О божьих чудесах, которые совершились над Нерсесом и Василием, и о том, как епископ Евсевий завидовал Василию.

А кесарийский епископ Евсевий, когда увидел то чудо, а именно то, что сошедший с неба голубь сначала сел на кеса-рийского протоиерея, святого Василия, то в мыслях своих возненавидел его и стал считать своим противником и врагом, так как по всей стране уже распространилась весть о том, что при рукоположении святого католикоса Нерсеса (святой дух) в виде голубя сошел и сел сначала на святого протоиерея Василия я потом, перелетев от него, сел на первосвященника Нерсеса. Эта слава о них особенно распространилась в стране [75]Гамирк. Люди благоговели перед этим чудом, и все почитали святого Василия, тем более, что он был безупречного поведения, соблюдал правила истинной веры, отличался большим смирением, усердно молился богу, держал себя благопристойно, любил бедных и страдальцев и всегда и во всем исполнял заповеди (божьи). Кроме того, он обладал большими знаниями, был неиссякаемым источником мудрости и преданным учителем Христова учения, ибо он со своим философским искусством всегда затыкал необузданные уста еретиков, заставлял их молчать и твердо защищал истинную веру в пресвятую троицу перед всеми. Вследствие всего этого все смотрели на него, как на апостола Христа, как на небесного ангела, и все свидетельствовали, что он поистине был достоин божьего духа.

А сам он держал себя весьма скромно и считал себя недостойным, хотя все охотно шли к нему — вследствие его учености, особенно же посещали его со стороны сведущие главари: философов по вопросам своего искусства. А он многих (из них) от разных заблуждений обращал к истинной вере, бесчисленное множество людей обращал в поклонников Христа. Вся страна стала смотреть на него так, будто он с самого неба опустился, — до такой степени, что если кто захочет рассказать, то не сможет. Но когда он видел хмурое лицо своего епископа, обращенное к нему, то святой Василий уступал ему, оставлял город, уходил жить в одной из деревень, где ему было более удобно.

Глава VIII

О том, как император Валент преследовал всех православных верующих, и как пожелал устроить диспут между истинными верующими и арианскими зловредными сектантами, и как в чудесном видении святой Василий был приглашен на диспут и с божьей помощью одержал победу над противниками в присутствии епископа Евсевия, и как Евсевий скончался в тюрьме, а Василий был отпущен на свободу.

В то время нечестивый император Валент с большим озлоблением боролся против рачителей истины, то есть против [76] тех, кто правильно исповедовал, что Христос действительно является сыном божьим, рожденным от естества бога отца. Поэтому он намеревался возбудить против них гонения, предать их пыткам и мучениям и (в этом смысле) написал и разослал строгий приказ повсюду.

Но учители изуверской арианской секты собрались вместе исказали царю: “Позволь нам устроить диспут между нами и ими, царь, и пусть станет известно, которая сторона победила, так, чтобы не казалось, что мы одержали победу благодаря насилию и обману”. И царь Валент, услышав это, обрадовался. С своей стороны он избрал искусных, опытных в прениях людей, которых считал сведущими и учеными, лжеепископов арианской секты. Он послал и за кесарийским, епископом Евсевием, с объявлением, что назначено обсуждение их исповедания, чтобы он приехал и присутствовал на обсуждении, дабы выяснить, на чьей стороне истина. Когда время этой встречи было уже назначено, епископ Евсевий созвал все духовенство и раздумывал, как ему отвечать на речи (противников), ибо и особенным даром речи он не обладал. На совещании было решено послать человека к блаженному Василию, уговорить его приехать, ибо, говорили они, обладает он могучим словом, и у него великий дар пресечения коварных козней сатаны, ибо он помышляет о святой церкви (Христа), которую он приобрел своей кровью.

Епископ Евсевий написал протоиерею Василию умолительную грамоту, в которой с подобающей почтительностью весьма настойчиво умолял его забыть существовавшие между ними раздоры и поспешить немедленно приехать, ибо предстоят прения и обсуждение вопросов, касающихся веры. Все духовенство подписало умолительную грамоту, чтобы он не медлил, а сейчас же приехал; и послали верных и почтенных людей, чтобы поторопить его с приездом.

