Книга XII. Митридатовы войны .

АППИАН АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ. «РИМСКАЯ ИСТОРИЯ».

Аппиан, уроженец города Александрии, был современником императоров Адриана и Антонина. При Адриане получил римское гражданство и всадническое достоинство. Сделав блестящую карьеру римского чиновника, он написал под старость (ок. 160) огромный исторический труд под названием «Римская история» в 24 книгах, который охватывал римскую историю от основания Рима до начала 2 в. н.э. До наших дней сохранились книги ѴІ – ІХ и ХІ – ХѴ III . В XII - й книге этого труда, которая носит название «Митридатова [книга]» (часто переводится как «Митридатовы войны»), дается описание борьбы понтийского царя Митридата Евпатора (ок. 132 – 63 до н.э.) против Римского государства. Многие эпизоды этой борьбы были связаны с территорией Северного Причерноморья.

Книга XII. Митридатовы войны .

15. [Из речи митридатова посла Пелопида к римским полководцам в 89 до н.э., перед началом 1-й войны с римлянами]: Митридат царствует в своей наследственной стране[1], которая в 20 тысяч стадиев длиной, приобрел же много окрестных земель: колхов – племя воинственное, из эллинов же – обитающих у Понта, и из варваров, живущих за ними. Он имеет друзей, готовых на все, что только он прикажет, скифов, тавров, бастернов, фракийцев, сарматов и всех вокруг Танаиса и Истра и еще Меотийского озера[2].

64. ...Митридат же, поплыв в Понт[3], воевал с отпавшими колхами и боспорцами. Из них колхи просили его, чтобы им был дан царем сын его, Митридат, и, получив его, тотчас подчинились. Царь же, заподозрив, что это произошло [по проискам] сына его, желавшего царства, призвав его к себе, заключил в золотые оковы и немного спустя казнил его, во многом бывшего ему полезным в Азии в сражениях с Фимбрией[4]. Против боспорцев же он стал строить суда и готовить большое войско, так что величина его приготовлений сразу распространила молву, что все это собирается не против боспорцев, но против римлян...

67. Пользуясь досугом[5], Митридат подчинил себе Боспор и дал им царем одного из своих сыновей Махара[6]. Напав же на живших за колхами ахейцев, которые считаются заблудившимися при возвращении из Трои, и, потеряв 2/3 войска в сражениях, от мороза и засад, возвратился назад и послал в Рим уполномоченных, чтобы подписать договор[7]...

72. Митридат, не раз уже на опыте познакомившись с римлянами и считая, что эта именно война[8], возгоревшаяся безо всякого повода и так скоро, будет непримиримой, позаботился обо всех приготовлениях, считая, что теперь столкновение будет решающим. Остаток лета и целую зиму он заготовлял лес, строил корабли и готовил оружие и собрал в разных местах побережья до 2000000 медимнов[9] хлеба.

В качестве союзников к нему присоединились, кроме прежней силы, халибы, армении, скифы, тавры, ахейцы, гениохи, левкосиры и все те, которые живут на земле так называемой Амазонской вокруг реки Термодонта. Такие [силы] присоединились к прежним его [войскам] в Азии, когда же он перешел в Европу, [то присоединились] из савроматов так называемые царские языги, кораллы и из фракийцев все племена, которые живут у Истра, Родопы и Тема, а также еще бастерны, самое сильное из них племя...

78. ...[Митридат], плывя из [Синопы] в Амис[10], отправил послов к своему зятю Тиграну Армянскому[11] и к своему сыну Махару, правителю Боспора, побуждая и того и другого оказать [ему] помощь. А к соседним с ним скифам он велел Диоклу[12] отнести золото и многие дары. Но тот с этими дарами и с этим золотом перебежал к Лукуллу[13]...

79. ...В это время некий начальник, скиф родом, по имени Олкаба[14], давно уже перебежавший к Лукуллу, спасший во время этой конной битвы[15] многих и за это награжденный Лукуллом допущением к столу полководца, правом высказывать суждения и участвовать в тайных совещаниях, подошел к палатке Лукулла, когда тот в полдень отдыхал, и потребовал, чтобы его впустили. На поясе у него, как всегда, висел обычный короткий кинжал. Так как его не допустили, он вознегодовал и сказал, что крайне важное дело заставляет его разбудить полководца; но слуги Лукулла ответили, что для Лукулла самое важное сейчас быть здоровым; тогда он тотчас же вскочил на коня и ускакал к Митридату – потому ли, что он покушался на Лукулла и ему показалось, что его подозревают, или под влиянием гнева, считая, что с ним поступили дерзко. Митридату он сообщил о другом скифе, по имени Собадаке[16], что тот собирается перебежать к Лукуллу. Собадак был схвачен.

