Аббревиация и усечение

Аббревиация – способ компрессивного словообразования, объединяющий все типы сложносокращенных и сокращенных образований, при которых происходит сжатие формы исходной единицы. Усечение тесно связано с аббревиацией. Усечение – способ словообразования, при котором у лексемы отсекается какая-то часть (звук, слог или слоги). Сокращение начальных звуков, слогов или их комбинации называется афереза (toy – estoy), серединных – синкопа (recibré – recibiré), конечных – апокопа (acho/a –  muchacho/a, quillo/a – chiquillo/a).

Принципиально важной характеристикой этого способа словообразования является то, что он основывается на произвольном отсечении любой части слова, не обязательно отдельной морфемы, т. е. усечение производится без учета морфемной границы. Например, лексема tranqui («спокойно») образована от прилагательного tranquilo – спокойный путем произвольного отсечения слога -lo в конце слова. Усеченная лексема переходит из нейтральной лексики в просторечную/жаргонную и эмоционально окрашенную. Это явление не является новым в испанском языке, и такие слова, как foto, tele, видимо, уже перешли в разряд разговорных, однако массовое применение такого рода аббревиации возникает сравнительно недавно и формирует просторечную стилистику в разговорном испанском (anarco – anarquista, sudaca – sudamericano).

Аббревиатуры и усечения отражают тенденцию к рационализации языка и экономии речевых усилий. Эта тенденция проявляется прежде всего в просторечии, особенно в деловом, и молодежном жаргоне. Примеры русского просторечного регистра: соревы (соревнования), кста, препод, орг (организатор).

Практически любое слово в просторечном регистре испанской речи может быть подвергнуто сокращению того или иного характера. Рассмотрим следующие примеры. Слово narco – наркоторговец образуется от сложного слова narcotraficante путем произвольного отсечения части -traficante в конце слова. Это слово можно перевести на русский язык с помощью жаргонного «барыга». Усечение переводит слово из разряда нейтральной лексики в разряд жаргонной и просторечной, создавая дополнительную экспрессивную окраску. Усеченная форма слова narco относится к арготизмам, проникающим в просторечие и молодежный жаргон из лексики криминалитета, арго различных антисоциальных групп и субкультур (наркоманы, преступники, люди «социального дна»). Однако наличие тенденции сокращать вообще любые слова в устном повседневном общении демонстрирует основную функцию усечения как модели словообразования: экономия речевых усилий и повышенная за счет этой экономии экспрессивность полученной в результате усечения лексемы: cole – colegio (школа), boli – bolígrafo (шариковая ручка), cora – corazón (сердце).

Аббревиация лежит в основе популярной языковой игры, присутствующей и в русском, и в испанском языках. Этот тип языковой игры основан на произвольном восприятии слова как аббревиатуры по начальным буквам слов словосочетания, в которую «вчитывается» смысл, обычно юмористический или сатирический. Например, название торговой марки «Adidas» объявляется аббревиатурой и «расшифровывается» как Asociación De Idiotas Dispuestos A Suicidarse – букв. «ассоциация идиотов, готовых покончить жизнь самоубийством». Ср. Омск – Отдаленное Место Ссылки Каторжников.

 

Вопросы и задания по разделу «Морфологическое словообразование в испанском и русском просторечии»

 

1. Une 1as dos partes de las siguientes palabras compuestas:

1. Sopla

2. Рinсhа

3. Соmе

4. Asalta

S. Mete

6. Рара

7. Puti

8. Anti

9. Lamе

10. Tuerce

а. раtas

Ь. сосоs

с. рarras

d. bоtas

e. natas

f. mocos

g. culos

h. club

i. cunas

j. discos

2. Еsсribе las palabras de las que se derivan las siguintes:

l. poli

2. profe

3. presi

4. реli

s. mates

6. boli

7. porfi

8. cole

9. bici

10. super

11. diver

12. tele

13. соrto

14. secre

 

Нарушения грамматической нормы в просторечии

 

К морфологическому просторечию относятся случаи ненормативного поведения частей речи, при котором наблюдается отступление от нормы в реализации грамматических характеристик части речи. Для русского просторечия это, например, нарушение родовой отнесенности имени существительного: мой мозоль вместо моя мозоль, с повидлой вместо с повидлом. Существительные среднего рода переходят в разряд слов женского рода: зéркала вместо зéркало, поскольку из-за отдалённости ударения безударное концевое [о] постоянно звучит как [а], что и является основой неправильного определения рода.

