Глава 27 БЛАГОРОДНЫЙ ПОСТУПОК

По возвращении из охотничьего домика фон Намтцена Грей почувствовал себя более уверенно и встретил все расспросы и выражения сочувствия с отстраненной, безупречной вежливостью, которая держала спрашивающих на безопасном расстоянии, а его собственные чувства - в узде. Этот метод, однако, оказался неэффективен с Хэлом.

После возвращения Грея прошло несколько дней, прежде чем он увидел своего брата, который до этого был с герцогом Фердинандом. Хэл без предупреждения явился в его палатку вечером после ужина и без приглашения уселся напротив Грея, который писал приказы, сидя за столом.

- У тебя есть бренди? - спросил Хэл без всякого вступления.

Грей без лишних слов пошарил под столом и вытащил бутыль с очень хорошим коньяком, который дал ему с собой фон Намцен - уже наполовину пустую, но с изрядным количеством в остатке.

Хэл благодарно кивнул, поднял бутыль обеими руками и выпил, затем поставил её на стол и слегка передернулся. Он оперся локтями о стол и закрыл лицо руками, медленно массируя кожу головы под париком. Наконец Хэл поднял голову, его покрасневшие после поездки глаза были полны усталости, которая выходила далеко за рамки обычного физического утомления.

- Ты видел Уэйнрайта после возвращения?

Грей молча покачал головой. Он знал, где был Перси - маленькая провинциальная тюрьма в соседней деревне. Он сделал минимум необходимых запросов, дабы убедиться, что Перси прилично кормят, и старался больше не думать о нем. Явно без всякого успеха - но все же пытался.

- Полагаю, новости распространились, - сказал Грей. Его собственный голос был хриплым и ломким, поскольку он часами ни с кем не разговаривал. Грей откашлялся.

- Герцог знает?

Хэл поморщился и выпил еще.

- Все знают, хотя официально этот вопрос еще не обсуждался.

- Я полагал, что будет военный суд.

- Общее мнение высшего командования таково, что будет гораздо лучше, если суд вообще не состоится.

Грей уставился на Хэла.

- Что, черт побери, ты имеешь в виду?

Хэл провел рукой по лицу.

- Если бы он был простым солдатом, все оказалось бы намного проще, - ответил он приглушенным голосом. Затем убрал руку и тряхнул головой.

- Его могли осудить и повесить - или посадить в тюрьму - и дело с концом. Но он не солдат. Он член известной семьи, черт подери. Это невозможно сделать незаметно.

Грей начал испытывать неприятные ощущения в груди.

- И что, по их мнению, можно сделать . . . незаметно? Осудить и уволить его по какой-то другой причине?

Голос Хэла был бесцветным.

- Это можно было сделать, если бы никто не знал, что случилось. Но обстоятельства . . . - он глотнул бренди, поперхнулся и закашлялся, кровь бросилась ему в лицо.

- Прискорбно, - хрипло сказал он. - Вот что постоянно твердил Брауншвейг в своей обычной педантичной манере: "Весьма прискорбно."

Фердинанд оказался в куда более невыгодном положении, чем король Фридрих. Фридрих имел в своей армии абсолютную власть - Фердинанд же командовал несколькими объединенными независимыми группами и отвечал перед рядом князей за войска, которые они отдали под его начало.

- Некоторые из этих князей являются ревностными лютеранами и склонны к довольно . . . жесткому . . . взгляду на подобные вопросы. Фердинанд понимает, что не может их проигнорировать, даже ради нас, - с горечью добавил Хэл.

Грей уставился на стол, легонько водя туда -сюда пальцами руки вдоль линий древесины.

- Что он хочет сделать? - спросил он. - Казнить Уэйнрайта без суда и следствия?

- Он с радостью так и поступил бы, - сказал Хэл, откидываясь назад и вздыхая, - не вызови это еще большей шумихи и скандала. И, конечно же, - добавил он, снова потянувшись за бренди, - я сообщил ему, что буду вынужден увести наши собственные войска и подать официальную жалобу королю - или королям, нашему и Фридриху - если он попытается поступить подобным образом с британским военным.

 Грей почувствовал, как у него немного отлегло от сердца. Уход полка Хэла не уничтожил бы армию Фердинанда, но это стало бы ударом - и возникший в результате такого демарша скандал мог привести к расколу среди остальных союзников.

- И что же тогда они - или ты - намерены делать? - спросил он. - Держать его взаперти в надежде, что он подхватит лихорадку и умрет, тем самым избавив вас от беспокойства?

Грей произнес это с иронией, но Хэл бросил на него странный взгляд и снова закашлялся.

Не говоря ни слова, он поднял походную сумку, которую перед этим бросил у стола, и достал оттуда пистолет. Это был старый пистолет немецкого производства.

