Соотношение разбоя с насильственным грабежом

Отграничение разбоя от насильственного грабежа нередко вызывает определенные затруднения.

Главное отличие разбоя и грабежа состоит в степени интенсивности и объеме насилия, так как разбой всегда связан с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, а грабеж может быть совершен без насилия либо с насилием, но не опасным для жизни или здоровья потерпевшего.

В соответствии с п. 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ 2002 г. под насилием, не опасным для жизни или здоровья (п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ), следует понимать побои или совершение иных насильственных действий, связанных с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы (связывание рук, применение наручников, оставление в закрытом помещении и др.).

Следовательно, самым тяжким последствием для здоровья при грабеже могут быть насильственные действия, не вызвавшие кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности (например, поверхностные повреждения, в том числе: ссадина, кровоподтек, ушиб мягких тканей, включающий кровоподтек и гематому, поверхностная рана и др. повреждения, не влекущие за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности) [55].

Наступление более серьезного последствия позволяет уже считать насилие опасным для здоровья или для жизни, и, если оно применялось с целью завладения имуществом, квалифицировать преступление как разбой.

Таким образом, первое отличие разбоя от насильственного грабежа происходит по характеру насилия.

Так, районным народным судом Нижнего Новгорода Власов осужден по ч.1 ст.146 УК РСФСР за разбой. Как указано в приговоре, 17.03.1994 г. около 22 часов Власов в нетрезвом состоянии в подъезде дома напал на Кирсанова с целью завладения его имуществом. Схватил его за воротник верхней одежды и ударил головой о лестницу, залез в его карман, в котором находились деньги. Однако Кирсанов оказал сопротивление Власову. Тот бросился бежать, но был задержан потерпевшим и передан работникам милиции. Кирсанову причинен легкий вред здоровью, не повлекший за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности.

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта от удара при падении Кирсанову были причинены легкие телесные повреждения, не вызвавшие кратковременного расстройства здоровья. При таких обстоятельствах считать, что насилие, примененное к Кирсанову, создавало реальную опасность для его жизни или здоровья, нет никаких причин.

 Содеянное Власовым необходимо квалифицировать как покушение на грабеж, соединенный с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего [56].

Вместе с тем, нередко и обоснованно судебная практика признает содеянное не грабежом, а разбоем, считает насилие опасным для жизни и здоровья, хотя потерпевшему были нанесены лишь побои или совершены иные насильственные действия, не вызвавшие кратковременного расстройства здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности. Насилие, согласно закону, считается опасным для жизни или здоровья, если оно объективно способно было причинить потерпевшему серьезный физический вред.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении 2002 г. объяснил, что по ч. 1 ст. 162 УК РФ следует квалифицировать нападение с целью завладения имуществом, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, которое хотя и не причинило вред здоровью потерпевшего, однако в момент применения создавало реальную опасность для его жизни или здоровья.

При квалификации преступлений необходимо учитывать интенсивность насилия, орудия преступления, куда и чем наносятся удары и причины, в силу которых не наступили более тяжкие, но объективно возможные, исходя из характера действий преступников, последствия.

Разбоем, а не грабежом, независимо от тяжести наступивших последствий, следует считать нападение с целью завладения имуществом, если при этом применялось оружие или другие опасные предметы, потерпевшего душили, выталкивали из идущего поезда и т.п.

Т. и С. были признаны виновными в том, что они вечером во дворе одного из домов остановили Т-ова, причем Т. неожиданно нанес ему удар по голове имевшимся у него в руках металлическим предметом, после чего преступники, обыскав потерпевшего, забрали у него бумажник с документами и деньгами. Когда Т-ов стал просить, чтобы ему вернули деньги и документы, Т. нанес ему еще один удар по голове металлическим предметом, после чего Т-ов упал и потерял сознание. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, потерпевшему были причинены легкие телесные повреждения без расстройства здоровья.

Органами предварительного следствия действия виновных были расценены как разбой. Однако народным судом Т. и С. были осуждены по ч.2 ст.145 УК РСФСР. Судебная коллегия по уголовным делам городского суда, отменяя приговор народного суда по данному делу, в своем определении указала: «… органы предварительного следствия правильно расценили действия Т. и С. как разбойное нападение. Ссылка же суда на справку о легком телесном повреждении потерпевшего не может в данном случае влиять на изменение квалификации преступления, ибо Т. наносил удары Т-ову по голове, имея в руках металлический предмет»[57].

Судебная коллеги я правильно признала, что применение физического насилия в приведенном примере являлось опасным для жизни и здоровья.

Аналогичным образом должны расцениваться случаи, когда виновный с целью завладения чужим имуществом применяет к потерпевшему насилие, которое причиняет ему физическую боль или незначительные повреждения в виде ссадин, царапин. Однако в момент применения такого насилия, оно является опасным для жизни или здоровья.

Например, Ш. был признан виновным в том, что на дороге, ведущей в поселок, остановил К. и потребовал у него деньги. Когда тот отказался выполнить это требование, Ш. сбил его с ног и стал душить, после чего забрал у К. 40 руб. На шее у потерпевшего никаких следов применения насилия не осталось, хотя ему и была причинена сильная физическая боль.

Приговором народного суда действия Ш. были квалифицированы по ч. 2 ст. 145 УК РСФСР. Кассационная инстанция отменила этот приговор и в своем определении отметила: «Указанные действия Ш. являются опасными для жизни и здоровья потерпевшего, поэтому органами расследования они были правильно квалифицированы как разбойное нападение по ч.1 ст.146 УК РСФСР, суд же без достаточных оснований переквалифицировал эти действия на ч.2 ст.145 УК РСФСР»[58].

