Национальные особенности добра в практике социальной работы

Основу социальной работы определяют общечеловеческие ценности жизни, добра, справедливости, помощи, любви к ближнему. Российский народ, являясь носителем этих ценностей под воздействием ряда причин выработал в своем общественном сознании специфическое понимание их. К таким причинам можно бы отнести, например:

- историю становления и развития России;

- христианство, как один из сильных источников формирования мировоззрения россиян;

- условия разносословного бытия.

Язык, фольклор, пословицы, поговорки, традиции и обычаи очень тонко и емко передают несметные сокровища человеческой мысли и опыта. В них нередко через призму российского менталитета просматривается сущностное содержание, задачи отдельных направлений социальной работы. При осуществлении социальной работы эти особенности, безусловно, должны учитываться.

Национальный характер россиян выражается в определенной системе ценностей. Наиболее типичные среди них:

-    высокая степень патриотизма, любовь к родине:

-    ценность родителей, семьи, матери, привязанность к семье;

- ценность детей как благо:

- богатство, деньги не являются самоценностью;

- труд - как условие сохранение себя, своего благополучия, но не как источник богатства;

- национальная гордость.

Группа российских ученых, исследуя влияние менталитета, системы ценностей на характер организации социальной помощи населению и сравнивая результаты с западными моделями, пришла к убеждению, что в России социальные работники ориентированы, прежде всего, на такие ценности, как совесть, ответственность, справедливость. Доминирующим являлось взаимозаменяемость партнеров по работе, ориентация их на необходимость централизованного решения проблемы, преобладания вне экономической цели в своей деятельности.

Учет национального фактора как возможного элемента общественной дестабилизации, нарушение гармонии социальных отношений, на наш взгляд, является одним из важнейших элементов и в деятельности органов социальной защиты населения, ибо нормализация межнациональной напряженности и конфликтов видеться, прежде всего, в решение социальных проблем. Особенно это касается  деятельности интернатных учреждений, сельских домов для ветеранов и инвалидов, территориальных и специализированных центров комплексного социального обслуживания, в которых совместно проживают и получают услуги лица разных национальностей. Бытовые условия, пища, национальная одежда, религиозные потребности, возможность общения на родном языке - все эти моменты имеют немаловажную роль для сохранения достоинства, душевного равновесия проживающих и должны учитываться социальными работниками.

Нормализации межнациональных отношений, безусловно, способствуют глубокие демократические преобразования всех сфер жизни общества и решения собственного национальных проблем, как свободное развитие языка, культуры, религии, традиции каждого народа.

Становление благотворительности, её социальные истоки связаны с историей народа, их культурой, национальными традициями и верованиям, философии жизни многих поколений, географическим положением и уровнем экономическим развития. Способность к состраданию, сопереживанию, готовность откликнуться на чужую беду, придти на помощь - эти человеческие качества в отношениях между людьми спонтанно проявлялись уже в самых ранних стадиях общественного развития. Хотя и не имели ещё длительное время таких устоявшихся форм и способов своего выражения. Уникальными примерами отражения архаической филантропии стали надгробные надписи на древних египетских усыпальницах – свидетельства, донесшие до современников через тысячелетия информацию о благотворительности, нравах и обычаях древних египтян.

«Я превосходен (любим) отцом моим, хвалим матерью моей, постоянно любим всеми братьями моими. Я давал хлеб голодному и одеяние нагому… Я говорил хорошее и повторял желаемое. Я никогда не сказал ничего плохого о ком-либо. Власть имущим (ибо) я хотел, чтобы было мне хорошо у Бога великого…» [2, 18] – такой текст оставил на стенах своей усыпальницы правитель Элифантиныхархуф (ХХIV – ХХIII до н.э.) Надо полагать уже тогда в числе лучших ценимых качеств и высшего проявления любви к человеку значилась благотворительность. Она входила в систему этических норм и обязанностям для высшего руководства общества древнего Египта.

Такой социальный феномен помощи как благотворительность, касающаяся любой исторической эпохи, исследователи находят в законодательных системах хеттских царей – кодекса Хаммурапи. По утверждению Б.Л. Прохорова, уже тогда законы обязывали « соотечественников в дни и тяжелых испытаний помогать друг другу» [3,91].

