Семенов Василий Николаевич (1801-1863)

В. Н. Семенов был младшим братом небезызвестного в свое время поэта и драматурга Петра Николаевича Семенова, автора нескольких когда-то популярных пародий, оригинальной комедии-водевиля «Жидовская корчма» и переводов нескольких драм и иностранных опер для театра. Василий Семенов родился 22 ноября 1801 года в Рязанской губернии, Раненбургского уезда, в с. Урусове, поместье своего отца, где и провел детство и отрочество — к тех же домашних условиях, что и старшие его братья. Получил хорошее домашнее образование. В годы Отечественной войны переехал в Санкт-Петербург. Учился в Царскосельском Лицейском Пансионе, а затем переведен в Царскосельский Лицей. Являлся товарищем Александра Сергеевича Пушкина.

В Лицее В. Н., по-видимому, не отличался прилежанием и соревнованием. В 1820 году Семенов окончил курс с правом службы офицером в армии и поступил в Карабинерный полк. Через два года перевелся в лейб-гвардии Павловский полк. Осенью 1824 года оставил военную службу. В феврале 1825 года поступил на службу в Канцелярию Министерства народного просвещения. В 1827 году начал работать в Главном Цензурном Комитете. Однако, будучи либерально настроенным, быстро разочаровался в Цензурном Уставе и отправился в отпуск. А вскоре уехал на Кавказ, где провел весь 1828 год.

Василий Семенов в следующем году ушел со службы и стал начальником I отделения Департамента Уделов, но уже в декабре 1830 года по собственному прошению уволился с этой должности и вернулся в Цензурный комитет.

Цензорская служба, сама по себе очень беспокойная и утомительная, принесла Василию Николаевичу за эти шесть лет множество волнений, служебных неприятностей, а также разочарований, так как он, одушевленный наилучшими надеждами и стремлениями, натыкался беспрестанно на проявления и выпады того тупого и узкого по отношению к литературе гасительного направления правительства, того безнадежного обскурантизма, которые царили тогда у нас во всем государственном режиме, а в частности и особенно в цензуре. Применяться к цензурным требованиям было для него нравственно тяжелой задачей, а между тем желание принести пользу литературе и ее деятелям заставляло его терпеливо нести это бремя и даже подвергаться всяким служебным внушениям и карам за недостаточную строгость и за проявление некоторой снисходительности и более широких и просвещенных воззрений в исполнении своих обязанностей. Что особенно удерживало В. Н. в цензорской службе — это связанные с ней близость к литературным сферам, вообще к литературе и, в частности, к тому кружку литераторов, который образовался около Пушкина и Дельвига, столь близких ему по Лицею, по его духу и традициям и которому он, как цензор, мог быть полезен. Горячий поклонник Пушкина и его творчества, многосторонне образованный и начитанный, хорошо владевший иностранными языками, В. Н. Семенов и сам, как о том свидетельствуют его труды 30-х годов, увлекался занятиями литературой, переводил, углублялся в изучения исторические и в русскую историографию, но, к сожалению, его слишком увлекающийся, непостоянный и нестойкий характер не давал ему сосредоточиться на чем-нибудь одном и специализировать свои труды. А позже, в 40-х годах он увлекся и отдался учебно-административной деятельности и к серьезным литературным работам уже более почти не возвращался.

На первых же порах своей цензорской деятельности В. Н. пришлось испытать ее тягости и огорчения. Едва он вступил в должность, как ему в начале августа 1830 г. (назначение его последовало 21 июля) поручено было цензурование «Литературной Газеты» Дельвига (начиная с № 46, от 14 августа), а уже в конце октября разыгралась известная история за пропущенное им в № 61 четверостишие Казимира де ла Виня, сочиненное для Парижского памятника жертвам Июльской революции, к чему присоединилась еще придирка к нему, по жалобе Булгарина Бенкендорфу, за пропуск им в «Литературной Газете» (№ 59) замечаний о ложности некоторых известий в «Северной Пчеле», исходивших, как оказалось, из официального источника — через Бенкендорфа. В результате, несмотря на вполне основательные объяснения по тому и другому поводу, представленные Семеновым в свое оправдание, Министр, по требованию Бенкендорфа, предписал попечителю сделать В. Н. строгий выговор, который, однако же, к счастью не был внесен в его формуляр.  Но «Литературная Газета» была сперва совсем запрещена, а затем издание ее разрешено под другой редакцией, этот случай возмутил и потряс бедного Дельвига, вскоре затем заболевшего тифом и умершего в январе 1831 г. И на В. Н. Семенова эта история, в которой кроме него так пострадал глубоко чтимый им товарищ (при чем трудно сказать, кто из них кого невольно подвел), произвела настолько тяжелое впечатление, что он просил уволить его от рассматривания «Литературной Газеты».

Вскоре затем, в мае 1831 г., над В. Н. чуть не разыгралась новая гроза — за пропущенную в «Северной Пчеле» юмористическую статью Булгарина «Станционный Смотритель». На этот раз Министр Народного Просвещения кн. Ливен увидел в этой статье чуть не воззвание к бунту и выходку против себя.  Ливен сделал доклад Николаю I, чтобы отрешить цензора Семенова и наказать автора. Но конечно за Булгарина вступился Бенкендорф. Под 28 мая Никитенко записал: «Дело о цензоре Семенове решено благоразумно: оно оставлено без уважения. Бедный Семенов, однако, сильно натерпелся в эти дни. Ныне немногие могут похвалиться твердостью духа не на словах только, но и на деле». Такие печальные опыты за первый же год службы должны были сделать В. Н. более осмотрительным и осторожным в том смысле, чтобы не слишком много брать на свою личную ответственность, а прибегать во всех сомнительных случаях к коллегиальному решению дела в Цензурном Комитете. Такой случай вскоре и представился, когда в Петербург приехал, в сентябре 1831 г., тогда уже приятель его (после знакомства в 1825 г.) М. II. Погодин — хлопотать о напечатании своей трагедии «Петр I». Судьба опять поставила В. Н. между долгом службы и приятельскими отношениями, и ему пришлось выйти из такого щекотливого положения, отдав возникший вопрос и свои сомнения на благоусмотрение всего Комитета. Как известно, Комитет также не взял на себя разрешения вопроса и представил его на усмотрение Главного Управления Цензуры, которое, в свою очередь представило всё на высочайшее благовоззрение, — и в результате напечатание трагедии было совсем запрещено. Вас. Ник. Семенов как цензор, не предрешая ничего, мог только представить свои сомнения в виде вопросов, для разрешения которых не находил руководства в цензурном Уставе. Погодин, как видно по всему, вовсе не был на него в претензии, и этот эпизод нисколько не повлиял на их дружеские отношения.

В 1836 года Семенов, по прошению, уволился от цензорской службы, оставшись при этом чиновником Министерства народного просвещения.