Злоключения монетаризма в России.

Основное содержание монетаристской теории состоит в выяснении фактов, определяющих движение спроса на деньги. В России же за монетаризм

1. Харрис Л. Денежная теория.- М.: Прогресс,1990.

выдается некое теоретизирование по поводу предложения денег, хотя сама возможность существования такой экономической теории подлинным монетаризмом отрицается.

Подобная подтасовка, разумеется, не случайна, ибо вопрос о спросе на деньги - это вопрос о фундаментальных экзогенных факто­рах хозяйственной системы и ее институциональной структуре, целевой функции и функциональном механизме, словом, о природе системы. Задача "шокотерапевтов" заключалась в том, чтобы обойти эти осо­бенно сложные в условиях реформируемой России вопросы и свести проблему макроэкономической стабилизации к ограничению предло­жения денег и замедлению роста цен. В рамках нормального монета­ризма, основанного на анализе спроса, стабилизация цен означает и стабилизацию всей хозяйственной системы; рецепты же фальсифици­рованного монетаризма, игнорирующего анализ факторов спроса на деньги не могли не привести к общеэкономической дестабилизации.

Обратимся теперь к факторам, определяющим спрос на деньги в трансформируемой экономике вообще и в условиях России в частности, и постараемся показать, какой должна была бы быть постановка этого вопроса в рамках подлинного, а не фальсифицированного монетаризма.

Согласно Фридмену, спрос на деньги определяется действием трех основных факторов: общей суммой богатства, которым владеет обще­ство; издержками, с которыми связано получение дохода от денежной формы богатства по сравнению с издержками получения аналогичного дохода от других форм богатства; целями и предпочтениями собствен­ников богатства. Исходя из предпосылки, что действие перечисленных факторов в краткосрочном плане стабильно и способно изменяться лишь постепенно в течение очень продолжительного времени, Фридмен и сде­лал свой центральный вывод о том, что суммарный спрос на деньги относительно устойчив и не может служить причиной инфляции.¹

Для стран Запада в последние 25 лет эта предпосылка оказалась в общем верной. Но верна ли она для современной России?

Начнем с первого фактора - общей суммы богатству. Если оцени­вать

1.Ольсевич. Монетаризм и Россия : проблемы совместимости.// Вопросы экономики., 1997 №8. 

национальное богатство как капитализированный доход (а именно таков подход Фридмена), то уже за два первых года шоковых реформ в России произошел катастрофический сдвиг в его суммарном объеме и структуре. (Скачкообразный переход к мировым ценам и стандартам конкурентоспособности резко обесценил и сократил в несколько раз объемы продукции и капитала в основной сфере хозяйственной дея­тельности - обрабатывающей промышленности. Обесценился и в значи­тельной мере разрушился человеческий капитал - главная форма богат­ства для подавляющей части населения. При этом, правда, возросла ценность продукции и капитала (несмотря на сокращение их физичес­кого объема) в добывающих отраслях и у "естественных монополий". Однако в целом капитал в России, оценённый как капитализированный доход, “сжался” за последнее пятилетие не менее чем в полтора-два раза. Следовательно, данный фактор действовал в направлении сокращения спроса на деньги в их реальном исчисления). Причем такое сжатие проходило не линейно, а подобно волнам землетрясений: с пере­дачей в ходе "обвальной" приватизации очередной "порции" националь­ного богатства из нерыночного в рыночный сектор, где оно начинало обращаться как товар, спрос на реальные деньги резко возрастал, но затем в ходе быстрого обесценения подавляющей части этого богатства по мере углубления кризиса он еще больше падал. Сокращение суммарного спроса на деньги не может служить причиной их нехватки; наоборот, оно способно вызвать их избыток и инфляцию даже без дополнительной эмиссии. Общий избыток денег сосуществует с острой нехваткой оборотных средств у значительной части или даже большинства фирм, порожденной их неконкуренто­способностью в условиях новой системы цен, падения уровня доходов, сжатия совокупного спроса.                             

Где же в таком случае концентрируется денежный капитал? Очевидно, там, где он способен принести наибольший доход с наи­меньшими издержками; здесь мы обращаемся ко второму (струк­турному) фактору, определяющему, по Фридмену, суммарный спрос на деньги: как влияет "трансформационный кризис" на соот­ношение по доходности и издержкам между денежными и не денежными формами богатства?

В условиях кризиса и фактической конвертируемости националь­ной валюты падение доходов от неденежного богатства и обесценение последнего (включая физические блага и человеческий капитал) озна­чают одновременно относительное возрастание доходности (денежной и неденежной) обладания денежной формой богатства и ее относительной ценности. Учитывая, что и соотношение издержек использования раз­личных форм богатства меняется в пользу денежной формы, легко по­нять, почему владельцы богатства стремятся значительно большей, чем в нормальных условиях, его части придать денежную форму.

