Сочетание религиозных и политических конфликтов в истории, последствия религиозных конфликтов во всемирной истории

религиозный мировоззрение конфликт последствие

Отношение «религия и политика» изучается в разных аспектах. Рассматривается вопрос о религиозном происхождении государства на ранних его стадиях. Однако если обратиться к документированной истории, то здесь уже со времен архаической культуры религия и политика представляются двумя самостоятельными сферами [4, 40;8, с.19]. При этом возникает потребность в легитимации политической власти, эта функция сосредоточивается в руках особого слоя религиозных профессионалов — духовенства, которое в определенных отношениях может конкурировать с политической элитой. Однако в большинстве государственно организованных обществ крайне редко доходило до реальной угрозы политической элите со стороны религиозной, скажем, в античной Греции или Риме — со стороны жречества. Тем не менее, политические амбиции духовенства в определенных условиях могут усиливаться, в особенности в так называемых «религиях спасения» сих ориентацией на лежащие за пределами сферы действия реальных исторических сил внемирские цели — «царство божье». На этой основе может складываться альтернатива «земному граду» и светским властям, питающая политические притязания церкви, теократический идеал, ставящий духовную власть над светской [6, с. 98].

В современном обществе взаимоотношение религиозных и политических институтов рассматривается в следующих двух аспектах. Первый связан с выполняемой религией функцией обоснования и поддержания ценностей данного общества. Эти ценности вовлечены также в политическую деятельность, оказывая влияние на отношение к закону и власти — поддержку или противодействие им. Второй — соотнесение религии с политикой в качестве институции, представляющей интересы тех или иных социальных групп, связанные с усилением их влияния. Религиозные организации на разных уровнях, включая и институциональный, принимают участие в политике через активную идеологическую деятельность, участвуют в идеологических битвах за умы людей. Так или иначе, в разных формах религиозные группы участвуют в политической жизни общества. Это участие определяется либо религиозной идеологией, либо объективными обстоятельствами их функционирования. Участие может выражаться и в политической пассивности, ориентации на неучастии, невовлеченности этих групп, которая выражает отчуждение от власти определенной части населения [29 ,с 55].

Свободная от моральных обязательств политика в ядерный век особенно опасна. В этой связи возрастает воздействие религии на политику как этического фактора, выполняющего роль арбитра в борьбе политических сил [31, с.91].

Прямо противостоит функционализму взгляд, согласно которому общество состоит из групп с эгоистическими интересами и не существует ценностей верований, которые обеспечивали бы единение и стабильность всего общества. Общество характеризуется конфликтами, насилием, борьбой между различными группами за власть. Стабильность возможна лишь как временное равновесие [37, с.81].

Ключевым фактором формирования социальных отношений являются эгоистические групповые интересы. Религиозные группы — одно из звеньев системы, в которой противостоят, сталкиваются интересы враждующих сил. Наличие общих верований рассматривается как относительно малозначащее обстоятельство для их социальной интеграции, а религиозные различия — как чисто внешнее оформление более глубоких конфликтов. Примером может служить преследование евреев в христианских странах, в основе которого лежал экономический фактор, конфликтные отношения между протестантами и католиками в Ирландии, борьба ортодоксии с «ересями» и т. д. Когда этнические и классовые различия переплетаются с религиозными, конфликты приобретают особую остроту [26, с.49].

По внешнему проявлению религиозные конфликты могут маскировать столкновения на этнической или классовой основе. В тех случаях, если экономические интересы и этнические связи способствуют единению общества, религиозные различия могут служить единственным символом дифференциации. Привычка видеть в представителях других религиозных групп врагов может усиливаться или ослабляться в зависимости от многих конкретных обстоятельств [23, с.64].

Наряду с межрелигиозными религия вызывает конфликты, связанные с ее существованием в светском обществе. Например, нередки случаи, когда система религиозных ценностей противопоставляется системе светских ценностей как единственно заслуживающая уважения. Религиозная приверженность может приводить к конфликту между следованием требованиям веры и законом.

