Межгрупповые конфликты

 

Наш жизненный опыт свидетельствует: конфликтуют между собой не только индивиды, но и социальные группы, малые и большие. Разновидностей таких групп в обществе существует огромное множество. Из объективно складывающихся социальных общностей обычно выделяют: группы, возникающие на основе разделения труда; группы, основанные главным образом на различии их отношения к средствам производства; группы, основанные на базе общности языка, территории, культурных особенностей; социально-демографические группы; территориальные группы и т.д. Немало социальных групп возникает и благодаря сознательным, целенаправленным усилиям людей: политические партии, профессиональные союзы, молодежные объединения, религиозные конфессии и т.п.

Можно выделить следующие специфические особенности межгрупповых конфликтов:

1) Объективный характер развертывания.

Это означает, что конфликт имеет собственную логику возникновения и развертывания, практически не зависящую от сознательных устремлений людей, хотя и реализуемую через их сознательную деятельность.

2) Способность вовлекать в «силовое поле конфликта» массы людей, независимо от их желания и даже осознания сути и целей конфликта.

Это объясняется тем, что всякое новое поколение людей застает уже сложившуюся социальную дифференциацию и вынуждено принимать ее как объективную данность. Групповая принадлежность индивида принудительно ставит его в позицию участника того или иного межгруппового конфликта. Выйти или устраниться от него нельзя.

3) Институциализация конфликта.

Другими словами, происходит как бы «отвердевание» конфликтных отношений, «отливка» их в прочную стабильную форму. Одновременно появляются определенные правила, нормы, стандарты поведения конфликтующих сторон, которые делают его предсказуемым и не слишком разрушительным. Например, в экономической сфере во многих странах принято ежегодно перезаключать трехсторонне соглашение между правительством, предпринимателями и профсоюзами о взаимоприемлемых пределах повышения заработной платы, об улучшении социального обеспечения и т.д.).

4) Наличие структурного насилия.

Множество межгрупповых конфликтов может быть отнесено к разряду структурных, ибо их существование порождено воздействием как на индивидов, так и на целые социальные группы различных социальных структур. Давление, которое они оказывают на общество, по своим последствиям сравнимо с прямым физическим насилием. Но проявляется оно, как правило, скрыто, косвенно: через неравное распределение ресурсов, недоступность власти, сокрытие или искажение важной для общества информации, и т.д. Такое воздействие и получило название структурного насилия.

5) Появление дополнительных источников конфликта в виде самой принадлежности к той или иной социальной группе.

Самоиндентификация личности с какой-либо группой мгновенно включает механизм восприятия других людей, действующий по принципу «свой – чужой».

6) Заведомо большие издержки существования и разрешения конфликтов.

Существенно большая инерция сохранения конфликтной ситуации, даже если ее основания угасают.

Социально-групповые интересы сталкиваются на трех проблемных «полях», представляющих собой:

· социальные ресурсы;

· социальный статус;

· социокультурные ценности.

Эти три «яблока раздора» составляют объект межгрупповых конфликтов.

Для межгрупповых конфликтов наиболее простыми и рациональными представляются два критерия их дифференциации:

1) по субъекту конфликта: классовые, сословные, национальные, территориальные, социопрофессиональные, поколенческие, родовые или клановые и т.д.;

2) по объекту конфликта: социально-экономические; политико-правовые; духовно-идеологические.

Внутри каждого из этих видов конфликтов далее можно выделять внутренние градации по самым различным основаниям:

· по степени проявленности;

· по степени осознанности;

· по характеру целей;

· по итогам для каждой из сторон;

· по степени однородности участников;

· по степени структурированности и институциализации;

· по способам регулирования и пр.

Таких оснований дифференциации конфликтов существует великое множество. Даже кратко все их описать здесь не представляется возможным. Поэтому охарактеризуем лишь три наиболее фундаментальных и актуальных для сегодняшнего дня вида межгрупповых конфликтов – политические, религиозные и национальные. Такой выбор можно оправдать следующими соображениями.