101. ...Митридат же, зимуя в Диоскурах[17], каковой город колхи считают доказательством путешествия Диоскуров с аргонавтами[18], задумал не малое дело, и не такое, [на которое мог бы решиться человек, находящийся] в бегстве[19], но, обойдя кругом весь Понт и скифов на Понте и Меотийское озеро, напасть на Боспор, и, отобрав область сына своего Махара, оказавшегося по отношению к нему неблагодарным[20], вновь очутиться перед римлянами и воевать из Европы с ними, находящимися в Азии, поставив посередине пролив[21], который, как считают, был назван Боспором[22], потому что его переплыла Ио, когда она, ставшая коровой из-за ревности Геры, должна была бежать[23].

102. Занявшись столь невероятными планами, Митридат все-таки решил их выполнить и прошел через [земли] скифских народов, и воинственных, и враждебных, договариваясь с [ними] или принуждая их силой. Так, и будучи беглецом и в несчастии, он вызывал еще к себе почтение и страх. Так он прошел [через землю] гениохов, [дружески] принявших его, ахейцев же обратил в бегство и преследовал; говорят, что они, возвращаясь из-под Трои, бурей были занесены в Понт и много страдали от варваров как эллины; послав же в родные [города] за кораблями и не получив ответа, они, говорят, рассердились на [весь] эллинский род, и всех тех эллинов, которых брали в плен, стали убивать по обычаю скифов, сначала всех от гнева, со временем же одних красивейших из них, потом же тех, на кого падет жребий. Вот что [рассказывают] о скифских ахейцах[24]. Митридат же, вступив в [область] Меотиды, над которой много династов, когда все они, ввиду славы [его] деяний и [его] власти, а также потому, что военная сила, бывшая еще при нем, была значительна, приняли его, пропустили и обменялись взаимно многими подарками, заключил с ними союз, задумав другие, еще более удивительные планы – вторгнувшись через Фракию в Македонию и через землю македонян в Пеонию, перейти в Италию через Альпийские горы; для [укрепления этого] союза он отдал замуж за наиболее могущественных из них [своих] дочерей. Сын его Махар, узнав, что он совершил столь огромный путь в короткое время через дикие племена и так называемые «скифские запоры», никогда никому не бывшие доступными, отправил к нему послов, чтобы оправдаться [перед ним], якобы он по необходимости служит римлянам; но, узнав про крайний гнев Митридата, он бежал на полуостров, находящийся в Понте[25], сжегши корабли, чтобы отец не мог его преследовать. Когда же Митридат послал против него другие [корабли], он, предупредив его, лишил себя жизни[26]. Митридат же казнил всех его друзей, которых он сам дал ему, когда тот уходил управлять этой страной, друзей же [своего] сына он отпустил невредимыми, как служивших своему другу.

103. Так обстояли дела с Митридатом, Помпей же тотчас после его бегства преследовал его до колхов, после же, считая, что тот никогда не обойдет кругом ни Понт, ни Меотиду и что, даже ускользнув, он уже не попытается предпринять что-либо важное, отправился к колхам, интересуясь рассказами о пребывании здесь аргонавтов, Диоскуров и Геракла и особенно желая увидать место страданий, где, говорят, на Кавказских горах страдал Прометей...

107. Вот, чем он [Помпей] был занят тогда[27]; Митридат же закончил свой обход Понта и, захватив Пантикапей, эмпорий европейцев при устьи Понта, убивает у пролива [одного] из своих сыновей, Ксифара, за следующее прегрешение его матери. У Митридата было одно укрепление, где в тайных подземных хранилищах было скрыто большое количество денег в медных, обтянутых железом сундуках. Стратоника же, одна из наложниц или жен Митридата, которой вверена была тайна и охрана этого укрепления, когда Митридат еще обходил Понт, передала укрепление Помпею и указала никому не известные сокровища, со следующим единственным условием, – чтобы Помпей сохранил ей сына Ксифара, если возьмет его. А тот, овладев деньгами, обещал ей [сохранить] Ксифара и разрешил взять ее собственные [вещи]; узнав же о случившемся, Митридат убивает Ксифара у пролива, причем мать смотрела на это с другого берега[28], и бросил [его тело] непогребенным. [Так] он надругался над сыном для того, чтобы причинить мучение погрешившей [против него], затем он отправил послов к Помпею, бывшему еще в Сирии и не знавшему, что тот еще жив, которые обещали, что он будет платить дань римлянам за отцовскую область. Когда же Помпей приказал, чтобы Митридат явился и сам просил об этом, подобно тому, как пришел Тигран[29], он сказал, что он никогда на это не согласится, будучи Митридатом, пошлет же некоторых из своих сыновей и друзей. Сказав это, он вместе с этим стал спешно собирать войско из свободных и рабов, приготовил много оружия и копий и военные машины, не щадя ни лесу, ни рабочих быков для [изготовления] тетив[30] и на всех наложил налоги, даже на крайне маломощных. Служители же его обижали многих без ведома Митридата, ибо, страдая какой-то болезнью – нарывами на лице, он обслуживался тремя евнухами, которые [только] и могли его видеть.