Ha примеpы такого рода указывают сторонники теории конфликтa, с тем чтобы показать, что религиозное поведение подчиняется общему правилу: всякое поведение руководствуется эгоистическими интересами.

И в самом деле, конфликт может быть функциональным с точки зрения интересов внутригрупповой интеграции, источником единения внутри религиозной группы. Поэтому некоторые группы культивируют конфликт с внешним миром; чем сильнее отгороженность от него, тем прочнее внутренняя сплоченность, Вражда к «чужим» создает чувство общности, побуждает искать опору только у «своих». Таким образом, оказывается, что социальный конфликт и социальная интеграция могут выступать как две стороны одной медали и должны рассматриваться в связи между собой [23, с.65].

Конфликты существуют не только между религиозными группами, но и внутри них. Социальное поведение внутри групп часто является результатом стремления индивидов к удовлетворению эгоистических интересов, и в ходе борьбы за власть, привилегии, престиж возникают конфликты. Например, в большинстве религиозных групп (это относится к ортодоксальному иудаизму, так же обстоит дело в православии, в католической церкви, в большинстве протестантских конгрегаций, в исламе) доминирующая роль принадлежит мужчине, женщина не может быть священнослужителем [20, с.96].

Другой типичный конфликт – это конфликт между клиром и мирянами. Он связан и с таким социальным обстоятельством, что духовенство в большинстве обществ принадлежит к привилегированным слоям.

В современном обществе религиозная жизнь отмечена конфликтом между консерваторами-традиционалистами и модернистами, сторонниками религиозного обновления и реформ. Как правило, борьба между ними выходит за рамки одето теологического спора и отражает неоднородность духовенства, его социально-политической ориентации.

Внутрирелигиозные конфликты часто являлись источником изменений и в обществе. Примером могут служить пророческие религии. В Ветхом Завете пророки провозглашали, что богу угодна социальная справедливость, что он ее установил, а люди самовольно нарушили. Пророки призывали к изменениям в обществе во имя большей справедливости и часто выступали как выразители интересов низших слоев, бедных, Предводителем масс в Крестьянской войне в Германии XVI в, был представитель радикального крыла Реформации Томас Мюнцер, который призывал к преобразованию земных порядков в общих интересах (а не только господских), видя в этом выполнение замысла бога. Это пример также того, как конфликт внутрирелигиозный перерастает в социальный конфликт, выливающийся в войну [17, с.76].

В этой связи социология религии уделяет большое внимание вопросу о роли харизматических лидеров. Вебер видел в харизме фундаментальный противовес социальной стабильности и важный источник перемен [9, с.103].

Отношение «религия и политика» изучается в разных аспектах. Рассматривается вопрос о религиозном происхождении государства на ранних его стадиях. Однако если обратиться к документированной истории, то здесь уже со времен архаической культуры религия и политика представляются двумя самостоятельными сферами. При этом возникает потребность в легитимации политической власти, эта функция сосредоточивается в руках особого слоя религиозных профессионалов — духовенства, которое в определенных отношениях может конкурировать с политической элитой. Однако в большинстве государственно организованных обществ крайне редко доходило до реальной угрозы политической элите со стороны религиозной, скажем, в античной Греции или Риме — со стороны жречества. Тем не менее, политические амбиции духовенства в определенных условиях могут усиливаться, в особенности в так называемых «религиях спасения» сих ориентацией на лежащие за пределами сферы действия реальных исторических сил внемирские цели — «царство божье». На этой основе может складываться альтернатива «земному граду» и светским властям, питающая политические притязания церкви, теократический идеал, ставящий духовную власть над светской [23, с.65].

