Глава 2. Мотив сна в романах Ольги Токарчук

Ольга Токарчук - одна из польских писательниц, неоднократно обращавшаяся к тематике сна в своих произведениях. Первые её рассказы и стихотворения были напечатаны в журналах в 1979 году. Литературная критика считала, что в качестве контекста к её творчеству можно назвать "рыцарские повести", "Дон Кихота" (1604) М.Сервантеса, "Рукописи, найденные в Сарагосе" (1813) Я. Потоцкого, Дж.Р.Р. Толкина "Властелин колец" (1954-1955), романы У.Эко, современную феминистскую, метафизическую и психологическую литературу. Она смело обращается к самым разным традициям: её вдохновляли, например, египетская "Книга мёртвых", тибетская "Книга Жизни и Смерти", средневековый литературный жанр ars bene moriendi. Часто романы Ольги Токарчук сравнивают с романом Маркеса "Сто лет одиночества", их объединяет магический реализм и общая мистическая обстановка художественного мира.

Необходимо также упомянуть о промежуточном звене - готическом романе, который сыграл важную роль в формировании творческого воображения романтиков. Он открыл "злые силы", влияющие на человеческую судьбу, оспорил возможность рационального разъяснения, познания мировых тайн. Через всю структуру романа "Путь людей книги", как и в готическом романе, проходит мысль о роке, необъяснимой силе, которая влияет на судьбу героев: "Жаль, что неизвестно, каким образом всё происходит. Вытекают ли события одно из другого согласно каким-то труднопостижимым правилам? Нет ли тут сходства с тем, как маленькая коробочка появляется из большой, а та — из ещё большей? Управляет ли всем происходящим только божественный промысел, который человеку не дано знать? А может быть, между событиями и нет никакой связи, может, они совершаются как хотят, хаотически, по воли случая, противореча сами себе и обманывая людей своей кажущейся логичностью?" [2, с.57-58].

В приведённом фрагменте описаны законы вымышленного мира, который является частью духовного мира героев. Этот мир является основой художественной модели в романах О.Токарчук: объяснение человеческой природы, зависимости человека от тела и мысли, от мечтаний, от той внутренней силы, которая постоянно толкает его на преодоление границ природных возможностей. В своих романах Токарчук постоянно напоминает о том, что её повествование не является отражением реальности. Повествование приближается к действительности при помощи специальных языковых приёмов, но так или иначе, повествователь ощущается в тексте.

Исследователи обращают внимание на то, как Ольга Токарчук понимает роман. Она пишет его как сказку на границе сна и яви, выдумывая всё более неожиданные и странные повороты сюжета: "Написание романа — признаётся она — это для меня рассказ самой себе сказок. Так, как это делают дети, затем засыпая. Они пользуются при этом языком, находящийся на границе сна и яви, описывают и выдумывают. Такова и книга "Путь людей книги", написанная с наивной верой двадцатилетнего ребёнка в то, что хоть что-нибудь, имеющее смысл, передастся людям. К моему удивлению, появилась горькая, может быть даже жестокая история обмана и великого разочарования" [27, с. 378].

Ольга Токарчук является также психологом и отлично знает, что на самом деле не существует единственной интерпритации книги, ведь каждый человек носит в себе свой собственный её вариант. Писательница пытается избежать лёгкого пути: её герои — это тоже книги, которые имеют множество версий трактования. "Расшифровать" героя Токарчук можно при помощи снов. Например, в романе "Дом дневной, дом ночной" автор записывает сны, но при этом не принимает теорию З.Фрейда, его символику снов. Сны — это только отражение прошлых переживаний — это высказывание близко концепции Альфреда Адлера ("Социальный интерес: Проблема манекена", 1938).

В отличие от Фрейда, акцентировавшего роль бессознательного и сексуальности как детерминант человеческого поведения, Адлер вводит в объяснение социальный фактор: характер человека складывается под воздействием его "жизненного стиля", то есть сложившейся в детстве системы целенаправленных стремлений, в которой реализуется потребность в достижении превосходства, самоутверждении как компенсации "комплекса неполноценности" (А.Адлер первым вводит этот термин).

В романах Ольги Токарчук реализуется также и концепция Юнга: сновидения являются фрагментом процесса индивидуализации (становления личности). Экзистенциальная Игра из "Правека" приводит к концепции К.Юнга — процессу духовной интеграции. Овладение снами является обязательным условием духовной инициации. Как говорит Ольга Токарчук: "Именно так работают сны - они разъясняют то, что осталось незамеченным через чувства, бессознательное, каким-то образом помянутые. Является шестым чувством, таким же недостоверным, как оставшиеся шесть. Одновременно это чувство недооценено. Люди вложили слишком много энергии, чтобы понять, что сны глупые и бессмысленные, так как сны позорят рациональный ум" [25].