Благотворительность на Руси в своем становлении прошло деятельный путь от элементарной милостыни до официальных систем социальной помощи и школы благонравия. Традиции милосердия складывались на Руси столетиями, составляя основы благотворительности поднимающейся из глубины веков как добродействие, делание добра и стремление помочь «бедным, дряхлым, хворым, неимущим» [4,94]. Социальный феномен благотворительности характеризуется, прежде всего, проявлением целенаправленного бескорыстного внимания к людям, не способным в силу субъективных причин своими собственными силами обеспечить себе условия выживания, оказанием им безвозмездной помощи в сохранении и организации жизнедеятельности.

Традиционно объектами благотворительности и милосердия во всем мире являются люди, страдающие от тяжелых недугов, инвалидности, имеющие ограниченные возможности для жизни и деятельности, а также дети и взрослые, чье развитие существенно отличается от общепринятой нормы.

Призреть – это значит отнестись к кому-либо с участием, дать приют, пропитание, взять под свой кров, озаботиться нуждами ближнего «призирайте нищих, оденьте нагих, напитайте алчущих. Бог призревал сирот…» Эти заповеди определили как людей нуждающихся, как и способы призрения на многие столетия на Руси [5,5.].       

Благотворительность не должна носить характера случайности, а должна основываться на возможно лучшем ознакомлении с нуждами неимущих. Ее основой должна служить самоотверженная любовь, как явление специально христианское [44,339-341]. В древние времена благотворительность ограничивались подаянием милостыни нищему, любому, кто протянет руку. Позднее это могли быть материальная помощь частного лица или группы лиц нуждающимся, вклады в строительство или содержание богоугодных заведений, стипендии и пособия, участие в благотворительных акциях и т.д.[6,3]                    

Такие качества как человеколюбие, незлобивость, простота по отношению к людям, открытость души у русского народа формировались под влиянием основных видов их хозяйственно бытовой деятельности – хлебопашества, скотоводства, ремесленничества, а также, затянувшегося больше чем у других народов, родового общественного устройства. Этому способствовали и сама социальная и природная среда обитания, те географические и регионально-климатические условия, в которых они находились в результате естественноисторических процессов передвижения и расселения народов.          

Россия – многонациональное государство, и по нашему мнению, немалый интерес представляет история становления системы и формы социальной помощи в виде милосердия, взаимопомощи, благотворительности и других народов, живущих в Российской Федерации.

К примеру, история чувашского народа и их булгарских предков доказывает высокую цивилизацию и богатейшую духовную социально- педагогическую культуру народа [10,4]. Самобытность отличалась естественным стремлением чувашского народа к нравственным ценностям: любви к людям, доброте, теплоте взаимных отношений, взаимопомощи и взаимоподдержке.

К примеру, в одном из тайных донесений Бенкендорфу отмечалось, что чувашский народ от природы добр, бескорыстен, миролюбив. О взаимопомощи, честном и добросовестном отношении чувашей к труду писал А.Н. Радищев. Восторженные этические характеристики чувашей, отличающие их верность данному слову, оказание помощи, содействие нуждающимся, надежность, трудолюбие, отсутствие праздности и безделья содержится в трудах почти всех русских историков и этнографов, начиная с В.Н. Татищева и Н.М. Карамзина и завершая Л.Н. Гумилевым и А.П. Ковалевским.

Во многих документах подчеркивается гостеприимство чувашей в сочетании с чуткостью к людям и милосердием: «Нищих и странников пускают ночевать по первой же просьбе. Их накормят, напоят…»[16,133].

Прогрессивные русские деятели с восхищением отзывались о национальным характере чувашского народа, отмечая такие этнические черты, как миролюбие, скромность, простота, вежливость, уступчивость, отходчивость, покладистость, аккуратность, умеренность, требовательность к себе, стремление прийти к нуждающимся.