В современном обществе взаимоотношение религиозных и политических институтов рассматривается в следующих двух аспектах. Первый связан с выполняемой религией функцией обоснования и поддержания ценностей данного общества. Эти ценности вовлечены также в политическую деятельность, оказывая влияние на отношение к закону и власти — поддержку или противодействие им. Второй — соотнесение религии с политикой в качестве институции, представляющей интересы тех или иных социальных групп, связанные с усилением их влияния. Религиозные организации на разных уровнях, включая и институциональный, принимают участие в политике через активную идеологическую деятельность, участвуют в идеологических битвах за умы людей. Так или иначе, в разных формах религиозные группы участвуют в политической жизни общества. Это участие определяется либо религиозной идеологией, либо объективными обстоятельствами их функционирования. Участие может выражаться и в политической пассивности, ориентации на неучастии, невовлеченности этих групп, которая выражает отчуждение от власти определенной части населения [15, с.76].

Большинство человечества остается религиозным и религиозное мировоззрение для него является господствующим. На языке религии верующие осознают и формулируют для себя социальные процессы и идеалы. Оценивая политические события, вырабатывая отношение к правящему режиму сотни миллионов людей руководствуются установками исповедуемой религии [23, с.67]

Политика – это область в основном целенаправленных отношений между группами по поводу использования институтов публичной власти для реализации их общественно-значимых запросов и потребностей. Она представляет “многообразный мир отношений деятельности, поведения, ориентаций, взглядов коммуникационных связей между людьми по поводу власти и управления обществом; основными факторами политики выступают социальные (этнические) группы, выражающие их интересы политические организации, институты, движения и лидеры. Структурными элементами политики являются политические отношения, политическое сознание, политическая организация [6, с.10].

Религия – это мировоззрение и мироощущение, а также соответствующее поведение и специфические действия (культ), которые основываются на вере в существование (одного или нескольких) богов, «священного», т.е. такого начала, которое находится за чертой «естественного, недоступно пониманию человека» [10, c.60]. Религией, таки образом, называется система верований и ритуалов, с помощью которых группа людей объясняет и реагирует на то, что находит сверхъестественным и священным». Ее составными элементами являются религиозное сознание (обыденное и концептуальное, идеологическое), религиозная деятельность, (культ), религиозные отношения, религиозные организации.

Как видим, между составными частями религии и политики можно провести определенную аналогию. В обоих случаях речь идет об отношениях, сознании и организации. Но не только структурные элементы религии и политики схожи. Похожими являются и некоторые функции этих общественных феноменов [17, с.79].

Две важнейшие функции, присущие политике – регулятивная и интегративная – присущи также и религии. Политика призвана обеспечивать целостность общественной системы, стабильность и общественный порядок, регулировать отношения между людьми и общественными группами, сглаживать возникающие противоречия. Подобные функции выполняет и религия. Политика реализует названные функции нередко в интересах определенных слоев населения или всего общества в целом. То же самое делает религия [23, с.66].

Отмечая большую роль религии в политической истории различных народов и в социально-политической жизни современного общества, некоторые ученые среди ее важных функций выделяют и политическую функцию [5, с. 7].

И политика и религия используют как моральные стимулы для реализации этих функций, так и меры наказания. У политики меры социального принуждения более зримы. У религии больше наличествует нравственное осуждение или наказание, которое обещается преимущественно после окончания земного существования.

Религия может быть использована и используется политикой как средство сохранения власти. Из двух типов средств сохранения власти – физическое принуждение, насилие или угроза насилием и манипулирование сознанием людей – все большую роль приобретает второе. И здесь наряду с многочисленными светскими концепциями, призванными ориентировать сознание людей на поддержку того или иного политического режима, глубокое значение имеет религия, на протяжении веков учившая массы тому, что всякая власть от Бога.

С другой же стороны в канонических религиозных текстах можно найти немало идей, с помощью которых можно оправдать выступления против наличной политической власти [19, с.102].

Наконец, следует подчеркнуть, что религиозные идеи весьма эффективно могут быть использованы и используются для мобилизации на политические выступления той части общества, которая остается обычно вне политики.