Еще посланные за ним люди успели только выехать и находились еще в пути, а святой Василий в месте своего пребывания, совершая богослужение, впал в глубокий сон; во сне он увидел большой, прекрасный сад, изобиловавший фруктами; три свиньи, забравшись всад, грязнили и разрывали сад. Во многих местах они подрывали почву под виноградными [77] лозами, обнажали корни у лоз, вырывали с землей, и произвели там большие опустошения. Пришли садовники, пытались, но не могли выгнать вредоносных свиней из сада. И они крикнули, Василию и сказали: “Если ты, Василий, не придешь, то никто другой не сумеет выгнать этих свиней из сада, и разорение не прекратится, поспеши, поспевай, ибо много вреда они еще причинят”. Тогда сам Василий вошел в сад — выгнал оттуда вредоносных свиней и вновь привел в порядок попорченные места.

И проснулся блаженный Василий, удивился этому видению и думал, что бы это могло значить? И вот прибыли люди, посланные епископом Евсевием из порода Кесарии, и передали ему грамоту. Прочел он и обрадовался, ибо понял, что по велению бога он приглашен, чтобы защитить истину и ответить (арианам). Поэтому он сейчас же встал, вместе с приглашающими его лицами отправился к епископу Евсевию. Когда они посоветовались друг с другом о том, что нужно, Василий сказал епископу Евсевию, чтобы он и спросил у императора разрешения повезти с собою одного из иереев. Евсевий отправился: к императору и попросил и сказал: “Ты выдвинул против меня двух соперников, разреши же и мне привести с собою одного из моих иереев”. Император опросил у арианского епископа, и, они согласились, чтобы Евсевий привел с собою на собрание нескольких товарищей.

Когда наступил час собрания, император взял епископа Евсевия и с ним блаженного протоиерея Василия и двух соперников от противников, которые были со стороны сатаны, а именно арианских лжеепископов, и вошли они в обсуждение и спор о сыне божьем Иисусе Христе, рождение ли он и сын от естества бога отца или нет. Блаженный Василий, стоявший позади епископа Евсевия, исполненный святого духа, приводил: выдержки из книги Бытия, — законов, пророков, апостолов и из всего Священного писания, объяснял и доказывал и приспешников сатаны двух противников вместе с царем заставил умолкнуть и устыдиться.

Тогда царь Валент посмотрел на епископа и увидел, что он вспотел. Он начал говорить и сказал: “Что это такое, почему ты так вспотел? В диспуте об истине ты победил при помощи этого наемного писателя”. Ответил царю Василий и сказал: [78] “Двух свиней иодного осла я погонял по столь длинному пути, а ты еще спрашиваешь, почему вспотел?” Царь пожалел, что позволил Василию присутствовать в качестве помощника Евсевия. А ариане, пристыженно встав, сказали царю: “На что нужны эти диспуты и это беспокойство? Как государь, прикажи ты, чтобы подвергли преследованию тех, кто не подчиняется твоей воле”. На этом собрание было распущено и закончилось.

И (царь Валент) приказал заключить в тюрьму Евсевия и вместе с ним многих других, и продолжал притеснять правоверных православных христиан, и все церкви обложил поборами и очень большими взысканиями.

Тогда епископ Евсевий скончался в тюрьме от тяжелых страданий. А относительно святого Василия жители Кесарии говорили: “Если вы его не выпустите из тюрьмы, то мы сожжем весь город”. Когда все стали так кричать, то царь смягчился и приказал отпустить блаженного Василия на свободу.

Глава IX

О том, как святого Василия сделали епископом и как совершилось божье чудо, или как он приказал верующему во Христа народу принести все свои сокровища, и все с радостью приносили и отдавали церкви во имя великого животворящего бога, или как они давали обет и молились за своих епископов.

И собрались все епископы из пределов Кесарии и избрали святого Василия архиепископом кесарийским. Когда все епископы собрались вместе, чтобы рукоположить святого Василия, с неба сошел голубь и сел на него, как в первый раз, когда рукополагали патриарха Нерсеса. Все были изумлены, стали возносить благодарения человеколюбивому Христу, который как на себе явил божественные знамения, так явил и на своих служителях и святых. И Василий сел на католикосский престол Кесарии.

А царь Валент притеснял христианский народ: “Кто, говорил он, в моем государстве носит имя христианина, он не должен иметь золота и серебра, а должен сдать государству”. И стал под присягой собирать от всяких городов, войск и полководцев так, чтобы ни у кого из носящих название [79] христианина не осталось ни крупинки золота или серебра, а если б у кого нашлось, то таковой подлежал смерти. И всякий с радостью приносил и отдавал в казну во имя Христа что имел, охотно принимая на себя эту кару. Затем служители царя заставили население города Кесарии собрать золото и серебро. Блаженный Василий стал увещевать, чтобы народ с радостным сердцем приносил что имеет. Он так им говорил: “Принесите, сдайте мне в руки, и я ручаюсь, что сам господь наш, Иисус Христос, сын божий, против которого дерзает и борется царь, eгo убьет. Но вы ради вашего господа соглашайтесь с радостью на грабеж вашего имущества, ибо в небе для вас уготовано такое сокровище, которое не оскудевает, а здешние ваши сокровища я сам лично верну вам в руки через короткое время”. И весь народ города Кесарии принес собрал в одно место сколько было золота и серебра у каждого; принесли, наполнили церковь, призвали доверенных князей царя и запечатали двери церкви.

