Рождество Иисуса Христа (Мф 1:18-25).

Разберемся, как всегда с самой «материей» текста. В Синодальном варианте первое предложение отрывка – «Рождество Иисуса Христа было так». Речь идет снова, как и в первом стихе Евангелия, о «происхождении». Там начался рассказ о человеческом происхождении Иисуса Христа, о Его связи с долгим рядом многих поколений людей: «Книга происхождения Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова». Теперь начинается новый рассказ о Его Божественном происхождении. В переводе С.С. Аверинцева 18-й стих выглядит так: «Что до Иисуса Христа, происхождение Его совершилось так».

Итак, начинается новое происхождение Иисуса. Читатель узнает об этом удивительном происхождении, на которое намекал (ст. 16). Причем узнает раньше Иосифа, так как ему о чудесном зачатии младенца Ангел Господень поведает только в 20-м стихе. Далее следует очень важное сообщение: «По обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого».

Надо сказать два слова об обручении. По Закону обрученные (в нашем представлении жених и невеста) считались мужем и женой. Однако обрученная невеста жила в доме своих родителей и не имела плотских сношений с женихом. Обручение могло быть расторгнуто только официальным разводом с соблюдением всех юридических процедур. Например, разводным письмом, которое давал муж-жених жене-невесте. Что означают слова «прежде нежели сочетались они»? Это неудачный перевод, который может даже смущать читателя. Речь идет о переселении невесты в дом жениха. Это происходило в день свадьбы. – И вот еще до наступления этого дня «оказалось», то есть обнаружилось, стало видно, что Мария ожидает Дитя от Духа Святого. – Стало это видно и Иосифу. Как же он к этому отнесся? Об этом сказано скромно и кратко: «Иосиф же муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее». Остается открытым вопрос: Знал ли Иосиф о том, что его невеста «имеет во чреве от Духа Святого» до того времени, как об этом чуде ему возвестил Ангел? Ответы на этот вопрос были разными уже в древности:

1. Такие толкователи древности как мученик Иустин Философ, блаженный Августин и святитель Иоанн Златоуст считали, что Иосиф не знал этой тайны, страдал и подозревал Марию в прелюбодеянии. В этом случае Закон требовал жестокого наказания – побиения камнями, но Иосиф хотел из милосердия просто отпустить Марию. Пожалуй, логически такая точка зрения предпочтительна.

2. Была и другая точка зрения, которая представлена, например, историком Евсевием Кесарийским и святым Василием Великим. Иосиф, мол, уже знал об особом характере беременности Марии и хотел отпустить её из благоговейного страха прикасаться к Ней, ибо Она освящена Самим Богом.

3. А вот и еще одна точка зрения, предложенная блаженным Иеронимом. Иосиф, мол, был уверен в целомудрии Марии, но не знал о причине её беременности, ожидая откровения по этому предмету.

Как бы то ни было, но Иосиф стоял перед выбором предписанного Законом разводного процесса или предъявления разводного письма. Разводный процесс был очень жесток. Книга Второзакония, в частности, гласит: « Если будет молодая девица обручена мужу, и кто-нибудь встретится с нею в городе и ляжет с нею, то обоих их приведите к воротам того города, и побейте их камнями до смерти» (Вт 22:23-24). Предъявление свидетельства о разводе тоже не может быть «тайным», так как при разводе требовалось два свидетеля, но всё-таки это происходило менее публично, чем побиение камнями. Евангелист же пишет, что Иосиф «будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее». Но, как мы знаем, Матфея мало интересуют реалистические детали. Он пишет «словесную икону». И для него важнее то, что Иосиф – «праведный». Однако в чём состоит «праведность» Иосифа? Праведным назывался тот человек, который соблюдает Закон. Но ведь Иосиф в целом Закон нарушает: он не наказывает Марию. Значит, Матфей называет Иосифа праведным в каком-то другом смысле. В каком же? Конечно, в смысле его доброты и милосердия! Для евангелиста Матфея весь Закон сводится к новой заповеди любви и милосердия. Поэтому Иосиф у него «праведен» не в ветхозаветном, а в новозаветном смысле: он добр и милосерден!