Исторический опыт показывает, что религия всегда оказывала сильное влияние на политику и сама испытывала на себе весьма существенное воздействие политики. История и современная эпоха представляют огромный материал, свидетельствующий о наличии разнообразных форм взаимодействия религии и политики. И это вполне закономерно. [10, c.61]

В политический ритуал нередко вводится религиозный элемент, дабы придать политическим событиям и действующим в них лицам привлекательность, возвысить их. Во многих странах вступающий в должность глава государства клянется на Библии или Коране. Общественность регионов компактного проживания мусульман в России (Татарстана, Башкортостана, Дагестана, Ингушетии) неоднократно выступала с требованиями, чтобы аналогичным образом поступали главы республик, давая клятву на Коране [18, с.65].

Религия и ее институты не являются субъектами политики, т.к. они созданы не для борьбы за власть и не для выполнения функций политической власти. Тем не менее, религиозные организации и их лидеры нередко выполняют политические функции.

В условиях переходного периода, социально-политической нестабильности, обострения различного рода общественных противоречий роль религии в социуме возрастает в значительной мере в силу того, что противоборствующие политические группы стремятся с максимальной пользой для себя использовать возможности конфессий. Такая практика способствует обострению межконфессиональных и межэтнических противоречий, что еще более активизирует процесс вовлечения религиозных институтов в политику.

Составным элементом общественно-политической жизни является политическая культура. В ее формировании важную роль играет религия. Исследователи выделяют три уровня политической культуры: мировоззренческий, гражданский и собственно политический. Мировоззренческий уровень обладает фундаментальным характером для формирования позиций субъектов политических отношений. Он представляет собой самый устойчивый слой политической культуры. Его истоки восходят к религиозным верованиям [21 ,с.16].

Влияние религии на формирование мировоззрения человека в историческом плане хотя и уменьшается, но остается существенным.

Выбор той или иной политической позиции у религиозного человека может заметно отличаться от позиции, занимаемой человеком нерелигиозным, у мусульманина, по сравнению с христианином, у православного по сравнению с протестантом или буддистом.

Но религия оказывает влияние не только на политическую культуру, а, следовательно, политическое поведение конкретного религиозного индивида. Являясь частью национальной и исторической традиций того или иного народа, играя важную роль в становлении и развитии его духовности и культуры, она оставляет глубокий след в его ментальности и в силу этого отражается на особенностях его политической культуры.

Политический процесс, изобилующий конфликтами, может приводить к переменам в религиозной сфере. С другой стороны, внутрирелигиозные изменения и конфликты могут приводить к серьезным политическим последствиям. Примером первого порядка может служить история возникновения двух течений в исламе: шиизма и суннизма. Община мусульман при пророке Мухаммеде была единой. Но после его смерти (632 г.) встал вопрос о преемнике. Когда избирали Абу Бакра первым халифом, уже была группа недовольных, полагавших, что требуется сохранить власть в семье пророка. Через некоторое время усиление недовольства правлением халифа привело к возникновению религиозно-политической группировки (шиа), которая открыто стала выступать за передачу власти Али – двоюродному брату и зятю пророка Мухаммада. И когда третий халиф – Осман – был убит, Али стал халифом. Возглавлял общину и государство он недолго и тоже был убит, что дало новые импульсы для усиления движения его сторонников, которое превратилось в особое направление в исламе – шиизм. С тех пор и до настоящего времени в исламе существует два главных течения – суннизм (ему привержены около 90% мусульман планеты) и шиизм – около 10% мусульман [5, с. 69].

Для иллюстрации мысли о внутрирелигиозных конфликтах, которые могут привести к серьезным политическим последствиям, можно сослаться на историю возникновения протестантизма – нового направления в христианстве. А связано оно с именем теолога Мартина Лютера, который в 1517 г. выдвинул свои 95 тезисов, в которых выступил против засилья верхушки католической церкви, против непогрешимости решений соборов, против продажи индульгенций и т.д. Когда папа издал буллу, отлучающую его от церкви, Лютер публично ее сжег и стал еще активнее разрабатывать антицерковное учение. Ему принадлежит доктрина всеобщего священства, идея отмены церковного культа и т.д. Именно Лютер положил начало Реформации и возникновению протестантизма, в фундамент которого легли многие его идеи и предложения [17, с.121].