Просторечными считаются формы Именительного падежа множественного числа на -а, распространенные как в бытовой коммуникации, так и в профессиональных жаргонах: шоферá вместо шофё’ры, актá, клея’. Проблема связана с изменениями в грамматике русского языка. Множественное число существительных с ударным окончанием -а/-я – это остаток так называемого двойственного числа. Раньше в языке было три формы числа: единственное, множественное и двойственное. Последнее обозначало парные предметы. Например, «око» – одно, «очи» – два, «очеса» – много. Сейчас в форме двойственного числа остались только «бока», «глаза» и «рога». К середине XIX века модель с ударным окончанием стала стремительно распространяться, и сейчас во многих спорных случаях может помочь только словарь, указывающий, что, например, форма «профессоры» устарела, и правильно «профессора» или что форма «слесаря» является формой профессионального жаргона и, следовательно, стилистически определяется как просторечная.

Многочисленные нарушения в русском просторечии наблюдаются при склонении существительных, числительных и местоимений. Склоняются несклоняемые существительные: без пальта вместо без пальто. Существительному «дитя» «не повезло» дважды: в просторечии употребляется форма «дитё», которая склоняется не в соответствии с правилами (дал дитю конфету). Правильные падежные формы единственного числа не знакомы даже довольно грамотным носителям русского языка, которые, однако, ощущают просторечный характер формы «дитё» и образовавшуюся по этим причинам грамматическую лакуну. Это приводит к образованию в речи шутливых форм вроде «детёныш», «деть».

Для справки – таблица нормативного склонения существительного «дитя»: 

Падеж	Единственное число	Множественное число
Именительный	дитя	дети
Родительный	дитяти	детей
Дательный	дитяти	детям
Винительный	дитя	детей
Творительный	дитятей	детьми
Предложный	дитяти	детях

 Склонение притяжательных местоимений отклоняется от нормы как в просторечии, так и в диалектах русского языка. Распространены формы типа мово, ихний, еёшный, евонный.  

В спряжении некоторых глаголов также наблюдаются отклонения от нормы: хочите вместо хотите, ложу вместо кладу. Бесконечна история борьбы нормы и просторечия за выбор между «одеть» и «надеть». Носители просторечия используют форму «одеть» с неодушевленными существительными: одеть юбку, одеть очки.

Еspañol coloquial на морфологическом уровне представлен разнообразными явлениями. Прежде всего это грамматические ошибки различных типов, например:

– образование формы множественного числа у глагола haber, который в нормативной грамматике этих форм лишен: habrían fiestas;

– двойное личное окончание при образовании формы второго лица единственного числа Pretérito perfecto simple: cantastes;

– образование в Pretérito perfecto simple форм неправильных глаголов по модели правильных: andé.

Имя существительное в просторечной речи может менять свой род. Обычно такое изменение является языковой игрой и/или служит для выражения какой-нибудь сильной эмоции:

– ¡Papá, cómprame un chicle!

– ¡Y una chicla! (Папа активно возражает против покупки жвачки.)

Перед именем собственным употребляется определенный артикль: la Leo, el Paco. Конструкция приобретает значение «тот Пако, которого мы все знаем», «наша Лео». Иногда этот оттенок значения можно передать при переводе на русский, но чаще это сделать невозможно, и приходится компенсировать утрату этой прагматической детали в другом месте текста. Молодежный жаргон развивает эту конструкцию, и в нем употребляются номинации вида el de Jorge, la de Reme. В целом имена собственные в разговорно-просторечном регистре функционируют в уменьшительных или апокопированных формах, что позволяет коммуникантам выразить дружеские, фамильярные отношения. Такие формы имен собственных аффективно окрашены.

