Общество как коммуникативная система.

Всю логику функционалистского исследования Луман подчиняет поиску структур, управляющих поведением личностей и социальных систем, а также механизма автономного действия каждой из подсистем общества. Вопрос о причинах существования общества ("что делает возможным социальную систему?") лейтмотивом проходит через всю теорию Лумана. Проблемность генезиса и поддержания социального порядка ученый выявляет посредством двух тесно взаимосвязанных понятий, предельно широких по своему объему, - "комплексность" и "контингенция". Действительно, именно в идее редукции комплексности, понимаемой как постоянный социальный процесс, Луман усматривает "двигатель" эволюции социальных систем. Однако комплексность, по его убеждению, - не только эволюция: она "присутствует" при зарождении всякого порядка, при появлении любого социального взаимодействия. При этом, по Луману, в ходе каждого межличностного взаимодействия, т. е. при условии принятия гипотезы "первоначальной ситуации контакта двух индивидов" на фоне еще никаким способом не редуцированной комплексности (при отсутствии общества), речь с необходимостью должна идти о своего рода случайности (контингенции). Как полагает Луман, "контингентный" - это ни необходимый, ни невозможный, а просто - "возможный". Поэтому, с того момента, когда два индивида вступают в контакт, каждый из них может заменить эту контингенцию, в равной мере относящуюся к каждому из них.

Луман задается вопросом: насколько возможна и, следовательно, научно плодотворна "первоначальная ситуация", когда Ego (Я - лат.) пытается построить свое поведение в соответствии с предполагаемым поведением Alter (Другой - лат.), а последний в свою очередь делает то же самое по отношению к Ego? Ученый полагает, что нельзя пытаться в данной ситуации угадать ожидания другого. Единственным совпадающим ожиданием у них будет "ожидание неожиданного". "Пока не появится какой-то принцип порядка, - комментирует лумановскую позицию испанский исследователь Х.А. Гарсиа Амадо, - не существует никаких правил прогнозирования личностного поведения. Ничто нельзя прогнозировать там, где все возможно, где нет ожиданий и коммуникаций. Из беспорядка может родиться только беспорядок". Таким образом, Луман весьма осторожен в отношении интеракционистского объяснения понятия "общество", хотя влияние такого объяснения в первом приближении весьма заметно. Так, Луман считает, что общество как система коммуникаций возникает в тот момент, когда "личности вступают во взаимные отношения". Правда, он сразу же оговаривается: рост количества и личностей, которые интегрируются в эту первичную систему, и коммуникаций, и возможных моделей поведения ограничен неким уровнем "парализующей комплексности", а именно предполагает редукцию комплексности. А поскольку каждый индивид, вынужденный принимать во внимание все возможные в обществе "ответы" на свои действия, полагается на общую "недифференцированную систему коммуникаций", то из-за "перенасыщения" может произойти "блокировка социальной динамики".

По Луману, системой является не всякое взаимоотношение, а лишь то, которое вычленяется на фоне окружения. Впрочем, основной фактор в создании социальной системы кроется в ее функции - очертить определенный сектор комплексности в целях его последующего упрощения (редуцирования). Согласно Луману, невозможно, чтобы все занимались всем. Поэтому каждая подсистема (политика, право и т.п.) позволяет провести секторальный анализ и тем самым упрощает "свою часть комплексности". Другие подсистемы будут воспринимать данную часть комплексности уже как редуцированную. В результате генезис систем есть не что иное, как "функциональная специализация с целью редуцирования комплексности". Только таким способом общество может эволюционировать, и только таким образом оно может стать "более комплексным".

Луман видит обновление парадигмы социологического знания в собственном предложении: "...положить в основу понятие коммуникации и тем самым переформулировать социологическую теорию на базе понятия системы вместо понятия действия". Поскольку элементами системы, указывает он, выступают коммуникации, разлагающиеся на действия (события), постольку структура не может быть отношением элементов. Структура, представленная как отношения событий, неустойчива, а сами события не обладают временной протяженностью, они мгновенны. Поэтому структура самовоспроизводящейся системы "состоит в ограничении допустимых в системе отношений... это означает, что только благодаря ограничивающему структурированию система получает такое количество "внутреннего руководства", которое может сделать возможным воспроизводство". Итоговый вывод Лумана резко отличен от положений структурного функционализма (Парсонса, например): структура перестает быть фактором устойчивости системы, поскольку она является фактором ее обновления.

