Посольство пророка Ионы в Ниневию, 3. его попытка уклониться от этого посольства и 4–16. Наказание Божие за это.

Книга пророка Ионы

Толкование профессора Александра Павловича Лопухина

(10.10.1852- 22.08.1904 г.г.)

Предисловие

О книге пророка Ионы

Сведения о пророке Ионе, как о большинстве ветхозаветных боговдохно­венных писателей, отличаются большою скудностью. Книга, надписываемая его именем, подробно сообщая об его деле – посольстве и проповеди в Ниневию, о нем самом ограничивается замечанием, что он был «еврей, чтитель Бога небесного, сын Амитая» (слав. Амафии). Ценное восполнение к этим сведениям дает 4-я книга Царств. Сообщая о расширении пределов Израильского царства при Иеровоаме II-ом, она замечает, что это совершилось «по глаголу Господа Бога Израилева, его же глагола рукою раба своего Ионы, сына Амафиина, пророка, иже от Гефаховера» (4Цар 14:25). Это замечание решает для нас важный вопрос о времени жизни и месте деятельности пророка Ионы. Родом из Гефаховера, он, значит, происходил из Завулонова колена, в котором был этот город (Нав 19.13) и принадлежал к пророкам Израильского царства. Его имя связывается с царствованием Иеровоама II, который воцарился в 835-м г. до Р. X. и занимал израильский престол 41 год (4Цар 14.23). Войну с Сирией, результатом которой по предсказанию Ионы было расширение границ Израильского царства, следует отнести к началу царствования Иеровоама II, так как она начата была ещё его предшественниками (Иоахазом и Иоасом) и им лишь славно закончена. Отсюда и жизнь пророка Ионы нужно отодвигать к более раннему времени. Если пророчество Ионы исполнилось в начале царствования Иеровоама II, то произнесено оно было, конечно, раньше, еще в предшествующее царствование Иоаса. Этому царю пророк Елисей пред смертьюпредсказал, что он победит Сирийцев, только «не до скончания»(4Цар 13:14–20). Пророчество Ионы об окончательной победе над Сирией и восстановлении древних границ Израильского царства является таким образом продолжением и дополнением пророчества Елисея и произнесено было, вероятнее всего, тому же самому Иоасу в утешение. Из сказанного следует, что пророк Иона жил в половине IX в. до Р. Х.; значит по времени своего служения он был самым древним из пророков, оставивших нам свои писания. Он был младшим современником Елисея и даже, может быть, пророка Илии и их преемником по пророчеству. Иудейское предание не без основания считает его учеником пророка Елисея, получившим воспитание в тех пророческих школах, которые были основаны Илиею (4Цар 2.2–6;4Цар 6.1–8); оно отождествляет его с тем стремительным юношею, которого Елисей послал помазать на царство Ииуя (4Цар 9:1–10). Другое предание, передаваемое блаж. Иеронимом, считает пророка Иону сыном сарептской вдовы, воскрешенным Илиею (3Цар 17:17–23). Эти предания, устанавливающие связь Ионы с великими израильскими пророками – Илиею и Елисеем, приняты Православною Церковью и включены в службу этому пророку на 22 сентября. Дальнейших сведений о деятельности пророка Ионы мы не имеем, кроме рассказа его книги о проповеди в Ниневии. Другие места Библии, в которых упоминается об Ионе (Тов 14.8; 3Мак 6.6; Мф 12.41; Лк 11.30–32), только утверждают этот факт. О конце жизни пророка и его смерти мы узнаем из предания. По одному из них, пророк Иона после проповеди в Ниневии остался жить там до конца своей жизни, там и умер. Его гробница до сих пор указывается на высоком холме близ селения Мозуля, где открыты развалины Ниневии. По другому преданию, Иона возвратился из Ниневии и умер на своей родине в Гефаховере. И здесь, как и близ Ниневии, находится чтимая гробница пророка. Последняя версия о смерти пророка Ионы подтверждается словами 3 кн. Маккавейской, что «Иону после пребывания его во чреве кита морского «Бог показал невредимым всем... присным» (3Мак 6.6). Значит в отечество он возвратился.