Итак, в то время как Иосиф стал раздумывать о своих серьезных семейных проблемах, «се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: «Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого»». Эта характерная для Евангелиста Матфея указательная частица «се» (так в Синодальном переводе, хотя в других случаях та же частица переводится словечком «вот»). Признаемся, что ни «вот», ни тем более никому не понятное «се» никакого особого смысла не имеет, в то время как в греческом оригинале стоит слово, сигнализирующее Божественное откровение. Это коротенькое слово ivdou,. Его можно было бы буквально перевести как «смотри! смотри-ка! гляди!». Итак: «смотри: Ангел Господень явился ему во сне». И если в Евангелии от Луки Ангел явился с Благой Вестью Деве Марии, то в Евангелии от Матфея Ангел является праведному Иосифу, который в церковной традиции именуется еще Иосифом Обручником. Примечательно обращение Ангела: «Иосиф, сын Давидов!» Здесь, конечно, не имеется в виду мессианский титул «Сын Давидов». Таковой закреплен за Иисусом. Но здесь Матфею важно было подчеркнуть, что зачатый Марией Младенец через пусть и не биологического, но все же законного Своего отца Иосифа как бы «врастает» в род Давида. Итак, «Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою». «Принять» подразумевает свадьбу и переселение Марии в дом Иосифа. Ни о каком разводе Иосиф не смеет и думать. Таково повеление Божие. «Ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого». Разумеется, снова не совсем удачно переведено. Ведь Младенец еще не родился. Там и стоит совсем другое причастие: не «родившееся», а «зачатое в Ней», «то, что зачато в Ней». Появление новой жизни – действие Духа Святого. Вспомним слова благовествующего Ангела Гавриила:

«Дух Святой найдет на Тебя,

 и сила Всевышнего осенит Тебя» (Лк 1:24).

Разумеется, это действие Святого Духа напоминает нам первые строки Книги Бытия, говорящие о творении мира Богом, о том, как Дух Божий носился над глубинами вод (Быт 1:2), вызывая к бытию еще несуществующее. Так древнее толкование и понимало зачатие и рождение Иисуса – как новое творение под воздействием Святого Духа. Потому в Акафисте Пресвятой Богородице Дева Мария приветствуется: «Радуйся, глубино неудобозримая!». Из этой непроницаемой для человеческого взора глубины и появилось нечто принципиально новое.

«Зачатое в Ней есть от Духа Святого». Разумеется, древнему читателю этих слов и в голову не могло прийти то, что, увы, приходило в некоторые головы в нравственно более распущенные времена, скажем, во Франции конца 18-го века, да и в нашем Отечестве. Не могло прийти в головы ничего непристойного хотя бы уже оттого, что Дух по-гречески среднего, а по-еврейски и вовсе женского рода.

Далее Иосиф слышит от Ангела следующее повеление: «Родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их». Нарекать имя должен был отец. Но здесь Иосиф лишается этого права, так как фактически имя даёт через Ангела Бог. Таким образом, даётся указание на то, что истинным Отцом Иисуса является Бог. Имя «Иисус» (по-еврейски Йешуа, или Йеhошуа) означает «Господь спасает». То, что Мессия – Спаситель Своего народа, – распространённое иудейское представление. «Спасет людей Своих». Слово «люди» (по-гречески lao.j) у евангелиста Матфея всегда означает Израиль, ветхозаветный народ Божий. Здесь, как и в родословии, подчёркивается, что Иисус – ожидаемый Мессия Израиля, который «спасет людей Своих». Однако нигде в иудействе не встречается столь важная для евангелиста Матфея мысль о том, что Мессия будет спасать от грехов. Мессия, как все ожидали, спасёт Свой народ не от грехов, а от грешников, истребив их. Вот, например, молитва о Мессии, Сыне Давидове, в одном иудейском апокрифическом тексте: « Призри на них, Господи, и восставь им царя их, сына Давидова, … да царит он над Израилем, отроком Твоим. И препояшь его силою поражать правителей неправедных. Да очистит он Иерусалим от язычников, топчущих город на погибель» (Пс Соломона 17:23-25). Так что мысль о спасении от грехов, о прощении грехов была абсолютно новой.

По завершении речи Ангела Господня евангелист Матфей комментирует случившееся: «А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит:

«се, Дева во чреве приимет

 и родит Сына, и нарекут имя Ему Эммануил»,

что значит: с нами Бог».

Здесь вводится первая у Матфея цитата из Писания, называемая в науке «рефлективная цитата», или «цитата исполнения». В данном случае цитируется знаменитое место из Пророка Исаии (Ис 7:14). Евангелист постоянно использует приблизительно одну и ту же формулу для цитирования пророчеств Ветхого Завета. Если переводить точнее, то эта формула такая: «А всё это произошло, да исполнится предреченное от Господа через пророка, сказавшего…». Отметим на будущее, – ибо это важно, – что глагол «исполняться» в Евангелии от Матфея всегда используется только в смысле исполнения пророчеств Ветхого Завета. «Всё это произошло». Что «всё»? – не только наречение имени, но и вся история благовещения о рождении Девой от Духа Святого: «Се (снова это «се», – сигнал Божественного откровения), Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Эммануил». И Матфей поясняет перевод этого еврейского слова: «что значит: «с нами Бог»». И снова наречение от Самого Господа Бога через пророка, то есть читателю еще раз указывается на то, что Сын Девы – Сын Божий.