Ольга Токарчук, изучая старинный сонник Артемидора и Дальдиса, пришла к выводу, что "нет прогресса в трактование снов". Писательница советует исследователям работу над общей Историей снов человека: "Людские сны - это альтернативная история цивилизации человека, левая сторона истории, складывающейся из упорядоченных во времени фактов пространства (особенно войн), вневременная, внепространственная [...] в современном автопортрете человека не хватает каких-нибудь неизменно важных черт. Может, плывущая река сновидений разъяснит всё то, чего мы не можем понять" [29].

Одним из главных мотивов в творчестве Токарчук является дуализм жизни человека, точнее говоря, борьба в нём двух противоположностей. По мнению писательницы, только сон свободен от этой раздвоенности. Жизнь героев зачастую делится на две половины - сон и бодорстврвание. Последняя, более конкретная, существует во времени и пространстве, другая — незаконченная, мифическая, существует в вечном "здесь" и "сейчас". Таким образом, писательница отрицает возможность ухода от онейричной действительности. В этом ей помогает само построение текста, отсылающее к этой действительности, символичной, гротесковой, сказочной.

Итак, определим функции сна в трёх романах Ольги Токарчук: "Путь людей книги" (1993), "Правек и другие времена" (1996) и "Последние истории" (2004). Первое, что надо отметить: жизнь её героинь непосредственно связана со сном (Вероника из романа "Путь людей книги", Колоска и Рута из романа "Правек и другие времена"). Именно во сне они входят в диалог с миром. В мире Ольги Токарчук живут герои, для которых сон является стилем жизни, формой творчества, а также тайной, которую можно открыть.

Онейричные мотивы доминируют в романе О.Токарчук "Путь людей книги". Сам роман, по мнению исследователей, является трактатом о возможностях человеческого познания, укрытым под эпической маской. Одновременно в книге заложено послание: ни одна дорога познания не является правильной, так же как ни одна дорога не является ошибочной: "Маркиз видел путь к постижению смысла в Магии и Посвящении. Он был близок к искомому. Вероника считала, что смысл познаётся через Любовь и Сны. Она была близка к искомому. Гош верил в Слово, которое ему ни разу не удалось произнести, и тоже был близок к искомому. Де Биль же полагал, что смысл заключён в самой сути вещи, что вещь означает ровно то, чем является. Философия не слишком сложная, но и он был к искомому близок" [3, с. 58].

Если говорить о системе персонажей романа "Путь людей книги", то наибольшее значение сон имеет для Вероники. Она от снов не только зависит, но и считает Сон абсолютом, как и Любовь. С другой стороны, сны для неё были чем-то обыденным, несмотря на их необыкновенную красочность и значительность. В её случае сны выполняют функцию идентификации личности, предвидения и игры. При этом сны Вероники — это ещё необыкновенный дар, свидетельствующий о необычайности и избранности героини. Сон рассматривается на философско-мифологическом уровне и связан с представлениями героев о структуре и смысле бытия: "Для Вероники сны были тем же, чем для Гоша каштановые человечки, а для Маркиза зеркала, - они позволяли ей выйти за пределы своего "я". К снам она относилась как к чему-то обыденному, к автономному элементу ночной жизни, который лишь дополняет и уточняет то, что происходит днём. Если сны были хорошие, радостные и приятные, они уподоблялись чудесной игре, если же исполнялись значительности и смысла, Вероника воспринимала их так, будто это были письма с предостережениями свыше, - становилась серьёзнее и сосредоточеннее. Когда ей снилась покойная мать, она знала: впереди какие-то хлопоты. Повторяющийся из месяца в месяц сон о разбивающихся сосудах напоминал, что близится период недомогания. Кошки снились, когда особенно докучало одиночество. Был у неё такой личный, интимный сонник" [3, с.31-32].

Сама Вероника обладала редким даром, о котором не подозревала — она приближалась к постижению мира через сны: "Вероника не сомневалась, что и другим сны снятся ночь напролёт — тоже увлекательные, цветные и чреватые последствиями. Она понятия не имела, что наделена даром столь же редким, как дар поэта или художника. То есть принадлежит к горстке избранных, которые обращаются с миром по-своему и с каждой ночью чуть-чуть приближаются к постижению его сложной сути" [3,с.32].

