Пример Эда изменил вас как трейдера?

Не сразу. Я продолжал проигрывать даже в его присутствии. Вы помните, что по-прежнему делали неверно?

Я думаю, что мне не хватало терпения, чтобы дождаться четко определен­ной ситуации.

Вам не приходило в голову просто копировать Эда, раз он был так удачлив?

Нет. Я не мог заставить себя поступить таким образом.

А вы не подумывали о том, чтобы совсем бросить торговлю?

Иногда я думал, что мне следует остановиться — настолько болезненными были постоянные проигрыши. В «Скрипаче на крыше»¹ есть эпизод, в котором главный герой, возведя очи, обращается к Богу. Так и я, вперившись в пото-

¹ Музыкальная комедия по мотивам коротких рассказов Шолом-Алейхема, впервые по­ставленная в «Yiddish Art Theatre» в Нью-Йорке в 1964 г. — Прим. ред.

Майкл Маркус 39

лок, вопрошал: «Неужели я настолько глуп?» И кто-то, казалось, четко отве­чал: «Нет, ты не глуп. Но будь упорен». Что я и делал.

Тогда меня поддержал один очень приятный человек — весьма сведущий и преуспевший, но уже почти отошедший от дел брокер из фирмы «Shearson» по имени Амос Хостеттер. Ему нравились мои отчеты, и мы часто общались друг с другом. Амос закрепил во мне многое из того, чему я научился у Эда. Я впитывал одни и те же принципы из двух источников.

Тогда вы все еще готовили рекомендации для своей фирмы?

Да.

И как, удачно?

Мои рекомендации улучшились, поскольку я сам стал терпеливее. Между тем я оказался совсем без денег и без тех, у кого их можно было бы занять. Но я продолжал упорно верить в то, что каким-то образом еще вырулю на верный путь. Зарабатывая всего 12 500 долл. в год, я сумел отложить 700 долл. По­скольку этого не хватало даже на открытие счета, я открыл совместный счет с приятелем, который добавил свои 700 долл.

Но торговлей по совместному счету управляли только вы?

Да, мой приятель совсем не разбирался в рынках. Это было в июле 1972 года, когда действовала политика регулирования цен. Считалось, что она рас­пространялась и на фьючерсные рынки.

Вы имеете в виду никсоновское замораживание цен?

Да. Насколько я помню, цены на фанеру были декларативно замороже­ны на уровне 110 долл. за 1000 кв. футов. Рынок фанеры был одним из тех, которые я отслеживал для своей фирмы. Когда цены подобрались к отметке 110 долл., я составил медвежий бюллетень, утверждавший, что, несмотря на нехватку наличной фанеры, вызванной невозможностью повышения цены выше 110 долл., начиная с этого уровня можно было безбоязненно играть на понижение.

Как правительство удерживало цены на установленных границах? Что мешало спросу и предложению диктовать более высокие цены?

40 Майкл Маркус

Повышение цен было бы нарушением закона.

Вы имеете в виду, что производственники не могли запрашивать больше?

Совершенно верно. На самом деле заниженные цены поддерживались искус­ственно. А это, по известному экономическому закону, ведет к дефициту. Поэто­му образовалась нехватка фанеры на наличном рынке. Считалось, что ценовые ограничения распространялись и на фьючерсы по фанере. Но никто в этом пол­ностью уверен не был — с юридической точки зрения ситуация была не ясной. И вот однажды, глядя на котировочное табло, я увидел, как цена достигла 110 долл. Потом она поднялась до 110,10, а затем — и до 110,20. Иными словами, фьючер­сный рынок на 20 центов превысил законный предел. Я принялся названивать повсюду, пытаясь узнать, к чему это приведет. Но, похоже, никто этого не знал.

Была ли фанера единственным рынком, который превысил свой предельный уровень?

Да. Впрочем безо всяких последствий. По-моему, в тот день рынок закрылся чуть выше 110 долл. А наутро открылся около 110,80 долл. Я рассудил, что если сегодня разрешат торговать выше 110 долл., то, возможно, запретов вообще не будет. И я купил один контракт. В итоге фанера поднялась до 200 долл. Так что после покупки первого контракта при дальнейшем росте цен мне оставалось только сохранять позицию и наращивать ее за счет текущей прибыли.

Эта была ваша первая действительно крупная сделка после краха на рынке кукурузы?

Да.

А наличная фанера так и осталась на ПО долларах?

Да. Фьючерсный рынок действовал как последнее средство получения фа­неры для тех, кто не мог достать ее как-то иначе.

По сути, образовался некий двухзвенный рынок: и легальный, и черный одновременно?

Да. Тот, кто пострадал при замораживании цен, не имея долгосрочных со­глашений с производственниками, мог достать фанеру по более высокой цене

Майкл Маркус 41

на фьючерсном рынке. Производители буквально кипели от злости при мысли о том, что они вынуждены продавать на законном ценовом пределе.

Почему же производители не стали просто продавать фьючерсы и поставлять по ним фанеру, вместо того чтобы продавать ее на налич­ном рынке по контролируемой цене?

Те, кто попроворнее, начинали понимать это, но торговля фьючерсами на фанеру еще только начиналась, и большинство производственников в ней не разбиралось. Некоторые, возможно, сомневались в законности подобных дей­ствий. А тот, кто не сомневался, мог послушаться советов своего юриста: «Воз­можно, на фьючерсных рынках и разрешено покупать фанеру по любой цене, но нам лучше воздержаться от продаж и поставок выше законного предела». В общем, причины были разные.