III. Находки, расшифровки и новотолкования

1) Нами показано с бесспорной точностью, что начало хронологии Древней Руси ошибочно: не 852 г. был принят летописцем за год начала Руси, а 860-й, — ошибка сделана последующими комментаторами, не заметившими (хотя из текста ясно), что летописец принимал не византийское, а болгарское летосчисление. Только с 911 г. летопись перешла на византийское счисление. Разница в восемь лет имеет огромное значение для понимания и проверки событий.

2) Это позволило установить, что было два похода Руси на Царьград: удачный в 860 г. под руководством неизвестного вождя, и неудачный в 874 г. под руководством Аскольда.

3) Установлено, что поход 860 г. был совершен русами из Киева (возможно, с участием наемников-скандинавов) и что он явился не актом грабежа, а актом мести за смерть соотечественников и нарушение греками уже существовавшего договора; он кончился полной удачей: русы были отмщены стократно.

4) Кажущееся расхождение, основанное на данных итальянских хроник, что нападали в 860 г. норманны, объяснено: итальянцы называли киевских руссов норманнами.

5) Показано с полной ясностью, что послы народа «Рос» в 839 г. были киевские «росы» и что официально установленная дата существования Руси как государства должна быть отнесена уже к 839 г. Послы только по национальности были шведы, репрезентируя Русь в переговорах с Византией, как это было и в ряде последующих договоров.

6) Показано, что выражение «нача ся прозывати руська земля» было понято неверно: не началось употребление термина «Русь», а впервые Русь была упомянута в греческих хрониках. Поэтому данные русской летописи совершенно совпадают с тем, что Русь была задолго до 860 г.

7) Найден пропуск в хронологии общей истории в 46 лет, объяснена его причина и указано, что наличие этого пропуска дает возможность видеть, какие списки летописей происходят от оригинала с пропуском.

8) Показана возможность истолкования «русских» названий Днепровских порогов не из скандинавских, а из греческих корней и что «русские» и «славянские» названия их — две системы названий: очевидно, новгородская («славянская») и киевская («русская»), иначе говоря, и те и другие принадлежат языкам славянским, а не германским.Доказано, что система «русских» названий включает в себя, вне всяких сомнений, два названия славянского корня, отсюда отпадает «скандинавство» и других названий; на самом деле эти названия греческие, будучи переводом «русских» названий, забытых информатором Багрянородного.

9) Показаны неверные чтения в труде Багрянородного и необходимость нового, точного перевода его труда, ибо ошибки перевода приводят к лжетолкованиям.

10) Указано, что по пути из «варяг в греки» ездили не скандинавские или греческие купцы со своими товарами, а «руссы» со своими продуктами.

11) Сравнением многих списков летописей доказано, что выражение «от варяг бо прозвашася» было неверно понято, — не норманны-русы передали новгородцам свое имя, а пришельцы (Рюриковичи) стали называть «словен»-новгородцев «русами», т. е. так, как называли греки, арабы и т. д. всех восточных славян.

12) Доказано, что призвание варягов — совершенно точное историческое событие, отмеченное не только всеми русскими летописями, но и легендой, существовавшей в Мекленбурге еще в 1840 г. и записанной французом Мармье.

13) Варяги на самом деле были западные славяне из племени ободричей[71]. Рюрик был сыном князя ободричей Годлава, мать его была Умила, дочь новгородского князя Гостомысла. Таким образом «Рюриковичи» были чистокровными заморскими славянами. Призвание их объяснялось тем, что со смертью Гостомысла старинная славянская династия в Новгороде (Владимир Древнейший — Буривой — Гостомысл) прекратилась. Последующие распри в конце концов привели северных славян к мысли, что следует поступить по совету Гостомысла: восстановить династию по женской линии.

14) Показано, что первым русским князем летописец считал не Рюрика, а Олега, ибо именно он, Олег, сел княжить из Новгорода на Руси, т. е. на Киевщине.

15) Олег был норвежцем, правил на Руси как регент, ибо перед смертью Рюрик поручил ему правление и воспитание малолетнего Игоря. На сестре Олега Ефанде, норвежской княжне, Рюрик был женат.

16) Доказано, что существовало два договора Олега с греками: 907 и 911 гг. Первый был военного характера и сохранился только в извлечении; впрочем, он был вообще краток, второй был исключительно гражданским, он дошел до нас, хоть и не совсем полностью.

17) Показано, что не все послы руссов в переговорах с греками в 907 и 911 гг. были иностранцы, были и чистые руссы: Вельмудр, Стемид, Гудый и др.

18) Славянство Ольги установлено бесспорно, она была псковичкой из рода Гостомысла.

19) Христианство на Руси, имевшее официальный характер (был епископ, а затем архиепископ), существовало уже в 867 г., при патриархе Фотии, но, по-видимому, не удержалось в Киеве из-за появления Олега и Рюриковичей, бывших язычниками.

20) Нами показано, что встречающаяся в некоторых западных и русских источниках история о крещении Руси и чуде с несгоревшим Евангелием не касается Киевской Руси, — речь идет о крещении мораван. Основой ошибки послужило то, что термин «рус», «русин» употреблялся не только в отношении Киевской Руси.