Та же неразличимость яви и сна характеризует жизнь Руты, дочери Колоски, местной ведьмы. Само начало её жизни было неразрывно связано со сном: Рута была зачата во сне. Потому вся её жизнь напоминала сон, иногда волшебный и приятный, иногда — кошмар: "Летом двадцать седьмого года перед халупой Колоски вырос дягиль.[…]

На Святого Михаила зацвёл, и несколько жарких ночей Колоска не могла спать от сладко-терпкого запаха, который пронизывал воздух. Могучее, жилистое тело растения отбивалось острыми краями от серебряного, освящённого месяцем неба. Иногда какой-то ветерок шелестел в кустах, и осыпались отцветавшие цветы. Колоска на те шелесты поднималась и слушала, как растение живёт. Вся изба была наполнена манящими запахами.

А тогда, когда Колоска уснула, стоял перед ней младенец со светлыми волосами. Был он высокий и мощный. Его плечи и бёдра выглядели так, как будто были сделаны из полированного дерева. Освещали его лучи месяца.

Увидел тебя через окно — сказал он.

Знаю. Пахнешь так, как вымысел" [2, c.66].

Рута вообще была необычным ребёнком. Для неё было характерным восприятие реальности через состояние подобное сну:

"Рута впадает в какое-то подобие сна и видит всё абсолютно по-другому" (например, лежит около грибницы) [2, c. 200].

Ольга Токарчук говорила о своей книге, что всегда хотела написать такой роман, как "Правек", сотворить и описать мир, создать свою историю света, который, как и всё живое, рождается, растёт и умирает.

Необходимо сказать о многозначности названия романа "Правек и другие времена". Правек — это деревня, где и происходит всё действие романа. Правек можно трактовать и как выражение "издавна", таким образом автор хотел рассказать историю, которая начинается испакон веков и продолжается по сей день. Название романа также свидетельствует о том, что правек — это не единственный час, вокруг него существует множество времён, множество миров. О том же свидетельствует сама структура романа: книга состоит из множество коротких эссе о героях или важных понятий, каким-либо образом связанных между собой, каждое название начинается со слова "время" ("Время Миси", "Время грибницы" и т.д.). Действие героев обычно связано с их духовной жизнью, которая является для них самой важной. Можно интерпретировать заглавия эссе и как "время" в значении "пора", то есть пришла пора рассказать про Флорентинку, Адельку, Павла, а также о доме, ангела Миси, лип и т.д.

О необычайности Правека мы узнаём уже с первых страниц романа: "Правек — это место, которое лежит в центре вселенной" [2, с.5]. Границы Правека также необычны, как и он сам: на севере — это опасная дорога, на юге — не менее опасный город, на западе — это луга, кусочек леса и дворец, на востоке — река, отделяющая Правек от других земель. Стражниками границ Правека являются архангелы Рафал, Габриель, Михал и Уриель. По такому вступлению ставится понятно, что мы имеем дело с мифическим пространством. В Правеке нам открывается мир, в котором описана жизнь обыкновенных людей, граничащая с жизнью божественных существ.

В "Правеке и других временах" граница между сном и явью зачастую стирается. Сны могут диктовать героям их последующие действия, направлять их. Колоска, наделённая необыкновенным даром, во сне о великой женщине, прабабке, находит здоровье и набирается магического опыта.

Сон как мучение, как напоминание, может преследовать героя на протяжении всей его жизни. В этом случае сон эксплицирует внутренние переживания героя, он говорит о бессилии героя перед тайниками собственной памяти. Например, Михалу снится война: "Он видел не эту, а ту войну. Снова перед глазами у него были огромные просторы страны, которые он некогда прошагал. Должно быть, это был сон, потому что только во сне всё повторяется, словно рефрен. Ему снился тот же самый сон, растянутый, молчаливый, страшный, как колонны войск, как приглушённые болью взрывы" [2, с. 155].

Сны в мире Правека могут выполнять пророческую функцию. Так Колоска, наделённая особым даром ясновиденья, просит прощенья у Флорентинки от имени луны за её сумасшествие:

"- У меня был сон, - произнесла Колоска. – В мои окна постучала луна и сказала: "У тебя нет матери, Колоска, а у твоей дочери нет бабки, ведь так?" - "Так", - ответила я. А она на это: "Есть в деревне хорошая одинокая женщина, которую я когда-то обидела, уже даже не знаю почему. У неё нет ни детей, ни внуков. Иди к ней и скажи, чтобы она меня простила. Я уже стара, и у меня слабый рассудок". Так она сказала. И ещё добавила: "Ты найдёшь её на Горке. Там она проклинает меня, когда раз в месяц я показываю миру свой полный лик". Тогда я спросила её: "Зачем тебе надо, чтобы она тебя простила? На что тебе прощение какого-то человека?" А она мне ответила на это: "Потому что человеческие страдания бороздят тёмные морщины на моём лице. Когда-нибудь я погасну из-за человеческой боли". Так она мне сказала, вот я и пришла" [2, с. 124]