При всем многообразии современных межгрупповых конфликтов большинство из них имеют тенденцию как бы стягиваться в одну точку – к центру политической, государственной власти. Если конфликт между любыми социальными группами достаточно серьезен, то рано или поздно он «вырастает до размеров» политического. Складывающиеся в экономической и социальной сферах «группы интересов» не без оснований усматривают в политических институтах самое действенное и надежное средство решения своих проблем. В чем-либо ущемленная социальная группа видит, как правило, один путь улучшения своего положения: четкая артикуляция своих интересов, создание собственной организации, продвижение своих кандидатов во власть или давление на нее любыми разрешенными способами. Таким образом, даже обычный трудовой конфликт может приобрести политическую окраску.

Конфликты национальные тоже в последнее время оказались на виду. Конфликты этого типа по системным основаниям вроде бы раскладываются на традиционные составляющие: экономическую, политическую и ценностно-духовную. Причем главной из них, как правило, оказывается политическая – обретение этнической группой собственной государственности.

Религиозные конфликты представляют особый интерес, так как Россия исторически является многоконфессиональной страной, где представлены все мировые религии и имеются течения сектантской направленности. Социологические данные говорят о том, что в России продолжается религиозное возрождение: по данным ВЦИОМ, 53% населения – верующие; по данным Российского независимого института социальных и национальных проблем, – 49,6%.

 

Политический конфликт

 

Политический конфликт – столкновение субъектов политики в их взаимном стремлении реализовать свои интересы и цели, связанные прежде всего с достижением власти или ее перераспределением, а также с изменением их политического статуса в обществе.

Источник политических конфликтов универсален – это все го же удовлетворение базовых потребностей социальных групп и индивидов, которое в сложно структурированном обществе не может быть обеспечено без согласования и централизованной координации усилий, чем и занимается государственная власть. Однако внутри самой политической сферы порой происходит своеобразный сдвиг целей: для профессионального политика или даже целой политической организации власть становится самостоятельной ценностью, которая подчиняет себе все остальное. Главным движущим мотивом таких людей и групп становится «жажда власти».

В качестве объекта политических конфликтов выступает специфический социальный ресурс – государственная власть, а также политический статус социальных групп и политические ценности.

Группы людей, объединенные на основе общности интересов и действий в конкретной политической ситуации, признаются реальными субъектами политических конфликтов. Но не меньше оснований претендовать на эту роль и у формальных политических институтов. Ведь помимо групповых интересов существуют еще и общенациональные обеспечение суверенитета, безопасности, правопорядка, реализация крупномасштабных экономических проектов и т.д. Они не разложимы на групповые составляющие или, по крайней мере, не сводимы к ним без остатка. Кроме того, государственным учреждениям, несмотря на всю их социально-групповую ангажированность, все-таки приходится выполнять арбитражные или посреднические функции в урегулировании столкновений конкурирующих групп. Ведь даже внутри господствующих групп могут возникать противоречия. Более того, противоречия и конфликты могут возникать и внутри самих государственных структур.

Специфика объекта и субъектов политических конфликтов придает им ряд характерных особенностей, отличающих этот вид межгрупповых конфликтов от всех других:

· преимущественно открытый характер, большая проявленность столкновения интересов;

· непременная публичность. Это значит, что любой конфликт в этой по-настоящему профессиональной среде предполагает апелляцию к массам, активную мобилизацию их на поддержку той или иной стороны;

· повышенная частота конфликтов в политической сфере
сегодня много больше, чем в остальных. И не только потому, что конфликт есть как бы главный способ действия, образ мышления и манера поведения политиков. Но главным образом потому, что многие конфликты неполитической сферы жизни людей, не находя своего мирного разрешения, переливаются в сферу политическую, то есть требуют для урегулирования государственного вмешательства;