О существе и происхождении книги пр. Ионы. Вопрос о существе книга пророка Ионы в экзегетической литературе решается неодинаково. Самое древнее мнение, опирающееся на прямое свидетельство библейского текста, считает книгу пророка Ионы историческим повествованием, передающим рассказ о действительных событиях и лицах. Другое мнение, развиваемое и широко аргументируемое в критической литературе, не признает книгу Ионы подлинной историей, потому что многое в ней представляется необычайным, непонятным по своей чудесности и невероятным исторически. Защитниками второго мнения книга пророка Ионы считается в той или другой мере вымышленным произведением. Одни видят в ней рассказ о бывшем пророку видении, другие считают ее апологом, аллегорией или притчей, рассказанной с нравоучительной целью, третьи принимают ее за легенду, изукрасившую простой и естественный факт чудесными и невероятными подробностями. Мы не будем останавливаться на том, насколько удачно сближение книги пророка Ионы с указанными выше литературными формами; уже самое многообразие попыток представить книгу Ионы не в форме исторического рассказа говорит о том, что ни одна из них вполне не удовлетворяла. Все эти попытки вытекают из мысли о невозможности представить рассказанное в книге Ионы действительно происшедшим событием. При объяснении текста книга мы постараемся устранить затруднения к историческому пониманию ее, а теперь приведем свидетельства посторонние ей в пользу исторического ее характера.

Самое древнее свидетельство в пользу исторического характера книги Ионы мы находим в книгах Товита и 3-й Маккавейской. В них засвидетельствовано историческое понимание двух главных фактов книги Ионы, наиболее встречающих возражение, пребывания пророка во чреве кита (3Мак 6.6) и его проповеди в Ниневии (Тов 14.8). Затем Иосиф Флавий, передавая в своих «Иудейских Древностях» (Иона 9:2) содержание книги Ионы, считает ее за подлинную историю. Только при историческом характере книги Ионы возможно было, что она включена была ветхозаветною церковью в канон священных боговдохновенных книг; произведение вымышленное или искажающее действительность не могло пользоваться таким великим уважением. Вслед за ветхозаветною церковью и древнехристианская понимала и толковала книгу Ионы в историческом смысле. Она в данном случае следовала непререкаемому авторитету Самого Иисуса Христа. Отвечая на требования фарисеев от Него чудес, Он сказал, что наибольшим знамением для них должен служить факт пребывания Ионы во чреве кита: «ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Мф 12.40). Эти слова Спасителя могли иметь свою убедительную силу только в том случае, если он говорил о действительном факте. Знамением чуда воскресения Христова могло быть другое аналогичное ему и непременно историческое (а не вымышленное) чудо. В такой же мере Спасителем засвидетельствован исторический характер и другого события кн. Ионы – покаяние ниневитян. Он сказал: «Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его; ибо они покаялись от проповеди Иониной и вот здесь больше Ионы» (Лк 11.32). Ставить ниневитян примером отзывчивости на слово Божие Своим современникам Спаситель мог только тогда, когда и Он Сам, и Его слушатели принимали рассказ об этом книги Ионы за подлинную историю.

Но книга пророка Ионы не только историческое повествование, а вместе с тем и писание пророческое. Ее пророчественно-преобразовательный смысл указан в приведенных выше словах Спасителя (Мф 12.40). Иона своим трехдневным пребыванием во чреве кита преобразовал трехдневное пребывание Спасителя в сердце земли. Это главный пункт книги, но все же им ограничивать весь пророчественный смысл книги нельзя, ибо в таком случае все остальное содержание ее, кроме II-й главы, будет совершенно ненужным прибавлением, непонятно для чего рассказанным. Затем, указанный Спасителем преобразовательный смысл книги становился понятным только христианам, а не иудеям, – между тем именно иудейская церковь включила ее в число пророческих книг. Ввиду всего сказанного нужно пророчественный смысл и значение находить не в отдельных только частях книги, а во всем ее целом, в основной идее, раскрываемой на протяжении всей книги. Идея книги та, что спасение через покаяние может быть даровано Богом не иудеям только, но и язычникам. Иегова не национальный Бог евреев, а Бог всех людей. Феократия (богопроявление) распространяется на все человечество, в Царство Божие войдут и язычники, потому что путь в него один для всех – нравственное усовершенствование. Раскрывая эту идею в историческим рассказе, книга Ионы приготовляла евреев к усвоению главной мессианской идеи о духовном и универсальном характере Царства Мессии. В век Ионы эта идея впервые так ясно озарила религиозное сознание евреев и, как показывает пример самого Ионы, усваивалась ими с большою болезненностью, после тяжелой борьбы с их узконациональными предрассудками. Последующие пророки вплоть до Иоанна Предтечи продолжали учить о спасении всех людей в Царстве Мессии, т. е. раскрывать основную идею книги Ионы и в этом заключалась главная задача их пророческого служения. Таким образом, книга пророка Ионы должна быть признана первою по времени и содержанию пророческою книгою.