Наблюдается нарушение нормы грамматической сочетаемости, выражающееся в присоединении квантификаторов типа muy, tan к именам существительным: muy amigo, tan señor. В нормативной грамматике эти квантификаторы присоединяются только к прилагательным и наречиям: muy rápidamente, tan grande. Квантификаторы mucho и poco, присоединяясь к существительным в единственном числе, могут метафорически менять свое значение с «очень» на  «настоящий, как следует быть»: mucha madre es mi madre – вот у меня мать так мать. Фразеологизм tener mucha mano izquierda означает тактичного и терпеливого человека, умеющего в трудных ситуациях дипломатически разрешать конфликт.

В глагольной системе наблюдается постоянное использование невозвратных глаголов в возвратной форме: comprarse, tenerse, esperarse. Просторечный фразеологизм pa' comérselo/la/los/las означает похвалу: такой хороший, так бы и съел, но в отличие от русского «пальчики оближешь» испанский фразеологизм применяется по отношению к людям.

Возвратные формы невозвратных глаголов не имеют какого-либо специального дополнительного значения, и их следует отличать от тех случаев, когда присоединение возвратной частицы модифицирует значение глагола: ir – идти, ехать,  irse – уходить, уезжать.

В системе личных местоимений также имеется нарушение нормы, называющееся в лингвистике laísmo. Это явление, при котором в дательном падеже различаются родовые формы ему/ей, им (мужской род)/им (женский род), при том, что в нормативной грамматике они совпадают в формах le для единственного числа и les для множественного числа: A Luisa la regalé flores.

Неопределенное местоимение uno/una играет в просторечном испанском важную роль. Оно используется для называния говорящим самого себя, иногда с оттенком обобщения, нечто вроде «мы – люди маленькие, и всякий обычный человек в такой ситуации…». Это демонстрирует характерную для носителей просторечия склонность к вежливости в общении, скромности, соблюдению этикета. И среди русских, и среди испаноязычных носителей просторечия считается нескромным употреблять местоимение «я», когда говоришь о самом себе. В русской коммуникации это привело, например, к распространенному в академических кругах использованию местоимения «мы» вместо «я» («в результате наблюдений мы пришли к выводу»), что в действительности не имеет ничего общего с научной скромностью и уважением к собеседнику. В испанском просторечии употребление uno/una вместо «я» ясно сигнализирует о разговорно-просторечном характере коммуникации и может способствовать пониманию языковой личности говорящего. В рассказе Камило Хосе Селы «El bonito crimen del carabinero» две пожилые сестры, женщины малообразованные, набожные, пресные святоши, постоянно характеризуют сами себя и свое эмоциональное состояние в разговорах: Ya ve usted, ¡no puede una estar tranquila! Es que una es tan ignorante... Лингвисты, таким образом, оценивают такие обороты в обоих языках как квазивежливые.

Неопределенное местоимение uno/una может обозначать также обобщенный субъект, соответствуя русскому «человек» и английскому one: «Lo malo de llorar cuando uno pica cebolla no es el simple hecho de llorar, sino que a veces uno empieza y ya no puede parar» (Laura Esquivel. Como agua para chocolate). Обобщенный субъект может также выражаться личной формой глагола второго лица единственного числа: Hoy ves en la carretera un accidente, y todos pasan de largo. Можно констатировать, что это – редкий случай эквивалентности просторечного грамматического явления в испанском и русском языках, ср.: Хорошо летом в деревне! Выйдешь утром на крыльцо, вдохнешь чистого свежего воздуха, умоешься колодезной водой… Причем если в испанском языке опущение подлежащего, выраженного формой второго лица единственного числа личного местоимения ты, не противоречит грамматической норме, то аналогичное опущение подлежащего в русском языке является основным средством формирования грамматической конструкции наряду с закреплением формы глагола.