· всеобщая значимость. Каким бы частным или локальным ни был политический конфликт, но завершается он принятием решения на государственном уровне, а оно обязательно для всех членов общества. Таким образом, чуть ли не любой политический конфликт поневоле затрагивает каждого из нас;

· «Господство – подчинение» как осевой принцип. Поскольку политические конфликты разворачиваются в социальном пространстве, где доминирующей осью является вертикаль государственной власти, их главной целью неизбежно становится установление политического господства оказавшейся сильнее стороны. Отсюда – острота политических конфликтов, их частые «срывы» в крайние формы – путчи, мятежи, восстания;

· возможность использования силовых ресурсов как средства разрешения конфликта.

Ввиду сложности и многослойности политической сферы классификация свойственных ей конфликтов не может не быть многомерной. Традиционно наиболее общими основаниями выделения политических конфликтов разного типа выступают:

· сфера распространения конфликты);

· тип политической системы;

· характер предмета конфликта.

Смысл разделения политических конфликтов на внутри- и внешнеполитические более чем очевиден.). Отношения между государствами всегда характеризовались взаимной конкуренцией, которая с печальной периодичностью принимала самые острые формы. Принято считать, что государствами движут так называемые национальные интересы. Их основу составляют важнейшие для существования народа-нации потребности: в безопасности, контроле и использовании природных ресурсов, сохранении культурной целостности и национальной специфики. Естественными ограничителями национально-государственных интересов выступают ограниченность ресурсов и национальные интересы других стран.

Реалии XX столетия привели к тому, что вроде бы достаточно четкое и ясное понятие «национальный интерес» подверглось существенной метаморфозе. Этот интерес начал угрожающе разбухать и достиг планетарных масштабов. Глобализация рынков, технологий, связи, потоков информации привела к тому, что «национальные интересы» стали обнаруживать себя далеко за пределами территорий национальных государств. Если, например, нормальное функционирование экономики даже такой мощной страны, как США, зависит от поставок нефти с Ближнего Востока, то этот регион объявляется зоной «жизненных интересов» североамериканцев. Если руководители бывшего СССР расценивали рост западного влияния в Афганистане как угрозу своей национальной безопасности, они недолго думали, как проще отстоять свой «национальный интерес».

Современные технологии не умещаются в рамки национальных границ. Их масштаб планетарен как по применению, так и по последствиям. Если вырубают тропические леса Амазонки, то через некоторое время плохо будет всем, а не только этому региону. Если Россия загрязняет Байкал, то она вредит не только себе, но и всему миру, ибо, по некоторым оценкам, первый из близких к истощению природных ресурсов – пресная вода, чуть ли не треть которой сосредоточена в знаменитом озере.

Современный мир вплотную подошел к необходимости создания нового мирового порядка, который будет основан на приоритете интернациональных, общих для всего человечества интересов. Но пока этого не происходит. Нынешние государства упрямо продолжают претворять в жизнь идею защиты «национальных интересов», которая в условиях истощения невозобновляемых ресурсов будет неизбежно приводить к увеличению количества межгосударственных конфликтов.

Известные на сегодня способы противостояния этой тенденции числом невелики, но тем важнее их значение:

1) интеграционные процессы в экономике;

2) усиление миротворческой роли международных организаций, ОАЕ и др.;

3) снижение уровня военного противостояния под взаимным контролем;

4) привычка к уважению норм международного права;

5) всемерное расширение общения между народами;

6) демократизация внутренних политических порядков в национальных государствах.

Суть внутриполитических конфликтов в значительной мере определяется характером политических систем. Своеобразие же политическим системам придают политические режимы, т.е. совокупность конкретных методов осуществления политической власти определенной социальной группой. Таких «совокупностей» политические науки выделяют как правило три: 1) тоталитаризм, 2) авторитаризм и 3) демократия. Поскольку авторитарный режим представляет собой некий компромисс между двумя другими, рассмотрим только крайние, «чистые» формы политических режимов.