После этого царь Валент приказал опять связать и бросить в тюрьму патриарха Василия и притеснять его, также и всех епископов во всех городах. А весь народ давал обет и молился, чтобы миновал этот гнев, разразившийся над ними и чтобы истинные пастыри вернулись на свои места к своим паствам.

Глава X

О том, как император Валент призвал софиста для борьбы против истины, как софист увидел чудо, именно мучеников, собравшихся внутри церкви, или как император Валент умер по явленному богом знамению, или как водворился мир в божьих церквах.

Тогда царь Валент приказал поискать и найти искусного человека, который мог бы выступать письменно против христианской веры. Ему рассказали, что в каком-то городе есть некий искусный софист. Император послал к нему высокопоставленных чиновников, чтобы они поскорее отправились и немедленно привезли его к нему. Они поехали сейчас же, нашли его и повезли. [80]

На обратном пути, проехав уже две стоянки, они остановились в другом городе; за городом была часовня во имя святой Феклы. По приезде туда, софист остановился там и избрал себе местом для ночевки внутренность часовни, а высокопоставленные чиновники остановились в городе. Софист, поужинав, постлал себе постель, запер двери часовни, сел на постель и хотел лечь. И не успел он еще заснуть, как увидел открытыми глазами, что двери часовни открылись и явилось большое множество мучеников в великом сиянии. К ним навстречу вышла святая Фекла, в блестящем одеянии, от которой будто исходили лучи света. Поклонились друг другу, и святая Фекла им сказала: “Добро “пожаловать, возлюбленные друзья и подвижники христовы”. После взаимных приветствий они поставили стулья и сели по порядку. Потом святые вступили в беседу и сказали: “Те святые господни, которые еще живут на земле, находятся в тяжелом положении: кто в оковах, кто в тюрьме, кто в ссылке, а другие подвергаются насилиям, незаконным поборам и мучениям. Мы поспешили собраться тут, чтобы не оставить без внимания этих (мучений), а молить бога о заступничестве за верующих. Тем более, что многие мшаки (работники) господни задержаны, многие нивы остались невозделанными, многие сады превратились в пустошь; нужно нам обуздать Валента, мешающего мшакам (работникам), дабы каждый мшак мог стать на свою работу, Ревностный мшак Василий тоже отстранен от своей работы. Давайте изберем среди нас двух лиц и пошлем их лишить жизни злодея Валента”. И одного из них звали Сергием, другого Феодором, и послали их, назначив им срок: (“Завтра) в этот же час приходите, мы тоже придем”. Потом они встали и разошлись.

Все это слышал софист, находившийся в часовне, открытыми глазами видел это видение, был изумлен, до рассвета не опал. На рассвете пришли высокопоставленные чиновники и сказали софисту: “Вставай, продолжим наш путь!” Он сослался на то, что болен, не может двинуться с места. Когда стали его принуждать, он обмер, лишился чувств, едва дышал и до вечера не мог отвечать им. Когда наступил вечер, чиновники [81] оставили его в часовне и ушли в город, на свою квартиру. А софист запер двери часовни и улегся на своем месте. Ему опять вдруг показалось, что двери часовни раскрылись, и те же мученики собрались и наполнили часовню. Они радостно встречали и приветствовали друг друга и, расставив стулья по порядку, расселись вкруг. Потом пришли святые Сергий и Феодор с того дела, на которое были посланы, и вошли в собрание святых. И многие из собравшихся мучеников спросили: “Как кончили вы то дело, на которое пошли?” Они ответили: “Как мы ушли (вчера) от вас, так сейчас же убили врага истины Валента ⁵², и к этому самому часу вернулись к вам”. Все собравшиеся встали, возблагодарили господа нашего Исуса Христа и, расставшись, пошли каждый к себе. Софист пробыл в большом страхе до утра.

