В. О. Ключевский. Афоризмы и мысли об истории

Дневники и дневниковые записи

 

Василий Осипович Ключевский (1841 – 1911)

...История г(ово)рят не учившиеся ист[ории], а только философств(овавшие] о ней и потому ею пренебрегающие – Гегель, никого ничему не научила. Если это даже и правда, истории нисколько не касается как науки: не цветы виноваты в том, что слепой их не видит. Но это и неправда: история учит даже тех, кто у нее не учится; она их п р о у -ч и в а е т за невежество и пренебрежение. Кто действует помимо ее или вопреки ее, тот всегда в конце жалеет о своем отношении к ней. Она пока учит не тому, как жить по ней, а как учиться у нее, она пока только сечет своих непонятливых или ленивых учеников, как желудок наказывает жадных или неосторожных гастрономов, не сообщая им правил здорового питания, а только давая им чувствовать ошибки их в физиологии и увлечении их аппетита. История – что власть: когда людям хорошо, они забывают о ней и свое благоденствие приписывают себе самим; когда им становится плохо, они начинают чувствовать ее необходимость и ценить ее благодеяния.

Что такое и с т о р и ч е с к а я з а к о н о м е р н о с т ь? Законы истории, прагматизм, связь причин и следствий – это все понятия, взятые из других наук, из других порядков идей. Законы возможны только в науках физических, е с т е с т в е н н ы х. Основа их – причинность, категории необходимости... Если историк хочет говорить своим языком, соответствующим природе изучаемого им предмета, он может говорить не о причинах и следствиях – категориях, взятых из области логического мышления. Сводя исторические явления к причинам и следствиям, придаем исторической жизни вид отчетливого, разумно сознательного, планомерного процесса, забывая, что в ней участвуют две силы, которым чужды эти логические определения – общество и внешняя природа. Имея в виду, что история – процесс не логический, а народно- психологический и что в нем основной предмет научного изучения – проявление сил и свойств человеческого духа, развиваемых общежитием, подойдем ближе к существу предмета, если сведем исторические явления к двум перемежающимся состояниям – н а с т р о е н и ю и д в и ж е н и ю, из коих одно постоянно вызывается другим или переходит в другое.

…В науках, где предмет познается путём опыта и самонаблюдения, приложимы и закон достаточного основания, и формулы возможности, необходимости, причинности, требования закономерности и целесообразности: там наблюдение можно проверять опытом, т. е. искусственно созданным явлением или внутренним ощущением. В науках, имеющих дело с историческим процессом, изучающий лишен таких методологических удобств: там наблюдение и аналогия – наиболее действительные, если не единственные средства познания. Здесь трудно спрашивать себя, от чего что произошло и могло ли произойти что-либо другое: мысль довольствуется выяснением того, что за чем следовало и следовало ли из того же то же самое или подобное в другом месте или в другое время. Так метаф[изическое] требование причинности в историческом изучении преобразуется в искание последовательности явлений.

…Мы знаем, что в исторической жизни, как и во всем мироздании, должна быть своя закономерность, необходимая связь причин и следствий. Но при наличных средствах исторической науки наша мысль не в состоянии уловить эту связь, проникнуть в эту логику жизни и довольствуется наблюдением преемственности ее процессов. Значит, история отличается от других более точных наук не способами мышления, а только приемами изучения и пределами познания.

…Не ищите в нашем прошедшем своих идей, в ваших предках – самих себя. Они жили не вашими идеями, даже не жили никакими, а знали свои нужды, привычки и похоти. Но эти дедовские безыдейные нужды, привычки и похоти судите не дедовским судом, прилагайте к ним свою собственную, современную вам нравственную оценку, ибо только такой меркой измерите вы культурное расстояние, отделяющее вас от предков, увидите, ушли ли вы от них вперед или попятились назад . Так называемая историческая объективность – бэконовская virgo sterilis.

…Историк задним умом крепок. Он знает настоящее с тыла, а не с лица. Это недостаток ремесла, как кривизна ног у портного. Отсюда оптимизм историков, их вера в нескончаемый прогресс, ибо зад настоящего краше его лица. У историка пропасть воспоминаний и примеров, но нет ни чутья, ни предчувствий.

…Изучение нашего прошлого небесполезно с отрицательной стороны. Оно оставило нам мало пригодных идеалов, но много поучительных уроков, мало умственных приобретений и нравственных заветов, но такой обильный запас ошибок и пороков, что нам достаточно не думать и не поступать, как наши предки, чтобы стать умнее и порядочнее, чем мы теперь.

 

Источник: Ключевский В. О. Сочинения: в 9 т. М., 1990. Т. 9. С. 301, 307–308, 325–326, 331, 358, 359.

В. О. Ключевский. Афоризмы и мысли об истории

 

– Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий.

– Политика должна быть не более и не менее как прикладной историей. Теперь она не более как отрицание истории и не менее как ее искажение.

– Мы гораздо более научаемся истории, наблюдая настоящее, чем поняли настоящее, изучая историю. Следовало бы наоборот.

– Историк – наблюдатель, не следователь.

– История не учительница, а надзирательница, magistra vitae: она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.

– Разница между историками и юристами только в точках зрения: историки видят причины, не замечая следствия; юристы замечают только следствия, не видя причин.

– Природа рождает людей, жизнь их хоронит, а история воскрешает, блуждая по их могилам.

 

Источник: Там же. С. 365, 366, 384, 386, 393, 402, 419–420.