Безусловно, тезис Лумана о не-необходимости всего сущего, его способности быть и другим ("контингенция") порывает с восприятием мира, жестко соединенного причинно-следственными связями, когда последние имеют линейный характер, а следствие если и не тождественно причине, то, по крайней мере, пропорционально ей. По причинным цепям ход развития может быть просчитан неограниченно в прошлое и будущее. Развитие ретро-сказуемо и предсказуемо: настоя щее определяется прошлым, а будущее - настоящим и прошлым. Однако, и это отмечает не только Луман, но и отечественные философы, становится очевидным, что сложноорганизованным системам нельзя "навязать" пути их развития. Скорее, необходимо понять, как способствовать их собственным тенденциям развития, как выводить системы на эти пути. Проблема управляемого развития принимает форму проблемы самоуправляемого развития.

Луман делает очередной шаг к тому, чтобы лишить понятие "субъект" значимого предметного основания ("гуманистическое предубеждение") и свести общество не к взаимодействию людей, а к "сети коммуникаций". В частности, одно из его определений общества дается через совокупность "самовоспроизводящихся коммуникаций". Возникает вопрос: могут ли существовать отношения (в случае коммуникации) без чего-то относимого, без того, что коммуницирует? Для Лумана ответ на такой вопрос очевиден. Поскольку функциональная онтология основывается на его социологической теории, то это означает: отношения могут существовать и без того, что является соотнесенным. По его мнению, в несвязанной сложности событий ("комплексность") ничто не мешает исследователю выбрать любое из них в качестве исходной точки отсчета. В итоге Луман не разделяет мнение М. Вебера и Парсонса о том, что социальность возникает лишь в том случае, когда имеет место "ориентация на другого". Лумановская "социальность" оказывается неподвластной оценке в аспекте ее разумности или неразумности, поскольку она и есть разумность, следовательно, разумна уже по определению.

Таким образом, своеобразная симбиозная попытка интегрирования полярных позиций по проблеме человека, индивидуальности воплощается у Лумана в оригинальную концепцию субъекта. Неверно было бы считать, что у него субъекты "исчезают", чтобы уступить место саморазворачиванию систем. В действительности у исследователя каждая система (подсистема) является субъектом для себя самой, в то время как субъекта социальных систем (в качестве индивидуального или коллективного сознания) в парадигме Лумана нет. Идея же индивидуального субъекта как центра любой системы затушевывается. В результате каждый индивид считается субъектом для себя и в какой-то мере для "психической системы", но всеохватывающая система индивидуальных субъектов в концепции Лумана отсутствует. Одновременно с этим он утверждает, что каждая функциональная система (подсистема) включает в себя всех индивидов. Луман подчеркивает, что из логики его рассуждений не следует, будто бы люди не важны для общества. Чтобы общество и его подсистемы могли существовать, наличие окружающей среды столь же необходимо, как и существование элементов ("ожиданий") системы. Системы не могут функционировать в пустоте.

Итак, по Луману, "социально" лишь то, что обладает коммуникативной значимостью и допускает возможность действовать Alter ego. Именно таким образом, считает он, может установиться "основная составляющая любой социальной структуры: разделенные ожидания". Коммуникация "является результатом двойной контингенции, и она приводит к образованию структур, которые существуют при таких условиях". Именно случайности Луман приписывает ведущую роль в формировании социальных систем.

В настоящее время, когда стремительная динамика общественной жизни выдвигает новые исследовательские приоритеты и активизирует методологические поиски, попытка Лумана провести анализ социальных феноменов через соотношение двух противоположных тенденций - изменения и сохранения - представляется плодотворной. Более того, в становящейся ныне синергетической модели изменения мира через его самоорганизацию (т.е. аутопойесис) были творчески использованы и соответствующие положения системной парадигмы Лумана.

Коммуникация, единственная общественная структурообразующая единица, согласно Луману, обладает и внутренней структурой, а именно, конституирована тремя элементами: сообщением, информацией и пониманием. Впрочем, эти элементы не следует рассматривать как самостоятельные данности, существующие и сами по себе (вне, до или после коммуникации). Правильнее было бы сказать, что коммуникацию делает возможным отношение этих элементов, конститутивное для нее различение сообщения и информации. 

Коммуникация осуществляется в том случае, если осуществляется и это различение: из сообщения выделяется информация. Осознание этого различения (и одновременно единства) сообщения и информации представляет собой понимание.

Информация есть “различие, которое порождает различие”[1]. “Сообщающий” из всего массива того, о чем можно было бы поговорить, “посылает” именно данное сообщение (первое различие). “Принимающий” сообщение “извлекает” из него информацию, словно из некого медиума, выделяет в нем далеко не все то, что стремился сообщить его собеседник (второе различие). Информация есть то, что изменяет эту коммуникацию, вводит или требует присоединения следующей. Если мне предлагают купить товар, из того, что мне говориться, я выбираю то, что мне нужно, отсеиваю лишнее, извлекаю информацию о свойствах товара, которая и влечет за собой следующую коммуникацию (покупку и платеж).