Из-за того, что граница между сном и явью стёрта, обитатели деревни не имеют власти над своими снами. Единственным героем, который научился управлять своими сновидениями, был Помещик Попельский. Научившись управлять снами, он целиком попадает во власть Игры:

"Поскольку в Игре существенную роль играли сны, Помещик Попельский научился видеть сны по заказу. Мало того, постепенно он получал над снами контроль, он делал в них то, что желал, совсем не так в жизни. Он сознательно смотрел сон на заданную тему и немедленно, столь же сознательно, побуждался по другую сторону, будто проходил сквозь дыру в заборе" [2, с.191].

Цена за управление снами — утрата контроля над собственной жизнью. Так или иначе человеческой судьбой управляет неизведанная божественная сила.

Жизнь для Помещика Попельского потеряла смысл. Чтобы отыскать новый смысл жизни, Попельский играет в игру. Эта игра заключает в себе глубинный смысл познания вселенной. Одной из частей этой игры является сон, через который Попельский должен открыть для себя глубины существования. Он должен научиться чувствовать и думать по-другому: "Одним из первых заданий был сон. Чтобы перейти на следующее поле, Помещик должен был увидеть во сне, что он собака. "Как-то всё же это странно", - размышлял он неудовольствием. Но ложился в постель и думал о собаках и о том, как сам мог быть собакой. В этих картинах он прямо перед тем, как уснуть, представлял себя гончей, которая выслеживает водных птиц и гоняется по пастбищам. Однако ночью его сны делали то, что им вздумается. В них трудно было перестать быть человеком. Определённый прогресс обнаружился в сне о прудах. Помещику Попельскому приснилось, что он оливковый карп. Он плавал в зелёной воде, в которой солнце было лишь расплывчатым пятном света. У него не было жены, не было дворца, ничто ему не принадлежало и ни до чего ему не было дела. Это был прекрасный сон.

В тот день, когда немцы появились у него во дворце, Помещику наконец приснилось под утро, что он собака. Что он бегает по рынку в Ешкотлях и ищет чего-то, сам не зная чего. Выгребает из-под магазина Шенберта какие-то огрызки, объедки и с удовольствием поедает их. Его притягивает запах конского навоза и людские испражнения в кустах. Свежая кровь пахнет, как амброзия" [2, с.141].

Из-за стирания границы между сном и явью герои зачастую не могут отличить, происходит ли это на самом деле или им просто снится кошмар. Так было и с Мисей: "Мися задрожала, и ей вспомнился какой-то давний сон, в котором именно так и было. "Я сплю, - подумала она. – Я лежу на нарах в землянке. Я никуда не пошла. Мне это снится". А потом она подумала, что, наверное, уснула ещё раньше. Ей показалось, что она лежит на своей двойной кровати, а рядом спит Павел. Нет никакой войны. Ей снится длинный кошмар, про немцев, про русских, про фронт, лес и землянки. Это помогло – Мися перестала бояться и вышла на Большак. Мокрые камни на дороге захрустели под её туфлями. Тогда Мися подумала с надеждой, что уснула ещё раньше. Что её утомило монотонное вертение ручки кофемолки и она уснула на скамейке перед мельницей. Ей совсем мало лет, и сейчас ей снится детский сон о взрослой жизни и войне.

- Я хочу проснуться, - сказала она громко.

Аделька посмотрела на неё удивлённо, и Мися поняла, что ни один ребёнок не мог бы увидеть во сне расстрела евреев, смерти Флорентики, партизан, того, что сделали с Рутой, бомбардировок, брошенных домов, паралича матери" [2, с.174].

Сон имеет влияние не только на жизнь, но и на смерть. Зачастую смерть и сон становятся понятиями равнозначными. Божский умерев, понимает, что и его жизнь, и его смерть это всё один сплошной сон:

"Когда Божский умер, то сразу понял, что сделал что-то неправильно, что умер плохо, невнимательно, что, умирая, ошибся и должен будет ещё раз через всё пройти. А ещё он понял, что его смерть – это сон, так же как и жизнь" [2, с.229].

