Антонимический перевод

Под этим названием в переводческой литературе известна широко распространенная комплексная лексико-грамматическая замена, сущность которой заключается в трансформации утвердительной конструкции в отрицательную или наоборот, отрицательной в утвердительную, сопровождаемой заменой одного из слов переводимого предложения ИЯ на его антоним в переводящем языке. (Термин «антоним» обычно употребляют применительно к словам одного и того же языка; здесь мы применяем его для обозначения отношения между словами двух разных языков — исходного языка и переводящего языка, имеющими прямо противоположные значения.) [Бархударов 1975 : 212]

Рассмотрим, например, следующий случай:

Stradlater didn ' t say anything .

Стрэдлейтер промолчал. [Селинджер : 4]

Здесь английская отрицательная конструкция передастся русской утвердительной, а глагол say сказать заменяется его русским антонимом промолчать. Такая двойная «замена знака» дает в итоге то же самое значение предложения в целом. [Бархударов 1975 : 215]

I ' m not kidding .

Я вам серьезно говорю. [Селинджер : 35]

Здесь также происходит замена отрицательной конструкции на утвердительную и замена выражения to be kidding шутить его антонимом говорить серьезно. В следующем примере:

I meant it , too .

И я не притворялся.

имеет место обратная замена — утвердительной конструкции на отрицательную, равно как замена глагола mean иметь в виду, говорить серьезно на его антоним притворяться.

В целом при переводе на русский язык указанный прием чаще имеет место при замене отрицательной конструкции на утвердительную. Ср. следующие примеры:

I don ' t hate too many guys

Я очень мало кого ненавижу.

I don't believe this is a smoker...

По-моему, это вагон для некурящих.

Типично применение антонимического перевода при передаче на русский язык английской конструкции с not... (un)til...; при этом (un)til заменяется на лишь тогда, только (тогда), когда и пр., которые могут в определенном смысле считаться его антонимами.

They gave me the wrong book, and I didn't notice it till I got back to my room.

Я только дома заметил, что мне дали не ту книгу. [Селинджер 1975 : 67]

Особой разновидностью антонимического перевода является замена прилагательного или наречия в сравнительной или превосходной степени прилагательным (наречием) в положительной степени или наоборот, сопровождаемая заменой «знака» конструкции (утвердительной на отрицательную или наоборот).

I'm the most terrific liar you ever saw in your life.

Я ужасный лгун — такого вы никогда в жизни не видали.[Селинджер 1975 : 123]

2.2.6  Описательный перевод

Также существует еще один трансформационный прием - описательный перевод. Данная многофункциональная замена применяется для разъяснения неизвестных читателю перевода слов и понятий, которые нуждаются во внутреннем комментировании, либо когда непривычное реципиенту слово заменяют при переводе более привычным. Как правило, описательный перевод представляет собой лексическую замену с генерализацией, сопровождаемой лексическими добавлениями. Нередко при внутреннем комментировании слова переводчик сохраняет само слово транскрибированном виде и одновременно создаёт дополнительные конструкции.

    You should’ve seen the steaks. They were these little hard, dry jobs that you   could hardly even cut. You always got these very lumpy mashed potatoes on steak night, and for dessert you got Brown Betty, which nobody ate, except may be the little kids in the lower school that I didn’t know any better and guys like Ackley that ate everything [Селинджер 1960 : 240].

Вы бы посмотрели на эти бифштексы. Жёсткие как подмётка, нож не берёт. К ним всегда подавали картофельное пюре с комками, а на сладкое «рыжую Бетти», пудинг с патокой, только его никто не ел, кроме малышей из первых классов да таких, как Экли, которые на всё накидывались [Сэлинджер 1975 : 782]. 

Данный приём, хотя и ведёт к расширению объёма информации о переводимом понятии, всё-таки ведёт к расширению объёма текста, что может оказаться препятствием для достижения эквивалентности в отдельных случаях.

Также среди лексических переводческих трансформаций встречаются приёмы опущения и добавления.

2.2.7 Опущение

Опущениемназывается приём, при котором лексически и семантически избыточные слова подвергаются извлечению из текста. Ими могут быть грамматически избыточные элементы (артикли, притяжательные местоимения…) или лексемы, особенно парные синонимы.

A little while later I still had it with me when I, Brossard and Ackley got on     the bus.—Я его всё ещё держал в руках, когда мы с Броссаром и Экли сели в автобус [Сэлинджер : 663].

When I think of some of the Persians, the Hindus, the Arabs I knew, when I think of the character they revealed, their grace, their tenderness, their intelligence, their holiness, I spit on the white conquerors of the world, the degenerate British, the pigheaded Germans, the smug self-satisfied French.—Когда я думаю о некоторых персах, индусах, арабах, которых я знал, когда думаю о качествах, которые я открыл в них, их изяществе, нежности, уме, их святости, я плюю на белых завоевателей мира: дегенеративных британцев, свиноголовых немцев, самодовольных французов [Миллер : 250].