108. Когда же прекратилась болезнь и войско у него уже собралось, 60 отборных отрядов по 600 человек в каждом, много же и прочего войска, и корабли, и укрепленные места, сколько их ни взяли его стратеги за время его болезни, – он направил часть своего войска в Фанагорию, другой эмпорий около устья, с тем, чтобы и с той, и с другой стороны держать вход в своих руках, пока Помпей был еще в Сирии. Фанагориец же Кастор, подвергнутый некогда телесному наказанию царским евнухом Трифоном, напав на Трифона, входившего в [город], убил его и стал призывать народ к свободе. Они же, хотя их акрополь был уже занят Артаферном и другими сыновьями Митридата, обложив возвышенность деревом, подожгли его, пока Артаферн, Дарий, Ксеркс, Оксатр и Эвпатра, дети Митридата, испугавшись огня, сдались в плен и [позволили] увести себя. И был из них один Артаферн примерно 40 лет, остальные же были красивыми юношами. Но другая дочь Митридата, Клеопатра, оказывала сопротивление; и ее отец, восхищенный смелостью ее духа, послав много бирем[31], вырвал [из рук врагов]. Сколько же поблизости ни было укреплений, которые были недавно захвачены Митридатом, все они, подражая смелому поступку фанагорийцев, отложились от Митридата, а [именно] Херронес, Февдосия, Нимфей[32] и сколько их ни было вокруг Понта, [очень] удобных для войны. Он же, видя частые отпадения и имея войско в подозрении, что оно некрепко из-за необходимости похода и тяжести податей и постоянной неверности войск к потерпевшим неудачу полководцам, послал при посредстве евнухов своих дочерей к скифским правителям в жены, прося возможно скорее прислать к нему войска. Сопровождали же их 500 человек из войска; они, немного удалившись от Митридата, убили везших [девушек] евнухов, будучи всегда враждебными к евнухам, имевшим силу у Митридата, а девушек отвезли к Помпею.

109. Митридат же, лишившись стольких детей и укреплений и всей власти, уже являясь совершенно небоеспособным и не рассчитывая получить помощь от скифов, все-таки даже тогда не стремился к чему-либо ничтожному или достойному его несчастий, но задумывал, перейдя к кельтам, с которыми он для этой цели давно уже заключил дружбу, вместе с ними вторгнуться в Италию, надеясь, что многие в самой Италии присоединятся к нему из-за ненависти к римлянам; он знал, что так поступил и Ганнибал, когда [римляне] объявили ему войну в Иберии, и вследствие этого стал особенно страшен римлянам. Знал же он, что и недавно почти вся Италия отпала от римлян вследствие ненависти к ним и вела с ними ожесточеннейшую войну, вступив в союз [против них] со Спартаком-гладиатором, не имевшим никакого достоинства. Замышляя это, он двинулся к кельтам. Но хотя [этот] план, может быть, оказался бы для него наибо­лее блестящим, его войско колебалось вследствие, главным образом, самой грандиозности [этого] предприятия, [а также потому, что] его вели в [столь] длительный поход в чужую землю и против людей, которых они не могли победить даже на своей [земле]. Думая, что сам Митридат, отчаявшись во всем, предпочитает умереть, совершив что-либо [значительное], как прилично царю, а не в бездействии, они пока сдерживали себя и сохраняли спокойствие: ведь даже в несчастиях царь не был ничтожным и презренным.