Таким образом, второй отличительный признак – реальная опасность для жизни или здоровья потерпевшего в момент преступления. При этом содеянное признается разбоем независимо от характера вреда здоровью.

Третьим отличительным признаком является характер и содержание угрозы насилием.

В ряде случаев физическое насилие, характерное для насильственного грабежа, может явиться способом выражения угрозы насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего. В таких случаях квалификация действий виновного должна происходить с учетом характера этой угрозы, а не фактически причиненного вреда.

Например, 28.07.1997 г. Кириненко и не установленный следствием мужчина, ворвавшись в квартиру Щукиной, потребовали у нее отдать деньги. Неизвестный нанес ей удар рукой по голове, но Щукина отказалась выдать деньги. Тогда преступники повторили требование, и неизвестный нанес ей несколько ударов по голове. После чего, связав Щукиной руки и рот липкой лентой, обыскали квартиру и, найдя деньги в сумме 1 млн. руб., скрылись с места преступления. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, Щукиной были причинены телесные повреждения, не повлекшие кратковременного расстройства здоровья. Хотя физическое насилие, примененное к ней, не являлось в данном случае опасным для жизни и здоровья, суд правильно осудил Кириенко С.В. за разбой, так как чередование требований передачи имущества с нанесением ударов представляло угрозу насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшей[59].

Угроза, выраженная, например, словами «убью», «зарежу» и т.п., также как угроза, выраженная посредством «обещания» использовать против потерпевшего оружие или другие предметы, объективно его заменяющие, либо демонстрация их перед потерпевшим, воспринимаемая им именно как угроза насилием, опасным для его жизни и здоровья, является психическим насилием, характерным только для разбоя.

В случае спорного вопроса квалификации действий виновного как грабеж или разбой необходимо учитывать субъективное восприятие протерпевшим характера применяемой виновным угрозы, а также время и место совершения преступления, число преступников, характер предметов, которыми они угрожали или которые были у них в руках, объективный характер действий преступника.

В тех случаях, когда угроза насилием при завладении чужим имуществом выражается преступниками неопределенно, а потерпевшие воспринимают ее как угрозу насилием, опасным для жизни и здоровья, однако характер последующих действий виновных свидетельствует о том, что они не желали применить в отношении потерпевших такое насилие, их действия следует рассматривать как насильственный грабеж.

Неправильная оценка характера угрозы может иметь место не только тогда, когда она выражена в неопределенной форме, но даже и когда угроза физического насилия выражена преступником вполне определенно.

Характерным в этом отношении является следующее дело: кассационная инстанция оставила без изменений приговор суда, которым Г. был осужден по ч.2 ст.145 УК РСФСР за то, что он совместно с другими, не установленными следствием лицами, в помещении общественной уборной сорвал с руки Б. часы и из кармана его пиджака вытащил 32 рубля в тот момент, когда один из преступников держал над головой потерпевшего бутылку, угрожая нанести ему удар. В данном случае угроза применения физического насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего, была выражена, безусловно, вполне определенно, в связи с чем действия Г. надлежало рассматривать не как насильственный грабеж, а как разбой[60].

В другом случае районный народный суд г. Твери признал виновным по пп. «а», «е» ч.2 ст.146 УК РСФСР Паламарчука, Кенжина и других.

В августе 1992 г. Паламарчук организовал преступную группу для завладения имуществом Казака. Они пришли к нему домой. Там Кенжин приставил к виску Казака некий предмет, после чего все участники преступления избили потерпевшего, причинив легкие телесные повреждения без расстройства здоровья, и забрали его имущество на сумму 743 600руб.

Президиум Тверского областного суда оставил без удовлетворения протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ о переквалификации действий осужденных с пп. «а», «е» ч.2 ст.146 УК на ч.3 ст.145 УК РСФСР. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 28.04.1995 г. аналогичный протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ удовлетворила, указав следующее:

Действия Паламарчука, Кенжина и других в части завладения имуществом Казака ошибочно квалифицированны как разбойное нападение.

Как видно из показаний Казака, он не мог рассмотреть предмет, находившийся в руках Кенжина. Происшедшее он, Казак, воспринимал лишь как ограбление, считал, что нет опасности для его жизни и здоровья.

Жена Казака – очевидец преступления – показала, что оружия в руках Кенжина она не видела.

Паламарчук, Кенжин и другие участники преступления на следствии и в суде категорически отрицали наличие у них каких-либо предметов или оружия. Не обнаружен этот предмет и в ходе предварительного следствия.

Таким образом, в процессе следствия и судебного разбирательства не установлено, что при завладении имуществом Казака Кенжин использовал в качестве оружия какой-либо предмет.

При таких обстоятельствах действия Паламарчука, Кенжина и других должны быть переквалифицированы с п.п. «а», «е» ч.2 ст.146 на ч.3 ст.145 УК РСФСР[61].

Кроме того, насильственный грабеж и разбой отличаются по моменту окончания преступления. Грабёж является материальным составом преступления и признаётся оконченным с момента завладения чужим имуществом, а разбой – в момент нападения и применения насилия с целью завладения чужим имуществом, либо высказыванием угрозы применения такого насилия, вне зависимости от того, удалось ли преступнику фактически похитить имущество или не удалось.