О происхождении книги пророка Ионы, так же как и о ее существе, представителям критического экзегесиса высказываются весьма разнообразные суждения. С большим старанием ищут в книге следов ее позднейшего происхождения и на основании этого относят время ее написания – одни к ассирийскому плену, другие ко времени иудейского царя Иосии или в период вавилонского плена, третьи, наконец, думают, что она написана в послепленньй период, может быть даже во времена Маккавеев. При объяснении книги мы отметим, что те места ее, в которых видят доказательства ее позднейшего происхождения, в действительности не содержат в себе таких указаний, а теперь остановимся на положительной стороне вопроса. Книгу Ионы знает И. Сирах, который говорит о двенадцати малых пророках (Сир 49.12), с ее содержанием знаком Товит (Тов 14.8). Она не могла быть написана позднее 430 г., времени заключения ветхозаветного канона, так как она вошла в него. По характеру содержания книги вероятнее всего предположить, что она написана была самим пророком Ионою. Никто кроме него не мог знать и так живо изобразить самые сокровенные движения его душевной жизни, причем такие, которые служили не в похвалу пророка. Писатель книги несомненно был в Ниневии, ознакомился с ее жизнью и нравами. Язык изобличает в нем израильтянина, а не иудея. Правда об Ионе говорится в книге в третьем лице, но это – обыкновение многих священных писателей ставить в тень свою личность и выдвигать на первый план действие через них слова Божия.

Глава 1

Посольство пророка Ионы в Ниневию, 3. его попытка уклониться от этого посольства и 4–16. Наказание Божие за это.

Ион.1:1 . И было слово Го­с­по­дне к Ионе, сыну Амафиину:

"И было" (vajehij) – так начинаются многие книги В. Зав. (Нав 1.1;Руфь 1.1; Суд. 1.1; 1Цар 1.1 и др.) и на основании такого начала неправильно делают предположение, будто книга пророка Ионы представляет собою не цельное произведение, а отрывок.

«Слово Господне» – обычное обозначение в Библии божественного откровения, сообщаемого именно пророкам (Ис. 2:1, 51:16;Иер. 1:1, 2:1, 7:1, 13:3; Ос 1.1; Соф. 1.1; Мих 1.1; Агг 1.3; Зах. 1:9, 7и др.). Что касается формы этого откровения, то на нее в данном случае нет никаких указаний. По аналогии с другими местами Библии, в которых употребляется это выражение, можно представлять это слово простым внутренним влечением, которое человек сознает не как свое собственное, а как приходящее к нему извне, от высшей силы, именно от Бога. Если, таким образом, бывшее пророку Ионе откровение не сопровождалось никаким чрезвычайными знамениями, а происходило всецело внутри его, то станет удобопонятным, каким образом пророк решился ослушаться «слова Господня».

«К Ионе, сыну Амитая» (слав. Амафии). Имя пророка – «Иона» (от глагола janah в страдат. значении – быть угнетаемым) по объяснению блаженного Иеронима означает существо угнетенное, стенящее, а затем стонущего голубя. Сыном Амитая он, несомненно, называется по отцу, а не в нарицательном смысле – «сын истины» (amitai с евр. знач. истина), как это объясняется раввинами (Д. Кимхи, И. Абарбаналем), чтобы подтвердить иудейское предание, отождествляющее Иону с сыном Сарептской вдовы, воскрешенным пророком Илией (3Цар 17.17–23).

Ион.1:2 . встань, иди в Ниневию, город великий, и про­поведуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Меня.