Тоталитаризм – это политический режим, характеризующийся всеобъемлющим контролем за гражданами со стороны государства, полным подчинением личности и гражданского общества политической власти. Его отличительные черты – всеобщая политизация и идеологизация общественной жизни, наличие мощного аппарата социального контроля и принуждения, огосударствление всей хозяйственной и даже частной жизни, ограничение или ликвидация частной собственности, устранение конкуренции, рыночных отношений, централизованное планирование и командно-административная система управления.

Демократия является своеобразным антиподом тоталитарного режима. Она характеризуется контролем гражданского общества над политической властью. Ее базовые принципы включают юридическое признание и институциональное выражение верховной власти народа, периодическую выборность органов власти, равенство прав граждан на участие в управлении обществом, безусловное соблюдение всех прав и свобод личности и т.д.

Тоталитарные политические режимы являются выражением отчаянного желания народных масс быстро и эффективно переустроить общество на началах социальной справедливости. Последняя понимается в основном как равенство. И не только перед законом, но и во всех сферах жизнедеятельности человека. Но рыночная экономика непрерывно рождает неравенство. В итоге происходит гипертрофированный рост институтов политической власти, от которых зависит буквально все: обеспечение людей работой, жильем, досугом, разрешение любых конфликтов и т.д. Социальная дистанция между различными группами и в самом деле сокращается, но ценой полной потери личной и групповой свободы, самостоятельности.

В обществе подобного типа, где искажены все нормальные пропорции экономики, политики и культуры, и политические конфликты приобретают ряд характерных особенностей:

1) Из всех возможных видов политических конфликтов на первый план выдвигаются статусно-ролевые конфликты, связанные с близостью или удаленностью от политической власти.

2) Поскольку различия интересов профессиональных, этнических и прочих социальных групп ликвидировать нельзя, а признать конфликтность их отношений политическая власть не желает, большинство реальных конфликтов становятся скрытыми, подавленными. Именно поэтому крушение тоталитарных режимов во многих случаях ведет к вспышкам насилия, серьезной угрозе гражданской войны.

3) Политические конфликты тоталитарного общества предельно идеологизированы. Идеология превращается в непререкаемую ценность, не подлежащую никакой критике. Инакомыслие – политическое преступление. Любое движение «тестируется» на соответствие идеологическим догмам. Внешнеполитические конфликты, а также конфликты, связанные взаимодействием партийно-государственных структур, подчиняются идеологическим приоритетам. В еще более резкой форме та же картина наблюдается и в сфере науки, искусства, религии, морали.

4) Гипертрофия политической сферы жизни тоталитарного общества приводит к тому, что в нем даже самые далекие от политики конфликты возводятся в ранг политических. Невыполнение предприятием плана, развод в семье, знакомство с несанкционированными властью источниками информации – все превращается в политические преступления.

Системы демократические не менее конфликтны. Однако характер этих конфликтов существенно иной.

1. Прежде всего, они открытые, явные, признаваемые обществом и государством как нормальное явление, вытекающее из конкурентного характера взаимоотношений в большинстве областей общественной жизни.

2. В демократических обществах политические конфликты локализованы в собственно политической сфере. Они не распространяются на частную жизнь граждан, не подчиняют себе развитие экономики, не определяют «правил» функционирования духовной сферы.

3. Так как демократия строится на плюрализме мнений, убеждений, идеологий и способна исследовать конфликтные ситуации свободной рациональной дискуссией, она в состоянии отыскивать гораздо больше приемлемых способов разрешения политических конфликтов.

4. Статусно-ролевые политические конфликты в демократических режимах имеют относительно меньшее значение, чем конфликты интересов и ценностей.

5. Поскольку политическая власть в демократическом режиме не сконцентрирована в одном органе или в одних руках, а рассредоточена, распределена между различными центрами влияния, да к тому же каждая из социальных групп может свободно отстаивать свои интересы, то открытых политических конфликтов, естественно, фиксируется больше, чем в тоталитарном обществе. Они многообразнее и выступают баланом интересов конкурирующих социальных групп.