Когда рассвело, чиновники пришли и сказали софисту: “Встань, поедем к императору”. В ответ он сказал: “Император умер, к кому же теперь ехать?” На этом между ними произошел большой спор, бились об заклад на три дня. “Если, сказал он, товары не будут расхищены, города не будут ограблены, если император останется тот же, то пусть отсекут мне голову, что я осмелился сказать такие вещи”. Чиновники дали ему трехдневный срок, и через три дня подтвердился слух о том, что император умер.

После этого были отпущены на свободу все те, кто был подвергнут наказаниям или сослан, и что у кого было похищено, вернули. Также и в отношении кесарийцев было приказано вернуть вещи каждому. Святой Василий позвал всех, чтобы каждый взял сданную им вещь, но никто не хотел и близко подойти. Хотя Василий и говорил им: “Вот вещи, относительно которых я ручался, что они уцелеют, и обещал, что лично вручу вам ваше достояние”. Но они слушать его не хотели и говорили: “Пусть эти вещи войдут в сокровищницу господа за то, что он рассудил нас и отомстил за святых служителей церкви”. Так из кесарийцев никто не приблизился к своему серебру, все было оставлено сокровищнице церкви. И архиепископ взял это серебро и велел сделать из него купели крещения, и эти серебряные купели до сих пор остаются в неприкосновенности в крестилище при церкви. [82]

Глава XI

О возвращении вновь в армянскую страну князей, которые поехали к императору Валенту и опять вернулись к своему государю Аршаку, и о том, как царь Аршак разозлился на императора и сколько причинил вреда набегом в пределы греческого царства.

Вот те князья, которые поехали из армянской страны от великого царя Аршака к греческому императору Валенту: сам великий патриарх армянский Нерсес и великий нахапет рода Мамиконян по имени Вардан, брат великого армянского стра-телата Васака, которые были воспитателями и пестунами царя Аршака. С ними нахапет Рштуни Меген, нахапет Андзеваци Мегар, нахапет Хорхоруни Гарджуил Малхаз, нахапет Сахаруни Мушк, нахапет Гнтуни Демет, нахапет Багенский Кишкен, нахапет Грсидзорский Сурик и нахапет Гамбуженский Вркен. Они отправились послами кимператору, чтобы установить любовь и согласие. Царь же Валент задержал и послал в ссылку великого первосвященника Нерсеса, и вместо него отпустил племянников царя Аршака — Гнела и Тирита — и, чтобы задобрить царя Аршака, вручил Вардану и его спутникам несметные сокровища и так их отправил в путь. Послы, уехав от императора, приехали к царю Великой Армении Аршаку, передали ему грамоту императора и вместе с ней письмо, содержащее недовольство и клевету. Ибо император писал армянскому царю Аршаку о святом Нерсесе, что он убил единственного его сына, поэтому и был задержан там; не обвиняй де нас, прими отпущенных двух юношей, племянников Аршака, — Гнела и Тирита. (Послы) поднесли также царю несметные сокровища.

А царь Аршак, услышав и увидев все это, выразил недовольство как в отношении того, кто послал, так и в отношении того, кто привез сокровища. Страшно негодовал он на императора, как же он посмел задержать такого великого почтенного человека, главу и учителя и вождя целой страны и царства. “Это множество камней, сказал он, да посыплется на голову императора и на ваши, за то, что привезли. Камней и унас много, чтобы выбить ими зубы, как приславшему (их), [83] так и вам, привезшим (их). Как я молу стерпеть такое бесчестие. Я ему за это по заслугам отплачу”. И повелел он пол-ководцу Васаку собрать войско, составить отряды и ударить и разграбить страну Гамирк. А полководец спарапет Васак сейчас же исполнил его повеление, собрал в одно место около двухсот шестидесяти тысяч войска, (ударил и разграбил страну Гамирк до города Анкюры; шесть лет подряд он опустошал земли в пределах Греции. Они забрали огромную добычу и (всякого богатства, свирепо расправившись (с врагом) в той стране.

Глава XII

О епископе Хаде Багревандском, которого рукоположил Нерсес и оставил своим местоблюстителем, каким он был человеком или какие знамения и чудеса творились им, и как он был тверд в истине, не стеснялся великого царя Аршака, и даже противился ему в его нечестивых деяниях, и как он призревал бедных подобно патриарху Нерсесу.

Муж этот Хад был родом из гавара Карин, из селения Мараг; он был питомцем патриарха Нерсеса и воспитывался унего в доме. Он выказал способности, преуспевал в вере, во всех делах оказался преданным, в своей должности показал особую любовь к церкви божьей, поэтому святой Нерсес доверил ему дело призрения бедных; тут тоже он показал свою особенную заботливость.

