КОНЦЕПЦИЯ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ИМПЕРАТИВА

Экологический императив – это приказ или требование по соблюдению правил охраны природы в процессе взаимодействий Человека с Природой. Он обычно обращён к хозяйственной деятельности или иным формам природопользования и вытекает из очередной необратимости вредных последствий хозяйственной деятельности и невосполнимости потерь в природной среде.

Современное человечество вступило в новую эру своего существования, когда потенциальная мощь создаваемых им средств воздействия на среду обитания становится соизмеримой с могучими силами природы. Сегодняшние достижения НТП обладают такой силой, что природные катаклизмы можно считать малоопасными для окружающей среды по сравнению с возможностями человека. Сегодня человек способен спровоцировать развитие землетрясений, наводнений, гибель животных и растений на громаднейших территориях и многое другое и масштабы этих событий могут намного превышать природные процессы. Учитывая вышеизложенное, становится ясным, что перед жителями нашей планеты встало объективное требование: учитывать уязвимость природной среды, не допускать превышения ее «пределов прочности», глубже вникать в суть свойственных ей сложных и взаимосвязанных явлений, не вступать в противоречие с естественными закономерностями во избежание необратимых процессов. Основанием для любых действий должен служить научно обоснованный прогноз. Независимо от масштабов мероприятий (региональные, континентальные, планетарные) это требование должно выполняться в обязательном порядке. С ним сегодня обязаны считаться не только те, чья деятельность носит хозяйственный характер, но и политические лидеры, от действия которых зависят способы разрешения международных проблем.

В экологическом императиве, как указывает Н.И. Моисеев в своей работе «Экология человечества глазами математика», естественнонаучное и гуманитарное образуют монолитный сплав. Эти стороны нерасчленимы, и активным, органическим действенным фактором, придающим единство всем этим особенностям, служит политическое сознание, выражающее социальную ориентацию. И, говоря об экологическом императиве, мы не абстрагируемся от политических реальностей, не пытаемся подняться над ними, а видим всю сложность и противоречивость сегодняшнего мира, в котором одновременно с усилением глобальных тенденций, обусловленных нарастающим социальным напором и последствиями НТР, обостряется взаимодействие разнородных экономических и социальных факторов. С этой точки зрения важнейшее место в экологической науке занимает проблема предотвращения экологических кризисов.

В истории нашей планеты экологические кризисы и катастрофы неоднократно потрясали биосферу, неся гибель многим живым видам и существенно меняя генотипический состав биоты (живого мира). Причины таких катастроф носили наряду с геологическими процессами на самой Земле преимущественно внешний, космический характер. С возможностью экологических кризисов подобного рода люди в общем должны считаться и впредь.

Однако сегодня нас гораздо больше беспокоят экологические кризисы, порождаемые самим человеком. По мере развития общества воздействие человека на природу становится все более и более масштабным, кстати, оно уже не раз влекло за собой катастрофические последствия. Но прошлые экологические кризисы, вызванные практическими действиями людей, носили локальный характер, не угрожали человечеству в целом. Иное дело сейчас, в условиях колоссального роста технической мощи и энерговооруженности цивилизации, когда ойкуменой человека сделалась вся планета.

Обеспечение дальнейшего развития цивилизации и всей популяции Homo sapiens требует глубокого понимания смысла экологического императива как основы выбора стратегии человечества. Вся история человечества и особенно теперь - это ходьба по лезвию бритвы!

По данным ООН человечество использует только несколько процентов вещества, вычерпываемого из окружающей среды, - все идет в отвалы, является отбросами человеческой деятельности. Подняв за последние 100 лет урожайность в 3 раза, на производство тонны пшеницы человек расходует ныне в сто (100!) раз больше энергии, чем в конце XIX века. Должен же быть предел подобной расточительности земных богатств!

Но главная беда в другом. Уже сегодня существуют технологии, позволяющие во многих сферах добиваться результатов с гораздо меньшими, чем сегодня, затратами внешних ресурсов. Это и энергосберегающие технологии, и биотехнологии, и многое, многое другое. Но не их отсутствие сдерживает развитие. Наше горе в том, что по нынешним критериям они оказываются неоптимальными - невыгодными и отфильтровываются экономикой в ходе «естественного отбора», выработанного критериями. Сегодня радикальная смена критериев и отбора ценностных шкал. Они должны быть тем или иным образом связаны с критическими параметрами биосферы и способностью тех или иных вариантов развития приближаться к ним или удаляться от них так же, как и первые запреты на заре антропогенеза были связаны с благополучием племени.