В деловом просторечии распространилось использование форм инфинитива в значении императива: «interesados, escribirme pronto». Инфинитив заменяет форму императива второго лица множественного числа (escribidme). Осознание ошибки в использовании инфинитива в качестве императива приводит к гиперкоррекции, в результате которой уже форма императива заменяет грамматически правильную форму инфинитива: «De haber cambios, deberéis escribidme indicándome los nuevos requisitos bancarios». Эта путаница происходит, во-первых, по фонетическим причинам, поскольку звуки [r] и ослабленный в позиции перед следующим согласным [d] звучат похоже. Главная же причина таких ошибок связана с прагматикой испанского языка, в котором употребление императива считается невежливым, навязыванием своей воли, нарушением личных границ собеседника. Императив допустимо использовать в коммуникации в армии, полиции, где старший по званию отдает прямой приказ. В разговорной речи и просторечии в повседневном общении носители испанского языка избегают использования императива, если только они не раздражены или возмущены. В разных регистрах испанского языка выработано несколько способов этикетного смягчения просьбы, приказа. В литературном языке используется конструкция с глаголом importar: ¿Te importa abrir la ventana? Такие высказывания, вопреки их вопросительной форме, имеют побудительное значение, т. е. соответствуют императивным синтаксическим конструкциям в русском языке: «Открой окно, (пожалуйста)». В разговорно-просторечной коммуникации средством смягчения императивной формы высказывания является конечный переспрос ¿quieres? В некоторых случаях такое высказывание выглядит, мягко говоря, противоречиво: Сállate, ¿quieres? – букв. Заткнись, хочешь (сделать это)?

Предлог а перед вопросительным местоимением ¿dónde? опускается: ¿Dónde vas?; эквивалентно русской просторечной конструкции «Где я ее дела?».

Междометия – часть речи, характерная именно для разговорно-просторечного регистра речи и в русском, и в испанском языках. Вместе с частицами, вводными словами, союзами, модальными наречиями и некоторыми другими классами единиц междометия входят в группу дискурсивных слов или дискурсивных (прагматических) маркеров. Словарь социолингвистических терминов определяет дискурсивные маркеры как «языковой инструмент структурирования дискурса, от фонетических и интонационных показателей до лексем и специфических синтаксических конструкций. Это слова, фразы или звуки, которые не имеют реального лексического значения, но вместо этого обладают важной функцией формировать разговорную структуру, передавая намерения говорящих при разговоре». В испанской и русской лингвистике существуют разные и подробные классификации дискурсивных слов по их функции в коммуникации. Междометия включаются в следующие функционально-прагматические группы.

Маркеры, контролирующие контакт коммуникантов:

– вопросы и вопросы-переспросы: да? да же? (¿no?) м? или? (¿eh?);

– приглашение к коммуникации, маркеры просьбы или выражения мнения говорящего: слушай/послушайте (оye/oiga, mira/mire), да ладно, ну (vamos), пожалуйста (por favor), hombre…;

– глаголы контроля понимания со стороны собеседника: понял? (¿sabes?), вот видишь? (¿ves?)...;

Разговорные маркеры:

– выражение согласия: ладно (вueno), хорошо (vale)…;

– метадискурсивы, служащие для организации дискурса, в качестве слов, заполняющих паузы в речи/диалоге, во время которых говорящий формулирует высказывание: ага, ну да (ya), это (este/eso; характерно для Латинской Америки).

Рассмотрим примеры функционирования некоторых междометий, специфичных для испанского просторечия. Фатические междометия служат для привлечения внимания: ¡eh! (¡eh, tú, sal de ahí!) и рss (может сопровождаться жестом, представляющим собой скандированное движение указательного пальца кисти, повернутой ладонью вниз). Удвоенное/повторяющееся междометие ya...ya обозначает 1) понимание того, что говорит собеседник и 2) ироническое возражение, недоверие (Te digo que he estado trabajando. – ¡Ya, ya..!). Междометие ¡hombre! утрачивает свое прямое лексическое значение и обозначает активное присутствие говорящего в коммуникации: Inma: ¿Tocas la guitarra? – Paco: No, hombre, solo sé un poco. Также ¡hombre! может обозначать эмоцию, обычно негативную: Vaya, hombre, ¿de qué te vas? Экспрессивный финальный переспрос-уточнение ¿eh? (¿Llámame en cuanto llegues, ¿eh?) выполняет функцию запроса подтверждения со стороны собеседника его согласия или присутствия в коммуникации.