Некоторые читатели Евангелия задают вопрос: Как же так? То Бог дает Своему Сыну имя Иисус, то имя Эммануил! Следует разъяснить, что «Эммануил» (а здесь же Матфей дает и перевод с еврейского: «С нами Бог») – это не имя и не титул типа «Сын Давидов», «Мессия», «Христос». «Эммануил» – это пророческое толкование того великого обетования, которое дал Бог Израилю через Моисея при неопалимой купине. Об этом повествует Книга Исход, начало 3-й главы.

Напомню, в чем дело. В знаменитой истории с «неопалимой купиной» речь шла о том, что Моисей задал вопрос об Имени Бога, Который Израиль знал как своего родового Бога, Бога Авраама, Исаака и Иакова. И Бог открыл Моисею Свое Имя. Не вдаваясь в подробности этого чрезвычайно важного, но очень специального вопроса, скажу здесь, что Имя Божие (по-еврейски Эхье ашер эхье) можно, упрощая и перефразируя, перевести так: «Я с вами». Иначе говоря, в Своем Имени Бог дает народу обетование Своего постоянного присутствия, помощи и покровительства. Спасающее присутствие Бога было вскоре доказано той помощью Божией, которая была дана Израилю во время его исхода, то есть спасения из египетского рабства. Теперь речь идет о новом исходе, о спасении из рабства греху и смерти. Младенцу дается имя «Иисус, ибо Бог спасет людей Своих от грехов их». Тема спасающего присутствия Бога пронизывает всё Евангелие от Матфея. Вспомним слова Самого Иисуса Христа: «Г де двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф 18:20). Где Иисус – там Бог! С нами Бог! И завершающие Евангелие торжественные слова Христа «Я с вами во все дни до скончания века» (Мф 28:20) говорят о том, что тема присутствия Бога в Лице Иисуса для евангелиста Матфея – основная. Присутствие прославленного Господа в Его Церкви показывает Его как Эммануила, С-нами-Бога.

Это Матфей усмотрел в пророчестве Исаии: « Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис 7:14). Цитирует Евангелист не еврейский текст Исаии, а его греческий перевод Семидесяти. Именно в этом переводе сказано о рождении Сына Девой, девственницей – Parqe,noj.

«Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою». Матфей подчеркивает послушание праведного Иосифа повелениям Божиим. Проснувшись, он, не уже не раздумывая, поступил так, как ему было сказано Ангелом. Так будет и в дальнейшем. Иосиф еще не раз получит откровение во сне и всякий раз поступит согласно откровению.

Наконец, последнее и немаловажное замечание разбираемого нами отрывка: «Иосиф … принял жену свою, и не знал Ее. [Как] наконец Она родила Сына Своего первенца, и он нарек Ему имя: Иисус». То, что Иосиф до рождения Иисуса «не знал» Марию, то есть не имел с Нею плотских отношений, соответствует часто встречающемуся в античном мире мотиву в мифических рассказах о рождении «божественных мужей» (о рождении Платона от бога Аполлона; о рождении Октавиана Августа от того же Аполлона; о божественном рождении Александра Македонского и так далее). В этих рассказах всегда говорится о том, что не подобает общаться с женщиной, удостоенной божественного посещения. Разумеется, рассказ евангелиста Матфея не имеет ничего общего с эллинистическими мифами, в которых столь большую роль играет биология. Рождаются ведь некие, так сказать, «гибриды» человека и языческого бога. У Матфея нет и намека на такую мысль. И когда он пишет, что Иосиф «не знал» жену свою, то речь у него идёт исключительно о послушании. Праведный Иосиф послушен Богу и исполняет божественное пророчество Исаии: Мария при рождении Сына остаётся Девой.

Попытаемся сделать основные выводы из отрывка о Божественном происхождении Иисуса Христа. Свой материал евангелист Матфей почерпнул из церковного предания. И в этом предании он усмотрел очень важный смысл. Самым важным для него теперь стало то, что Иисус – Эммануил, С нами Бог. Именно этим утверждением и начинается и заканчивается Евангелие от Матфея (Мф 28:20). Тем самым вся история Иисуса Христа вырывается за пределы обычной земной биографии, даже за пределы самой истории. Иисус – не просто историческая фигура из прошлого. Он Тот, Кто всегда живёт в Его Церкви, и во время Его земной жизни, и в вечности.

Эту основную цель разобранного нами отрывка сопровождают побочные цели. Так, в образе праведного Иосифа, в его послушании мы слышим этический мотив. Кроме того важна и тема исполнения в нашей истории ветхозаветного пророчества о рождении Иисуса от Девы.

Надо сказать, что в истории осмысления и толкования текста Евангелия, в постоянно изменяющемся историческом контексте, основной для евангелиста Матфея смысл отрывка, а именно то, что Иисус – Спаситель, Эммануил, С нами Бог, как-то отступает в тень, в то время как побочный мотив (девственное рождение) постепенно обретает в Церкви огромное значение.