Конечно же, рассмотренные качества не являются присущими исключительно чувашам. Вполне естественно слияние национальных черт с общечеловеческими моральными нормами: как правило, хороший человек, прежде всего, хорош просто как человек, затем только – как представитель своей нации. В любом народе можно обнаружить национальные черты, достойные восхищения. Поэтому основная проблема состоит не в выделении их из общего представления о национальных характерах, а в анализе национального своеобразия форм и методов социального воспитания, обеспечивающих выработку устойчивых положительных черт у большинства представителей той или иной нации.              

«До того, как педагогический труд выделился  в особый вид труда, отмечает Г.Н. Волков, - все крестьяне в той или иной степени занимались воспитанием своих и чужих детей… Круг воспитателей был очень широк и так или иначе включал в себя весь род» [18,389].

  Надо заметить, что у чувашей такое доброделание не считается чем-либо особенным. Если остаются сироты, то их разбирают по домам и воспитывают наравне со своими родными детьми. Чуваши брали к себе на воспитание и русских детей-сирот [20,20].

Доброта рассматривается как необходимое условие подлинной человечности. Она ценилась высоко: «Добрый человек умирает – славное его имя остается».  

Заключение

Анализ научной литературы по проблемам добра и зла в теории и практике социальной работы показывает, что этот вопрос нуждается в целенаправленном, всестороннем и систематическом исследовании. Суммируя сказанное в данной работе, можно сформулировать несколько выводов.

Добро и зло могут взаимосближаться, переходить друг в друга, менять свой полюс при разных точках зрения и на разных этапах развития социальной ситуации. Поэтому социальный работник, оказывая содействие клиенту, должен полно и всесторонне анализировать его социальную проблему и особенности его личности, чтобы принести пользу и избежать вреда.

К сожалению, индивидуальные представления о добре и зле всегда неизбежно ограничены, глубина нашей моральной оценки и обоснованность морального суждения лимитируются множеством факторов, среди которых и недостаточность индивидуальных знаний, и отсутствие привычки к этическим рефлексиям, и групповые, национальные и прочие предрассудки.

С другой стороны, замкнутость в рамках профессионально-этического кодекса может привести к тому, что социальные работники окажутся в глазах общественности людьми, оторванными от жизни, ничего не знающих о социальной повседневности, обычаях и нравах реального общества. Такая ситуация может привести к падению авторитета института социальной работы в обществе. Это, в свою очередь, может привести к пренебрежению нуждами социальной работы со стороны общества и государства, что отрицательно отразится на положении клиентов.

Тем не менее, отказ от собственных этических стандартов может привести к тому, что социальная работа утратит своеобразные, специфические для нее ценности, что особенно опасно в период всеобщего падения нравственности. Перейдя на утилитарные отношения, в ущерб собственным ценностным ориентациям, институт социальной работы, прежде всего, начнет заботиться о собственном благополучии и процветании, т.е. будет решать преимущественно вопросы финансирования социальных служб.

В данной выпускной работе выявлено, что обращение к этическим противоречиям и дилеммам в теории и практике социальной работы позволяет выявить положение различных форм социальной помощи в обществе.

Так, отношение добра и зла в дихотомии государственная форма социальной помощи – общественная форма социальной помощи позволяет установить наиболее распространенные и недостаточно развитые в обществе институты, инфраструктуры социальной помощи и поддержки.

В дихотомии - справедливость уравнительная–распределительная раскрываются доминирующие ценностные позиции членов общества в отношении маргинальных групп. На этой основе можно прогнозировать содержание соответствующей социокультурной политики и массовую реакцию на определенные нововведения в области социальной работы.

Наконец, дихотомия патернализм - культурный релятивизм указывает на распространенные в обществе стереотипы поведения, сложившиеся в структуре отношений между представителями маргинальных групп и теми, кто специально занимается их социализацией и ресоциализацией, контролирует их поведение. Соответственно, можно предсказать какой тип поведения будет воспроизводиться, а какой - поддаваться изменению.

Предлагаемые этические дилеммы отношения добра и зла в теории и практике социальной работы позволяют сформулировать совокупность параметров для диагностики и оценки положения в обществе и активности специалистов, связанных с социальной помощью и поддержкой, а также указывают на специфичный фундаментальный социокультурный уровень жизни.