Поэтому, когда патриарх Нерсес готовился отправиться в греческую страну, онрукоположил этого Хада во епископы Багреванда иАршаруник, его оставил своим местоблюстителем и сам отправился. А вся страна, говорящая на армянском языке, во всех гаварах,странах и местах, все великие правители стран, гаваров,нахапеты знаменитых родов и вся духовная братия вместе со всей массой народа поверглись в траур и печаль потому, что уехал их главный архипастырь. А святой епископ Хад велел всей стране поститься, молиться и просить, чтобы святой Нерсес вернулся. И все то время, что он был в ссылке, народ в посте молился за него. А Хад во всем руководил ими, не меньше чем сам архипастырь Нерсес, до его [84] приезда, пока господь исполнил просьбу страны, и святой Нерсес вернулся на свое место.

В эти времена армянский царь Аршак не очень шел по пути, угодному богу. Насколько в молодом возрасте он действовал с божественной мудростью, настолько в зрелом возрасте впал в бесстыдство и распутство, и хотя святой пастырь Хад много раз укорял его, но он внимания не обращал.

К этому времени царь построил для себя дастакерт ⁵³ в долине гавара Ког; и во все гавары своего государства разослал приказ, чтобы повсюду глашатаи кричали на площадях, во всех концах объявляли царский указ о следующем: “Пусть все, что кому-нибудь должен, или кому-нибудь причинил убыток, или привлечен к суду кем-нибудь, да придут в этот дастакерт, поселятся там. И если кто-нибудь пролил чью-нибудь кровь, или кому-нибудь причинил вред, или увел чью-нибудь жену, или состоит в долгу, или присвоил чье-нибудь имущество, или кто боится кого-нибудь, пусть все они придут в это место, и они избавятся от суда и расправы. А если заимодавец за должником придет и туда, то такого без суда и правосудия поймать и выслать”.

Когда вышел этот царский указ, то в означенном месте собрались все воры и разбойники, виновные в пролитии крови и убийцы, лжецы и обманщики, вредители, карманники, обидчики, сутяги, клеветники, грабители, похитители и корыстолюбцы. Многие совершали разные преступления и укрывались там. Многие женщины оставляли своих мужей и укрывались там; многие мужчины оставляли своих жен и, взяв чужих жен, укрывались там; многие рабы, захватив сокровища господ своих, бежали и укрывались там; многие, принявшие вещи на хранение, забирали эти вещи и укрывались там; всю страну обирали и опустошали. Хотя повсюду поднялся большой ропот, но суда не было, ничьих прав царская власть не защищала; поэтому все люди стоном стонали, у всех было одно общее слово, передаваемое из уст в уста, и все говорили: “Право умерло, если бы оно существовало, но было утрачено, то мы бы поискали и где-нибудь нашли бы его”.

А местечко то превратилось в поселок и в город, увеличилось, стало многолюдным, заняло всю долину. Царь Аршак [85] приказал этот дастакерт назвать его именем — Аршакаван. Там, был построен также царский дворец. С тех пор уж вовсе не было страха перед господом, все терпели лишения по этой причине, ропот, жалобы и крики умножались. За это дело святой епископ Хад много раз укорял его (Аршака) и оказывал ему противодействие, в особенности, когда заставляли, чтобы он воздвигнул алтарь в церкви посада Аршакавана. А он много раз порицал и укорял царя Аршака и всех вельмож и князей: “Я, говорил он, местоблюститель, и ничего другого, что приказал мне делать отец мой, не имею права делать”. Тогда царь Аршак задумал хитростью, почестями и предоставлением имущества обмануть святого епископа Хада, дал ему много золота и серебра, много коней из царских конюшен с царской сбруей, золоченными нагрудниками и подпругами, и тем хотел вскружить ему голову и (Привлечь на свою сторону. А он на глазах у царя раздавал бедным имущество, которое предоставлял ему царь, а укоров не убавлял до такой степени, что царь приказал прогнать его из стана.

И он отправился путешествовать по стране, занимался благоустройством, назидал и поучал, призирал бедных, как ему наказал святой Нерсес, уезжая. Руками его творились многие знамения и чудеса и исцеления больных; великие чудеса творились им. Но когда он помогал бедным и опорожнялись все горшки и сосуды, все кувшины в погребе от раздачи бедным, то на следующий день он приходил и видел, что они вновь наполнились как бы по божьему велению; это тоже он день ото дня раздавал бедным, и они всегда наполнялись.