- Я хочу, чтобы ты сходил и повидался с ним, - сказал Хэл.

 - Что? - произнес Грей, не веря собственным ушам.

- Ты знаешь, что случилось с . . . Хэл искал слово, - . . . с соучастником Уэйнрайта?

- Да. Фон Намцен сказал мне. Ты серьезно предлагаешь мне нанести визит Перси Уэйнрайту и прикончить его в тюрьме?

- Нет. Я предлагаю тебе посетить его, дать ему это и . . . убедить совершить благородный поступок. Это будет лучше для всех, - тихо добавил Хэл, не поднимая глаз от столешницы. - Включая его самого.

 Грей яростно вскочил, почти опрокинув стол, и вышел из палатки. Он чувствовал, что его может разорвать на куски, если он останется на месте.

Он шел через лагерь по главному проходу между палаток, ничего не видя перед собой. Он смутно осознавал, что на него смотрят люди - некоторые махали или окликали его, но он не отвечал, и они отступали, глядя на него с озадаченными лицами.

Лучше для всех.

Лучше для всех. Включая его самого.

- Включая его самого, - прошептал он про себя. Грей дошел до конца лагеря, повернулся на каблуках и двинулся назад. На этот раз никто не приветствовал его, все лишь зачарованно смотрели, словно наблюдали за движущейся к виселице процессией. Он добрался до собственной палатки, откинул полог и вошел внутрь. Хэл все еще сидел за столом, пистолет и бутыль с бренди по-прежнему находились перед ним.

Слова, застрявшие в горле Грея, походили на обломки гравия, и он яростно жевал их, чувствуя, как они перекатываются между его зубов.

"Ты проклятый глава семьи! Ты его полковник, его командир. И он не только мой - а и твой чёртов брат тоже."

Возможно, он выплюнул бы любую из этих фраз - или все сразу. Но он увидел лицо Хэла. Глубокая внутренняя усталость, вызванное борьбой напряжение - опять - скандал и слухи. Вечная, неизбежная борьба за то, чтобы удержать все на своих местах.

Он ничего не сказал. Только взял пистолет и переложил его в свою сумку.

"Ты защищаешь всех, Джон, - прозвучал в его ушах сочувственный голос Перси - Я думаю, что ты просто не можешь иначе."

Вернувшись к столу, он открыл небольшой походный сундучок, в котором лежала посуда, и вынул из своих гнезд два оловянных кубка.

- Давай хотя бы пить цивилизованно, - спокойно сказал он и поставил кубки на стол.

 

***

Перси сидел на деревянной скамье, которая одновременно служила ему стулом, кроватью и столом. Он поднял голову, когда дверь открылась, но не пошевелился. Его настороженный взгляд уперся Грею в лицо.

Маленькая побеленная комната была достаточно чистой, но ее запах едва не сбил Грея с ног. Окна не было, а спертый и влажный воздух был насыщен запахом немытой плоти и грязного белья. Несомненно, раньше здесь была кладовая - длинные связки лука и темные петли кровяной колбасы все еще свисали со стропил, их запах смешивался с едким запахом нечистот из стоявшего в углу железного ведра, переполненного и даже не имевшего крышки. Протест против подобного мелочного унижения едва не сорвался с его губ, но он крепко сжал их и проглотил слова, кивая охраннику. Что значили такие вещи по сравнению с его поручением?

Между балками на потолке имелись узкие щели, но сама комната лежала в тенях, колеблющихся при движении листьев нависающего над зданием дерева. Грей двигался сквозь тусклый, рассеянный свет с ощущением того, что он находится под водой, все его мысли и движения замедлились.

Дверь за ним закрылась. Шаги удалились, и они остались одни, не опасаясь быть услышанными. Издалека доносились звуки шарканья ботинок и приглушенные крики команд на площади, веселые возгласы пирующих посетителей соседней таверны.

 - С тобой прилично обращаются?

Слова были сухими, бесчувственными. Грей слишком хорошо знал, каким будет отношение охранников к обвиняемому в содомии заключенному.

Перси отвел взгляд, немного скривив рот.

- Я . . . - да.

Грей поставил на пол табуретку, которую ему дал охранник, и сел на нее. Он сотни раз представлял себе этот момент с тех пор, как Хэл дал ему пистолет - лежа без сна, вспотевший, разбитый - все напрасно. Он не сумел найти ни одного слова, с которого можно было начать.

- Я рад видеть тебя, Джон, - тихо сказал Перси.

- И напрасно.

Глаза Перси немного расширились, но он предпринял неловкую попытку улыбнуться. Грей увидел его гладкие щеки - значит, ему позволяли бриться.

- Я всегда буду рад тебя видеть, независимо от твоего поручения. И, судя по твоему виду, я сомневаюсь, что оно приятно. - Он заколебался.

 - Как ты - ты не знаешь, они собираются судить меня здесь? Или отправят обратно в Англию?