Большое значение для автора играют сны не только людей, но и всех живых существ и даже деревьев. Благодаря сравнению снов людей и снов деревьев, Токарчук оживляет деревья, смерть деревьев на самом деле лишь сон: "Липы, как и все растения, спят вечным сном, начало которого хранится в семечке. Сон не растёт, не развивается вместе с деревом, он всегда тот же самый. Деревья находятся в плену пространства, но не времени. От времени их освобождает сон, который вечен. В нем не растут ощущения, как во сне животных, не рождаются образы, как во сне людей.

То, что люди называют смертью деревьев, это лишь временное нарушение их сна" [2, c. 238].

Важен в мире Правека и сон животных. Они отличаются от людей тем, что чувствуют мир лучше, знают о нём больше, хоть и не понимают течения времени. Бог для них единственный творец-художник, а человек — его лучшее создание. Мир для животных статичен, они живут "образами мира", которые чувствуют через запахи, прикосновения, вкусы, звуки. В этих ощущениях и чувствах нет смысла, а животным он и не нужен. Подобное ощущение мира человеку даёт сон: в этот момент человек не ищет смысл, теряет чувство времени. Сны животных имеют совершенно иное назначение: "Животные видят сны непрерывно и бесполезно. Пробуждением от этого сна для них является смерть" [2, с. 268]. В эссе "Время Ляльки" автор описывает способ мышления, прочувствование, а также постижение мира животным.

Автор описывает сон как нечто живое, дышащее, изменяющееся. Иногда сон настолько живой и сросшийся с его хозяином, что может постареть вместе с ним. Вместе с Изыдором постарели и его сны: "По ночам он видел свои образы: Руту, такую, какой он её запомнил, и геометрические картины – пустые пространства, а в них многогранные или цилиндрические фигуры. Всё чаще эти образы казались ему потускневшими и мутными, а фигуры – искорёженными и бесформенными. Словно они состарились вместе с ним" [2, С. 304].

Изыдор отличается от всех. Зачастую его признают за больного идиотизмом. Но он, как и Рута, просто необычный ребёнок - они вместе нашли вход в другие миры. Доказательством необычайности Изыдора являются его сны: "Ему не хотелось вставать. Хорошо было просто лежать и видеть сны. А снилось ему всегда одно и то же: огромные пространства, заполненные геометрическими фигурами. Матовые многогранники, прозрачные пирамиды и переливающиеся цилиндры. Они плыли над широкой плоскостью, которую можно было бы назвать землёй, если бы не то обстоятельство, что над ней не было неба. Вместо него зияла большая чёрная дыра. Вглядывание в эту дыру делало сон страшным.

Во сне царила тишина. Даже когда могучие глыбы задевали друг друга, это не сопровождалось никаким скрежетом, никаким шуршанием.

В этом сне не было Изыдора. Был только какой-то сторонний наблюдатель, свидетель событий жизни Изыдора, который жил внутри него, но им самим не был.

После такого сна у Изыдора болела голова…" [ 2, c. 285].

Изыдор составил список, который, по его расчётам, описывал весь мир. Этот список содержал четыре состояния сознания:

Летаргия Глубокий сон Лёгкий сон явь [2, c. 292].

"Четвёрка становилась двойкой, когда спала, как дерево зимой" [2,с.293].

В четырёх составляющих Изыдор видит конструкцию мира - все понятия, законы, состояния он делит на четыре категории. Таким образом, герой объясняет уравновешенность и гармонию системы, которой подчиняется вся вселенная.

Форма света, представленная в "Правеке", с его космическим порядком, круговым временем и замкнутым пространством (показанным через сны), стал упорядоченным подобно модели мифичной. Построению этой модели служат также сны, отражающие облик коллективных мечтаний, опасений и верований, характерных для данного общества. Здесь можно отметить перекличку Ольги Токарчук с такими польскими писателями как И.Новак и Э.Редлиньски.

Теперь рассмотрим функции сна в романе "Последние истории".

Один из постоянных приёмов Токарчук – введение мотива бессонницы: в своих романах писательница приравнивает бессонницу к опустошённости души, её измученности. В "Последних историях" героиня Ида не может заснуть, ведь она постоянно думает о судьбе своей дочери, о смерти мужа, о собственной смерти, о своей усталости. Эти мысли не дают ей покоя и как следствие сна.

Часто сон в произведениях Ольги Токарчук является аналогом смерти. Смерть и сон — это похожие друг на друга состояния: переход из одной реальности в другую. Ярким примером такого понимания сна является описание умирающего пса в "Последних историях". Несмотря на то, что тяжело больной пёс ещё жив, мы понимаем, что он скоро умрёт. Он кажется спящим, сонным, таким образом автор показывает близость животного к смерти: "Пёс кажется спящим – будто не устоял перед неожиданно возникшим во время прогулки непреодолимым желанием вздремнуть – здесь, сейчас, немедленно" [1, с. 8 ].