Такие великие чудеса творились руками этого человека. Это был удивительный, знаменитый, прославленный на всю Армению человек. Он объезжал все армянские церкви, наставлял и поучал подобно учителю своему Нерсесу. Раз двое воров украли и увели волов, принадлежавших церкви святого епископа Хада. На следующий день у этих воров ослепли глаза, и они в неведении, блуждая впотьмах, пригнали всех волов к дверям святого Хада. Сам святой Хад вышел, увидел их и возблагодарил господа за заботу его и попечение о верующих внего. Потом епископ Хад встал на молитву и исцелил глаза воров; велел их выкупать, потом поставил перед ними кушанье [86] и доставил им большую радость. Далее он благословил их, дал им волов, которых они украли, и проводил их; и они ушли. Так во всех своих делах он проявлял большое терпение и творил много знамений и чудес. У него были две дочери, из которых одну он отдал в жены некоему Асруку, который по смерти своего тестя Хада сел на его престол.

Глава XIII

О том, что случилось по возвращении святого католикоса Нерсеса из греческой страны, и как он бранил царя, и какое грозное знамение совершилось над посадом Аршакаваном, и как внезапно поголовно погибли все бывшие там люди.

После смерти императора возвратились все пастыри-епископы, которые были сосланы и жили в разных городах. Вернулся также и святой католикос Нерсес с того пустынного острова, куда он был сослан. Он опять был возвращен своей стране, которая воссылала молитвы о нем. Когда он достиг армянской страны, то навстречу ему пошли из разных гаваров епископы со своими паствами, все нахарары и все правители гаваров. Люди приводили к нему своих больных, и он исцелял их, за что они благодарили и славили бога. Все так любили архипастыря, что считали, будто и сами с ним вернулись из плена.

Все были объяты великим ликованием и радостью, все исполняли свой обет, данный богу, чтобы вернулось их духовное сокровище и патриарх, ибо бог наполнил их просьбу, развеял горечь их сиротства, утолил печаль, гнетущую их сердца, и утешил всех учением их милосердного духовного отца. Все ободрились, радость сменила лютую печаль. Сам царь Аршак выехал ему навстречу до Бакасера ⁵⁴ и оттуда вернулся с ним с великой радостью. Обновились и просветлели жизнь в стране, порядки в церквах.

Итак, патриарх Нерсес, вернувшись в Армению, ознакомился с делами своего местоблюстителя святого Хада и увидел, что он действовал верно и правильно, шел по пути господа бога, не уклонялся ни вправо, ни влево, поэтому вознес великую благодарность богу за то, что увидел своего духовного [87] сына Хада таким, каким сам желал, его принял с большой любовью. Но когда он услышал от Хада о беззакониях царя, о злых делах и кривых путях его, — то опечалился, плакал и горевал, вопил и рыдал, особенно по поводу города Аршакавана, который был построен на грехах и беззакониях, злодеяниях и хищениях.

И святой патриарх Нерсес зашел к царю, поговорил с ним и сказал: “Почему ты позабыл господа и забыл заповеди его, создателя, который сотворил все из ничего, который является отцом сирот, судьею вдов, который ради нас перенес бедность, который не оставляет без внимания бедных, а в своем человеколюбии кормит их? Бог — справедливый судья, могущественный и долготерпеливый; он внимает всем страдальцам и ни от кого не терпит пренебрежения. Ты почему и по какому побуждению пренебрег его заповедями? Ведь твой отец погиб вследствие такой нечестивости. А ты не вспомнил того, кто не припомнил тебе грехов твоего отца и предоставил тебе его место, то есть престол и венец твоего отца; ты перед твоим господом богом стал творить беззакония, безбожные и бессовестные дела, совсем как содомяне, и обо всем этом ты рассказываешь, явно гордясь. Вся страна плачет, стонет от тех лишений и хищений, при посредстве которых ты захотел возвеличиться, ты не насытился богатствами своего обширного царства, которые даровал тебе вседержитель Христос.

Итак, слушай, что я тебе говорю и исполняй, чтобы спасти себя от гибели и от гнева божьего, и чтобы из-за тебя не погибла несчастная армянская страна. Ибо я видел сон о том, что на эту обреченную армянскую страну надвигается гибель и разрушение. Ты прикажи срыть до основания поселение (Аршакаван) и распусти людей, которых ты собрал, чтобы они разошлись по своим местам и вернули всем, что должны, дабы не навлечь тебе на себя гнева божьего и не погибнуть за содеянное тобою зло. А за грехи, совершенные тобою, мы прикажем всей стране поститься и молиться, и мы с тобою приступим к покаянию, кто знает, быть может господь простит безмерные твои грехи. Если же ты очень дорожишь тем местом, то я сам отстрою (посад) справедливым путем и буду держать в благоустройстве для тебя”. [88]