21) Нами приведена и комментирована надпись на плите в Зальцбурге, которая указывает, что еще в 477 г. уже существовал термин «русин». Одоакр, властитель Рима, был в то же время «rex ruthenorum»[72]. Богдан Хмельницкий в официальных документах считал Одоакра предком украинских казаков.

22) Нами показано, что борьба христианства с язычеством была чрезвычайно упорна и длительна. Победа христианства произошла далеко не так легко, как это до сих пор считали. Многие исторические события (смерть Аскольда, предательство Ярополка, воздвижение кумиров Владимиром и т. д.) были в самой тесной связи с этой борьбой. В Новгороде дело дошло до огромного кровопролития.

23) Нами доказана историческая верность так называемой «корсунской легенды». Владимир Великий действительно крестился в Корсуни, крещен греками. Сомнения в «корсунской легенде» были вызваны тем, что, приняв ее, последователи наталкивались на отказ в канонизации святого Владимира, поэтому духовными лицами была пущена версия о крещении Владимира где-то на Руси в 987 г.

24) Нами показано, что действительная дата крещения Руси — не 988, а 990 г., Владимир же крестился в 989 г.

25) Установлено, что княгиня Ольга крестилась в Царьграде в 955 г., в 957 г. она посетила Царьград уже вторично, очевидно, для переговоров о делах церкви на Руси, но греки настолько не удовлетворили ее желаниям, что она по возвращении вступила в переговоры с Римом. Однако к моменту появления в Киеве римского епископа, на престоле уже сидел Светослав, и язычество явно торжествовало.

26) Выяснено положение «Артанской Руси» — на южном побережье Черного моря, в Малой Азии[73].

27) Установлено, что в Древней Руси существовала своя, совершенно независимая система меховых денег, все названия единиц которой являются славянскими.

28) Выяснено, что кириллица изобретена святым Кириллом, что же касается глаголицы, то есть все основания предполагать, что она древне?е кириллицы и принадлежит еще эпохе до Кирилла.

Имеется еще ряд важных пунктов, совершенно по-новому освещенных нами, мы не перечисляем их за ненадобностью, — внимательный читатель заметит их сам.

Таким образом, работа наша дает очень много нового и доказывает, что у некоторых наших критиков нет чувства ответственности перед обществом за то, что они несправедливыми отзывами обманывают мнение публики. Печальнее всего то, что оригинальную научную работу берутся судить люди, не написавшие ни одной оригинальной строчки, все, что у них есть, надергано из других авторов.

Этими возражениями на критику мы и ограничимся и в дальнейшую полемику вступать не намерены.

7. Где и почему растет развесистая клюква?

Разъяснению этого вопроса может помочь разбор статьи Ad. Stender Petersen’a (Varangica, 1953)[74] о Печерском монастыре и варягах. По Стендер-Петерсену, оказывается, даже Киево-Печерский монастырь испытал на себе влияние варягов! Этому он приводит четыре «доказательства».

Доказательство первое

В эпоху до официального крещения Руси многие воины-варяги, служившие на Руси, были христианами. Это верно. Но Стендер-Петерсен забывает, что эти варяги передавали не их собственную, варяжскую культуру, а совершенно чужую, византийскую.

Если моим учителем латинского языка был чех, немец или поляк, — это вовсе не означает, что я испытал влияние Чехии, Германии или Польши. С таким же успехом понимание языка и духа нации Цицерона, Овидия или Цезаря и т. д. мог передать мне и китаец. Национальность передатчиков не имеет ни малейшего значения. Этого Стендер-Петерсен не понимает.

Забывает Стендер-Петерсен и то, что христианство варягов не было какой-то их специфической чертой. Мы знаем доподлинно, что все скандинавские страны стали по-настоящему христианскими позже, чем Русь, по крайней мере на сто лет.

Нет ни малейшего сомнения, что крупные отряды варягов, приглашавшиеся с севера в критические политические моменты, были поголовно язычниками. Речь могла идти только о некоей привилегированной части варягов в войсках Руси, которые послужили сначала в Византии, приняли там христианство, а затем перешли на службу к Руси.

Итак, доказательство первое должно отпасть целиком, как недоразумение: 1) если и имелись варяги-скандинавы и вместе с тем христиане на Руси, то они были распространителями не своей, скандинавской веры, а византийской; 2) никакого отношения факт существования варягов-христиан на Руси к Печерскому монастырю не имеет. Печерский монастырь явился следствием принятия Русью христианства при Владимире, в принятии этом варяги не сыграли никакой роли, — главным фактором в этом были политическая ситуация и Византия.

Доказательство второе

Первым христианским мучеником на Руси был варяг с юношей-сыном[75]. Стендер-Петерсен опять-таки забывает, что варяг был не из Скандинавии, а «изГрек», следовательно, речь идет о влиянии Византии, а не Скандинавии.

Наконец, какое отношение имеет смерть этих двух чужестранцев (национальность которых совершенно не установлена) к основанию Киево-Печерского монастыря? Связь между этими событиями приблизительно такая же, как в шуточной фразе: «Шли дождь и два студента, один пешком, другой в университет».