]. В результате всего этого возникло значительное различие между скифским стилем и сарматским стилем в искусстве и ремеслах. По словам М. Ростовцева, «сарматский звериный стиль в искусстве одновременно силен и дик, высоко рафинирован и стилизирован»[186]. Его основание было заложено местными художниками Центральной Евразии. Постепенно рисунок контуров животного становился все условнее, как будто бы специально предназначался для орнамента. Важной чертой сарматского стиля была его полихромия, которая достигалась при помощи широкого использования драгоценных и полудрагоценных камней для инкрустации.

В целом, сарматские древности были не столь систематически изучены, нежели скифские, и лишь теперь, в основном благодаря работам М. Ростовцева, характеристики сарматского художественного стиля и его отражение в китайском искусстве начали лучше пониматься. Беря начало на востоке, остатки сарматской культуры были недавно обнаружены в Хорезме[187]. До этого значительное количество важных сарматских захоронений были раскопаны в регионе Оренбурга, среди которых здесь следует упомянуть Прохоровку. Другая группа сарматских захоронений была обнаружена в районе поволжских немцев, к востоку от средней Волги. Не менее важны сарматские захоронения в районе Северного Кавказа в бассейне Кубани. Так называемая Буерова могила на Таманском полуострове может быть отнесена к третьему веку до н.э.; находки в Сиверской, к юго-западу от Краснодара, — ко второму веку до н.э.; Зубовский могильник — к северо-западу от Армавира, один из армавирских курганов, — к первому веку либо до н.э., либо н.э.; некоторые другие могильники на берегах реки Кубань, подобные находящимся близ Тифлисской и Усть-Лабинской, — ко второму веку н.э. Курганы и могильные площадки сарматского периода были также обнаружены на Украине, как к востоку, так и к западу от Днепра. Утварь некоторых из них стилистически очень близка кубанской группе. Так обстоит дело с находкой в Селимовке в районе г. Изюм Харьковской губернии и находкой Цветна в Чигиринском районе Киевской губернии. Аналогичным образом, к сарматскому периоду принадлежат знаменитые новочеркасские сокровища с их золотой диадемой и другими ценными ювелирными изделиями. Их можно предварительно датировать первым веком н.э.

За исключением новочеркасского клада, сарматские могилы менее богаты золотыми ювелирными изделиями, нежели скифские. Другое различие между двумя периодами состоит в том, что жертвоприношение коней перестало быть популярным, поскольку ни одного полного конского скелета не было обнаружено в какой-либо из типичных сарматских могил Южной Руси. Мужские захоронения обычно отмечены присутствием в изобилии доспехов и оружия. Железные шлемы, латы, мечи, пики и железные и бронзовые наконечники стрел многочисленны, равно как и конская сбруя, включая декорированные серебряными и золотыми пластинами фалеры. Украшения, подобные ожерельям, браслетам, пластинкам и пряжкам, сделанным из серебра, а иногда из золота, также многочисленны. Большее разнообразие украшений, разумеется, встречается в женских захоронениях, включая ожерелья, браслеты, ушные кольца, нити жемчуга и застежки; характерны и золотые и серебряные флаконы для духов.

Стенные росписи в некоторых из могил, раскопанных близ Керчи, относящиеся к первому веку до н.э. и первым двум векам нашей эры, очень могут помочь в изучении сарматской культуры. По этим росписям и содержимому могил, равно как и по литературным источникам, можно получить хорошее представление о сарматском образе жизни и армии. Тяжелая кавалерия составляла основное звено сарматской военной мощи. Она рекрутировалась из цвета знати. Сарматский всадник носил шлем и либо кольчугу, либо кожаные доспехи. Его основным оружием была длинная пика и длинный железный меч. Тацит замечает, что едва ли какая-либо армия могла выдержать напор сарматской кавалерии, если последней не препятствовали местность и погодные условия[188]. В дождливый день или на болотистой почве сарматские кони могли поскользнуться и упасть под тяжестью тяжело экипированных всадников. В битве основная масса тяжелой кавалерии обычно ставилась в центре строя, в то время как два фланга доверялись легкой кавалерии. Боец такого флангового эскадрона не имел тяжелых доспехов; он владел луком и стрелами вместо пики и меча. Всадники легкой кавалерии рекрутировались из того слоя, который мы можем назвать мелкой знатью или нижним слоем среднего класса сарматского общества.

В сарматской политической организации было даже меньше единства, чем в скифской. В лучшем случае мы можем думать о федерации сарматских племен, но даже эта федерация должна быть очень свободной. Миграция осуществлялась индивидуальными племенами. Первыми в черноморских степях появились язиги. За ними последовали роксоланы; затем сираки и аорсы. Аланы были последними из пришельцев. Согласно М. Ростовцеву, язиги были не сарматами, а меотийским племенем, которое было вытеснено из региона Дона на запад в результате движения сарматов[189]. Однако имена двух язигских царей, упомянутые историком Дионом Кассием (150-235 г. н.э.), звучат очевидно на иранский лад[190]. Поэтому мы можем предположить, что даже если язиги не были чисто сарматским племенем, их правящий клан должен был быть иранского происхождения. После пересечения степей Южной Руси в своем движении на запад язиги осели более чем на два столетия на берегу Черного моря между устьем Днестра и нижним Дунаем, в регионе грубо соотносимом с тем, что позднее стал известен как Бессарабия. В средние века этот регион назывался по-славянски Угол, что было транскрибировано по-гречески как «Ογγλοζ». Татары ссылались на него как Буджак, что является переводом славянского названия[191]. Таким образом язиги были близки области Добруджа, где осели остатки скифов после вытеснения из Южной Руси. Затем с экспансией Римской империи на Дунае язиги пришли во взаимодействие с римлянами, что может объяснить факт обнаружения нами большего количества информации в римских источниках относительно язигов, нежели относительно сарматских племен.

