Пятерка лучших и пятерка худших 11 страница

Последний час я посвятил всяким мелочам, стараясь довести все до совершенства. Кончики шнурков завязал двойным узлом и тщательно засунул под голенища ботинок, затем через голову надел тридцатикилограммовый жилет и проверил, как он лежит у меня на плечах. Затянул все ремни, убедился, что бронепластины нигде не трут и не жмут. Проверил, легко ли я смогу дотянуться до любого предмета снаряжения. Заведя руки за голову, взялся за рукоятки кусачек, ощупал лежащие в кармане у левого плеча заряды взрывчатки.

Затем подсоединил антенны к рациям и отрегулировал положение наушников. Таковыми их можно было назвать лишь условно, так как они прилегали к скуловым костям и звук передавался через костную ткань. Конечно, если была необходимость отключиться от внешних звуков, их можно было передвинуть и непосредственно на уши.

Через правый наушник я мог слышать все переговоры внутри нашей группы, а левый был подключен к командной сети и давал возможность общаться с командирами других групп и руководителями операции.

Как командир группы я должен был пользоваться двумя независимыми радиосетями, однако в данной операции предполагалось, что командная сеть будет практически бездействовать, а вся информация на точке высадки будет передаваться исключительно в рамках внутригрупповой сети. Лишь офицеры имели возможность в случае необходимости воспользоваться спутниковой связью со штабом.

Теперь вся проверка была завершена. Я еще раз осмотрел всю комнату, чтобы убедиться, что ничего не забыл, и пошел к двери.

* * *

Солнце уже садилось. Мне было слышно, что мои товарищи тоже заканчивают последние сборы. Разговоров не было. Доносились только звуки их движений, шаги и стук закрывающихся дверей.

Через несколько минут должно было состояться заключительное построение у костра. Подходя к месту сбора, я слышал, что у некоторых из моих коллег из наушников доносится музыка. Они на полной громкости слушали «хэви-метал». Собравшись, мы ждали появления Макрейвена. Он хотел еще раз поговорить с нами перед вылетом на операцию.

– Готов? – спросил я Уилла. Он кивнул.

Оглядевшись по сторонам, я увидел Уолта, Чарли и всех остальных. Они уже разбились по группам. Всего несколько часов назад мы валяли дурака и в шутку распределяли роли в будущем фильме, а теперь были предельно серьезны.

Макрейвен постарался придать текущему моменту элемент торжественности. Он вышел перед строем. Мы обступили его полукругом.

Он говорил о том, что было ему ближе и понятнее: о стратегическом значении операции. Из его выступления у меня практически ничего не осталось в памяти. Я был сосредоточен на том, что предстоит лично мне, а его слова просто пролетали мимо ушей.

– «Черные ястребы» садятся в автобусы номер 1 и 2, – объявил кто-то из сопровождающих, – а «Чинуки» – в автобусы номер 3 и 4.

Машины, выстроившись в ряд, стояли уже с заведенными моторами. Я занял место ближе к середине. Рядом плюхнулся на сиденье Уилл. Автобусы были старыми и пыльными. Виниловая обивка сидений потрескалась и в некоторых местах была прорвана, что являлось следствием доставки к летному полю множества штурмовых групп в полном снаряжении.

Автобусы еле плелись, трясясь и раскачиваясь. Амортизаторы были полностью изношены, так как нагрузка на них постоянно превышала все мыслимые пределы, поэтому любая кочка на дороге отдавалась в ногах и спине. Поездка заняла всего несколько минут, но нам показалось, что длилась она значительно дольше.

Зажглись прожекторы, создав световую завесу вокруг ангаров, где нас уже поджидали «Черные ястребы». Яркий свет причинял боль глазам. Когда мы высаживались из автобуса, было слышно, как работают генераторы. Мы прошли за забор, огораживавший ангары.

Внутри экипажи вертолетов проводили последние предполетные проверки. Звук работающих двигателей заглушал любую речь. Я отбежал к забору, чтобы помочиться последний раз перед полетом. В это время обслуживающая команда уже открывала ворота ангаров. Из них выкатились вертолеты.

Я кивнул ребятам из второй команды и с улыбкой показал им поднятый вверх средний палец. Мы молча пошли к вертолетам. Говорить из-за шума было бесполезно, и поэтому все объяснялись жестами.

Увидимся на земле.

Больше говорить было не о чем.

Посадка должна была осуществляться с двух сторон через обе двери. Я посмотрел на часы. До взлета оставалось еще десять минут. Я нашел свободное местечко на бетонной полосе, лег на спину, подложив шлем под голову, полностью расслабился и уставился в звездное небо. Наконец командир экипажа подал сигнал на посадку.

Я должен был подниматься на борт одним из последних, поскольку высаживаться мне предстояло первым. Когда все заняли место в вертолете, там оставалось совсем немного места у двери рядом с Уолтом и снайпером, которому следовало прикрывать нас в момент десантирования. Я кое-как пристроился на полу и еще раз проверил предохранитель винтовки. Когда такая толпа набивается в вертолет, меньше всего хочется, чтобы произошел случайный выстрел.