На синтаксическом уровне в español coloquial наблюдаются явления синтаксического просторечия. Это такие случаи словоупотребления, когда каждое слово в отдельности соответствует норме литературного языка, но грамматическая связь между ними нарушена. Сюда же относятся случаи нарушения в синтаксической структуре, например, нарушение порядка слов в конструкции «личное местоимение + возвратный глагол»: me se cayó; нарушение нормы в формах глагола в грамматических конструкциях специального значения: si tendría.

Для разговорной речи и просторечия как русского, так и испанского, характерен эллипсис (от гpeч. ellipsis – выпaдeниe, oпyщeниe) – пpoпycк элeмeнтa выcкaзывaния, лeгкo вoccтaнaвливaeмoгo в дaннoм кoнтeкcтe или cитyaции. В отличие от нормативного синтаксиса, в котором эллипсис исполняет роль стилистической фигуры, функция которой заключается в усилении экспрессии, в разговорной речи опущение элементов высказывания происходит в целях экономии речевых усилий и по той причине, что наличная коммуникативная ситуация делает излишним полное проговаривание всех элементов высказывания.

Сложные синтаксические конструкции упрощаются, например, в условном предложении второго типа формы Imperfecto de subjuntivo и Potencial заменяются на формы изъявительного наклонения. В реплике одного из персонажей рассказа Альберто Эскудеро «Polifonía de vecindonas» «Si mi madre, que en paz descanse, me llega a ver así, me mata» грамматические формы глаголов соответствуют условному предложению первого типа и должны пониматься как «если моя мать увидит…, она меня убьет». Однако мать героини давно умерла, о чем говорит ритуальная формула que en paz descanse – да покоится она с миром. Таким образом, грамматическое упрощение конструкции приводит к неправильному пониманию смысла высказывания, и говорящий вынужден каким-то образом компенсировать это упрощение.

Нарушается предложное управление, когда предлог в словосочетании создает семантическую неточность: рastilla para la tensión – таблетка на самом деле не для, а от давления (ср. с русским просторечным «таблетки от головы»). Нарушение возникает в результате эллипсиса, когда опускается элемент bajar (pastillas para bajar la tensión) или в результате компрессии, как в русской просторечной конструкции, где свернуто словосочетание «от головной боли».

Нестандартные предлоги могут создавать новый фразеологизованный смысл глагольной конструкции. Конструкция ir(se) de означает «строить из себя, воображать, много о себе понимать»: ¿De qué te vas? – Что ты из себя строишь/изображаешь?

Особенностью разговорного и просторечного испанского являются семантически свернутые контекстуально обусловленные грамматические конструкции. Они представляют собой компрессию высказывания, намек на обстоятельства, известные обоим участникам коммуникации. Такая конструкция представляет собой словосочетание, описывающее часть коммуникативной ситуации или какой-то предмет из нее. Вводится такое словосочетание так называемым артиклем среднего рода lo. Это название условное и противоречивое, поскольку среднего рода в испанском языке нет, и lo оформляет целое словосочетание, а не имя существительное. Более правильно было бы считать эту лексему указательным местоимением в специфической – обобщающей – функции. Рассмотрим примеры. Вопрос «¿Qué tal lo de ayer?» имеет смысл «Как насчет того, что было вчера? / Что насчет вчерашнего?» Конструкция lo de ayer описывает некие обстоятельства вчерашнего дня, о которых известно спрашивающему, например, вечеринку, на которой был спрашиваемый. В уже упомянутом рассказе Альберто Эскудеро кумушки-соседки упоминают покупку продуктов «en lo del Inocencio». По контексту понятно, что речь идет о лавке, небольшом магазинчике в их квартале, куда женщины каждый день ходят за продуктами и хозяина которого они хорошо знают, поскольку он живет с ними по соседству, в том же квартале. По этому примеру хорошо видно, как функционирует просторечие: прямая номинация «лавка, магазин» по какой-то причине ускользнула у говорящего, но эта потеря мгновенно компенсируется обобщающим и не требующим уточнения для понимания собеседниками lo.