110. Когда таково было положение всех дел, Фарнак[33], которого он из [всех своих] детей ценил выше всех и часто заявлял, что он будет преемником его власти, составил заговор против отца, то ли испугавшись этого похода и возможности потери всей власти – так как теперь еще римляне пошли бы на соглашение; если же отец пойдет походом на Италию, то власть будет потеряна везде и совершенно, – то ли по другим причинам и соображениям. Когда его соучастники были схвачены и отправлены на пытки, Менофан[34] убедил Митридата, что тот не должен, уже отплывая, казнить еще [так недавно] столь ценимого им сына; он сказал, что подобные перемены – дело войн, с прекращением которых и это устроится. Убежденный им, Митридат согласился на прощение сына; тот же, испугавшись какого-либо [нового проявления] гнева [отца] и зная, что войско боится этого похода, ночью пришел прежде всего к перебежчикам из римлян, стоявшим лагерем ближе всего к Митридату, и, преувеличив ту опасность для них, которая будет, если они пойдут на Италию, о которой они и сами хорошо знали, и дав им много обещаний, если они останутся с ним, довел их до решения отпасть от отца. А как только были убеждены эти, Фарнак той же ночью разослал [своих сторонников] в другие ближние лагеря. Когда же он договорился и с этими, первые вместе с зарей подняли военный клич перебежчики, за ними же подхватили этот крик те, которые стояли близко. И флот ответил им, причем, может быть, и не все знали, в чем дело, но они были склонны к переменам, презирая возможное несчастие, но рассчитывая всегда на выгоду от переворота. Другие же, не зная о заговоре и полагая, что все уже изменили и что, будучи уже одни, они будут презираемы большинством, стали кричать вместе с [другими] скорее из страха и необходимости, чем по доброй воле. Митридат же, проснувшись от их крика, послал кое-кого спросить, чего хотят кричащие. Они же, не скрываясь, сказали: «Пусть будет царствовать сын, молодой вместо старого, отдавшегося евнухам и убившего уже многих своих сыновей, полководцев и друзей».

111. Узнав об этом, Митридат вышел, чтобы переговорить с ними. [Вместе с тем] некоторое количество из его личной гвардии присоединилось к перебежчикам. Те же сказали, что не допустят их [к себе], прежде чем они в [доказательство своей] верности не сделают что-либо непоправимое, указывая вместе с тем на Митридата. Те успели убить коня Митридата, когда тот бросился бежать, и, как уже овладевшие властью, объявили Фарнака царем; и кто-то, вынеся из святилища плоский стебель, увенчал им его вместо диадемы. Видя это с высоты с открытого места[35], [Митридат] стал посылать к Фарнаку одного за другим [вестников], требуя [для себя] безопасного выхода. Так как никто из посланных не возвращался, то боясь, как бы его не выдали римлянам, и воздав похвалу своим телохранителям и друзьям, еще остававшимся [при нем], он отпустил их к новому царю; некоторых из них войско по недоразумению убило; сам же, открыв тот яд, который он всегда носил с собой в мече, стал его смешивать. Две же его дочери, еще девушки, жившие с ним, Митридатила и Нисса, сосватанные царям Египта и Кипра, заявили, что они раньше выпьют яд, и настойчиво этого требовали и мешали ему пить, пока, получив, не выпили [сами]; яд тотчас подействовал на них, на Митридата же, хотя он нарочно усиленно ходил взад и вперед, яд не действовал вследствие привычки и постоянного употребления противоядий, которыми он всегда пользовался для предотвращения отравлений; и ныне еще называются они «митридатовыми средствами». Увидав некоего Битита, начальника кельтов, [Митридат] сказал: «Большую помощь получал я от твоей десницы в [борьбе] против врагов, но самая большая будет помощь, если ты теперь прикончишь мою жизнь; ведь мне грозит быть проведенным в торжественном шествии триумфа, [мне], бывшему столь долгое время самодержцем и царем такой страны, который не может умереть от ядов вследствие глупых [моих] предохранительных мер при помощи других ядов, ибо тяжелейшего и столь обычного царям яда – неверности войска, детей и друзей – я не предвидел, я, который предвидел все [яды] при принятии пищи и [от них] сумел уберечься». Битит, почувствовав жалость, помог царю, нуждавшемуся в [такой помощи].

112. И умер Митридат[36], в 16-м колене потомок Дария Гистаспа, царя персов[37], в 8-м же – Митридата[38], отпавшего от македонян и захватившего власть над понтийским царством. Он прожил 68 или 69 лет и из них 57 лет царствовал, ибо власть перешла к нему, когда он был сиротой. Он подчинил себе соседние варварские народы и из скифов покорил многих...