- Это - я не знаю. Я -

Грей отказался от попыток начать разговор.

Вместо этого он вынул из кармана пистолет, обращаясь с ним осторожно, словно это была ядовитая змея, и положил его на скамью. Пистолет был полностью заряжен, требовалось только взвести курок.^[1]

Некоторое время Перси сидел молча, уставившись на оружие без всякого выражения.

- Они заставили тебя его принести? - спросил он. - Герцог? Мелтон?

Грей коротко кивнул, у него перехватило дыхание, слова застряли в глотке, он не мог говорить. Быстрые и темные глаза Перси скользнули по его лицу.

- По крайней мере, это была не твоя собственное идея, - сказал он. - Это . . . утешает.

Затем Перси резко поднялся и повернулся, вытягивая обе руки вперед, как будто пытаясь ухватиться за подоконник окна, которого не было. Положив ладони на побеленный кирпич, он наклонил голову и уперся лбом в стену так, что лица его не было видно.

- Я должен рассказать тебе кое-что, - произнес он ставшим низким, но ясным и четким голосом.

- Я ждал твоего прихода, надеясь, что мне удастся все рассказать. Ты можешь подумать, что я говорю это в качестве оправдания за действия, которым не может быть оправдания, но я ничего не могу с этим поделать. Только выслушай меня, я тебя умоляю.

Он стоял в ожидании. Грей сидел, уставившись на аккуратно заряженный пистолет. Он сам зарядил его.

- Хорошо, говори, - наконец сказал Грей.

Он видел, как спина Перси напряглась, когда он вздохнул, и вновь увидел её обнаженной, все её изящные безупречные линии, скрытые сейчас сукном и льном.

- В первый раз я переспал с мужчиной ради денег, - тихо сказал Перси. - Мне было четырнадцать. Мы ничего не ели в течение двух дней - я и мама. Я бродил по переулкам в поисках чего-нибудь, что можно было бы продать. Там меня остановил человек - его звали Генри, я так и не узнал его фамилии - хорошо одетый мужчина, довольно толстый. Он сказал мне, что является судебным исполнителем, - и вполне мог им быть. Он отвел меня в свою комнату, и когда он закончил, он дал мне три шиллинга. Целое состояние.

Перси говорил без всякой иронии.

- И ты . . . продолжил. С ним?

Грей старался, чтобы его собственный голос оставался невыразительным.

Перси оторвал голову от побеленных кирпичей и обернулся, темные глаза смотрели мрачно.

- Да, - сказал он просто. - С ним, с другими. Это позволяло быть просто бедными, а не голодать. И я обнаружил, что мои собственные предпочтения . . . лежат в той же области.

 Он посмотрел на Грея.

- Иногда это было не ради денег.

Грей почувствовал, как внутри него что-то перевернулось, но не понял, было ли это сожалением или облегчением.

- Я . . . когда я подумал . . . что между нами что-то может быть . . . я не пошел с тобой сразу - я думаю, ты обратил на это внимание?

- О, да.

- Был один человек - я не стану называть его имени, это не важно - скажем, его звали "мистер А." Он был . . .

- Твоим покровителем? - Грей произнес это слово с отвращением, и порадовался, видя, как Перси стиснул зубы.

- Как тебе угодно, - коротко ответил он и прямо посмотрел Грею в глаза.

- Я не пошел к тебе, пока не порвал с ним. Я не хотел, чтобы возникли какие-то . . . осложнения.

- В самом деле.

- Майкл - мужчина, с которым ты меня видел . . - Грей заметил, что он произнес имя по-немецки: «Михаэль» - Я знал его. Раньше. Мы встречались в Лондоне год назад.

- Деньги? - жестоко спросил Грей. - Или …?

Перси глубоко вздохнул и отвернулся.

- Или, - ответил он, и прикусил нижнюю губу.

- Я сказал ему, что я не . . . что у меня уже есть друг - я не назвал ему твоё имя, - быстро добавил он, подняв глаза.

- Спасибо хотя бы за это, - сказал Грей. Его губы одеревенели.

Перси сглотнул, но больше не отвел взгляд.

- Он настаивал. Один раз, сказал он, что тут плохого? Я не хотел. И тогда он сказал - он не то чтобы угрожал, но достаточно ясно дал понять - а что, если начнутся разговоры? Среди немецких офицеров, среди наших - наших собственных. Обо мне.

"Достаточно ясно,- мрачно подумал Грей. - Было ли это правдой? Какая теперь разница?"

- Я говорю об этом не для того, чтобы оправдаться, - повторил Перси и не мигая уставился на Грея.

- Тогда почему?

- Потому что я любил тебя, - очень тихо сказал Перси. - С тех пор как мы начали, я больше ни к кому не прикасался и не думал об этом. Я хочу, чтобы ты это знал.