Для этого и нужны глобальные модели. Они должны стать для человечества тем, чем стали когда-то для живых существ рецепторы - источником сигналов о приближении к границам области гомеостазиса, нести знание об этих границах, служить основой системы обратных связей, сделать человечество зрячим, способным видеть вместе фрагменты того, что скрыто за горизонтом.

Однако, к сожалению, дело не только в знаниях. Основной дефицит сегодня - это не дефицит знаний, а дефицит мудрости. Именно в нем ключ глобальных решений, а не в глобальных моделях. А дефицит мудрости никакие знания не ликвидируют. Это поле деятельности совсем другой подсистемы общества - информационной подсистемы, той, которую за неимением более точного термина принято называть культурой. Именно она задает человеку внешние критерии отбора даже в тех случаях, когда это не вполне осознается разумом.

В современной глобалистике четко определились две группы проблем. Первая - отыскание «запретной черты», определяющей условия «выживаемости» и требования к компромиссам. Вторая группа - проблемы, связанные с принятием условий компромисса.

В истории нашей планеты уже было два эпохальных события - возникновение Жизни, то есть появление живого вещества, и становление Разума, когда живое стало способным познавать себя. Сегодня мы стоим на грани третьего эпохального события, призванного реализовать «стратегию Природы».

Мир сейчас как раз и находится на переломном гребне, когда у людей готово возникнуть новое представление об обществе ХІХ века, о человечестве, его общности и готовности к компромиссам и нелегкой ломке привычных жизненных укладов. Этот гребень был невидим предыдущим поколениям, как и от нас скрыты многие перспективы, лежащие за ним. Но гребень, его перевал мы уже увидели, и он должен определить «стратегию Разума» как закономерного элемента «стратегии Природы». Стратегия Разума сегодня жизненно необходима.

Поскольку судьбы человечества неотделимы от судьбы биосферы, то возникает принципиально новое направление исследований - изучение биосферы как объекта управления. Первый этап любого исследования, связанного с выбором и оценкой управляющих воздействий, требует изучения реакции управляемого объекта - в данном случае биосферы - на наши воздействия на нее. Масштаб подобных исследований выходит далеко за любые национальные рамки и требует международных усилий. Мы еще очень многого не знаем. А это означает, что мы должны всеми возможными средствами сохранять то, что уже создано природой.

Исследования природных систем позволяют нам говорить о границах дозволенного. Но где гарантия того, что найденные учеными условия обеспечения экологической стабильности будут выполняться?

Для этого еще необходимы коллективные решения, следуя которым люди действовали бы в рамках, которые допускает природа. А интересы у людей разные, и совсем не очевидно, что рекомендации науки будут ими приняты и они придут к необходимому согласию. Такое согласие особенно важно, когда речь идет о глобальных проблемах, когда его отсутствие может грозить человечеству в целом. Институты согласия могут возникнуть только на современной научной основе, в результате специальных исследований. Роль науки должна возрастать во всех сферах жизни. Но этот тезис, к сожалению, очень медленно внедряется в сознание людей.

Думая о будущем, о грядущей эпохе ноосферы, ученые все больше склоняются к мысли о том, что наступающий век будет веком науки о человеке. Если первая половина ХХ века прошла под знаком развития технических науки физики, если во второй половине нашего столетия на первый план стали выдвигаться науки о живом мире, то век ХХІ станет веком гуманитарных наук. Этот факт не умозрительный - это необходимость, диктуемая нравственным императивом.

Нравственный императив потребует и нового мышления политиков, поскольку должны качественно измениться отношения между государствами, и политикам придется признать не только невозможность использовать силовые приемы для разрешения противоречий, но и признать существование общих целей сохранения экологической стабильности планеты, и, наконец, необходимость изменения моральных и нравственных принципов жизни людей.

Мы вступили в такую эпоху своей истории, когда один человек может оказаться источником бедствий для всего остального человечества - в руках одного человека могут оказаться сосредоточены невообразимые мощности, неосторожное, а тем более преступное использование которых, может нанести человечеству непоправимый вред.

Это сейчас понимают уже многие, но ассоциируют эти опасности с пресловутой «красной кнопкой», нажатие которой отправит в путь смертоносные ракеты. На самом же деле все значительно более сложно, и человек, наделенный властью, способен, если он не обладает необходимыми нравственными качествами, нанести колоссальный ущерб развитию общества.

Человечество ныне стоит перед выбором - либо полное переустройство жизни на планете и вступление в эпоху ноосферы, либо неизбежная деградация (более быстрая или более медленная - это уже не столь существенно). Среднего пути нет!

Без их преодоления цивилизация не имеет будущего.