11З. Так умер Митридат, прозванный Евпатором[39] и Дионисом, и римляне, узнав об [этом], отпраздновали это событие, как освободившиеся от очень тяжелого врага[40]; Фарнак же послал на триере труп своего отца Помпею в Синопу, а также тех, кто взял в плен Мания[41], и многих заложников, сколько у него ни было эллинских и варварских, прося [разрешение] царствовать или над отцовским царством, или над одним Боспором, каковое царство и Махар, брат его, получил от Митридата. Помпей же устроил пышные похороны телу Митридата и его слугам поручил похоронить [его] в царской гробнице и положить в Синопе среди царских гробниц, восхищаясь им за великие подвиги, как лучшим из живших при нем царей; Фарнака же, избавившего Италию от многих затруднений, он сделал другом и союзником римлян[42] и дал ему царствовать над Боспором, кроме фанагорийцев, которых он сделал свободными и автономными, так как первыми именно они, когда Митридат стал крепнуть и имел корабли, и другое войско, и укрепленные пункты, решились восстать против него и оказались предводителями восстания для других и виновниками гибели Митридата...

119. [У Митридата] собственных кораблей было часто более 400, всадников иногда до 50 тысяч и пехотинцев – 250 тысяч, и машины, и метательные орудия – соответственно этому; сражались же вместе с ним цари и династы армянский и скифов, [живущих] вокруг Понта, у Меотийского озера и от него по берегам к Фракийскому Боспору.

120. Фарнак же стал осаждать фанагорийцев и соседей Боспора, пока не одолел в битве фанагорийцев, вступивших в битву из-за голода, и, не причинив им никакого вреда, но сделав друзьями и взяв заложников, удалился. Немного же спустя он взял и Синопу и, задумывая захватить Амис, вступил в войну с римским военачальником Кальвином, в то время, как Помпей и Цезарь воевали друг против друга[43], пока, [наконец], Асандр[44], его личный враг, не изгнал его из Азии, так как римляне были заняты в других местах. Он вступил в войну и с самим Цезарем, – когда тот, победив Помпея, прибыл из Египта[45], – около горы Скотия[46], где его отец одолел римлян, бывших под начальством Триария[47]; побежденный, он бежал с тысячей всадников в Синопу. Так как Цезарь, не имея времени, не преследовал его, но послал за ним Домиция, то [Фарнак], передав Синопу Домицию и заключив мир, был отпущен [со своими] всадниками. Он велел убить коней к большому неудовольствию всадников, взойдя же на корабли, бежал в Понт и, собрав каких-то скифов и савроматов, захватил[48] Феодосию и Пантикапей. Когда же Асандр по вражде к [нему] вновь напал на него, то всадники Фарнака из-за недостатка в лошадях и неумения сражаться пешим строем были побеждены, сам же Фарнак один сражался хорошо, пока, не будучи ранен, не умер, 50 лет от роду и процарствовав над Боспором 15 лет.

121. Так вот и Фарнак лишился власти, и его царство Гай Цезарь дал Митридату Пергамскому[49], ревностно помогавшему ему в Египте; ныне же у [жителей] Боспора [свои] туземные [цари], а в Понт и Вифинию ежегодно посылается сенатом кто-либо в качестве претора...

 

[1] Понтийское царство, унаследованное Митридатом, сначала занимало северо-восточную часть Каппадокии у Черного моря, затем расширилось, когда Митридат смог присоединить к Понту Пафлагонию, Фригию и некоторые другие области Малой Азии.

[2] Здесь перечислены варварские племена Северо-Западного и Северного Причерноморья. Если учесть упомянутых выше колхов, то в «друзьях» у Митридата ходили почти все варварские народы вокруг Черного моря.

[3] Речь идет о 83 до н.э. накануне 2-й войны с римлянами.

[4] Имеется в виду римский военачальник, успешно воевавший с Митридатом во время 1-й Митридатовой войны в 86 – 85 до н.э.

[5] В перерыве между 1-й (89 – 84 до н.э.) и 2-й (83 – 81 до н.э.) Митридатовыми войнами.

[6] Махар правил Боспорским царством с 79 по 65 до н.э., когда его место занял его брат Фарнак.

[7] Это событие произошло в 79 до н.э.

[8] Речь идет о 3-й Митридатовой войне против римлян (74 – 63 до н.э.).

[9] Медимн равняется 52,5 л. Если один медимн занимал мешок зерна, то речь идет о 2 миллионах мешков.