Все сказанное, разумеется, не означает, что демократия является безупречным инструментом разрешения политических конфликтов. У нее свои проблемы. Критики современной плюралистической демократии, например, небезосновательно указывают на формальный характер демократических процедур, предполагающий лишь юридическое равенство индивидов и групп, которое в условиях господства рыночных отношений неизбежно сохраняет социальное неравенство. Привлекательно, конечно, представлять демократию балансом интересов конкурирующих социальных групп. Но какая конкуренция может быть между группами, скажем, пенсионеров и крупного капитала?

В плане различения конфликтов тоталитарных и демократических режимов российские политические конфликты находятся в «промежуточном» положении. Наше нынешнее общество несет на себе все черты «переходного» типа от тоталитаризма к демократии: слабость гражданского общества и соответственно «безопорность» демократических институтов, остаточное влияние тоталитарных традиций безусловного подчинения политическим «верхам», уступка им всех политических инициатив и ответственности, ценностный раскол в обществе и т.д. Отсюда и резко конфронтационный характер наших сегодняшних политических конфликтов, их хаотичность, неустойчивость, неотработанность процедур урегулирования и разрешения. Преодоление этих особенностей «посттоталитарной» конфликтности является актуальнейшей задачей как нашей политической элиты, так и общества в целом.

Третье из предложенных выше оснований разделения политических конфликтов подразумевает выделение конфликтов интересов, ценностей и статусов. Наиболее весомы среди них конфликты интересов. Становление каждой группы интересов проходит ряд последовательных стадий: политическая идентификация, осознание общности интересов, формулировка притязаний, мобилизация политических ресурсов, создание формализованных структур, прямые действия по оказанию давления на власть. Разные социальные группы проходя эти фазы в разные сроки и с разным успехом.

В сегодняшней России эти процессы пока только разворачиваются. Поэтому влияние еще не оформившихся как следует групп интересов на власть сумбурно, хаотично и малоинституциализировано. От этого создается впечатление, что основные политические конфликты инициируются и развиваются внутри самой политической власти.

Но при всей аморфности нашей политической системы отчетливо видно, что основные «межевые» линии конфликтующих сторон те же, что и в развитых демократиях. Позиции участников политических конфликтов выстраиваются ныне по трем разделительным линиям:

· разделение властей – исполнительная против законодательной;

· разделение фракций в парламенте;

· разделение полномочий федеральных и региональных властей.

Этнический конфликт

 

Одна из фундаментальных потребностей человека – потребность принадлежности к какой-либо общности – семейной, родовой, профессиональной и т.п. Важнейшее место в этом ряду принадлежит общности этнической.

Каждый этнос считает, что защитить свою культуру, самобытность и духовное единство он сможет только с помощью создания собственного государства. Именно в этом и заключается суть межэтнических конфликтов. Этносом движет потребность в самосохранении, защите своих ценностей и традиций. В этом его сила: такую потребность подавить нельзя, не уничтожив сам этнос. В этом же, как правило, и его трагедия.

Исторически процесс этнополитической эволюции идет волнами. Из ныне существующих двух сотен государств в конце XIX в. существовали только шестьдесят. Остальные обретали

независимость партиями. После Первой мировой войны развалились Австро-Венгерская, Германская, Османская империи. После Второй мировой войны рухнула колониальная система, и до сотни этно-национальных групп Африки, Азии и Латинской Америки обрели вожделенную государственную независимость.

Казалось, что свободных территорий больше нет и мир окончательно поделен государственными границами. Измученное кровопролитными войнами мировое сообщество торжественно провозгласило в Хельсинкском Акте 1975 г. принципы взаимного уважения государственного суверенитета, территориальной целостности и нерушимости границ.

