Идеально-культурная модель мира

Социокультурная компетенция интеллигента и здравый смысл

С.С. Рапопорт — научный сотрудник Института социальных исследований Литвы

В статье предлагается гипотетическая модель социальной науки. Модель включает социальные и социально-психологические характеристики учреждения социальной науки и интеллигентского сословия, профессионально ее производящего1. Характеристики сословия представлены его социокультурной компетенцией. Эти компоненты модели имеют самостоятельное значение и вместе с тем сопоставимы со свойствами современной социальной реальности, "данной нам в ощущениях".

Рассматривается ситуация учреждения социальной науки "здесь-и-сейчас". Приводимые примеры служат лишь целям теоретического анализа, однако читатели могут "верифицировать" их — с помощью социо-этнологической "включенности".

Сформулируем два постулата:

1. Постулат социально-групповой ангажированности социального познания, которое (за исключением, пожалуй, неинтерпретируемых статистических данных о населении вообще) носит отпечаток менталитета интеллигентского сословия, то есть социальной группы, занимающейся этим познанием. Фигурирующий в научных текстах абстрактный герой — человек вообще — слеплен с интеллигентского образца.

2. Постулат нужности интеллигенции — единственного сословия, для которого релевантна проблема "нужности", "востребованности", "оправданности существования"; доказывая нужность-для-других, интеллигент тем самым находит оправдание себе. Так, ценностной подоплекой порождаемых интеллигенцией текстов является нужность социального познания для остальных групп и человечества вообще (здесь группоцентризм как бы опирается на антропоцентризм).

В статье не обсуждается вопрос о том, нужна ли фактически социальная наука и ее производители современному обществу, а показывается, как внутри этого "клана" конструируется идеология этой нужности.

Двойственное нормирование социального поведения

Признаки, характеризующие взрослое поведение — рациональность, предсказуемость и др., — являются следствием того, что каждый "взрослый нормальный современник"2 наряду с языком и другими знаковыми системами усваивает "код" стандартных (типичных) социальных ситуаций, то есть приобретает социальную компетентность. Образ типичной ситуации включает ее классификационные признаки и принцип выбора поведения в ней. Основные критерии распознавания — "обычность/необычность", "нормальность/ненормальность", "безопасность/опасность", "полезность/неполезность" ситуации. Результатом распознавания необычной ситуации является расширение списка таких ситуаций, то есть социального опыта. В итоге социализации образы социальных ситуаций интегрируются в "модель мира" на основе презумпций его понятности, осмысленности, целесообразности.

Взрослый нормальный современник научается прежде всего отличать формальные (публичные, официальные) социальные ситуации от неформальных (приватных, неофициальных): в первых демонстрируется явное поведение (назовем его предварительно — социально поощряемым), во вторых как бы "разрешено", то есть просто стихийно имеет место поведение, которое не рекомендуется выказывать публично, то есть скрываемое, неявное. Так, в любом учреждении социальной науки имеются территории, различающиеся по степени официальности и, соответственно, по типам допустимого на них поведения: например, помещение, где заседает администрация или ученый совет, и комнаты отделов, коридоры. Различение явного и неявного — фундаментальный результат социализации.

Идеально-культурная модель мира

Терминологически обозначим эти полюса нормирования человеческого поведения. Нормы явного публичного поведения, названного выше социально поощряемым, можно представить как построенные на исторически сложившемся идеале общественной жизни; такую онтологическую предпосылку нормативной регуляции мы обозначим как идеальную модель мира в данной культуре. Она аксиоматически предполагает социальную целесообразность реальности и предписывает человеку социоцентрический (в противовес эгоцентрическому) способ поведения. Мир представлен в этой модели в терминах позитивной морали (это как бы "монотеистическая презумпция позитивности мира", иначе говоря — нацеленности всех его теоретических участников на добро). Это та часть естественного (литературного) языка, которая обслуживает культурно санкционированное поведение и мышление.

Идеально-культурная модель мира воплощена в многочисленных текстах и является основным содержанием педагогики, то есть преподаваемой культуры, всего публичного дискурса и "языком" официальных отношений в обществе. Это одна из разновидностей "само-собой-разумеющихся" явлений, опирающихся на идеально-культурное моделирование. Весь публичный дискурс (публицистика, тексты СМИ, реклама и т. п.) должен опираться на презумпцию позитивности мира. На ней основываются также клише "рутинной социальной демагогии" — части публичного дискурса, которая представляет собой абстрактно-гуманистическую риторику и пропаганду (в этом случае подразумеваются и почти всеобщее недоверие к искренности такой коммуникации, и — на более глубоком уровне — корыстные интересы исполнителей).

Идеально-культурная модель мира служит также для упорядочения и оценки социальных фактов в социальных и гуманитарных науках; во всяком случае, когда в текстах этих наук говорится о социальной реальности, имеется в виду именно образ такого позитивного мира. Это нередко мешает беспристрастному познанию того, что прячется за "очевидностью", то есть за тем, что само-собой-разумеется: во-первых, образ позитивного мира ограничивает объяснительную силу социальной науки, поскольку чаще всего эмпирически зафиксированные явления, неадекватные идеалу, рассматриваются лишь как "нежелательные" отклонения; во-вторых, частное гражданское мировоззрение автора отождествляется с его поведением в социальной науке. Так, добропорядочному ученому то и дело приходится наталкиваться на расхождение "истины" с "моралью"; этот барьер оказывается непреодолимым — хотя бы потому, что расхождения не имеют ценностно нейтральных названий в теоретическом языке. А вот управители-инуитивисты легко справляются с этой проблемой, поскольку, обходясь без названий, прагматически адекватно пользуются отклонениями от морали (впрочем, как будет показано ниже, и социальные ученые могут достигать успехов в этом деле).

"Нелегитимность" теневой стороны социального мира создает проблемы моральной регуляции, ведет к смешению смыслов в публичной и приватной жизни, когда приходится скрывать естественные корыстные интересы. Позитивный фасад социального мира формирует искаженную перспективу так же, как, например, исключение из пособий по нормам русского речевого этикета всей ненормативной лексики.

Встречается, хотя и реже, столь же всеобщий образ негативного мира, но это инверсионная разновидность той же панморализации (отдельного рассмотрения в этом отношении заслуживает идеология Гитлера, в которой — по крайней мере, на стадии успеха — не было раздвоения нормирования, для него идеалом было опровержение стандартной позитивной морали).