А царь глумился над словами католикоса и украдкой смеялся над тем, что он говорил. А он, рассердившись, вновь повторил, сказав: “Знай, о царь, что об этом предвещал бог устами пророка (сказавшего): “Горе тому, кто строит дом свой неправдою, горницы свои беззаконием”, и еще: “Станет притчей, будут вопить и говорить, горе тому, кто по алчности отнимает то, что не его, ибо какие бы ни были большие и красивые дома, они превратятся в развалины, и в них не будет жить человек, они станут пастбищами для овец, логовищами для зверей, гиен, норами для кроликов и лисиц, гнездами для журавлей и ворон, полями для соседей. Поэтому то, что по строено твоими руками, разрушится и больше не восстановится, поселившиеся там нечестивцы совершенно погибнут, там будут отдыхать волы, пастись дикие ослы, лисицы будут шмыгать там взад и вперед по помещениям, которые больше не восстановятся и вовек там не будет обитать человек”.

Все это сказал патриарх Нерсес и, удалившись от царя, поехал объезжать все гавары Армении, поучать, устанавливать порядки в церквах. После этих слов, вышедших из уст блаженного Нерсеса, едва прошло три дня, как бог подверг селение-город Аршакаван ударам. На людях и животных стали появляться злокачественные опухоли, которые иные называют чумой. Это бедствие не продолжалось больше трех дней, и город обезлюдел; около двадцати тысяч дымов перемерло, никто из людей жив не остался, ибо все внезапно погибли и кончились, мор был всеобщий.

Тогда уже царь сам выехал искать патриарха Нерсеса, нашел его и просил помолиться за него, боясь, что и сам помрет, так он был перепуган. И в ответ ему патриарх Нерсес начал говорить и сказал: “Так как на этом свете праведники и грешники живут смешанно, из-за праведников временно щадится и жизнь грешников на этом свете, и они живут и продолжают жить на свете из-за праведников. Как плевел, посеянный вражеской рукой в чистой пшенице, который возрастает вместе с ней, щадится, вместе с чистой пшеницей (растет) и сорный плевел, дабы при полке плевела не вырывалась и пшеница. Поэтому и плевел, как пшеница, временно поддерживается росой, дождями, поливкой, теплом и ясным солнечным светом. Это так [89] продолжается до времени жатвы, когда жнут пшеницу и собирают в житницы царствия небесного, а плевел бросают в вечный огонь и сжигают. Эта жатва — конец времен, когда придет сын божий и прикажет сопровождающим его небесным работникам произвести жатву среди всех, вышедших из могил усопших. Тогда он сделает отбор, праведников наподобие пшеницы возьмет с собою в свое царствие, а грешников наподобие плевела прикажет бросить в вечный неугасимый огонь. И так еще до наступления времени жатвы ты выполол плевел из пшеницы и преждевременно собрал в одно место без пшеницы, поэтому и огонь преждевременно настиг и весь плевел, собранный в одном месте, сразу уничтожил; но ты блюди себя, как бы и тебе не погибнуть, а также и стране из-за тебя”. А царь, упав на колени, жалобно умолял и просил помириться с ним и дал обет после того никогда не отступать от его слов.

Глава XIV

Об Айре Мардпете, о том, как он, прибыв в гавар Тарон, вошел в Аштишатскую церковь, и как оттуда ушел осужденным собственными устами, и как, обреченный на смерть, был убит Шаваспом Арцруни.

И Айр Mapдпет был злым и злонамеренным человеком, более нечестивым и бессовестным, чем прежние Айры Мардпеты. Это он в царствование Тирана заставил истребить все нахарарские роды, так же и в царствование Аршака еще больше зла причинил всем людям, чем раньше. И вот он выехал для объезда своего мардпетства и, проездом, остановился в гаваре Тарон, чтобы посмотреть свои деревни.

К этому времени и святой Нерсес объезжал свои собственные владения. Ибо пятнадцать гаваров находилось вего владении, которые искони принадлежали его роду в собственность. Главными из этих гаваров были: Айрарат, Даранали, Екеляц, Тарон, Бзнуник, Цопк и те, которые находились промеж и вокруг них. И вот, когда Айр Мардпет совершал объезд своих владений, святой католикос Нерсес тоже прибыл в то место, где впервые были построены церковь Григорием и часовни во имя святых мучеников, и он там совершал [90] поминовение святых. Случилось так, что Айр Мардпет, проезжая по этим местам, пожелал подняться к святыням Аштишата, чтобы помолиться и приветствовать святого патриарха Нерсеса. И вот они, помолившись, приветствовали друг друга, и святой патриарх Нерсес приказал приготовить обед для приехавших. Пока люди занимались приготовлением подобающего ему обеда, он вышел из епископских покоев и стал гулять по большой и красивой площади от палат до часовен святых. Когда он увидел красоту этих мест, прекрасное возвышенное расположение местности, откуда открывался вниз чарующий вид, то он исполнился зависти.