Но не прошло и двух десятков лет, как мир содрогнулся под следующей волной суверенизации этнонациональных групп. На пятнадцать самостоятельных государств распался СССР, с большой кровью разошлись почти все бывшие югославские республики, ушла из Эфиопии Эритрея, мирно разъединилась Чехословакия, зато объединилась Германия. И этот процесс далеко не закончен. Требуют право на самоопределение курды в Турции, чеченцы – в России, абхазы – в Грузии.

Этот феномен называют этническим ренессансом, или этническим парадоксом современности. Дело в том, что почти все сформированные в прошлом доктрины и идеологии были пронизаны уверенностью, что межнациональная рознь, тем более в варварских ее формах, постепенно должна уходить в прошлое под напором интернационализации экономики и культуры. Но прогнозы не сбылись.

К межэтническим относят конфликты любых форм, «в которых противостояние проходит по линии этнической общности». Их основные особенности таковы.

Все межэтнические конфликты носят комплексный, сложносоставной характер. Поскольку суть их определяется в конечном счете стремлением этноса к собственной государственности, то эти конфликты неизбежно становятся политическими. Но этого мало: для того чтобы этнический кризис «созрел», этнос должен чувствовать себя дискриминированным и по социально-экономическим показателям, и по духовным. Так что любой межэтнический конфликт – это даже не «два в одном», а и три, и четыре «обычных» конфликта в едином межэтническом пространстве.

Конфликты этого рода всегда отличаются высоким накалом эмоций, страстей, проявлением иррациональных сторон человеческой природы.

Большинство из крупных межэтнических конфликтов имеют глубокие исторические корни. А если даже таковых и нет, то конфликтующие стороны их непременно создадут псевдоисторическими изысканиями типа: «Наши предки всегда здесь жили!».

Межэтнические конфликты характеризуются высокой мобилизацией. Защищаемые этнические особенности – это не свобода слова или собраний, которые волнуют далеко не всех. Эти особенности составляют повседневную жизнь каждого члена этноса, что и обеспечивает массовый характер движения в их защиту.

Межэтнические конфликты носят «хронический» характер, они не имеют окончательного разрешения. Ибо этнические отношения весьма подвижны. И та степень свободы и самостоятельности, которой удовлетворяется нынешнее поколение этноса, может показаться недостаточной следующему.

К основным причинам этнических конфликтов специалисты причисляют следующие:

1) ощущение несправедливого отношения к своему этносу со стороны других национальностей или властей;

2) ущемление прав данного этноса при распределении дефицитных социальных благ;

3) негативная реакция на проводимую и оправдываемую властями дискриминацию одного из этносов;

4) бытовые предрассудки и стереотипы обыденного сознания;

5) ущемление достоинства личности на расовой или национальной основе.

Причины – это скрытые в сущности самого общества, в его социальном или политическом устройстве, глубокие противоречия между этносами, при которых один этнос получает преимущества, а другой их не имеет. Поводом к конфликту может служить любое событие, если оно переполнило чашу терпения.

Этнический конфликт возникает как реакция на предубеждение или дискриминацию. Предрассудки и стереотипы – это определенным образом окрашенные мнения людей. Предрассудок – пренебрежительное отношение к другой группе. Стереотип – это шаблонное представление о людях определенной группы, например о чиновниках как взяточниках, сантехниках как пьяницах, грузинах как торгашах и т.д. Стереотипы – жестко фиксированные идеи, часто недоброжелательные, о том, кем являются члены данной группы. Те, кем прочно овладели стереотипы, наблюдая за поведением других, не анализируют его и не ищут истину, а стремятся найти подтверждение своим мыслям.

В 1992 г. в Лос-Анджелесе произошли крупные расовые волнения. Поводом послужило решение суда присяжных, который освободил четверых полицейских, обвинявшихся в убийстве шофера-негра Родни Кинга 3 марта 1991 г. Группы молодых негров останавливали автомобили и избивали водителей, крушили и грабили магазины, устраивали пожары. Власти объявили чрезвычайное положение. Инциденты возникли и в других городах США. В результате беспорядков 58 человек были убиты, 4000 ранены, 11 900 арестованы, а причиненный ущерб оценивался в 1 млрд долл.