Героиня романа "Последние истории" рассуждает о предзнаменовании смерти. Одним из них может быть сон. В этом предзнаминовании отражается связь сна и смерти: "Приметой может быть что угодно. Миллионный волос на гребешке, внезапный приступ головной боли, так же резко отступающий. Сон. Странный, тревожный – или совсем наоборот: сон о собственной смерти" [1, с.110].

Через сон автор показывает прошлое своих героев, чтобы читатель получил целостное представление о персонаже. Ольга Токарчук создаёт психологический портрет своего героя: показывает его чувства и переживания, писательнице удаётся продемонстрировать механизмы работы подсознания, в том числе и в сновидениях. Например, в "Последних историях" автор очень мало рассказывает об одной из своих героинь Иде непосредственно, но часто отсылает читателя к снам о её детстве: "Она лежит навзничь, с закрытыми глазами. Надо принять снотворное. Заткнуть уши восковыми пробками, лечь на бок и подождать, пока начнут действовать таблетки, из которых прорастает во влажную тишину сон. Но таблеток нет и берущей тоже. Она кладёт ладонь на грудь, привычно проверяя, бьётся ли сердце. Тело твёрдое, сопротивляется давлению руки. "Твёрдое, как дерево", - слышит она и видит себя, лет тридцати, бегом спускающуюся с холма. В ситцевом платье с маками, которое мать, когда оно совсем износилось, пустила на тряпки; бежит навстречу девочкам – как их звали, Божена? Ядя? – к развалинам на берегу реки" [1, с.17].

Лёгкую, как пёрышко,

Твёрдую, как дерево,

Понесём её в могилу,

Спящую царевну [1, с. 18].

Иногда писательница показывает через сон неразрывную связь прошлого и будущего. Во сне Ида видит свою маленькую дочь и своих родителей одновременно, но не может наладить отношений ни с родителями ( мать убегает), ни с дочерью (оставляет её во дворе): "Около дома сидят родители. Отец, не глядя на неё, сматывает в клубки шерсть. Мать молодая, похожая на Майю, словно бы взрослая Майя – чужая, вечно отсутствующая. "Ты никогда не приезжаешь, мы тебя уже почти забыли", - укоризненно говорит она. Обиженно встаёт и уходит в дом. Ида идёт следом, смотрит матери в спину, но ей кажется, будто та пытается убежать. Она принимается кружить по комнатам, обращающимся вдруг в бесконечную анфиладу. Внезапно Иду охватывает страх – она вспоминает, что оставила во дворе Майю, свою маленькую дочку. Она хочет вернуться, выбраться из этого лабиринта, но не знает как. Всё окрашивается в синий цвет"[1, с.20].

Герой "Последних историй" Петро является внесюжетным персонажем, его образ раскрывается через сны его жены Иды, в её снах он представлен неоднозначно: "В моих снах Петро двоится, троится, он то молодой, то старый. То ругается, то обнимает. Сегодня мне снилось, что он пьёт горячий чай из своей дурацкой фаянсовой кружки. Над ней поднимается пар, капли оседают на бровях. Потом замерзают и превращаются в сосульки. Петро не может открыть глаз. Будто слепой, идёт ко мне за помощью. Я растерянно оглядываю кухню в поисках нужного инструмента. Петро подсказывает – "лёдник" или что-то вроде, машет рукой в сторону выдвижного ящика. Мол, существует инструмент для снятия сосулек с глаз и у него такой есть. Петро врасплох не застать"[1, c.128].

Мир романов Токарчук зачастую напоминает сон. Для него характерны сказочность, мистичность, возможность выход в другую реальность. Мир сна оказывается открытым и в обыденном "дневном" сознании трактуется как сверхъестественное (при этом возможность общения с "иной сферой" доступна избранным и детям).

С помощью мотива сна автор раскрывает сущность героя, его потаённые желания и проблемы. Через сон мы узнаём прошлое героя, важные моменты его жизни. Сон очень тесно связан у Токарчук со смертью. Сон может быть предзнаменованьем смерти, иногда и жизнь, и смерть — это сон, как в случае Помещика Попельского. Автор считает, что сон — это инструкция к процессу умирания, этому необходимо учиться. Вместо уроков физкультуры в школе нам должны преподавать уроки умирания, - считает автор. Многие герои Ольги Токарчук только благодаря сновидениям могут войти в диалог с миром, а именно раскрыть его тайну. Все эти функции мотива сна позволяют нам понять, что сон для Ольги Токарчук — это единственная существующая реальность. Скорее жизнь больше похожа на сон, даже скорее кошмар (в случае Миси).