Smug—ограниченный, самодовольный (разговорно-сленгово-просторечное). Синонимично self - satisfied. Также опущено притяжательное местоимение their, в русском переводе избыточное.

2.2.8 Добавление

Добавлениеявляется противоположным опущению приёмом и представляет собой расширение текста оригинала, связанное с необходимостью полноты передачи его содержания.

Существует два вида добавлений:

1. Введение в текст дополнительной информации с целью донести до читателя перевода то, что носители языка оригинал понимают без уточнений.

Would you like a cup of hot chocolate before you go?—Не выпьешь ли чашку горячего шоколада на дорогу? [Сэлинджер 1975 : 756].

So what ?— I said . Cold as hell — Что же?— спрашиваю я ледяным голосом [Миллер 2000 : 250].

2. Грамматические добавления, применяемые тогда, когда в языке перевода отсутствует смысловое сходство с лексемой языка оригинала и её грамматической формой.

Помимо вышеописанных способов и приемов перевода существует и так называемый поиск функционального аналога, встречающийся достаточно редко. В традиционной классификации такого приема перевода нет.  Он, например, применяется в тех случаях, когда в тексте произведения встречаются шутливо-фривольные фразеологизмы, которыми сейчас пестрит речь носителей английского языка. Обычно при переводе разъясняют лишь их общий смысл, так как в этом случае в основе фразеологизма лежат разные образы. Некоторые лингвисты называют такой способ «эквиваленцией». Так канадские лингвисты Ж.-П. Вине и Ж. Дарбельне называют эквиваленцией описание одной и той же ситуации разными стилистическими, лексическими, образными и структурными средствами [Вине 1990].

Attention, attention, balls to the wall, please, don’t make a sound

Внимание, внимание, всем повернуться к улице передом, к стене — задом. Голуби летят! Пожалуйста, не шумите [Берджесс 2004 : 228].

В английском языке выражение balls to the wall употребляется, когда хотят предупредить о приближении группы мужчин-гомосексуалистов. В таком случае, приходится употреблять в переводе русское жаргонное выражение «голуби летят», несущее тот же смысл, но выражаемый другим образом.

В таких случаях переводчик должен подыскать в родном языке сленговое или жаргонное выражение с одинаковым смыслом, но другим образом, лежащим в основе фразеологемы; таким, который естественен для носителей языка.

Your nose is bleeding, lower, lower, lower...

Ваш магазин открыт час, другой, третий... [Берджесс 2004 : 221].

Это выражение your nose is bleeding употребляется когда, хотят сказать, что у кого-то не застёгнуты брюки. В русском языке метафора носа заменяется метафорой открытого магазина.

Также представляет трудность перевод вульгаризмов, бранных эксплетивов, арготизмов и групповых жаргонизмов. В таком случае, переводчик должен сначала выяснить, к какому регистру сниженной лексики принадлежит слово исходного языка, и тогда искать подходящие эквиваленты в родном языке. Следует при этом помнить, что слово из исходного языка, принадлежащее к одному регистру сниженной лексики, при замене его в переводе эквивалентом из родного языка, может перейти в другой регистр: просторечное — в разговорно-фамильярное, жаргонизм— просторечно-разговорное слово, сленгизм — в вульгаризм. Может поменяться и оценочно-семантический компонент, и тогда то, что в оригинале не несло негативного оттенка, в переводе приобретает таковой, и наоборот.

These sharps were dressed in the height of fashion too with purple and green and orange wigs on their gullivers, each one costing not less than three or four weeks of those sharps’ wages.

Пижонки тоже были разодеты по последней моде: на гулливерах у них были фиолетовые, зелёные и оранжевые парики, стоившие, наверное не меньше трёх-четырёхнедельной зарплаты этих пижонок [Берджесс 2004 : 221].

Кисы были прикинуты дай бог — в лиловом, оранжевом и зелёном париках, причём каждый тянул не меньше, чем на трёх-или- четырёхнедельную её зарплату [Берджесс 2003 : 230].

Английское сленговое sharps — модницы, в первом случае было переведено фамильярно-просторечным словом пижонки, обозначающим лиц, любящих выделятся внешне, несущим негативный оттенок; во втором—словом жаргонным словом кисы, несущим фамильярный оттенок, при этом смысловой оттенок слова sharps не передан.

Арготизмы можно переводить жаргонизмами или тоже арготизмами, но при этом перевод может перестать выглядеть как перевод.

And at that time you couldn’t get hold of a poggy (whatever it was, brothers), nor if you was to hand over ten millions archibalds, so what do I do, eh, I goes down to Turkey and says I’ve got sproog on that morrow, see, and what can he do? [Берджесс 2003 : 230].

А я в тот раз балбешник не мог взять—(что бы это не было, братья), - нет, даже если взял десять миллионов арчибальдов, так чего я тогда сделал, я пошёл к Индюку, говорю, есть у меня накол на тот день, ясно, и чего он мог сделать? [Берджесс 2004 : 221].