А что явилось причиной конфликта? Ею стала расовая дискриминация, представляющая систематическое умаление прав этнической группы граждан по мотивам ее национальности или расы. При этом дискриминация может и не объявляться в качестве официальной политики государства, но тихо и незаметно проводиться на бытовом уровне.

Дискриминация – умаление прав какой-либо группы граждан, до мотивам их национальности, расы, пола, вероисповедания и т.п. В области международных отношений – предоставление гражданам и организациям какого-либо государства меньших прав и привилегий, чем гражданам и организациям других государств.

Дискриминация бывает фактической – и юридической – Примером первой служит несправедливое обращения с национальными меньшинствами в Америке со стороны судебных и правоохранительных органов. Такое отношение незаконно, законом оно пресекается. Фактическая дискриминация остается на уровне частных мнений людей, юридическая приобретает статус института и подкрепляется правовыми актами. В целом вторая страшнее первой. Но иногда бытовая дискриминация, овладевшая умами миллионов людей и организованная в специальные подразделения, становится не меньшим бедствием для общества. Примером служит известная не только в США, но и во всем мире организация Ку-Клус-Клан, жестоко преследующая чернокожих, евреев и католиков, выражающая организованное презрение или неприязнь к инородцам.

Крайними формами дискриминации являются: апартеид, геноцид, рабство.

Апартеид означает лишение определенных групп населения в зависимости от их расовой принадлежности политических, социально-экономических и гражданских прав, вплоть до территориальной изоляции. Так, в 1924 г. в Южно-Африканском Союзе вступил в действие закон, предписывавший раздельное проживание жителей страны, принадлежащих к разным расам. Это решение было призвано предотвратить прилив чернокожих в города, населенные в основном белыми. В стране то и дело происходили забастовки белых рабочих, которые выступали против использования в промышленности дешевой рабочей силы чернокожих. В 1927 г. правительство Южно-Африканского Союза издало так называемый закон об аморальности, который явился свидетельством обострения политики апартеида – расовой сегрегации в отношении коренного населения страны. Закон под угрозой тюремного заключения запрещал половые связи между белыми и чернокожими, квалифицируя их как аморальные. Однако по-настоящему расовая дискриминация в Южно-Африканской Республике началась в 1948 г. За 40 с лишним лет в стране было принято около 300 законов, конкретизировавших принципы апартеида и ограничивавших основополагающие права человека. Так расовая сегрегация постепенно эволюционировала в расовую дискриминацию, слабые формы национального угнетения превратились в сильные.

Некоторые акты апартеида могут составлять геноцид – умышленное уничтожение группы через массовые убийства, уничтожение рода, племени. То есть, геноцид – это истребление отдельных групп населения по расовым, национальным, этническим или религиозным признакам, а также умышленное создание жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное физическое уничтожение этих групп, равно как и меры по предотвращению деторождения в их среде. Так, в период сталинского геноцида малых народов погибло около двадцати миллионов человек. В период первой мировой войны турки вырезали почти два миллиона армян. Во время второй мировой войны нацисты уничтожили шесть миллионов евреев.

Этнополитические отношения сами по себе конфликтогенны. Когда же к этому прибавляются политические ошибки, их взрывной потенциал возрастает многократно. Так, на территории бывшего СССР тлеет масса этнополитических конфликтов, порожденных проблемой восстановления прав депортированных народов, произвольными территориальными изменениями, нарушавшими целостность этносов, чрезмерной русификацией всей социальной жизни в районах компактного проживания национальных меньшинств и т.д. Всех этих конфликтов могло и не быть.