Lo оформляет также выделительную конструкцию lo + прилагательное + глагол (обычно ser) в личной форме, например, lo caprichosa que eras, lo nuevo que es este punto de vista. Значение этой конструкции – подчеркнуть, выделить часть информации в высказывании. Этот эффект достигается за счет изменения порядка слов и вынесения именной части сказуемого в позицию ремы, ср.: eras caprichosa, este punto de vista es nuevo. Адекватным переводом такой конструкции на русский язык будет так же конструкция со значением выделения: такая ты была капризная, в этой точке зрения главное то, что она новая.   

Разговорную речь и просторечие отличает наличие устойчивых синтаксических конструкций со специальным прагматическим значением. Эти конструкции функционируют в речи как средства экспрессивного синтаксиса, предназначенные для отражения в высказывании эмоциональных проявлений и волевых усилий говорящего; для логического усиления изобразительности, выразительности, оценочности – одним словом, для отражения прагматического потенциала высказывания. Рассмотрим некоторые из таких конструкций.  

Конструкции ложной инклюзии характерны как для русского, так и для испанского просторечия. Грамматическая инклюзия (от латинского inclūdo, inclusi, inclūsum, includere – включать, вставлять) – это включение говорящим себя в группу людей, о которой он говорит. Инклюзия свойственна испанской грамматике, но отсутствует в русской. Это создает проблему при переводе с русского языка на испанский. Переводчик должен оценивать контекст высказывания и учитывать, включает ли говорящий себя в круг референтов глагола. Именно по причине инклюзии русские высказывания с инфинитивом  глагола. Именно поэтому русские высказывания, содержащие инфинитив, – «Как пройти...? Тебе помочь?» – на испанский язык переводятся с помощью личной формы глагола: ¿Cómo vamos...? ¿Te ayudo? Высказывания, в которых глагол употреблен в форме третьего лица множественного числа, могут быть переведены как с помощью аналогичной формы глагола, так и с помощью глагола первого лица множественного числа, например: «Русские едят много хлеба» – Los rusos comen/comemos mucho pan, в зависимости от того, является ли говорящий сам русским или нет.

Ложной инклюзией называется безосновательное включение говорящим себя в группу людей, о которых он говорит, т. е. когда говорящий не может быть включен в группу, объединен с другим человеком по объективным причинам. В русском просторечии ложная инклюзия характеризует речь врачей и молодых мам: «Как мы себя сегодня чувствуем?», «Мы уже позавтракали кашкой». В испанском просторечии наблюдается, например, формула приветствия «¿Cómo estamos?», формально представляющая собой вопрос, но включающая глагол в первом лице множественного числа («Как мы поживаем?).

Вопросительная по форме конструкция с вводным ¿а qué? (¿A qué no sabes quien vino ayer?) эквивалентна русскому «Спорим, ты не знаешь…?».

Реплика-переспрос, оформляемая вопросительным местоимением ¿qué? – это  реакция в диалоге на предыдущий вопрос собеседника: ¿Qué qué hago? – «Ты спрашиваешь меня, чем я занимаюсь?» Эта прагматическая конструкция применяется либо для того, чтобы выиграть время при формулировании ответа на неприятный вопрос, либо для выражения эмоции говорящего – раздражение, возмущение – относительно содержания своего  высказывания.

Усилительное значение имеет конструкция, включающая повтор элемента, присоединяемый союзом рero: Tienes que estar atento pero que (muy) atento – Ты должен быть ну очень внимательным.