Католическая церковь ответила контрреформацией. Началось истребление протестантов. С этим связаны события известной Варфоломеевской ночи. Тогда за несколько дней во Франции было убито 30 тысяч протестантов. Разгоревшиеся религиозные войны охватили Францию, Германию, Испанию, Чехию, Польшу. В результате этих войн на юге Франции даже возникла протестантская конфедерация [25, с.72].

Религии и их институты сыграли существенную роль в развертывании национально-освободительного движения народов колоний и зависимых стран.

Наиболее впечатляющей в наше время стала антиимпериалистическая исламская революция в Иране, вновь продемонстрировавшая мощный социальный потенциал самой молодой мировой религии и давшая импульс для усиления исламского фундаментализма в мировом масштабе. [10, c.64]

Выступления политического протеста, межнациональные конфликты под религиозными знаменами характерны не только для прошлого. События последнего времени в Ливане, Индии, Северной Ирландии, да и на Кавказе красноречиво свидетельствуют об этом.

Нельзя не коснуться двух специфических способов влияния религии на политику. Это – участие в легитимации власти и внесение религиозными организациями конкретных предложений на стадии принятия политических решений. Для привлечения на свою сторону религиозных организаций политики предпринимают многочисленные, подчас экстравагантные шаги. Особый интерес у них вызывают религиозные организации доминирующей в обществе конфессии [16, с.95].

Опыт истории свидетельствует о том, что любая религиозная (конфессиональная) общность пока пребывает в меньшинстве или подавляется государством, выступает за равенство религий, сотрудничество их последователей в самых различных областях и на самых различных уровнях. Однако освободившись от засилия власти, а тем более превратившись в большинство, да еще такое, в которой власть нуждается, она отказывается от былых призывов к обеспечению равенства конфессий, не желает сотрудничать с другими религиозными общностями на паритетных началах, что вызывает негативные настроения в среде конфессиональных меньшинств.

Доминирующая религиозная общность этим не ограничивается. Ее лидеры стремятся использовать возможности политической власти для укрепления своих позиций в ущерб правам других конфессиональных общностей. Параллельно возрастает соблазн усиления религиозного влияния на различные стороны общественной жизни, не исключая и политики. В таких случаях нередко и политика идет навстречу религии, стремясь использовать ее мощный мобилизационный потенциал в своих интересах. В результате, [10, c.65] появляется угроза политизации религии и клерикализации политики, что чревато резким обострением социально-политических и межнациональных противоречий.

Опасность клерикализации политики состоит в том, что, вместо прагматизма, достаточно определенно ориентирующего участников политического процесса на достижение успеха с помощью минимальных потерь и, следовательно, не исключающего возможности пойти на выгодный компромисс с политическими оппонентами, вносится идеологическое начало, требующее рассматривать этих оппонентов как воплощение мирового зла, борьба с которыми должна вестись не на жизнь, а на смерть.

В этом случае возникают условия, позволяющие использовать религию в целях этнополитической мобилизации для подготовки этнонациональной общности к противоборству с подлинным или мнимым противником, для дегуманизации и демонизации его образа. В священных текстах и в исторических фактах отыскивается аргументация, способствующая поддержанию накала страстей на высоком уровне. При этом подчас используются сюжеты прошлых веков, касающиеся деноминации, которые не имеют никакого отношения к этносам, участвующим в данном конфликте. Таким образом, межнациональный конфликт существенно отягощается, приобретая также черты межконфессионального противоборства, еще более сокращая возможности рационализации поведения противодействующих сторон [24, с.32].

Увеличению продолжительности конфликта и усилению его ожесточенности может способствовать и способствует солидарность с конфликтующими сторонами единоверцев из других стран. Их моральная и материальная поддержка (в том числе поставками оружия и направлением боевиков).