В творчестве Токарчук мы наблюдаем использование особых риторических приёмов, стилистики, позволяющей стереть границы между пространством снов и сферой яви. Эта черта характерна и для текстов других авторов, которые свободно опускают границу снов и переходят в действительность. Переход от сна к яви обуславливается сменой языка. Например, метафизичный язык "Правека" обуславливает сны символичные и архетипичные; мрачная, сюрреалистичная Смерть и Cпираль — образы, возникающие после сна и развивающиеся в течение времени.

 

Заключение

 

Предметом анализа в данной курсовой работе стали романы Ольги Токарчук ("Путь людей книги", "Правек и другие времена" и "Последние истории"). Наша цель заключалась в рассмотрении мотива сна в литературе на материале романов Ольги Токарчук.

Сон — это связь с миром загробным, невещественным, ирроциональным. Сны с незапамятных времён использовались в качестве материала для колдовства, пророчеств, являлись связующей нитью между живыми и мёртвыми. Сновидение обычно имеет значение: в нём выявляется индивидуальный мир человека, являющийся тайной для всех.

Сон в разных мировых традициях имеет различную интерпретацию и значение. На западе от времени создания Фрейдом его теории исследователи стараются опираться на рационализм, изучая психику и внутреннее Я через сон. В западной культуре привыкли считать, что сны - это иллюзорная универсалия, не имеющая ничего общего с настоящей реальностью. На западе вообще привыкли думать, что все, что не соответствует привычным представлениям о реальности, попросту не существует.

На востоке совершенно иное отношение ко сну. Некоторые направления буддизма, традиции северо-американских индейцев, культура Синоев очень серьёзно относится к снам, это равноправная часть жизни человека, наряду с его бодрствующим состоянием, считают они. В христианстве сон — метафора смерти, в буддизме - безусловно метафора жизни, ее пустоты и иллюзорности.

Культура и литература связаны между собой. В литературе мотив сна представлен достаточно широко. Для раскрытия образа героя мотив сна использовали такие знаменитые писатели как Достоевский (сны Раскольникова), Пушкин "Евгений Онегин" (сон Татьяны), Шекспир "Гамлет" и "Макбет". В польской литературе можно назвать таких авторов, как Кохановский — фражка "Ко сну", "Дзяды" Мицкевича, "Свадьба" Выспяньского, "Кукла" Пруса, "Цинамоновые лавки" Шульца и Краль "Успеть к Богу". Мотив сна также распространён и в кино. Разные формы стилизации снов характерны для фильмов Куросавы, Федерико Феллини, Войчеха Хаса. Все эти функции мотива сна позволяют нам понять, что сон для Ольги Токарчук — это единственная существующая реальность.

Ольга Токарчук в своих романах широко использует мотив сна. Сон в её произведениях выступает в разных функциях. С помощью мотива сна автор раскрывает сущность героя, его потаённые желания и проблемы. Через сон мы узнаём прошлое героя, важные моменты его жизни. Сон очень тесно связан у Токарчук со смертью. Сон — это и часть великой игры Попельского, без которой не возможен переход на другой уровень.

Можно сказать, что Ольга Токарчук использует мотив сна для создания сказочной и призрачной обстановки в романе. Те же функции выполняют и похожие пограничные состояния, они вводят читателя в совершенно иной мир. Ярким примером этого перехода является сцена из "Правека..." : Мися показывает своему другу Изыдору грибницу, открывает ему совершенно другое пространство, отличное от реальности. При этом их состояние в этот момент напоминает галлюцинации или мечты детей. Таким образом автор незаметно переходит от одного пространства к другому, онеричная сфера объясняет и оправдывает эти переходы. Художественный мир Ольги Токарчук приобретает многоплановость, многосторонность — если герой идёт в лес, то он не обязательно придет в тот привычный лес, к которому уже успел привыкнуть читатель в ходе чтения романа. Через онейросферу реализуются творческие принципы автора, его понимание многомерности реальности.

Мы выяснили, что сновидения имеют философско-эстетическую, художественно-психологическую, сюжетно-композиционную, информативную, коммуникативную, мнемоническую, ретроспективную, прогностическую функции. Специфика изображения сновидений в онейросфере обусловлена спецификой авторских задач: изображением борьбы "ветхого" и "нового" в душах героев (сны Иды в "Последних историях"), попыткой вписать сновидения персонажей в сферу магии, любви и истории (сны Миси и Изыдора из "Правека", сны героев романа "Путь людей книги"), описанием и анализом "второго пространства" сознания, авторской мифологией сновидческого зрения и мифопоэтикой игры.