«Встань, иди в Ниневию…». Посольство еврейского пророка спроповедью в языческую Ниневию многим кажется событием беспримерным в истории еврейского профетизма, противоречащим самому назначению пророческого служения, учрежденного для охранения истинной религиозной жизни в одном еврейском народе, а потому даже невероятным. Нельзя отрицать, конечно, что ближайшая задача ветхозаветных пророков состояла в том, чтобы «быть стражами дома Израилева» (Иез 3.17), но в соответствии с тем, что еврейский народ имел мировое назначение, и пророческое служение должно было осуществляться не национальные только, а и универсальные задачи. И мы можем указать не мало примеров того, что слово пророческое было обращено прямо к языческим народам и призывало их к исправлению и участию в спасении. (Ис. 13:1–24:1; Иер. 46:1–51:1;Иез. 25:1–32:1). Если так, то в посольстве Ионы в Ниневию нет ничего странного, когда другие пророки пророчествовали об Египте, Едоме, Моаве, Сирии, Вавилоне и даже о той же самой Ниневии (Наум. 1:1–3:1;Соф.2:13–15).

«Проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Меня». Еврейское «ki», переведенное в этом стихе через «ибо» (слав. яко, лат. quia), чаще означает не причинную связь, а союз дополнительного предложения – «что». Переводя так в данном месте, мы получаем указание на содержание проповеди Ионы в Ниневии: проповедуй, что злодеяния дошли до Меня. Таким образом, проповедь Ионы в Ниневии должна была заключать в себе не одно только предсказание ее скорой гибели, как может показаться на основании Ион.3:4, а и обличение их злых дел, несомненно сопровождаемое призывом к покаянию, а следовательно, и спасению. Так свою миссию понял сам пророк Иона, почему и бежал от нее, чтобы не быть вестником спасения язычникам; равным образом и Иисус Христос указывает на покаяние и спасение Ниневитян, как на плод слова Ионы (Мф 12.41). Данное понимание подтверждает и употребленный здесь еврейский глагол «kara», означающий не предсказывать будущее, а проповедовать в широком смысле этого слова, провозглашать, обнародовать то, что повелел Бог.

Ион.1:3 . И встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Го­с­по­дня, и при­шел в Иоппию, и нашел корабль, отправляв­шийся в Фарсис, отдал плату за про­воз­ и вошел в него, чтобы плыть с ними в Фарсис от лица Го­с­по­да.

«И встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Господня». Под Фарсисом, куда бежал Иона, нужно разуметь страну, населенную потомками Фарсиса, сына Иована (Быт 10.4). Первоначально потомки Фарсиса поселились в Киликии, где построили город Тарс; однако в данном случае нужно разуметь не близкий к Палестине Тарс, а скорее далекую Испанию, главное место морской торговли финикиян (Ис 23.1–14; Иер 10.9), от имени которого корабли далекого плавания назывались Фарсийскими (Пс 47:8; 3Цар 10.22). Побуждением для Ионы бежать в Фарсис было несомненно то, что он хотел этим отклонить от себя посольство в Ниневию. Пример попытки уклониться от божественного посольства в истории ветхозаветных пророков – не единственный (Исх. 3:11, 4:10–13; Иер. 1:6), но он является особенным по своим мотивам и отчасти по форме (бегство). Пророк решил не идти в Ниневию потому, что не хотел ее спасения, не хотел, чтобы это спасение совершилось через него. «Потому я и побежал в Фарсис, ибо знал, что Ты – Бог благий и милосердый» (Ион. 4.2) говорил он в раздражении, когда увидел, что Ниневия не погибла. Такие мысли и чувства достойны ли ветхозаветного пророка и мыслимы ли они, как черты характера посланника Божия? Чтобы правильно решить себе этот вопрос, нужно отрешиться от того предвзятого взгляда, по которому библейские священные лица для сохранения за ними ореола святости представляются нам в какой то духовной неподвижности. Нужно помнить что библейские святые – «подобострастные намчеловецы" (Деян.14:15), потому своей нравственной высоты они достигали не сразу, не без борьбы и мучений, не без зависимости от окружавших влияний времени и среды. И пророк Иона был человек своего времени и своего народа. Евреи же тогда вообще думали, что все язычники – враги Иеговы и заслуживают только Его гнева и наказания. Такое отношение к язычникам воспитывал в них отчасти сам закон в целях отвращения их от всего языческого. Вполне естественно, что и пророк Иона до своего призвания думал о язычниках так, как думали его соотечественники. Теперь, когда голос Божий внутри его призывал пророка идти с проповедью покаяния и спасения к ниневитянам, в душе его происходит глубокая борьба. Он должен был побороть в себе впитанный с рождения узкий религиозный национализм, по которому только евреи считались народом Божиим и усвоить противоположное воззрение, что у Бога милость для всех, что и язычники призваны и способны усвоить спасение Божие. Без проникновения этим убеждением пророк не мог идти на проповедь в Ниневию, его послушание Иегове не могло быть автоматическим. И вот пророк не скрывает от нас той человеческой слабости, какую он обнаруживает в этой душевной борьбе: без чрезвычайных знамений Божиих он не мог перевоспитать себя и потому решил «бежать в Фарсис от лица Господня». Такой способ уклонения от посольства Иона избрал вероятно потому, что полагал, что за пределами обетованной земли как места oсобенного присутствия Божия («лица Божия» ср. Быт 4.14, 16), он уже не будет слышать в себе призывающий его на проповедь язычникам голос.

