СУБНОРМАЛЬНОЕ РИСОВАНИЕ

А. Гезелл

РИСОВАНИЕ КАК ПОКАЗАТЕЛЬ РАЗВИТИЯ
ГЕНЕТИЧЕСКАЯ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ОТДЕЛЬНЫХ ФАЗ РИСОВАНИЯ
Гезелл А. Педология раннего возраста. М.-Л., 1932

Быть может, правильней было бы вместо «рисования» говорить об «обращении ребенка с карандашом и бумагой», ибо момент, когда ребенок начинает рисовать в прямом смысле этого слова, еще, собственно, не установлен. В сущности говор, ка­рандаш в руках ребенка является сам по себе прекрасном ре­гистрирующим инструментом; нужно только снабжать ребенка карандашом больших размеров, которому не угрожает опасность быть проглоченным.

Шкала реакция, которыми ребенок отвечает на карандаш и бумагу, начиная с первого месяца жизни и вплоть до конца до школьного периода, изумительным образом подтверждает закономерное наступление последовательных фаз развития. В сотнях детских рисунков нам редко удавалось найти что-нибудь неожиданное и исключительное. Ребенок с поразительным постоянством держится как раз на уровне характерной для его возраста психомоторики; дети, достигшие одинаковой ступени нервно-типичной зрелости, чрезвычайно напоминают друг друга своими рисун­ками. Существуют и любопытные индивидуальные различия, не гораздо более глубокое впечатление производит обнаруживающаяся в каждом отдельном случае детерминированность развития: Создается впечатление, что совершенствование детского рисун­ка в гораздо большей степени отвечает внутренним законам пси­хического развития, чем влиянию среды или нашим логическим ожиданиям. Представляется, например, вполне «логичным», что­бы ребенок 18 месяцев в процессе подражательного рисования делал горизонтальный штрих с такой же легкостью, как и верти­кальный, однако фактически этого не происходит.

Нижеследующая таблица отражает последовательный про­гресс в обращении с карандашом и бумагой:

Приведенная таблица, в сжатом виде рисующая картину последовательного прогресса в рисовании, не должна пониматься в том смысле, что развертывание этого вида поведения совер­шается скачкообразным путем. Мы имеем, наоборот, постепен­ный переход от одной ступени к другой, частичное покрывание друг друга рядом лежащими возрастами. Переход носит настоль­ко постепенный характер, что потребуется еще немало допол­нительных исследований, чтобы установить точно градуирован­ную шкалу реакций, которая имела бы достаточную диагности­ческую ценность. Кроме того, сама техника применения тестов

Рис. 1. Нормальные этапы в рисовании

на рисование представляется далеко не простой и плохо подда­ющейся стандартизации. Много усилий потребуется также для того, чтобы научиться определять возможное влияние среды и упражнения. Но даже и в настоящем своем виде наша система. тестов на рисование оказалась в силу своей объективности и постоянства результатов весьма полезной в клиническом отно­шении. Рисунки какого-либо ребенка, расположенные в хроно­логическом порядке, дают часто правдивое изображение общего направления и темпа его развития.

СУБНОРМАЛЬНОЕ РИСОВАНИЕ

Подтверждение только что сказанному мы находим в. серии, представленной на рисунке 2. Данные рисунки являются точным воспроизведением рисунков С. D. и заимствованы из клинических записей, относящихся к этому случаю. На первый: взгляд эти рисунки имеют вполне приемлемый нормальный вид,. Они указывают как будто на правильное, генетически преем-

Рис.2. Картина субнормальных достижений

ственное продвижение вперед. Так оно в действительности и есть, но, как покашвает графа возраста, все они даны с замет­ным запозданием. Рисунки эти полезно сравнить со стандарт­ными достижениями (рис. 1). Если отвлечься от возрастного мо­мента, то рисунки С. D. можно рассматривать как вполне нор­мальные. Все де>\о, однако, именно в том, что эти рисунки обнаруживают хронологический сдвиг, вскрывая таким образом систематическое психомоторное отставание.

В 4 года рисунки С. D. едва достигают трехлетней ступени. Она может провести как вертикальную, так и горизонтальную черту, но не в состоянии образовать крест из этих двух линий. Она делает недурной круг, но «человечек» в ее изображении ни на что не похож. Она доступный, послушный, желающий по­нравиться и охотно рисующий ребенок – и тем не менее то, как она доканчивает дорисованную фигуру, убедительно доказы­вает ее субнормальностъ.

Экспериментатор показал ей незаконченный рисунок челове­ка и сказал: «Вот видишь, дядя, который делал этого человека, нарисовал не все. Пририсуй то, чего здесь нет. Сделай так, чтобы получился настоящий хороший человек». CD. реагировала на

Рис 3.

эту просьбу с большой готовностью (рис. 3). Нет никаких осно­ваний рассматривать то, что она пририсовала, как попытку изоб­разить внутренности человека. Это не больше как про стая маз­ня. Следует прибавить, что по выполнению и этого теста, они приближается к уровню трехлетки и что нормальный четырех­летний ребенок делает не меньше трех добавлений к рисунку в виде глаза, руки и ноги {или других недостающих частей тела, пуговиц, ботинка и т. п.).

Когда психическая задержка распространяется равномерно на все области поведения, то и рисование ребенка соответству­ет достигнутому уровню развития.

Это же оказывается правильным и применительно к самым глубоким степеням отсталости. Таков случай W. X, рослой, хо­рошо физически развитой девушки 23 лет. Несмотря на ее со­матическую зрелость, для определения ее психического уровня пришлось прибегнуть к нашей шкале развития, предназначен­ной для раннего детства. Она выполнила все 44 теста для двенадцатимесячного возраста. Она не смогла выполнить 26 тестов из тридцати шести, предлагаемых двухлетнему ребенку. Из се­рии, предназначенной для 18 месяцев, она дала удовлетвори­тельные результаты по 35 тестам и не могла выполнить 9.

Таким образом, мы имеем полное право рассматривать ее как умственно отсталую, стоящую на уровне 18 месяцев. Ее ри­сунки подтверждают эту характеристику. Она проводит в по­рядке подражания вертикальную черту. Пытаясь повторить ри­суемый экспериментатором крест, она дает две отдельные не­пересекающиеся линии.

Характер получаемых в данном случае рисунков вряд ли мо­жет быть объяснен факторами среды или упражнения. Неволь­но возникает убеждение, что если бы мы могли заглянуть во внутреннюю архитектуру ее нервной системы, то обнаружили бы огромное сходство с нервной системой нормального восем­надцатимесячного ребенка.