Но они возникли и разворачиваются по общей схеме: пострадавший этнос требует восстановления справедливости а гарантия ее установления – собственная государственность в той или иной форме. Первый же признак всякого государства – территория. Поэтому территориальные притязания выступают основой примерно 2/3 всех этнических конфликтов на пространствах бывших республик СССР. Это требования и изменения границ, и воссоздания утраченных национальных образований, возвращения репрессированных народов на прежние места проживания и пр. По некоторым оценкам, на территории бывшего СССР на период 1992 г. было зафиксировано 200 этнотерриториальных споров, а к 1996 г. сохраняли актуальность 140 территориальных притязаний.

Действия по нейтрализации конфронтационных устремлений участников межэтнических конфликтов укладываются в рамки некоторых общих правил, выведенных из имеющегося опыта разрешения таких конфликтов. В их числе:

1) легитимация конфликта – официальное признание существующими властными структурами и конфликтующими сторонами наличия самой проблемы, нуждающейся в обсуждении и разрешении;

2) институциализация конфликта – выработка признаваемых обеими сторонами правил, норм, регламента цивилизованного конфликтного поведения;

3) целесообразность перевода конфликта в юридическую плоскость;

4) введение института посредничества при организации переговорного процесса;

5) информационное обеспечение урегулирования конфликта, то есть открытость, «прозрачность» переговоров, доступность и объективность информации о ходе развития конфликта для всех заинтересованных граждан и др.

Таким образом, самоопределение наций может сегодня пониматься только как равенство прав этносов на сохранение и развитие своей культуры, которая сохраняется не выталкиванием носителей иной культуры за свои территориальные границы, а взаимным уважением и терпимостью к различиям.

 

Религиозный конфликт

 

Под религиозным конфликтом мы понимаем противостояние представителей различных вероисповеданий или противоборство внутри одной конфессии, в основе которого лежит нетерпимость к инакомыслию. Религиозная нетерпимость выражается в самых различных формах: обвинение представителей другой религии в социальных бедах, разжигание конфликтов и войн под религиозными знаменами, переплетение религиозных различий с классовым и этническим неравенством и несправедливостью и др.

Конфликты внутри религиозных групп обусловлены борьбой за власть, влияние, привилегии. Так, в большинстве религиозных групп – в ортодоксальном иудаизме, в православии, в католицизме, в исламе – доминирующая роль принадлежит мужчине, женщина не может быть священнослужителем. К ним относятся конфликты между консерваторами-традиционалистами и модернистами, сторонниками религиозного обновления и реформ. Эта борьба выходит за рамки теологического спора и отражает неоднородность не только духовенства, его социально-политической ориентации, но и всего общества в целом.

Стремление представителей разных религий изменить несправедливый, по их мнению, общественный порядок, добиться перераспределения материальных ресурсов, власти выливается в открытое противостояние и борьбу. В этих случаях религиозные движения придают особую остроту социальным противоречиям и конфликтам, религиозные лозунги и знамена «заряжают» участников верой в «священную» правоту своих действий. В результате религиозный фанатизм становится одной из движущих сил конфликта.

Вместе с тем конфликт с властью, с обществом может служить источником единения внутри религиозной группы. Поэтому некоторые религиозные группы и их лидеры культивируют конфликт с внешним миром: чем сильнее отгороженность от него, тем прочнее внутренняя сплоченность. Вражда между «своими» и «чужими» создает чувство общности, внутренней сплоченности, побуждает искать опору только у «своих». Растущая интеграция «гонимой» религиозной группы может стимулировать увеличение числа сторонников данной религии.

Виды социально-политической опасности, исходящие из современной религиозной ситуации в России:

1) Опасность активного вторжения религии в политическую жизнь страны.

Начавшийся в годы перестройки процесс возрождения религиозного сознания стал постепенно и все активнее использоваться определенными силами в стране в качестве орудия политической борьбы. Это проявляется, например, в поддержке руководящими слоями духовенства оппозиционных позиций партий и организаций по отношению к демократическому политическому строю,