Таким образом, в современной России наблюдаются две проти­воборствующие тенденции. Первая отражает сокращение суммарного спроса на реальный денежный капитал, а вторая - его увеличение.

 Наконец, третий фактор. Фридмен пишет: "Чтобы теория ста­ла эмпирически содержательной, необходимо предположить, что вкусы и предпочтения остаются постоянными на значительных временных интервалах, хотя в действительности они зависят от объективных обстоятельств и, разумеется, меняются. Например, когда люди путе­шествуют или ждут каких-то потрясений, изменений, они стремятся увеличить денежную форму своего богатства. Эту тенденцию мы ча­сто наблюдаем в периоды войн". Можно добавить: и в периоды гражданских экономических войн, когда одна часть населения, ис­пользуя силу, политический шантаж, обман и множество явно проти­возаконных способов, присваивает себе богатство и доходы, принад­лежащие другой части населения и всей нации в целом.

Непрерывное восьмилетнее падение производства в России, поли­тическая неустойчивость, незащищенность прав и самой жизни граждан ведут к деформации целей и предпочтений владельцев богатства в пользу денежной его формы. Явное "предпочтение ликвидности", неравномер­ный, но заметный рост спроса на деньги при общем падении доходов проявляются не только в увеличении реальной суммы банковских депо­зитов, продолжающейся "втихую" эмиссии, но и в "весомом, зримом" ввозе в страну десятков тонн бумажной валютной массы в обмен на миллионы тонн "физических благ". При этом человеческий капитал, создававшийся общенациональными усилиями, вывозится бесплатно.

 Итак, исходя из методологии самого Фридмена попытаемся от­ветить на центральный вопрос монетаристской теории применитель­но к современной России: можно ли считать спрос на деньги в ней устойчивым в длительном плане? Ответ очевиден: ни одной из основ­ных предпосылок такой устойчивости в стране пока не существует.¹

"Чахлая и грубая карикатура" на монетаризм.

Это выражение принадлежит М. Фридмену. В карикатурном виде изображали количественную теорию денег кейнсианцы, правда, "иног­да с известным основанием"".

В российских условиях несостоятельны утверждения, будто рост цен, инфляция - всегда результат денежной эмиссии. Теперь, нако­нец, и российское псевдомонетаристское правительство признало, что взвинчивание цен "естественными монополиями" (причем они неред­ко превышают мировой уровень) и принудительное занижение цен на приобретаемые ими товары и услуги - одна из главных причин разо­рения целых отраслей экономики. Настоящие монетаристы способны лишь в недоумении остановиться перед "новыми воротами" двухсек­торной российской экономики, где один относительно небольшой сек­тор процветает за счет разрушения второго, в котором сосредоточено 4/5 занятых. И главными орудиями такого разрушения служат моно­польные цены, монопольные льготы, монопольный доступ к естествен­ным и бюджетным ресурсам и т.п.

Формально упоминая, что "важным фактором является также спрос на деньги", сторонники методов шоковой терапии настаивают на том, что "предложение денег играет центральную роль"". Отсюда делается вывод, будто сжатие денежной массы - главный путь макроэкономичес­кой стабилизации. "В принципе задачи и инструменты макроэкономи­ческой стабилизации в России те же, что и в других странах". Это и есть образец "чахлой и грубой карикатуры " на монетаризм.

Если задачи и инструменты "те же", то почему Запад официаль­но не признает до сих пор российскую экономику в качестве рыночной?

Подход подлинно научного монетаризма к проблемам макроэко­номической стабилизации в России состоял бы, очевидно, прежде всего в том, чтобы найти пути рыночной стабилизации спроса на деньги. Для этого потребовалось бы выполнить ряд минимальных условий, вытекающих из самих основ

1.Ольсевич. Монетаризм и Россия : проблемы совместимости.// Вопросы экономики., 1997 №8.  

монетаристской теории:

- большинству населения (а не его 10-15°о, как сейчас) следует обеспечить реальный выбор между различными формами богатства, включая денежную, и устойчивую его доходность;

- из предыдущего условия вытекает необходимость добиться как минимум стабильности производительности труда и эффектив­ности всего национального хозяйства в целом при высокой степени использования ресурсов (вместо их 55-процентного использования, как сейчас);

- требуется также свободная конкуренция, обеспечивающая гиб­кость цен и зарплат (вместо их современной жесткости, вызванной преобладанием монопольных цен, корпоративной природой одних зар­плат и превращением в социальное пособие других).

При отсутствии названных предпосылок стремление стабилизи­ровать цены путем сжатия денежной массы ведет к большей ут­рате богатства и потере доходов большинством населения, углубле­нию кризиса, укоренению компрадорского монополизма.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Путь анализа различий между двумя моделями заключается в акценте на вытекающих из них последствиях относительно политики. Этот аспект имеет наибольшее значение в жарких спорах между теми, кто поддерживает монетаристские модели, и теми, кто скло­няется к кейнсианским моделям. Монетаристы отстаива­ют один тип макроэкономической политики, кейнсианцы -другой.