Принадлежность противоборствующих сторон в этнополитическом конфликте к различным конфессиям резко уменьшает пространство для использования возможностей религий и их институтов в целях урегулирования конфликта или хотя бы минимизации насилия в нем.

По похожей схеме развивались кровопролитные арабо-израильский, хорватско-мусульманский, сербско-мусульманский, сербско-хорватский, армяно-азербайджанский и многие другие конфликты [24 ,с.33].

Следовательно, когда речь идет о межнациональных конфликтах, раз они уж возникли, необходимо добиваться того, чтобы они ни в коем случае не приняли религиозную окраску. Конфликтующие стороны должны стараться смотреть в будущее, а не в прошлое: в прошлом всегда можно найти поводы для взаимных упреков, обид, несправедливость и многое другое, и эти воспоминания могут способствовать новому взрыву эмоций. Мысли же о будущем помогут участникам конфликта осознать, что в любом случае придется жить вместе и, стало быть, нужно искать пути к согласию.

Игнорирование мощного мобилизационного потенциала, которым располагают религии, слабое знание или незнание этнической психологии, путей и методов влияния религий на формирование этнонационального самосознания и межнациональных установок, характерные для многих политиков регионального и даже федерального масштаба, приводят к принятию неверных решений в сфере государственно-конфессиональных отношений, которые крайне отрицательно сказываются на этнонациональных контактах, способствуя обострению межэтнических противоречий. [10, c.66]

Особенно ярко взаимосвязь религии и политики проявляется в деятельности религиозно-политических партий и движений, влияние которых на общественную жизнь в различных регионах земли растет.

ХХ век стал веком широкого вовлечения верующих в христианско-демократические общественно-политические движения и партии. Большого подъема эти движения добились после окончания Второй мировой войны [8, с.43].

В настоящее время в мире функционирует более 50 христианско-демократических партий. Особенно влиятельны они в Германии, Италии, Бельгии, Нидерландах, в ряде стран Латинской Америки. Наряду с региональными объединениями христианских демократов (Европейский союз христианских демократов, христианско-демократическая организация Америки), создан и общепланетарный координационный центр – Всемирный союз христианских демократов. Ряд христианско-демократических партий в течение длительного времени стояли у власти, например в Германии. Их представители во многих странах широко представлены в парламентах.

Многочисленные исламские партии и политические движения действуют в странах Востока (Индонезия, Пакистан, Бангладеш, Турция, Ливан и др.).

Известны наиболее часто встречающиеся в истории следующие основные варианты взаимодействия религии и политики:

- единство, нераздельность религии и политики;- подчинение религией политики;

- подчинение политикой религии;

- отделение религии от политики, их автономность по отношению друг к другу [22, с.77].

Разумеется, в абсолютно чистом виде эти варианты едва ли возможны. Религия и политика действовали сообща, когда необходимо было противостоять внешней угрозе или бороться против активных действий протеста внутри страны. Вместе с тем постоянно обнаруживались противоречия во взаимоотношениях между ними. Шла постоянная, то открытая, то скрытая борьба за расширение влияния на различные стороны общественной жизни. На протяжении человеческой истории во взаимоотношениях религии и политики складывались различные ситуации. В одних условиях определяющим фактором выступала религия, в других такую роль выполняла политика. Несмотря на то, что религия очень часто использовала политику в целях укрепления своих позиций, а политика опиралась на религию в интересах достижения своих целей, между ними продолжали существовать противоречия, а часто даже шла борьба за роль определяющего фактора в этих взаимоотношениях [22, с.78].