Захожу это я в шалман (что бы это не значило, блин) и как раз того фраера встречаю, что на бану мне затырил. Ну, и что, говорю, да, с кичмана подломил, ну и что? Щас буду коцать [Берджесс 2003 : 230].

 В переводе С. Бошняка из-за злоупотребления уголовным (бан —вокзал, затырить — обокрасть, коцать — бить) арго фраза перестаёт выглядеть как перевод. Таким образом, перевод этой фразы Е.В. Нетёсовой, где арготизмов меньше, ближе к оригиналу. Против злоупотребления жаргонной и арготической лексикой, из-за которого перевод перестаёт выглядеть как перевод выступают сейчас многие лингвисты. Вот, что пишет Н.Галь в своей книге «Слово живое и мёртвое» о переводе романа Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи», выполненном С. Маховым: «Очевидно главное желание претендента — переписать перевод на нынешнем жаргоне. Это он и делает, не стесняясь в средствах. Да он вполне владеет современным жаргоном: «обалденный», «бабки», «предки» (кстати, «предки» и «балдеть» были в переводе Ковалёвой-Райт). Но не хватает такта, вкуса, чувства меры, смешиваются словечки из разных пластов: временных, стилевых…Но главное — и это характерно для непрофессионала —претендент не понимает, что разговорная речь героя создаётся не отдельными лихими словечками, а всем выбором слов, всем строем фразы» [Галь 1989].

2.2.9 Эвфемистический и дисфимистический перевод

Также к приёмам перевода вульгаризмов и жаргонизмов относятся эвфемистический и дисфимистический перевод. Этими приёмами пользуются, когда в тексте оригинала встречаются вульгаризмы и нецензурная лексика.

Эвфемистический перевод заключается в замене слов оригинала, несущих сильную или грубую экспрессию на слова с менее сильной экспрессией в переводе.

I think even if I ever die, and they stick me in the cemetery, and I have a tombstone and all, it’ll say “Holden Caulfield” on it, and then what year I was born and what year I died, and then right under it that it’ll say “Fuck you”. I ’ m positive , in fact .

Мне иногда кажется—во, я умру, попаду на кладбище, поставят надо мной памятник, напишут «Холден Колфилд», и год рождения, и год смерти, а под этим всем кто-нибудь нацарапает похабщину. Уверен, что так оно и будет [Сэлинджер 1975 : 764].

В приведённом выше примере нецензурное для носителя английского языка ругательство fuck you заменено просторечным словом похабщина с более «мягкой» экспрессией.

Дисфимистический перевод, являющийся противоположностью эвфемистическому, представляет собой замену слова из оригинального текста с менее яркой экспрессией при переводе на более грубое.

There, you, naughty boys! That should teach you to stop rioting and breaking the State Peace, you wicked villians, you!

Ах, вы, поганцы! Мы вас сейчас научим не бунтовать, не нарушать Покой в Государстве, поганые разбойники! [Берджесс 2004 : 221].

 Здесь вполне безобидное английское naughty boys (буквально «непослушные мальчишки») заменено на более грубое поганцы, и такая замена вполне адекватна, так как при буквальном переводе стилистическая экспрессия пропадает.

Дисфимистический перевод сейчас встречается особенно часто при переводе вульгаризмов и нецензурной лексики.

Pick them up, you vonny sods.

Берите их vonnu чие педрилы! [Берджесс 2004 : 221].

Sod — мерзавец (просторечное) заменено на более грубое русское педрилы.

Те же два метода перевода – эвфемистический и дисфимистический – характерны и для передачи обсценной лексики и вульгаризмов. Иногда такую лексику оставляют без перевода, но только в том случае, когда значение понятно из контекста.

 Сome here and I’ll have your yarbles off. If you still have yarbles.

Подойди сюда и получишь по yarblam . Если у тебя ещё есть yarbla [Вине 1996].

Ha-ha. My daughter, chip of the old block, what! I never went back on a good bit of fucking myself.

Ха, ха. Девочка вся в отца. Я никогда не отказывался от хорошего доброго fucking [Лоуренс 2002 : 532] .

 Но подобный приём встречается нечасто. Гораздо чаще обсценную лексику переводят либо просторечными словами, либо вульгаризмами.

Sivilise my syphilised yarbles—Цивилизуйте мой сифилитический хрен! [Берджесс 2004 : 221].

Но к подобному приёму не следует прибегать постоянно, нужно это лишь в том случае, если подобные слова подходят к остальным речевым характеристикам героя, то есть, естественны для него или подходят по контексту.

Таким образом, мы можем сделать вывод, что переводческие приёмы, в том числе и трансформации, являются решением, принимаемым с учётом контекста. Они должны быть направлены на достижение максимального уровня эквивалентности и адекватности и наиболее точную передачу смысла, стиля и функции в переводном тексте при условии, что использованы по причине отсутствия в языке перевода эквивалентных соответствий, способных передать содержательно стилистическую сторону произведения.