Сновидения в романах О.Токарчук используются в качестве игрового литературного приема, идет интенсивная "игра в сны" и "игра со снами", сами тексты подчас строятся по законам сновидения. Сны служат в качестве мотивировки поступков персонажей, участвуют в создании ирреального плана повествования.

Персонажи-сновидцы во многом автобиографичны, они воплощают авторские представления о связи сна и смерти, о возможности получения во сне тайного знания о мире. Они имеют возможность ориентироваться в реальности сновидения и даже управлять ею, что является следствием интереса автора к оккультным наукам и психологии.

Итак, мы рассмотрели функции снов на материале трёх романов Ольги Токарчук. В дальнейшем эту тему можно продолжить, используя в качестве материала для изучения другие произведения этого автора: "Дом дневной, дом ночной", "Бегуны", сборник рассказов "Игра на разных барабанах".

Введение включает в себя обоснование темы, аннотации по рассматриваемой тематике, цели и задачи работы, структуру работы. Глава 1 состоит из определений термина "сон", семантики сна в культуре, приёма сна в литературе. В Главе 2 исследуются функции сна в романах Ольги Токарчук. Проанализированы ситуации сновидений характерные для творчества писательницы. В заключении подведены итоги исследования и намечается дальнейшая перспектива исследования проблемы.

 

Список литературы

сон семантика польский литература токарчук

I. Художественная литература

1.Токарчук, О. Последние истории: Роман / О. Токарчук. Предисловие Агнешки Вольны - Хамкало. Перевод с польского И. Адельгейм. - М.: Новое литературное обозрение, 2006. - 240с.

2.Токарчук, О. Правек и другие времена/ О. Токарчук. Послесл. П. Чаплинского. Пер. с польского Т. Изотовой/ - М.: Новое литературное обозрение, 2004. - 336 с.

3. Токарчук О. Путь Людей Книги: Роман / О. Токарчук; Пер. с пол. К.Я Старосельской. - М.: ООО "Издательство АСТ", 2002. - 239, [1] с. - (Мастера. Современная проза).

II. Научная литература:

4. Боснак Р. В мире сновидений. - М.: "Древо жизни", 1992.- 140с.

5. Исупов К.Г. Сон /Исупов К.Г. // Культурология. Энциклопедия в 2х т. / Под ред. С.Я. Левиита. - М.: РОССПЭН, 2007, Т.2. - 567с.

5. Криппнер С., Сновидения и творческийф подход к решению проблем/ Пер. с англ. В. Рогова./С. Крипнер, Дж. Диллард. — М.: Изд-во Трансперсонального Института, 1997. - 256 с.

6. Литературные архетипы и универсалии./ Под ред. Е.М. Мелетинского. - М.: Изд-во РГГУ, 2001. - 436с.

7.Лотман Ю.М. Культура и взрыв/ Ю.М. Лотман. - М.: Гнозис: Прогресс, 1992. - 270, [1] с.

8. Лотман Ю.М. Сон - семиотическое окно. Семиосфера: Статьи. Исследования. Заметки/ Ю.М. Лотман. - Спб.: "Искусство", 2005. - 704 с.

9. Малькольм Н. Состояние сна / Н. Малькольм. - М.: Прогресс, 1993. - 176 с.

10.Нагорная Н.А. Сновидения в постмодернистской прозе/Н.А.Нагорная// Русское слово, №3, 2004. - с. 34-38.

11.Нечаенко Д.Н. "Сон, заветных исполненный знаков..." Таинства сноведений в мифологии, мировых религиях и художественной литературе/ Д.Н. Нечаенко. - М.: Юридическая литература, 1991. - 304 с.

12. Пинский Л.Е. Магистральный сюжет/ Л.Е. Пинский. - М.: Сов. Писатель, 1989. - 411с.

13. Ремизов А. Огонь вещей. Сны и предсонье/ А. Ремизов. - Спб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2005. - 365 с.

14. Руднев В.П. Словарь культуры ХХ века. / В.П. Руднев. - М.: Аграф, 1993. - 381 с.

15. Русская литература ХХ века: школы, направления, методы творческой работы. Учебник для высших учебных заведений / Под ред. С.И. Тиминой. СПб.:Logos; М.: Высшая школа, 2002. - 345с.

16. Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции / Зигмунд Фрейд. - М.: АСТ, 2008. - 607, [1]с.

17. Фрейд З. Толкование сновидений./З.Фрейд. - Ереван: Камар, 1991. - 448