Православная Церковь в своем песнопении дополняет сделанное замечание о мотивах бегства пророка Ионы тем, что пророк бежал «дабы пророчеству не солгатися» (канон Андрея Критского). Значит, пророк Иона не надеялся на искренность и прочность раскаяния язычников и думал, что, получив спасение за мимолетное раскаяние, а затем, вернувшись снова к своим грехам, они будут смеяться над не исполнившимся над ними пророчеством, глумиться над бессилием еврейского Бога и оскорблять Его. Таким образом, бегство пророка было не сознательным противлением воле Божией, а обнаружение особой ревности о славе Иеговы перед язычниками.

«Пришел в Иоппию» – единственную у евреев гавань со времен Соломона. (О ней см. 2Пар 2.16; 2Ездр. 5:53; 1Мак. 10:76, 14:5).

Ион.1:4 . Но Го­с­по­дь воз­двиг на море крепкий ветер, и сделалась на море великая буря, и корабль готов был раз­биться.

«Господь воздвиг на море крепкий ветер, и сделалась на море великая буря». Буря на Средиземном море и особенно у берегов иоппийской гавани – обыкновенное явление. По свидетельству Иосифа Флавия («Об иудейской войне» IIÏ9, 3) и новых путешественников (де-Сольси, Норова) рейд иоппийской гавани и вообще юго-восточный берег Средиземного моря подвержены действию ветров, поэтому здесь часто наблюдается волнение. Ввиду сказанного книге пророка Ионы часто делают упрек в избытке чудесности. Говорят, что самые естественные явления, как поднятие бури на море и ее прекращение (Ион. 1:4, 15), поглощение человека большой рыбой (Ион. 2:1), полуденный зной, жгучий ветер, червь, подтачивающий растения (Ион. 4:6–8), происходящие по естественным силам и законам природы, в ней представляются, как особенные действия Божии, совершающиеся по непосредственному велению Божию. Таким образом, для полной естественности явления необходимым считается устранить всякую мысль об участии в жизни природы Бога. Таково, несомненно, распространенное воззрение нашего времени, но не таково религиозное воззрение на мир. По нему все совершающееся в мире, по так называемым законам природы и ее силам, представляется вместе с тем делом Бога, правящего миром. Самые законы природы составляют не что-либо совершенно отдельное от воли Божией, а рассматриваются, как выражение воли Творца о природе. При таком понимании, нет ничего странного, что человек и естественные явления представляет совершающимися по воле Божией и умалчивает о законах природы, как причинах только посредствующих. В книге Ионы, как произведении имеющем религиозно-нравственное назначение, такое упоминание более чем уместно, (хотя в ней упоминаются и естественные факторы естественных явлений: ветер, производящий бурю, червь подтачивающий растения). На основании этого можно только отметить религиозность ее автора, а не упрекать в избытке чудесности и будто невероятности рассказа.