[10] К этому времени (72 до н.э.) Митридат утратил Вифинию и отступил в Понт, собирая силы для продолжения борьбы против римлян.

[11] Тигран II Великий был царем Армении в 96 – 56 до н.э. и зятем Митридата.

[12] Из других источников неизвестен.

[13] Луций Лициний Лукулл (117+56 до н.э.) – римский полководец, сражавшийся в 74 – 66 до н.э. против понтийского царя.

[14] Плутарх называет этого человека Олтаком, властителем дандариев, северночерноморского племени.

[15] Имеется в виду битва в долине реки Лика в 71 до н.э.

[16] Это имя известно по эпиграфическим документам Боспорского царства. В форме Σαβώδακος оно встречается в списке членов синода в Танаисе.

[17] Диоскура (или Диоскурия, совр. г. Сухум) была промежуточным пунктом на пути из Малой Азии на Боспор.

[18] По легенде, среди аргонавтов были и братья Диоскуры – Кастор и Полидевк, основавшие Диоскурию.

[19] Митридат находился в положении беглеца после поражения в битве при Дастире в Каппадокии в 66 до н.э., когда верховным главнокомандующим римской армии стал Гней Помпей.

[20] Махар перебежал к римлянам еще в 70 до н.э.

[21] Имеется в виду Керченский пролив (Боспор), который считался границей между Европой и Азией.

[22] Боспор по-гречески означает «путь коровы».

[23] Этот миф подробно описывается у Эсхила.

[24] Здесь мы имеем одну из самых подробных версий происхождения кавказского народа от ахейцев-эллинов.

[25] Вероятно, Махар переправился в крымскую часть Боспора.

[26] Это произошло в 65 до н.э.

[27] Имеются в виду военные действия Помпея против иберов и колхов.

[28] На самом деле Керченский пролив не имеет таких мест, где с одного берега можно было бы увидеть другой.

[29] Тигран II, царь Армении, сам явился к Помпею в 66 до н.э. с повинной, за что Помпей оставил ему его владения.

[30] Тетивы изготавливались из воловьих жил.

[31] Бирема – военный корабль с двумя рядами весел.

[32] Здесь перечислены крупнейшие (после упомянутых Пантикапея и Фанагории) боспорские города – Херсонес, Феодосия и Нимфей, расположенные в Крыму.

[33] Фарнак был царем Боспора в 63 – 17 до н.э.

[34] Один из полководцев Митридата, его старинный соратник.

[35] Речь идет о башне акрополя на вершине горы в центре Пантикапея, которая с тех пор носит имя Митридата.

[36] Это произошло весной 63 до н.э.

[37] Дарий I Гистасп, царь Персии (522 – 486 до н.э.).

[38] Митридат I Ктист (ум. в 301 до н.э.), сатрап Понта, отпавший от Антигона Одноглазого и основавший будущую Понтийскую державу.

[39] «Евпатор» по-греч. означает буквально «благоотеческий».

[40] Известно, что в Риме по предложению Цицерона были устроены 10-тидневные празднества и игры по случаю победы над Митридатом.

[41] Маний Аквилий, прибывший в 89 до н.э. в Малую Азию для решения политических проблем в Вифинии и Каппадокии, был в 88 до н.э. захвачен в плен Митридатом.

[42] Это был официальный титул правителя клиентского по отношению к Риму государства: socius amicusque Romanorum.

[43] Это было в 49 до н.э.

[44] Асандр, полководец Фарнака и его наместник на Боспоре, восставший против своего правителя, вел упорную борьбу за боспорский престол против Фарнака и затем против ставленника Цезаря Митридата Пергамского; правил Боспором в 47 – 17 до н.э., став основателем новой династии, правившей Боспором более 400 лет.

[45] Это произошло в 47 до н.э.

[46] Эта битва произошла близ крепости Зелы; именно после нее в Рим были посланы знаменитые слова Цезаря: veni, vidi, vici.

[47] Гай Валерий Триарий, легат Лукулла, одержал победу в 72 до н.э. над митридатовым флотом в битве при Тенедосе.

[48] Эти слова свитедельствуют о том, что власть на Боспоре была в отсутствие Фарнака узурпирована Асандром.

[49] Митридат Пергамский, выдававший себя за сына Митридата Евпатора, был близким соратником Цезаря и за это получил было после смерти Фарнака престол Боспорского царства, однако в борьбе за него против Асандра погиб на Боспоре.