Во-первых, уже в глубокой древности приведенная Матфеем цитата из Исаии («Дева во чреве примет и родит Сына») стала центральным пунктом христианско-иудейской полемики. Эта полемика особенно обострилась в XVI веке, когда с иудеями вели спор учителя Реформации Лютер и Кальвин. Дело в том, что синагога, опираясь на еврейский текст, где нет речи о Деве, но говорится о «молодой женщине», никогда не толковала это место из Исаии в мессианском смысле. Иудеи видели в пророчестве Исаии указание на современную пророку историческую персону (царя Езекию), а не на будущего Мессию. Иначе мыслила Древняя Церковь, опираясь на священный для Церкви греческий перевод Писания, где сказано именно о Деве.

Второй важный момент истории толкования касается слов о том, что Иосиф «не знал Ее. [Как] наконец Она родила Сына Своего первенца». Этот стих понимается в смысле приснодевства Марии. Конечно, сам по себе текст не дает однозначного ответа на вопрос, касался ли Иосиф Марии после рождества Иисуса. Надо полагать, что перед самим евангелистом эта проблема просто не возникала. Но бурная дискуссия на эту тему велась уже в Древней Церкви. Приснодевство Марии отрицали еретики ариане (Евномий, Евдоксий и Гельвидий). Против них с блестящей полемикой выступил блаженный Иероним, которым, кроме всего прочего, двигал монашеский идеал девственности. Основной аргумент блаженного Иеронима носил чисто филологический характер. Дело в том, что наши переводчики немного «подыграли» идее приснодевства, несколько слукавив в своем переводе. Ведь буквально в оригинале сказано: Иосиф «не знал Ее до тех пор пока Она не родила Сына». Это оставляет вопрос открытым. И вот блаженный Иероним, прибегая к логике, указывал, что слово, означающее «до тех пор пока» не означает изменения ситуации «после того как». К такому же логическому аргументу прибегает и святой Иоанн Златоуст. Впрочем, он осторожно пишет: «Что было после рождения, о том предоставляет судить тебе самому. Что тебе нужно было узнать от него, то он и сказал, то есть, что Дева была неприкосновенной до рождения» (Беседы на Мф, V 58). И мы знаем, как именно Церковь ответила и отвечает на поставленные текстом вопросы: Мария родила Младенца Иисуса, будучи Девой. Она же осталась Девой и после рождения Спасителя.

И все-таки больше всего внимания в истории толкования уделялось, естественно, вопросу о самом девственном рождении. В разные времена возникали разные трудности в толковании.

[1] Христос – «Помазанник», праведный Царь и Освободитель, Спаситель, обещанный Богом еще в Законе Моисея, у Пророков и в Псалмах.

[2] Матфей делит историю Израиля на 3 периода, в которые он включил по 14 поколений. Но, скорее всего, на самом деле поколений было больше, чем записал автор. Авторы того времени могли сокращать родословные списки в соответствии с некой системой – вероятно, для облегчения запоминания. Поэтому в некоторых случаях слово «отец» может означать здесь более дальнего предка.

[3] Торжественное «Иисус Христос» в Евангелиях встречается очень редко, только четыре раза: Мф 1:18; Мк 1:1; Ин 1:17; 17:3. А в прочих писаниях Нового Завета оно встречается часто. «Христос» – это греческий перевод еврейского «Мессия». Когда в Новом Завете этот титул связывается с Иисусом, он в грекоязычном христианстве превращается уже в часть имени собственного. «Иисус Христос», возможно, просто двойное имя. Когда Евангелист желает подчеркнуть «Христос» как титул, он ставит перед эти словом определённый артикль: не просто Cristo,j, а o` Cristo,j.

[4] Напомню, что такое гематрия. Гематрия – излюбленная игра, шарада античного мира. Само слово «гематрия» – искаженное греческое «геометрия». Под геометрией в простом народе понимался счёт, или математика вообще. Числа тогда обозначались не цифрами, как это делаем мы, а буквами алфавита. Например, греческие A (альфа) = 1, B (бета) = 2, I (иота) = 10, K (каппа) = 20, R (ро) = 100, S (сигма) = 200 и так далее. Не иначе и с еврейским алфавитом: алеф = 1, бет = 2, гимель = 3, далет = 4 и так далее. Буквы того или иного слова переводили в числа, эти числа складывали, и полученная сумма давала число слова. Обратная задача – по сумме угадать соответствующее слово – требовала догадливости. К этому и сводилась игра.

[5] Так, в Книге Юбилеев (II в. до РХ) сказано: «И в 45-й юбилей и во вторую годовую неделю, во второй год взял Иуда для Ира, своего первородного, жену из дочерей Арама, и имя её было Фамарь». (Юб 49:1; ср., напротив, Быт 38:7).