"И, учитывая его историю - то, о чем он рассказывал, - это было безусловным подтверждением глубокого чувства, " - цинично подумал Грей.

- Ты не можешь сказать то же самое, верно?

Перси все еще смотрел на него, сжимая губы.

Грей уже открыл рот, чтобы опровергнуть его слова, но затем понял, что имел в виду Перси. Он не прикасался к другому, нет, - но у него БЫЛ другой. И где именно проходит граница между вожделением и любовью? Он закрыл рот.

- Не говори мне, что я разбил твое сердце. Мне лучше об этом знать.- Лицо Перси было бледным, но лихорадочные красные пятна начали светиться на его скулах - как будто Грей дал ему пощечину. Он внезапно отвернулся и принялся бить кулаком по белой стене - медленно, беззвучно.

- Мне лучше об этом знать, - повторил он низким и горьким голосом.

" Если ты намерен возложить вину за эту катастрофу на мои плечи . . " - Грей проглотил слова, так и не произнеся их. Он не будет ни защищать себя, ни выдвигать бессмысленных встречных обвинений.

- Настойчивый, - очень тихо произнес Грей. Перси резко остановился. Через мгновение он провел рукой по лицу, раз, другой, затем повернулся лицом к Грею.

- Что?

- Чего ты хочешь от меня?

Перси несколько мгновений смотрел на него, не говоря ни слова. Наконец он покачал головой, один уголок его рта приподнялся в том, что едва ли можно было назвать улыбкой.

- Ты не можешь дать мне то, чего я хочу, верно? Даже не можешь солгать об этом, ты, чертов честный благородный ублюдок. Ты можешь соврать сейчас? Ты можешь сказать, что любил меня?

"Я могу тебе это сказать, - подумал Грей. - И это будет правдой. Но не всей правдой."

Он не знал, говорил ли Перси в панике и гневе - или же намеренно пытался вызвать у Грея чувство вины и, следовательно, получить от него помощь. Это не имело значения.

В густом воздухе маленькой комнаты повисла тишина.

Перси тихо, презрительно хмыкнул. Грей не сводил глаз со своих рук.

- Это всё, что вы хотите? - наконец спросил он очень тихо.

Перси слегка откинулся назад, сузив глаза.

- Нет, - медленно сказал он. - Нет, не все. Уже поздно говорить о любви, не так ли?

- Слишком поздно.

Грей почувствовал на себе оценивающий взгляд Перси. Он поднял голову и увидел глаза человека, который собирается бросить кости ради высокой ставки. Он узнал этот взгляд, потому что сам был игроком, и внезапное испытал легкое потрясение. До сих пор он не осознавал, что происходит,  но не было времени размышлять над своим открытием.

- Что я хочу, - произнес Перси, выделяя каждое слово - так это свою жизнь.

Он увидел неуверенность отразившуюся на лице Грея, вообразившего себе подобную ситуацию, - если такое вообще возможно - постановление о тюремном заключении, депортация - и соображения о том, каковы будут последствия - не только для Перси, но для Хэла, для полка, для семьи . .

 - И свою свободу.

Внезапно Грея охватило чувство безумной ярости, настолько сильное, что он прижал кулаки к бедрам, стараясь не вскочить на ноги и не ударить Перси.

- Ради бога, - жестко сказал он, стараясь не повышать голос. - Что ты наделал - устроил этот чертов бардак - почему ты не сказал мне? Я бы позаботился о том, чтобы Михаэль перестал тебе угрожать. И если уж на то пошло, как ты мог оказаться таким слабаком, таким идиотом, чтобы испугаться такой ничтожной угрозы? Если только ты сам этого хотел, и использовал это как повод - нет, не смей ничего говорить. Ни единого долбанного слова! - Грей яростно ударил кулаком себе по колену.

- Своими действиями, - продолжил он дрожащим голосом, - ты уничтожил не только себя, ты впутал нас всех -

- Всех. Ты имеешь в виду тебя и твоего чертового брата, и вашу проклятую семейную честь -

 - Да, нашу проклятую семейную честь! И честь полка, в котором вы принимали присягу как офицер, смею вам напомнить.  Как ты вообще смеешь произносить слово "честь"? И все же ты смеешь - и даже позволяешь себе требовать, чтобы я не только совершил какое-то чудо, и спас твою жизнь, но и полностью избавил тебя от всех последствий твоей глупости?

Заряженный пистолет лежал перед ним на скамейке, нужно было только взвести курок. На секунду Грей подумал, как просто было бы взять его, взвести и выстрелить Перси между глаз. Ему не зададут лишних вопросов.

- Я этого не говорил.

Голос Перси прозвучал сдавленно. Грей не мог смотреть ему в лицо, но видел, как он сжимает, разжимает, вновь сплетает свои длинные кисти. Между ними повисла тишина, та самая тишина, которая звенит от невысказанных слов.