Одна из главных причин отсутствия гармоничных отношений между религией и политикой, как раз коренится в этом “вечном” соперничестве. Другой важной причиной противоречий между политикой и религией является их неодинаковая реакция на изменения, происходящие в общественной жизни. Религия по самой своей природе явление консервативное. Деятельность ее институтов, оценка ими происходящих событий осуществляется, опираясь на древние каноны, которые побуждают быть неспешными в решениях и действиях. Отсюда естественное отставание от течения быстротекущей жизни. Политике же по определению свойствен динамизм, быстрый отклик на происходящие изменения, пересмотр собственных позиций с учетом трансформации ситуаций. Одной из причин противоречий между религией и политикой заключается в том, что у них разные методы регулирования поведения людей, несхожие подходы к оценке их действий. Политика часто руководствуется принципом целесообразности, в то время как религия требует руководствоваться нравственными заповедями, зафиксированными в священных текстах.

Возможность возникновения серьезных противоречий между религией и политикой обусловлена также необходимостью регулирования правового положения религиозных организаций со стороны государства [26, с.60].

Религия продолжает оставаться и сегодня одной из важнейших сфер общественной жизни, оказывающей заметное влияние на формирование мировоззренческой ориентации сотен миллионов людей, а через нее на их политическое сознание и политическое поведение. Сказывается влияние религии и на принимаемых государственной властью политических решениях. В силу этого изучение и понимание характера взаимоотношений политики с религией, научный анализ этой сложной проблемы поможет установлению доверия между представителями различных конфессий и разрешению этноконфессиональных конфликтов.

Способность доктрины удовлетворять потребности человеческого духа зависит не только от требований места и времени, но и от обстоятельств, которые от них не зависят - от основополагающих психологических законов, которые нельзя недооценивать. На самом деле этот второй элемент является чрезвычайно важным для успеха амбициозных политических и религиозных доктрин [6, с.42].

Как правило, если система идей, верований, чувств рассчитана на массы, она должна взывать к самым высоким проявлениям человеческого духа, должна обещать, что справедливость и равенство будут царствовать или в этом, или в другом мире; либо она должна провозгласить, что добро будет вознаграждено, а зло наказано. В то же время неплохо, если она отдаст в какой-то степени должное зависти и злобе, которые обычно испытывают по отношению к сильным и удачливым, и намекнет, что настанет время в этой или иной жизни, когда последние станут первыми и наоборот. Неплохо, если на определенной ступени доктрина сможет предложить убежище для добрых, мягких сердец, погруженных в размышления и жаждущих утешения от конфликтов и житейских неурядиц. Для доктрины также полезно, даже можно сказать, необходимо обладать определенными средствами использовать чувства [9, c.104] отречения и жертвенности, преобладающие в некоторых индивидах, и направить их в нужное русло, хотя та же самая доктрина должна оставить немного места гордости и тщеславию.

Отсюда следует, что верующие всегда должны быть “народом”, “лучшими людьми” или “прогрессивными личностями”, выступающими как авангард подлинного прогресса. Так, христианин должен с удовлетворением думать о том, что все нехристиане будут прокляты. Брахману надо дать основание радоваться тому, что он один происходит от головы Брахмы и удостоен высокой чести читать священные книги. Буддиста надо научить высоко ценить привилегию, что вскоре он достигнет Нирваны. Мусульманин должен с удовлетворением помнить, что он один является истинно верующим и что все другие в этой жизни - неверные собаки, а в загробной жизни станут собаками, подвергающимися мучениям. Социалист-радикал должен быть убежден, что все, не разделяющие его взгляды, либо эгоистичные, испорченные деньгами буржуа либо невежественные люди. Все это примеры аргументации, необходимой для самоуважения и высокой оценки своей религии и одновременно для осуждения и поддержания потребности презирать и ненавидеть другие религии [15, с. 131].

От ненависти до конфликта всего один шаг. В действительности нет ни одной политической партии или религиозной секты, которая не допускала бы борьбы, кровавой или нет, как выйдет, с теми, кто не принимает их догмы. Если же она полностью отвергает конфликт и всегда проповедует сострадание и покорность, то это признак того, что она осознает свою слабость и считает слишком рискованным развязывать борьбу. Кроме того, в борьбе принимаются в расчет не слишком благородные, но тем не менее широко распространенные свойства человеческого сердца - любовь к роскоши, жажда крови и женщин, стремление к главенству и тиранству [36, с.18].