Потом он вошел, в покои, сел и начал есть и пить. Выпив хорошо и опьянев, он начал гордо и надменно говорить. В состоянии опьянения он стал поносить царя Трдата, армянских царей Аршакуни, живых и мертвых, их род до самого корня. “Как же это они, — говорил он, — отдали такие места лицам в женском одеянии, а не мужчинам?” Высказывая пренебрежение и презрение к святым местам, он говорил: “Мы эти места разрушим, здесь нужно построить царский дворец. Если я, Айр Мардпет, останусь жив и доеду до царя, то все это я изменю, удалю тех, кто здесь находится, и здесь построю покои, для царского жилья”.

А святой патриарх, услышав это, сказал: “Господь наш Иисус Христос сам избрал это место для того, чтобы назвать своим именем, имя которого славится всюду вместе с отцом и святым духом. Он приказал не зариться на чужое достояние и не желать его. А тот, кто зарится и алчет того, что посвящено ему, тот не достигнет того, чем грозится, ибо замысел его провалится вследствие множества грехов, им совершенных”. После этого Айр Мардпет уехал из святых мест и опустился к берегу реки Евфрат, в долину, покрытую густым лесом, в заросли крушины, у слияния двух рек, где издавна построен был город царем Санатруком, в местности под названием Мцурк.

Когда он достиг этого места, то совершился суд гнева господня лад нечестивым Айром, его делами и его словами. Он был предан в руки человека, по имени Шавасп, который был единственным уцелевшим потомком рода Арцруни. Когда он (Мардпет) ехал в колеснице по дороге, Шавасп подъехал [91] кнему, старался обмануть его и сказал: “Я видел медведя белого, как снег”. Он так соблазнил Мардпета, что тот вышел из колесницы, сел верхом на коня, и они стали искать в лесу (медведя). Когда они въехали в чащу, Шавасп несколько отстал и сзади пустил стрелу в спину евнуха Айра, так, что стрела пронзила насквозь его тело, и он повалился на землю и умер. Так сейчас же вослед исполнилось слово человека божьего, ибо ни одно слово человека божьего не пропадало даром.

(пер. М. А. Геворгяна)
Текст воспроизведен по изданию: История Армении Фавстоса Бузанда. Ереван. Академия Наук Армянской ССР. 1953

Комментарии

40. В подлиннике нагромождение слов, трудно поддающихся переводу.

41. Армянское слово дайак, по-пехлевийски dayak, значит кормилица, мамка, кормящая грудью.

В древней литературе слово это употребляется также применительно к мужчинам в значении воспитатель, опекун, пестун. По существовавшему в древности обычаю царь отдавал своих сыновей на воспитание кому-нибудь из князей. Князь воспитывал царственного питомца вместе со своими детьми, и если у него был грудной ребенок, то дети царя и князя росли, питаясь молоком одной и той же женщины, и таким образом становились молочными братьями. Возмужав, царевич приближал к себе молочного своего брата, как верного товарища. Егише горько жалуется, говоря: "Некоторые из армянских нахараров вскормили своим материнским молоком братьев его (Иазкерта), — он круче всех обходился с ними". Значит даже персидские цари отдавали армянским нахарарам сыновей своих на воспитание и попечение.

По примеру царя и старшие князья отдавали младшим князьям или сепухам своих детей на воспитание (Ст. Малхасянц).

42.Нахапет — см. прим. 8. Историк различает нахапетов и танутеров от гордзакалов, т. е. от служащих или чиновников. Но, поскольку служилый люд набирался из знати, то одно и то же лицо могло оказаться одновременно и нахапетом и гордзакалом.

43.Гордзакалы — высшие должностные лица при дворе армянских Аршакидов.

44. Гордзакалство, "гордзакалутюн" — высшие государственные должности при дворе Аршакидов.

45. См. прим. 22.

46. Дехкан — сельский староста, через которого чиновники азарапета собирали налоги с шинаканов. — жителей селения.

47. Танутэр — глава княжеского дома. У армян владетель территории — гавара или области — назывался тэр и танутэр,