В здании раздавались звуки - голоса, смех. Неужели где-то ещё продолжается нормальная жизнь? Он услышал, как Перси тяжело вздохнул, услышал, как он с трудом перевел дыхание.

- Ты говорил, что не можешь дать мне любовь, - только будешь честным и добрым по отношению ко мне, - прошептал Перси. Грей поднял голову и увидел, что лихорадочный румянец исчез, светящаяся кожа стала бледной, белой, как мел.

- Я знаю, что поступил бесчестно. - Его губы дрожали, он сжал их на мгновение.

- Но если . . . если у тебя осталась хоть капля доброты ко мне, Джон, - умоляю тебя. Спаси меня.

***

Он не мог. Не мог выносить воспоминаний ни о тепле Перси в своей постели, ни о Перси в зловонной камере - особенно о Перси в мансарде с Вебером - не мог думать о текущей ситуации, не мог решить, что ему делать, или даже что чувствовать. И посему Грей совершал свои каждодневные необходимые действия как автомат, двигаясь, говоря и даже улыбаясь по мере необходимости, но при этом он постоянно ощущал внутри себя часовой механизм - и собственную неспособность выйти за пределы наложенных на него ограничений.

Помимо краткого вопроса относительно того, как Перси размещен и прилично ли с ним обращаются, Хэл не поинтересовался результатами свидания - вид Грея после возвращения красноречиво рассказал о провале его миссии. Старый пистолет все еще оставался в походной сумке Грея.

Записка прибыла через неделю. Её доставил немецкий рядовой - адресат не был указан - но Грей знал, откуда она взялась.

Ему стоило бросить письмо в огонь. Скривившись, он поддел край большим пальцем и сломал печать. Приветствия не оказалось, и Грея заинтересовало, что это - предосторожность со стороны Перси, чтобы Грея ни в чем не заподозрили в том случае, если письмо вдруг будет перехвачено, - или просто Перси больше не знал, как к нему обращаться? Вопрос улетучился из его головы, когда он начал читать послание.

"Я оставляю на ваше усмотрение - если пожелаете - представить, чего мне стоило написать это письмо, потому что только вы можете определить его истинную ценность. Несколько дней я находился в смятении, сомневаясь, стоит ли его писать, и сейчас, написав, - стоит ли его отправлять.

И все же в конце концов, после всех моих колебаний, я вернулся к тому, с чего начал: рассказ об этом может уничтожить мою жизнь, а молчание может уничтожить вашу. Если вы читаете эти слова, вы знаете, что именно я выбрал."

Грей провел рукой по лицу, яростно потряс головой, чтобы прояснить её, и прочел остальное.

"Вы знаете кое-что из моей истории, включая мои отношения с джентльменом, которого я назову мистером А. Однажды, когда я находился в его доме, к нему явился с визитом другой джентльмен. Меня отправили наверх, их дело было конфиденциальным . Я видел карету посетителя, очень элегантный экипаж, явно не наемный, но без всяких гербов или резных монограмм. Через некоторое время джентльмен вышел и уехал. Я не видел ничего, кроме его шляпы. когда он выходил из-под въездной арки, хотя я слышал, как он прощался с мистером А.

Когда послали за мной, я спустился вниз, где А. сказал мне, что его посетитель слышал о браке вашей матери и, следовательно, о моих будущих отношениях с вашей семьей, и хотел знать, встречался ли я с вами или вашим братом, и когда мы собираемся встретиться снова. А. рассказал посетителю о моем ланче с вами и Мелтоном, добавив, что я пригласил вас в салон леди Джонас. Посетитель дал А. пачку денег,^[2] чтобы он передал их мне, и взамен попросил меня отвести вас на край Гайд-парка, когда мы покинем салон, и оставить возле Гросвенорских ворот, так как у него имелось послание, которое он хотел вам передать в том месте.

Это прозвучало достаточно невинно, и я сделал, как он просил. Поскольку вы ни о чем не упомянули на нашей следующей встрече, я предположил, что дело является конфиденциальным или незначительным, и поэтому не спрашивал вас об этом. Я не знал о вашей встрече с двумя солдатами в парке до тех пор, пока вы не рассказали мне об этом позднее. Я был потрясен, узнав о нем, но не догадался, что этот инцидент может быть связан с посетителем мистера А.

Затем на нас напали в Семи Циферблатах, и я понял, что именно вы являлись его мишенью. Это заставило меня вспомнить посетителя мистера А. и его поручение, и предположить, что оба нападения могли быть совершены по его наущению. Однако я не видел причин для таких вещей и поэтому хранил молчание, хотя и решил пристально следить за вами.