Трудно дать определенный рецепт поиска устойчивости политической партии или религиозной доктрины, которая имела бы определенные дозы, нужные для удовлетворения всякого человеческого чувства. Но одно можно сказать со всей определенностью: чтобы реализовать уже упомянутую цель, необходимо определенное соотношение, сплав высоких чувств и низких страстей, ценных и простых металлов, иначе сплав не выдержит. Доктрина, которая не учитывает различные противоречивые свойства человеческой природы должна претерпеть в этом отношении определенные изменения, если рассчитывает иметь постоянных приверженцев. Соединение добра и зла столь характерно для природы человека, что определенное количество ценного металла должно быть даже в сплаве, присущем криминальным бандам, тайным обществам и шайкам убийц; и немного металла низкого качества должно входить в комплекс чувств, вдохновляющих героев, и аскетические коммуны с их фетишем самопожертвования. Поэтому столь большой дефицит как хороших, так и плохих элементов всегда дает одни и те же результаты: это препятствует любому широкому распространению доктрины или особой дисциплины, которой требует от своих членов данная секта [5, с.19].

Примером общества упомянутого типа может служить организация ассасинов, которые опустошали Сирию и Ирак в средние века. Ассасины представляли собой вырождающееся течение исмаилитов - относительно безобидной секты, довольно широко распространенной в исламском мире около 1100 г. Доктрина и дисциплина этой секты имела немало общего с современным франкмасонством, распространенным в латинских странах. Разбойники-душители были известны в Индии до середины прошлого века. Почти все писавшие о Китае путешественники сообщают о тайных обществах. Некоторые из них распространены по всей стране и имеют или претендуют на то, чтобы иметь четкие политические цели. К этому списку можно добавить “подпольные” политические движения, распространенные сейчас в Европе и Америке [5, с.39].

В то же время определенные ассоциации основаны на самоотречении людей от всякого мирского тщеславия и удовольствий, на абсолютной жертвенности их членов на благо ассоциации или всего человечества. Буддистские монастыри бонз и католические религиозные ордена на Западе могут служить хорошими примерами такого рода организации. Эти ассоциации пополняются в основном за счет индивидов, особенно подходящих для их призыва либо в силу особых обстоятельств их личной жизни, либо в силу их естественной склонности к самопожертвованию и покорности. Однако нельзя утверждать, что они полностью освобождены от земных страстей. Стремление вызвать восхищение благочестивых, желание многих индивидов добиться превосходства в ордене и еще большее желание - превзойти соперничающие ордена - все это сильные мотивы, обеспечивающие долгую и процветающую жизнь данных ассоциаций.

Однако во всех этих случаях, хотя, как видим, частица добра всегда смешана со злом, а частица зла лежит в основе добра, данные ассоциации невелики. Они никогда не охватывают всех членов огромного сообщества. Несмотря на все разработанные благовидные оправдания преступлений, шайки убийц и воров были ничем иным, как больными социальными наростами. На какое-то время они могли преуспеть в терроризировании и воздействии на широкие слои. Однако их принципы не завоевали большие массы людей. Монастырь также всегда был исключением, и как бы ни распространялся монастырский образ жизни, становясь привычным для части населения, быстро начинался отход от первоначальных принципов. Эбиониты19 в эпоху первоначального христианства требовали от всех верующих объединить средства их существования, они стремились распространить монастырские нравы на все христианское общество. Но секта влачила нищенское существование и вскоре исчезла, так как если и можно добиться некоторого самоотречения небольшой группы избранных, то это невозможно в отношении всех людей, у которых хорошее уживается с плохим, и с различными их нуждами и чувствами необходимо считаться. Поэтому если эксперимент по социальному обновлению призван что-то доказать, его следует распространять на в