В высказываниях с глаголом в модальном значении гипотетического будущего конструкция que tú quieras передает смысл «насколько (тебе) угодно»: Será lo inteligente que tú quieras pero...

Конструкция аsí de + прилагательное + глагол ser в личной форме передает смысл «вот такой вот + прилагательное + Х есть», например: Así de lista es mi hija – вот такая у меня смышленая дочка.

Инфинитивные предложения имеют разговорно-просторечный характер и отражают повышенный уровень эмоциональной окраски высказывания. В русской разговорной речи наблюдаются инфинитивные конструкции со значением неизбежности действия (Быть беде!),его невозможности (Не быть тебе в Москве!);вопросительные инфинитивные предложения, ставящие вопрос с оттенком обязательности, желательности, позволения (К кому обратиться? Что вам купить?);восклицательные инфинитивные предложения с оттенком протеста или утверждения чего-либо, риторические вопросы (Зачем меня просить?).

Для испанской разговорно-просторечной речи инфинитивные конструкции менее характерны в связи с действием рассмотренной выше инклюзии. Однако такие конструкции употребляются в функции эмоционально усиленного императива в предложениях с отрицанием: ¡Ni hablar! – Не может быть и речи! ¡Ni pensar! – И думать об этом не смей!

Специфическими в испанском просторечии являются синтаксические фразеологизованные конструкции, означающие эмоциональное возражение на высказывание собеседника с различными оценочными оттенками – возмущение, неодобрение, негативная оценка предмета речи и т. д. Эти конструкции организуются путем повторения в первой части высказывания или в обеих его частях элемента из реплики собеседника, являющегося причиной возражения. Обе части высказывания оформляются отрицательным союзом ni и восклицательным местоимением qué в различных вариантах: ni... ni...; qué... ni...; qué... ni qué...; ni qué... ni qué... Рассмотрим примеры диалогов, включающих такие конструкции.

«– Suerte tenés – soltó uno espiando la reacción de Moreyra. – ¡Qué suerte ni suerte! No siás boliao, m'hijo – soltó el que cebaba la cama (A. Varela. El río oscuro).

«– No me lleves al niño. – ¡Qué niño ni niñazo! ¡Este es un hombre de pelo en pecho! No lo conocen (L. Gonzáles Zenteno. Los pampinos).

«Los otros insistieron. – Déjelo, coronel. Él sabe de mecánica. – Es que no quiero molestarlo. – Qué molestarlo ni qué molestarlo – discutió Germán (G. García Márquez. El Coronel no tiene quien le escriba).

Зачастую повышение экспрессивности таких конструкций достигается за счет использования во второй части фразеологических единиц, варьирующихся по своему составу, например, niño Jesús, ocho cuartos. Иногда такие единицы имеют отрицательную коннотацию. С той же целью используется обсценная лексика – carajo, hostias, leches, pollas (en vinagre):

«– Luego saldremos para buscar a los muchachos; mientras, que nos diga Minge dónde están las trincheras. – ¡Qué trincheras ni que niño muerto! En San Martin no se pensaba en tal cosa (E. Rabasa. La bola y la gran ciencia).

«– Escapó por milagro de una ejecución sumaria acusado de ser un espía. – Qué espía ni que carajo – dijo Florentino Ariza, – yo no soy más que un pobre enamorado (G. García Márquez. El amor en los tiempos de cólera).

«– Antonio, tú con este cuerpo de torero vas a tirarse muchas chicas guapas. – ¡Qué tirarse ni que leches! Si voy a la playa con mi familia».

«– Pero qué sentimiento religioso ofendido ni qué hostias. Estamos hablando de un puto despiadado dictador».

 

 

Вопросы и задания

 

1. Проанализировать функционирование неопределенного местоимения uno/una в тексте. Перевести текст.