Проблема же состоит в том, что информация в сообщении сама по себе еще не содержится. Информация, “содержащаяся” в сообщении, есть весьма произвольная конструкция – результат коммуникации, а не обнаружение каких-то свойств или объектов, знаний, которые как-то наличествовали там прежде, еще до начала данной коммуникации. Информацию поэтому нельзя “переработать”, “сжать” или “накопить” в памяти, “переписать на другой носитель”. То, что в памяти компьютера, человека или же коммуникации “хранится” информация, которую в нужный момент можно было бы “истребовать”, является заблуждением[2]. Нельзя путать носители (контейнеры, дискеты, документы, книги, записи), содержащие потенциальную информацию, и саму информацию, которая нигде не хранится, а являет собой актуализирующееся – моментально и только единожды – различие в сообщении, его дифференциацией на то, что остается индифферентным, и то, что требует продолжения (изменения) системы коммуникации. Сообщение в какой-то мере и выступает “носителем”, контейнером потенциальной информации; язык, кассета, жесткий диск компьютера – все это функциональные эквиваленты сообщения.

Теперь мы можем ответить на вопрос, что такое память системы (неважно, сознания или коммуникации). Память – это вовсе не хранилище записей. Эта структура предпочтений, диспозиций, условие отбора информативного, это система ожиданий, а иногда – весьма произвольный механизм отбора “запомненных” событий и способ конструирования фиктивных историй. В эволюции произошел переход от соматической памяти (реминисценции, требующие буквального воспроизведения) к адаптивной, конструктивной памяти. Хорошую иллюстрацию предлагает память Баудолино - героя одноименной книги Умберто Эко.

Одна из ключевых идей Лумана состоит в том, что “коммуникация является определенным типом наблюдения мира”. Здесь нет никакой мистики или метафизики. Коммуникация наблюдает тем, что своими различиями реагирует на различия во внешнем мире (скажем, на коммуникации в других от-дифференцировавшихся социальных системах). В этом и состоит наблюдение. Тем самым актуализируется различие между системой и ее внешним миром. Но различий во внешнем мире системы самих по себе, то есть “объективных” и независимых от системы, не существует. Импульсы, ирритации исходящие из него, лишь в том случае получают релевантность, если они отбираются самой системой, своими внутренними селективными механизмами превращающей их в информацию. Различия привносятся в мир наблюдателем.

Понимание в коммуникации, по Луману, есть “осознание” различий между сообщениями (внешней стороной формы) и тем, что из них отобрано (информацией – внутренней стороной формы). Для самой простой коммуникативной системы (для интеракции) это может выглядеть так: некто (Альтер) заводит разговор о погоде. В этом сообщении актуализируется инореференция, поскольку темой служит внешнемировая реалия. Реферируя поступившее сообщение, Эго делает вывод и высказывает упрек, что Альтер считает Эго неинтересным человеком, с которым кроме погоды нечего больше и обсуждать. Из сообщения Альтера Эго черпает информацию, отбрасывая то, что Альтер, может быть, хотел сообщить, и именно это направило коммуникацию по новому пути. В коммуникативном вкладе Эго реализовалась опция самореференция/инореференция. В сообщении Альтера Эго мог выбрать первую опцию и продолжить тематизировать “погоду” (инореференция). Он же своим упреком актуализирует самореференцию, ибо темой коммуникации становится характер протекания самой коммуникации. Вместо вопроса о том, “что” говорят в коммуникации, релевантность получают вопросы о том, “зачем” это говорится. Осуществился переход границы формы. Как только зафиксировано это различие, произошло понимание (неважно, адекватное или нет) и, исходя из этого понимания, происходит следующее коммуникативное высказывание Эго. Эго “понял” коммуникацию, ибо “осознал” различие сообщения и почерпнутой в нем информации. При этом сознания как Альтера, так и Эго остаются когнитивно-недоступными внешними мирами коммуникации. Поэтому проверка своего коммуникативного понимания на достоверность (в данном случае – на его соответствие действительному потоку мыслей Альтера) невозможна дефинитивно, остается коммуникативной реконструкцией сознания как внешнего мира коммуникации.

Для более продвинутой системы коммуникаций, скажем для социальной системы науки, инореференцию (открытость этой системы) манифестируют научные теории, ибо в них тематизируются реалии внешнего мира, тогда как научные методы определяют характер протекания научных исследований, а следовательно, и научных коммуникаций, и в этом смысле репрезентируют самореференцию науки, ее замкнутый характер. 

После рассмотрения внутренней структуры коммуникации, следовало бы перейти к механизмам образования общества, то есть коммуникационной сети. Но для лучшего понимания того, что обеспечивает рекурсивную связь коммуникаций, или, как выражается Луман, их “подсоединение” друг к другу, сначала следует обратиться к источникам лумановской методологии.