Различия между двумя школами по вопросам поли­тики имеют двоякий характер. Во-первых, монетаристы настаивают на том, что если власти делают попытку воздействовать на совокупный спрос и объем производ­ства, то контроль над денежной массой представляет собой гораздо более важный инструмент, чем фискальная политика. Иначе говоря, «деньги имеют значение» а в некоторых версиях монетаризма утверждается, что «только деньги имеют значение». Напротив, кейнсианцы доказывают, что как изменения денежной массы, так и фискальная политика оказывают влияние на производ­ство.

Второе различие в области политики является еще более фундаментальным. Оно связано с вопросом, могут ли вообще любые виды стабилизационных мероприятий, даже те, которые основаны на контроле над денежной массой, воздействовать на реальное производство и за­нятость как в краткосрочном, так и в долговременном плане. Монетаристы, используя модель инфляции, в ко­торой проводится различие в формах связи между ин­фляцией и безработицей в долгосрочном и краткосроч­ном аспектах, утверждают, что в состоянии долговремен­ного равновесия, где ожидаемый темп инфляции равен фактическому темпу, даже денежно-кредитная политика не может повлиять на реальный объем производства или на безработицу, хотя в краткосрочном плане она может оказать какое-то влияние. Если ожидания имеют «рацио­нальную» основу, то, согласно монетаристским моделям, денежно-кредитная политика не оказывает влияния на реальные переменные даже в кратковременном периоде.                                                                                     

Споры между монетаристами и кейнсианцами по­родили много шума, но не всегда ясно, что эти споры касаются действительных различий в позициях. Подве­дем итоги и сделаем попытку выяснить, являются ли разногласия подлинными или лишь воображаемыми.

Первая область споров касается вопроса о том, слу­жит ли контроль над денежной массой более надежным средством контроля совокупного спора, чем фискальная политика, взятая сама по себе. С точки зрения теоретиче­ских моделей между монетаристами и кейнсианцами нет реальных различий по этому вопросу. Оба течения ис­пользуют для обоснования своих положений схему кри­вых IS / LM , хотя следует заметить, что такие последова­тели монетаризма, как Бруннер и Мельтцер, применив эту схему, подчеркивают, что она слишком проста, чтобы выразить монетаристские идеи. В свете спора об эффекте вытеснения позиции монетаристов и кейнсианцев различаются в том отноше­нии, что монетаристы принимают особые допущения, которые оказывают влияние на выводы, получаемые на основе модели IS / LM. Но этого, однако, еще недостаточно для утверждений, что между течениями существуют кардинальные теоретические различия. Действительно, в основополагающих аспектах эти школы сходны, так как обе сосредоточивают внимание на прави­тельственной политике, которая влияет на совокупный спрос в такой степени, что проблемы производства и совокупного предложения остаются за рамками анализа. Реальные различия между школами в той мере, в какой они исследуют проблему выбора между денежно-кредит­ной и фискальной политикой, вытекают из эмпирических наблюдений.

Вторая область полемики касается вопроса об эффек­тивности стабилизационной политики в тех случаях, ког­да она принимает форму контроля над денежной массой. Вывод монетари­стов говорит, что стабилизационные мероприятия не могут влиять на состояние безработицы или реального продук­та в долговременном или даже в краткосрочном периоде. Кейнсианцы говорят, что заработная плата и цены не являются совер­шенно гибкими. Действительно, это допущение об отно­сительной негибкости цен и заработной платы представ­ляет собой суть кейнсианской экономической теории. Учебная модель кейнсианской теории утверждает, что безработица выше нулевого уровня (или в современном контексте- выше естественной нормы) является результатом негибкости заработной платы или нормы процента, которые служат двумя специфическими примерами негибких относительных цен. Хотя современные интерпретации кейнсиан­ской модели не предполагают абсолютной негибкости, они исходят из того, что относительные цены, подобные ставкам заработной платы или процентным ставкам, относительно заторможены. Это допущение является для них критически важным.

Следовательно, в известном смысле спор монетаристов и кейнсианцев сводится к дискуссии о том, являются ли относительные цены в реальном хозяйстве абсолютно гибкими. Хотя сама по себе эта проблема вряд ли оправдывает то рвение, с которым ведется полемика.

В заключение хотелось бы сказать, что в государственной политике нельзя использовать какие-либо одни, определённые методы, будь то кейнсианские или монетаристские. Нужно их совмещать, выбирая наиболее эффективные. Ведь любая политика не идеальна, в каждой есть свои минусы и свои плюсы. Каждая школа в той или иной мере страдает односторонностью и преувеличениями, поскольку выступает с позиции определенной социальной группы и определённого периода. Следовательно, общество не должно оказываться в плену отдельных теории. Его развитие направляется общенациональными интересами, которые складываются в трудном поиске общественных компромиссов.