Эйдус Una casa es el lugar donde uno es esperado. Uno puede trabajar toda su vida y morirse sin un duro. Cuando uno está enfermo lo mejor es ir al médico Cuando una está embarazada todo el mundo tiene consejos para darle. "Ya no creo en los hombres, le mienten a una, la engañan, y luego, así nomás, la dejan"

2. Переведите:

– ¿De qué vas?

– ¿De qué vas tú, gilipollas?

– Me refiero disfrazado...

– Ah, perdón. De Gandhi. Mi ídolo.

– Ya veo, ya.

3. Переведите примеры синтаксических фразеологизованных конструкций, содержащиеся в параграфе

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

Бельчиков Ю. А. Просторечие // Лингвистический энциклопедический словарь. – М.: СЭ, 1990. – С. 402.

С. Влахов и С. Флорин

Л. П. Крысин. О НЕКОТОРЫХ ИЗМЕНЕНИЯХ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ КОНЦА XX ВЕКА. Исследования по славянским языкам. - № 5. - Сеул, 2000. - С. 63-91.

 

Д.Н. Ушаков

Баранникова Л.И. Просторечие как особый социальный компонент языка. – В кн.: Язык и общество, вып. 3. Саратов, 1974
Городское просторечие. Проблемы изучения. Отв. ред. Е.А.Земская и Д.Н.Шмелев. М., 1984
Разновидности городской устной речи. Отв. ред. Д.Н.Шмелев и Е.А.Земская. М., 1988
Крысин Л.П. Просторечие. – В кн.: Л.П.Крысин. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М., 1989
Живая речь уральского города. Тексты. Отв. ред. Т.В.Матвеева. Екатеринбург, 1995
Кёстер-Тома З. Русское просторечие как объект лексикографии. – Русистика, 1996, № 1–2

 Кудрявцева Л. А. Язык города: общий сленг // «Русская община». 20.12.2005

 Дьячок М. Т. Русское просторечие как социолингвистическое явление // Гуманитарные науки. — Вып. 21. — М., 2003. — С. 102—113.

Современное русское просторечие как динамическая система. В. В. Химик

1. Briz A. El español coloquial en la conversación. Barcelona: Ariel, 1998. – P. 40.

2. Garrido Medina J. Idioma e Información. La lengua española de la comunicación. – Madrid: Síntesis, 1996. P. 338.

3. Diccionario esencial de la lengua española. – Madrid: Espasa Calpe, S. A., 2006. – P. 1539.

4. Lapesa R. Unidad y variedad de la lengua española / El español moderno y contemporáneo. Barcelona: Crítica, 1996. P. 335.

3. Boletín de filología

versión On-line ISSN 0718-9303

Boletín de Filología vol.51 no.2 Santiago dic. 2016

Http://dx.doi.org/10.4067/S0718-93032016000200013

NOTAS

 

Variación de la -/d/ final de palabra en Madrid: ¿prestigio abierto o encubierto?

 

Isabel Molina Martos ¹

 

4- Moreno Fernández F. Que español enseñar. – Madrid: Arco/Libros, 2000. – P. 51-52.

4. Sánchez Lobato J. Una mirada al hablar en el español actual / Aspectos del español actual: descripción, enseñanza y aprendizaje (L1 y L2). – Madrid: SGEL-Educación, 2009. – P. 144.

5. Sánchez Lobato J. A vueltas con la nivelación del idioma / Aspectos del español actual: descripción, enseñanza y aprendizaje (L1 y L2). – Madrid: SGEL-Educación, 2009. – P. 173.

6. Вестник Томского государственного университета. 2013. № 370. С. 17-23

А.В. Меликян. КЛАССИФИКАЦИЯ ФРАЗЕОСХЕМ ИСПАНСКОГО ЯЗЫКА НА ОСНОВЕ ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКОГО СТАТУСА ОПОРНОГО КОМПОНЕНТА
КиберЛенинка: https://cyberleninka.ru/article/n/klassifikatsiya-frazeoshem-ispanskogo-yazyka-na-osnove-leksiko-grammaticheskogo-statusa-opornogo-komponenta