Ион.1:5 . И устрашились корабельщики, и взывали каждый к своему богу, и стали бросать в море кладь с корабля, чтобы облегчить его от нее; Иона же спустил­ся во внутрен­ность корабля, лег и крепко заснул.

«И устрашились корабельщики и взывали каждый к своему Богу». Корабельщики – не случайные пассажиры корабля, а люди, у которых мореходство было промыслом, с евр. malahijm – гребцы, весельники. Они несомненно были язычники и происходили, вероятно, из финикийских приморских городов. В религии всех вообще приморских жителей видное место занимали боги моря и воды, к ним-то, естественно, корабельщики обращались с молитвой о спасении от бушующих волн. Наряду с этим, они не пренебрегали и естественными средствами спасения: «стали бросать в море кладь с корабля, чтобы облегчить его от нее».

«Иона же спустился во внутренность корабля, лег и крепко заснул». Странным представляется поведение пророка: в то время, когда другие на корабле в страхе за свою жизнь молятся о спасении, он идет в трюм и спокойно засыпает. Это произошло оттого, что автор текста в данном месте о последующем моменте сказал раньше предшествующего, употребил оборот υστερον προτερον, как и в 10 ст. иИон. 4.5. В действительности пророк Иона для отдыха пошел несомненно раньше, чем случилась буря. Утомленный происходившей в нем внутренней борьбой и, может быть, спешным путешествием в Иоппию, успокоившись принятым наконец решением, Иона «крепко заснул». Весь дальнейший рассказ книги до II гл. включительно некоторые толковники понимают, как бывшее пророку сновидение. Однако в тексте нет решительно никаких оснований для этого предположения и историческая достоверность рассказа II-ой гл. засвидетельствована не менее других частей книги. (См. об этом в Введении).

Ион.1:6 . И при­шел к нему начальник корабля и сказал ему: что ты спишь? встань, воз­зови к Богу твоему; может быть, Богвспомнит о нас и мы не по­гибнем.

В этом стихе не должно смущать то обстоятельство, что кормчий-язычник обращается к иноверцу еврею с просьбой, чтобы он молился своему Богу, причем выражает надежду получить от Него спасение. Язычник-политеист наряду со своими богами признавал действительное существование и богов других народов. В частности, о случаях признания язычниками Иеговы, как Бога еврейского,Библия говорит не однократно (4Цар. 18:25, 33–35; 1Ездр. 1:2–3), то же самое мы имеем в данном месте.

Ион.1:7 . И сказали друг другу: пойдем, бросим жребии, чтобы узнать, за кого по­стигает нас эта беда. И бросили жребии, и пал жребий на Иону.

И сказали друг другу: «пойдем, бросим жребий, чтобы узнать, за кого постигает нас эта беда» В древнее время было распространенным мнением, что особенные чрезвычайные бедствия подвигают людей за какие-нибудь великие гpeхи (Иов. 4:8–11, 18:5–21). Разделяя это воззрение, корабельщики и решили, что великая буря постигла их за какой-либо чрезвычайный грех кого-либо из присутствовавших на корабле. Узнавать виновника бедствия они стали посредством жребия. Этот обычай существовал у многих народов древности, как языческих, так и у евреев, при этом те и другие верили, что не слепой случай решает дело, а Бог (или боги) владеет жребием (Нав 7.14; 1Цар 10.20–23;Деян 1.26; Ciceron. De natura deorum, 3:36).

«И бросили жребий и жребий пал на Иону». Таким образом, книга пророка Ионы дает понять, что не только бросавшие верили, что жребием руководит Бог, но и в действительности было так.

Ион.1:8 . Тогда сказали ему: скажи нам, за кого по­стигла нас эта беда? какое твое занятие, и откуда идешь ты? где твоя страна, и из какого ты народа?

Содержит в себе ряд вопросов, с которыми корабельщики обратились к Ионе, после того как жребий указал в нем виновника бедствия. Эти вопросы задавались вероятно с разных сторон и людьми взволнованными, поэтому в них нет строгой последовательности. Первого вопроса: «за кого беда сия?» в некоторых кодексах нет (Cod. 115), а в других (384) он стоит на поле; его следует понимать не как вопрос Ионе о каком-либо третьем лице, а в отношении к нему самому: кто ты такой, скажи? Следующие вопросы касаются происхождения пророка Ионы, его рода занятий и ближайших намерений (последнее ясно из добавления слав. текста: «камо идеши?») Во всем этом корабельщики думали найти что-либо позорящее Иону и объясняющее им, почему жребий пал на него.