Затем вы рассказали мне об истинной причине смерти вашего отца, а затем и других странных событиях, например о странице дневника вашего отца, обнаруженной в кабинете вашего брата. В этот момент я начал подозревать, что эти события связаны, но все еще не мог понять, каким образом. Поскольку полк должен был покинуть страну в ближайшем будущем, мне казалось, что вам никто больше не сможет навредить.

Как я уже говорил, в течение некоторого времени я колебался, стоит ли мне писать вам о том, что я знаю. Но в начале этой недели выяснилось, что дело не терпит отлагательств. Я услышал голос в коридоре за дверью моей камеры и полагаю, что узнал голос посетителя мистера А. В течение некоторого времени мне не удавалось привлечь внимание охраны. Когда мне наконец-то удалось поговорить с одним из них, я спросил, кем был тот английский незнакомец. Охранник не знал, он не видел этого человека, - но за вознаграждение согласился навести справки, и на следующий день вернулся и рассказал мне, что этот человек был военным хирургом, и приехал, чтобы испробовать какой-то новый метод лечения на одном из заключенных. который получил ужасную рану на ноге.

Я не могу поклясться, что это тот же человек, но если это так, я до сих пор не знаю, почему он желает вам зла, хотя могу предположить, что это связано со смертью вашего отца. Если такая связь имеется, то есть все основания считать, что вы и ваш брат находитесь в смертельной опасности.

Примите уверения в моей бесконечной преданности

П. Уэйнрайт (младший лейтенант)"

Грей пробормотал себе под нос нечто богохульное и бросил письмо на стол.

Таинственные посетители и армейские хирурги - без имен. Вполне вероятно, что Перси не смог узнать имя хирурга - если посетитель мистера А. был тем же человеком - при условии, что он вообще существовал. Возможно также, что этот человек существовал, и Перси знал его имя, но хотел заставить Грея снова прийти к нему, чтобы выяснить имя незнакомца. Он не упомянул в своем письме об обмене дополнительной информацию на помощь Греев, но намёк был достаточно прозрачным.

- С вами все в порядке, милорд? - Том Берд с сомнением покосился на него.

- Ты выглядите, как говаривала моя матушка, желчным. Может, вам следует пустить кровь?

Грей и в самом деле испытывал приступ желчного раздражения, но сомневался, что кровопускание поможет. С другой стороны . .

- Да, - резко сказал он. - Пойди и узнай у доктора Протеро, сможет ли он прийти сюда, как только освободится.

Том, не привыкший к тому, что Грей когда-либо прислушивался к его медицинским рекомендациям,  на мгновение замер с ошеломленным видом,  но затем спохватился.

- Сию минуту, милорд! - Он поспешно сунул рубашку, которую зашивал, обратно в сундучок, и натянул свою куртку, но остановился у выхода, чтобы дать еще один совет.

- Если до того, как придет доктор, вы почувствуете, что у вас вот-вот пойдет носом кровь, вам нужно будет положить ключ на затылок, милорд.

- Ключ? Зачем?

Том пожал плечами.

- Я не знаю, но моя мама сделала бы так при кровотечении из носа.

- Я учту это, - сказал Грей. - Идти!

После ухода Тома он стоял посреди палатки, горя желанием что-нибудь разбить, но его остановило отсутствие чего-либо ломкого в пределах досягаемости, за исключением зеркала для бритья, с которым он не хотел расставаться.

Грей не понимал, из-за чего он злился сильнее - из-за очередного свидетельства виновности Перси, вероломно скрывавшего от него информацию, или из-за открытий, которые сделал Перси. Однако не было никаких сомнений в том, что кровь действительно слишком громко стучала у него в висках. Грей зашел так далеко, что тайком ощупал свой нос, но не почувствовал никаких признаков того, что из него вот-вот польется кровь.

- Ты что делаешь? - Хэл стоял в палатке, придерживая створку рукой, и смотрел на него с недоумением.

- Ничего. Прочти это.

Грей сунул письмо брату.

Хэл прочитал его дважды. Грей с мрачным интересом наблюдал, как Хэл покраснел, и на его лбу начала пульсировать жилка.

- Вот мелкое дерьмо!

 Хэл отбросил страницы.

 - Знает ли он имя хирурга?

- Я не знаю. Возможно нет. Ты можешь пойти и спросить его, если желаешь - я не хочу.

Хэл хмыкнул и снова взглянул на письмо.

- Как думаешь, в этом что-то есть?

- О да, - мрачно сказал Грей. - Он может скрывать имя, но я не вижу причины, по которой он выдумал подобную историю. Какая ему от этого польза?

Хэл нахмурился, размышляя.

- Полагаю, чтобы побудить нас прийти к нему, и тогда он смог бы обратиться к нам за помощью напрямую, в надежде, что личная просьба будет более эффективной, чем письмо.

- Но ведь мы ничем не можем помочь - или можем?