Сняв шлем, я положил его на колени и откинул вверх визир ПНВ, чтобы не повредить его. В поднятом положении прибор был похож на рога.

Дверь захлопнулась, вертолет чуть приподнялся. Побыв несколько секунд в таком положении, он точно в назначенное время оторвался от летного поля. Я почувствовал, как наклонился его нос, когда он двинулся вперед, набирая скорость. Вылетев за пределы авиабазы, «Черный ястреб» заложил правый вираж и двинулся в сторону границы.

В кабине было темно и тесно. В мою спину упирались колени Уолта, которые я чувствовал при каждом его шевелении. В наушниках стояла полная тишина. Виднелись только огоньки на приборной доске пилотов, а за иллюминаторами сплошная чернота.

Примерно через пятнадцать минут полета по внутренней связи поступило первое сообщение:

– Пересекаем границу.

«Надеюсь, что это действительно так», – подумал я.

* * *

Вскоре я уронил голову на грудь и задремал. На подлете к Абботтабаду краем уха я слышал несколько кодовых команд по внутренней сети, но сразу после этого вновь проваливался в сон.

– Десятиминутная готовность.

Сон моментально прошел. Я протер глаза и начал двигать пальцами ног, чтобы восстановить кровообращение. Похоже, я заснул основательно, потому что сигнал десятиминутной готовности поступил раньше, чем я предполагал. Думаю, что и большинство товарищей тоже воспользовались случаем, чтобы подремать в пути.

– Шесть минут.

Теперь уже шутки в сторону. Начинается очередная ночная работа. Я надел шлем и затянул ремень под подбородком. Опустив визир ПНВ на глаза, еще раз подрегулировал фокусировку изображения. Закрепил плотнее винтовку на груди, чтобы она не мешала при десантировании, и еще раз проверил предохранитель. В кабине по-прежнему была непроглядная тьма, но я знал, что сейчас все делают то же, что и я.

– Минутная готовность.

Командир экипажа открыл дверь. Я перевел штангу, на которой были закреплены десантные тросы, в рабочее положение и проверил, защелкнулся ли фиксатор. Вслед за мной то же самое сделал командир экипажа. Я подергал свой трос, чтобы убедиться, что он надежно прикреплен, и высунул ноги за борт.

Взявшись за него обеими рукам, я постарался высунуться как можно дальше, чтобы посмотреть вперед. Мы пролетали над жилыми домами. В некоторых из них за высокими заборами были видны освещенные бассейны и хорошо ухоженные сады. Обычно в такие моменты мы видели лишь горы и обветшалые грязные дома. Абботтабад же сверху напоминал мне пригороды американских городов.

Наконец впереди я увидел наш объект. Весь полет из Джелалабада занял около полутора часов. Было уже за полночь. Ни на вилле, ни в соседних домах не видно ни одного огонька. Создавалось впечатление, будто весь квартал остался без электричества. Аварийное отключение электросетей было в этих местах в порядке вещей.

Звук двигателей изменился. Вертолет замедлил ход и начал снижаться. Я ждал, когда мы окажемся над местом высадки, чтобы выбросить тросы. Однако вертолет носило из стороны в сторону, и было очевидно, что пилот лишь с большим трудом может удержать его на месте. Машина ему явно не подчинялась. Я перевел глаза на командира экипажа, который тоже ждал, когда вертолет неподвижно зависнет над точкой высадки.

«Ну, давай же, давай!» – мысленно взмолился я.

У пилотов никогда не возникало подобных проблем в ходе тренировок. Что-то явно было не так. Мы все с нетерпением ждали момента, когда можно будет наконец покинуть вертолет и спуститься на землю.

– Отходим! – прозвучала команда по внутренней сети.

«Вот же черт, – подумал я. – Даже высадиться не успели, а уже надо переходить к запасному плану».

Внезапно вертолет резко развернуло вправо, и у меня похолодело в животе, словно я мчусь на американских горках. Двигатели над головой взревели с новой силой. «Черный ястреб» изо всех сил пытался подняться в воздух, но с каждой секундой все больше проваливался. Через открытую дверь с моей стороны было видно, как быстро приближается земля.

Я попытался за что-нибудь ухватиться, чтобы не выпасть из кабины. Свободного места внутри почти не было, так как все мои товарищи столпились у двери для быстрого десантирования. Потом я почувствовал, как Уолт схватил меня за ремень и втащил внутрь. Другой рукой он придерживал стоявшего рядом снайпера. Всем телом я откинулся назад. Мои ноги еще болтались в воздухе, и я пытался втянуть их внутрь, так как понимал, что в противном случае при падении вертолета мне их переломает или оторвет.

Чем ближе была земля, тем сильнее вскипала злость. Каждый из нас на протяжении всей карьеры шел на неимоверные жертвы, лишь бы оказаться сейчас на этом месте. Каждый был счастлив, что для данной миссии выбрали именно его, а теперь мы были на волосок от смерти, хотя операция еще даже не началась.

«Черт, черт, черт, – думал я. – Сейчас будет больно».

Глава 13