Ион.1:9 . И он сказал им: я Еврей, чту Го­с­по­да Бога небес, сотворив­шего море и сушу.

«Я Еврей, чту Господа Бога небес, сотворившего море и сушу». Нужно думать, что приведенные слова составляют только начало речи пророка на корабле, затем Иона чистосердечно рассказал о посольстве его в Ниневию и о бегстве от лица Иеговы, как это видно из 2-ой половины 10-го ст. Случившаяся буря и павший на него жребий должны были поразить пророка более, чем остальных на корабле, в них он видел знамения бесконечного величия Божия и своей неправоты; то и другое он искренно исповедует перед язычниками, для этих последних он прежде всего выясняет, что Бог евреев – есть Бог вселенной (небес, моря и суши), только усвоив эту идею, язычники могли понять и все остальное в его речи: какое касательство Иеговы до Ниневии и почему страшно ослушаться такого Бога.

Ион.1:10 . И устрашились люди страхом великим и сказали ему: для чего ты это сделал? Ибо узнали эти люди, что он бежит от лица Го­с­по­дня, как он сам объявил им.

Передается впечатление корабельщиков от речи пророка. Они«устрашились страхом великим… ибо узнали, что он бежит от лица Господня», значит их страх был религиозным, перед Иеговою, они устрашились Его величия и могущества. Несомненно, корабельщики почувствовали также, что пред ними стоит не обыкновенный человек, а избранный Богом для получения откровения от Него, хотя и тяжко виновный перед Ним; это видно из всего дальнейшего отношения их к пророку Ионе (12–14 ст.).

Ион.1:11 . И сказали ему: что сделать нам с тобою, чтобы море утихло для нас? Ибо море не пере­ставало волно­ваться.

«И сказали ему, что сделать нам с тобой, чтобы море утихло для нас?» В обычном случае корабельщики, конечно, знали, как надо поступить с человеком, который вызвал гнев богов и навлек великое бедствие, но здесь случай был особенный. Перед ними стоял не великий грешник, а избранник Божий, правда возводивший на себя тяжкую вину пред Богом, но они ее едва ли ясно понимали (см. 14 ст.); наказавший их Бог Иегова так не похож на их языческих богов, что умилостивлять Его обычными в язычестве способами они не решались. Поэтому они обратились к пророку, чтобы он сам произнес суд над собою и указал способ умилостивления Иеговы.

Ион.1:12 . Тогда он сказал им: возьмите меня и бросьте меня в море, и море утихнет для вас, ибо я знаю, что ради меня по­стигла вас эта великая буря.

«Возьмите меня и бросьте меня в море… ибо я знаю, что ради меня постигла вас эта великая буря». В этом ответе Ионы прежде всего видно глубокое сознание им своей вины перед Богом. В силу сознания своей чрезвычайной виновности он и хочет быть наказанным чрезвычайным образом, на какой указывали буря и жребий: «бросьте меня в море». Здесь нет ни малейшего бравирования своей жизнью, ни чрезвычайной гордости и самолюбия, по которым пророк будто бы хочет скорее умереть, чем идти против убеждения на проповедь к язычникам, и таким образом продолжает препираться с Иеговою «даже до смерти». Смерть в волнах моря представляется пророку Ионе единственным выходом, чтобы спасти ни в чем неповинных спутников по кораблю, за которых он, несомненно, страдал: «бросьте меня в море и море утихнет для вас». В этом случае пророком совершался подвиг высшей любви к людям (Ин 15.13) и его личность предстала пред нами во всей своей неизмеримой высоте.

Ион.1:13 . Но эти люди начали усилен­но грести, чтобы при­стать к земле, но не могли, по­тому что море все про­должало буше­вать про­тив них.

Ион.1:14 . Тогда воз­звали они к Го­с­по­ду и сказали: молим Тебя, Го­с­по­ди, да не по­гибнем за душу человека сего, и да не вме­нишь нам кровь невин­ную; ибо Ты, Го­с­по­ди, соделал, что угодно Тебе!