 Грей не был уверен, что хочет знать, возможно ли такое, - но не мог отрицать слабый проблеск надежды, возникший у него вместе с вопросом.

- Не слишком.- Хэл потер кулаком подбородок.

- Если его осудят, я думаю, что можно попробовать оказать какое-то воздействие, чтобы его приговор был заменен на тюремное заключение или высылку. Я имел в виду МОЖЕТ БЫТЬ. Я попытаюсь, - добавил он, бросив короткий взгляд на Грея. - Ради его отчима.

- Если его осудят, - повторил Грей. - Ты на самом деле думаешь, что возможен иной выход?

- Не исключено, что в аду отыщется снежинка, - прямо сказал Хэл. - Мы должны быть готовы ко - кто это?

Это был Том, вернувшийся с доктором Протеро, полковым хирургом, который опустил на пол свою сумку и перевел взгляд с Мелтона на Грея и обратно.

- Ах . . . тут ваш человек говорит, что вы почувствовали разлитие желчи?

 В вопросе прозвучало сомнение. Протеро был низкорослым, симпатичным брюнетом, умелым хирургом, но довольно молодым человеком, и к тому же он испытывал благоговейный страх перед Хэлом.

- Ну, не совсем, - начал было Грей, взглянув на письмо на столе, но Хэл тотчас же прервал его:

- Да, мой брат испытывает небольшое недомогание. Возможно, вы не против осмотреть его?

 Он грозно взглянул на Грея, запрещая ему противоречить, и, прежде чем Грей смог придумать какую-либо подходящую отговорку, он оказался на стуле, и был вынужден высунуть язык, позволить исследовать белки своих глаз, его печень прощупали, и ему пришлось ответить на различные унизительные вопросы, касающиеся более интимных процессов в своем теле.

Тем временем, Хэл затеял с Протеро на первый взгляд совершенно небрежный разговор о его практике в Пруссии, о том, что он думает о местной еде, и как идут дела у солдат . . Грей уставился на брата поверх головы Протеро, которая в этот миг прижималась к его груди, и, беззвучно шевеля губами, произнес: - Ну, давай же!

- Вы общаетесь со своими товарищами? - наконец любезно поинтересовался Хэл. - С хирургами из других полков?

- О, да. - Протеро принялся рыться в своей сумке. Грей скривился - он понимал, что его ожидает кровопускание.

- Один или двое из моих немецких коллег достаточно квалифицированы - и итальянский хирург герцога, у которого имеются совершенно изумительные инструменты. Он показал мне их однажды - никогда не видел ничего подобного!

- В самом деле, - сказал Хэл. Он снова взглянул на письмо. - А вы не знаете, много ли здесь английских хирургов?

Протеро продолжал копаться в сумке.

- О, пятеро или шестеро, - неопределенно произнес он. - Теперь, лорд Джон, я думаю -

- Вы знаете их имена? - грубо спросил Грей. Протеро удивленно моргнул, а Хэл раздраженно закатил глаза.

- Ну, да . . . конечно. Симмондс - он с Четырнадцатым. Я считаю, милорд, что лучше будет поставить пиявки. Ваш слуга сказал, что в последнее время вас сильно беспокоят головные боли -

- Это чистая правда, - сказал Грей, глядя на закрытую банку, которую доктор достал из своей сумки. - Но я действительно -

- Симмондс, - вмешался Хэл. - Кто еще?

- Ох. - Протерои задумчиво поскреб челюсть. - Энтвидж - способный малый, этот Энтвидж, - великодушно добавил доктор. - Хотя он слишком молод.

Самому Протеро едва ли исполнилось двадцать четыре, подумал про себя Грей.

- А ещё есть Даннер . . .- презрительный изгиб губ охарактеризовал Даннера как шарлатана.

- У вас случайно не найдется молока, милорд?

- Конечно есть, сэр! - Том, который, казалось, только и ждал этой просьбы, рванулся вперед с кувшином молока в руке. - Лучше снимите свою рубашку, милорд, - с важным видом произнес он, обращаясь к Грею. - Вы же не захотите пахнуть кислым молоком, если оно вдруг потечет.

- Действительно, не хочу - сказал Грей, устремив неприязненный взгляд на своего брата, который явно находил в этой ситуации что-то смешное. Сдавшись, он снял рубашку и позволил врачу щедро намазать молоком кожу на висках и на шее.

- Молоко побуждает их кусать сильнее, - объяснил Протеро, деловито втирая жидкость в кожу Грея.

- Я знаю, - сквозь зубы ответил тот. Он невольно закрыл глаза, когда Протеро выловил темную каплю из своей банки. Грей знал, что укус конской пиявки^[2]  на самом деле не будет болезненным. Существа содержали в своей слюне какое-то вещество, которое подавляло ощущения. Но присутствие на коже этого липкого, тяжелого создания вызывало у него омерзение, а осознание того, что пиявка медленно и с удовольствием наполняет себя его кровью, заставляло Грея сходить с ума от отвращения.