Римляне имели множество забот с язигами, когда они попытались отразить их натиск на свои дунайские провинции. Во второй четверти первого века н.э. язиги двинулись к степям Паннонии между реками Тиссой и средним Дунаем. Роксоланы осели к востоку от язигов, оккупируя степи между Днепром и Доном. Первая часть имени роксоланы происходит от иранского рукхс, что означает «светлый». Итак, имя роксоланы очевидно означало «светлые аланы»[192].

Роксоланы сформировали некоторое объединение с язигами и поддерживали натиск последних против римлян во многих случаях. После движения язигов к среднему Дунаю роксоланы стали их наследниками в «Углу» нижнего Дуная. Мы обязаны Страбону описанием типичного облачения роксоланского воина[193]. Суждение Страбона было подтверждено недавними археологическими свидетельствами[194].

К востоку от роксоланов на нижнем Дону жили аорсы. Их имя может быть выведено из иранского ors или uors, что означает «белый»[195]. Вслед за аорсами к юго-востоку от Азовского моря расположились саки. Они расположились по окружности кубанской долины, которая была излюбленным местом синдов. Часть последних была, возможно, вытеснена к берегу моря и в горы. Оставшиеся без сомнения поклялись в верности пришельцам. К концу первого века н.э. как аорсы, так и сираки должны были признать аланов как своих правителей.

Теперь мы переходим к аланам. Как уже упоминалось, они последними появились в Южной Руси и соответственно должны были занять восточную часть территории. Приблизительно от конца первого до конца четвертого века н.э. они контролировали степную территорию по Азовскому морю от нижнего Дона до нижней Волги и до низовий Кавказских гор. Постепенно они распространились на север к региону верхнего Дона и Донца, вступая в смешанную лесостепную зону.

Мы говорили,[196]что во втором и первом веках до н.э. аланы играли важную роль в политической жизни Туркестана. Кажется возможным, что некоторые из их родов остались к востоку от Каспийского моря даже после миграции основной орды в западном направлении. К концу четвертого века н.э. западные аланы все еще должны были сохранять свои восточные связи.

Аммиан Марцеллин пишет: «Халаны... населяют бесконечные пустоши Скифии... В другой части страны (т. е. к востоку от реки Дон)...халаны поднимаются на восток, разделенные на многочисленные и немногочисленные роды, они выдвинуты далеко в Азию и, как я слышал, живут вплоть до реки Ганг, которая протекает через территории Индии и вливается в Южный Океан» [197].

Очевидно, что Аммиан имеет здесь в виду индо-скифское царство Йю-ки; мы должны вспомнить в данной связи, что, согласно Трогу, правящая династия йю-ки была аланской[198]. Благодаря тесным связям между аланами и йю-ки, мы можем предположить, что, в свою очередь, некоторые подразделения йю-ки проникли в Южную Русь вместе с аланами. Возможно, что некоторые аланские кланы Южной Руси были по своему происхождению из йю-ки.

Согласно Аммиану, аланы, подобно другим сарматским племенам, были типичными кочевниками: «Они не имеют домов и не пользуются плугом, но они питаются мясом и обильно имеющимся молоком, живут в повозках, которые они покрывают закругленными тентами из коры, и едут по бескрайним пустошам» [199]. Комментарий Аммиана о появлении аланов особенно интересен во взаимосвязи с китайскими заметками о появлении осун[200]. «Почти все халаны высоки и симпатичны, их волосы скорее светлы (crinibus mediocriter flavis), свирепостью своего взгляда они внушают страх, как бы они ни сдерживались. Они легки и активны в использовании оружия. Во всех отношениях они подобны гуннам, но в своем стиле жизни и в своих привычках они менее дики» [201].

В религии аланов, как и иных сарматских племен, почитание иранского Бога-Всадника, опознаваемого как Ахурамазда или Митра, играло очевидно наиболее важную роль, но почитание Великой Богини скифского времени также продолжалось[202].

Следует отметить, что с распространением власти аланов по огромным территориям их имя стало применяться не только к собственно аланам, но и к множеству племен различного происхождения, завоеванных ими. По словам Аммиана: «Своими повторяющимися победами они постепенно сломили народы, которые встречали, и, подобно персам, инкорпорировали их под своим национальным именем» [203]. Среди других племен, контролируемых аланами, были некоторые славянские племена, и по крайней мере одно из них, анты, приняло имя своих новых правителей: поскольку имя анты, как мы видели,[204]было именем одного из аланских племен Туркестана. После установления аланами своего владычества на Северном Кавказе они также должны были инкорпорировать некоторые из местных племен в свое государство. Так, кавказское племя осетинов, или ос, в ином звучании ас, имело возможно смешанное алано-яфетическое происхождение.

Местные племена Северокавказского региона, покоренные аланами, были знакомы с плавлением железа. Постепенно сами аланы развили значительные способности в изготовлении оружия, и эта традиция позднее поддерживалась антами.

4. Боспорское царство и греческие города на северном побережье Черного моря [205]

Беспокойный период борьбы между скифами и сарматами (третье и второе столетия до н.э.) болезненно задел жизнь греческих городов Тавриды. Медленно сдавая позиции под напором сарматов, часть скифов бежала в Тавриду, где они смешались с местным племенем тавров, с тем чтобы стать тавро-скифами. К концу второго века до н.э. тавр