С точки зрения Лумана, коммуникацию вообще нельзя рассматривать с позиций должного: с позиций идеалов, внутренних целей или нормативных оснований коммуникации. Таким образом, коммуникация вовсе не является саморазумеющимся фактом функционирования системы. Коммуникация отражает факт социально признанного взаимодействия. В данном случае речь идет о том, что мы не можем задать некий единый способ описания и управления коммуникацией хотя бы в силу того, что в коммуникативном процессе велико значение случайных факторов. С одной стороны, коммуникация - это очевидность, с которой мы имеем дело как в реальности, так и в процессе исследования общества, с другой стороны, коммуникация определяется факторами, которые в свою очередь не поддаются управлению. Таким образом, о коммуникации мы можем судить лишь исходя из состояния и параметров системы, вариативность которых определяет специфику современной коммуникации.

Луман определяет характер коммуникации и, соответственно, способ, которым субъекты достигают взаимопонимания путем анализа составляющих коммуникативного процесса: информации, сообщения и понимания. В связи с этим встает вопрос, что является решающим фактором для достижения взаимопонимания? Как изменяются процессы понимания в информационном обществе? В зависимости от ответа на этот вопрос мы можем судить об эвристических возможностях.

коммуникация не есть некое целеполагание, консенсус представляет собой лишь идеальную модель, схему, которая не отражает реальные процессы коммуникации. Луман исходит из утверждения о невероятности коммуникации в информационном обществе. Если Хабермас, определяя нормативные ос-нования теории коммуникации, определяет коммуникацию как воплощение прагматической функции языка, то соответственно он не рассматривает фактор возникновения информации как значимый для коммуникации. Технические аспекты современной коммуникации, расширение сферы электронной коммуникации не изменяют сущности коммуникации, поскольку это есть проявление системных механизмов современного общества, в частности massenmedien, Определяя жизненный мир в качестве некоего горизонта коммуникации, Хабермас рассматривает неустранимость предпосылочности жизненного мира и историчность коммуникации и коммуникативных механизмов языка. Система является внешним механизмом по отношению к коммуникации, поэтому Хабермас не рассматривает ее как релевантный фактор коммуникации.

Анализируя коммуникацию в рамках теории систем, Луман определяет культуру, жизненный мир как подсистему общества. Соответственно, жизненный мир лишь фактор коммуникации, так как процессы информатизации приводят к изменению как социальной системы, так и подсистем общества. Луман рассматривает в качестве значимого фактора коммуникации, и в этом смысле концепция коммуникации осмыслена с позиции тех преобразований, которые происходят в современном социальном пространстве: "Информация же не является стабильной, переносимой и сохраняемой сущностью. Она представляет собой, скорее, событие, которое, актуализируясь, теряет характер информации. Следовательно, хотя информацию производит знание, ее необходимо отличать от (переносимого) знания. Интерес к информации связан со стремлением к неожиданному. Информация является различением между тем, что могло бы быть, и тем, что происходит или сообщается. В качестве различения информация не имеет ни измерений, в пределах которых она могла бы варьировать, ни местоположения, где ее можно было бы обнаружить. Возможно лишь выделить систему, которая занимается ее обработкой. Этим ни в коем случае не оспаривается то, что информация может быть эффективной. Эффект следует отнести как раз к различению, которым она является, а не к каким бы то ни было "силам"

Таким образом, характер и типика современной коммуникации определяются как свойствами системы, так и множеством случайных факторов, имеющих место в информационном обществе. Луман полагает, что различение понятий знания и информации не является принципиальным для исследования коммуникации. Любая информация рассматривается через различение события и представления, поэтому информация "случается" в информационном обществе, ее избыточность приводит к еще большей неопределенности. Нормативная схема описания коммуникации не отражает реального положения дел в информационном обществе. В качестве релевантного фактора выступают системы управления коммуникацией - "масс-медиа"

Применяя системный анализ к исследованию коммуникации, речь идет о "принятии решений", а не о неких системах действия. Исследование коммуникации в информационном обществе происходит путем описания систем управления коммуникацией. Проблема исследования коммуникации сводится к проблеме наблюдения и управления коммуникацией: "Сходные наблюдения возникают и в совершенно иной сфере. Речь идет о разного рода терапевтических вмешательствах, будь то индивидуальная, семейная терапия, или консультирование организаций. При этом необходимо исходить из того, что не существует техник вмешательства, которые могли бы заранее определить ресурсы, необходимые для терапии (информацию), распознать возможные ошибки и избежать их, так как они работают с конструктами проблем. Состояние или поведение, которые рассматриваются как патологические или ведут к неудовлетворительным результатам, реконструируются как решение проблемы, которая могла бы быть решена лучше каким-либо иным способом. При второй, третьей попытке вмешательства система каждый раз должна быть описана заново".