Он понимал, что это безвредно, даже полезно. Его желудок, однако, не желал знать ни о каком научном подходе и сжался от волнения.

Протеро и Том спорили о том, какое количество мерзких существ будет оптимальным: доктор полагал, что полдюжины будет достаточно, но Том, который считал, что пол ложки чего-то - хорошо, а три - куда лучше, - особенно если речь идет о лекарстве, - пытался его переубедить.

- Этого вполне достаточно, сэр, благодарю вас.

Грей выпрямился на стуле, задрав подбородок, чтобы избежать дополнительного контакта с присосавшимися пиявками, которые теперь украшали его шею, словно воротник. У него на лбу выступил обильный пот, который тут же вытер доктор, ищущий на его виске теплое местечко для еще одного отвратительного создания.

- Вот теперь все в порядке, - с удовлетворением воскликнул Протеро, отступая назад и осматривая Грея так, словно он был каким-то произведением искусства.

- Великолепно. Теперь, милорд, если вы просто посидите спокойно, пока пиявки не выполнят свою работу, все будет хорошо. Я уверен, что вы почти сразу же почувствуете облегчение.

Грей уже испытывал некоторое облегчение, наблюдая за Хэлом - у того был явно нездоровый вид, и он определенно старался не смотреть в сторону брата. Это немного утешало, решил Грей. По крайней мере, он сам не видел этих чертовых тварей.

- Я пойду с вами, сэр, - поспешно сказал Хэл, видя, как Протеро закрывает сумку и собирается уходить. Грей бросил на него злой взгляд, но Хэл быстро указал на письмо и вышел вслед за доктором.

Том бережно накинул ему на плечи полотенце:

 - Как бы вы не простудились, милорд.

 Стоял душный полдень, но Грей был слишком занят, пытаясь отогнать болезненную фантазию о том, что из него вот-вот высосут всю кровь, и не стал протестовать.

- Принеси мне немного бренди, ладно, Том?

Том с сомнением посмотрел на него.

- Мне кажется, вы не должны пить бренди с пиявками, милорд. Может статься, что малыши захмелеют и отвалятся прежде, чем закончат свою работу.

- Какая замечательная мысль. Принеси мне бренди, Том, и побольше. Сейчас же.

Попытка Тома начать спор была прервана появлением Хэла, который вздрогнул, взглянув на Грея, и вытащил из кармана табакерку, содержавшую его нюхательную соль. Грей был тронут этим свидетельством заботы о своем бедственном положении, но с негодованием вскрикнул, увидев, как Хэл подносит флакон к собственному носу.

- Дай сюда! Мне это нужно больше, чем тебе.

- Ошибаешься. - Хэл глубоко вдохнул, поперхнулся и зашелся в приступе кашля.

 - Протеро вспомнил имя еще одного хирурга, - прохрипел он, утирая слезящиеся глаза.

- Что? Кто?

- Лонгстрит, - сказал Хэл, снова закашлялся и передал Грею соли. - Артур Лонгстрит. Он здесь с пруссаками.

Грей вытащил пробку и поднес флакон к носу.

- Бренди, Том, - коротко сказал он. - Неси сюда всю чертову бутылку.

Помимо интересного научного открытия о том, что бренди действительно опьяняет пиявок, результат визита мистера Протеро казался не слишком обнадеживающим.

- С пруссаками, - повторил Грей, натягивая рубашку с чувством глубочайшего облегчения. - Где именно с пруссаками?

- Протеро не знает, - ответил Хэл, наклонившись над столом, чтобы взглянуть на причудливо и сладострастно изгибающуюся пиявку.

- Он случайно встретился с Лонгстритом неделю назад и увидел, что на нем прусская форма. Но он, естественно, не обратил внимания на то, какому полку она принадлежит. По-твоему, она мертва?

Грей подтолкнул бесчувственное существо, о котором шла речь, затем осторожно взял его двумя пальцами и приподнял.

- Я думаю, что она просто потеряла сознание.

Он бросил пиявку в банку и тщательно вытер пальцы о бриджи. - Вероятно, его не трудно будет найти.

- Да, - задумчиво произнес Хэл. - Но мы должны быть осторожны. Если он действительно хочет тебе - или мне - навредить, не стоит предупреждать его о том, что мы знаем о его присутствии.

- Я думал, это будет наилучшим способом убедиться, что он не пытается причинить нам вред.

- Предупрежден - значит вооружен, и я нисколько не сомневаюсь в твоей способности защитить себя от простого хирурга, - сказал Хэл улыбаясь - подобное случалось с ним не часто. - Нет, мы не хотим предупреждать его заранее, потому что мы хотим поговор