Деятельность чрезвычайной комиссии В.М. Молотова по реализации сталинской политики геноцида к украинским крестьянам.

Молотов находился в Украине почти 2 месяца, а не две декады, как предполагалось, а на помощь ему приезжал еще и Каганович. Фактически, они полностью взяли на себя руководство и надзор за изъятием пожитков украинских крестьян. Фактически, по октябрю брать уже не было что.
Действуя в пределах уже установленных "добрых традиций" большевистского сионизма, Каганович под видом повышенных обязательств относительно увеличения сдачи зерна к "закромів государства" сначала выбрал у колхозов даже то зерно, которые планировали на посев, а потом стал разворачивать штабы "раскулачивание". Эпилогом стало создание специальных полков НКВС для борьбы с крестьянами, которые оказывали сопротивление большевистскому произволу на территориях Украины. 14 декабря 1932 г. вышло постановление ЦК ВКП(б)и РНК СССР. О фарисейском характере высказывания и, соответственно, действия "большого вождя" и его сионистского окружения относительно Украины и организованного геноцида украинского народа свидетельствуют данные экспорта зерна со СССР в другие страны, которые составили в 1932 году - 1736298 т., а в 1933 г. - 1689790т. Урожай в Украине в 1933г. составлял 36 пудов лишь зерновых культур на душу населения, к тому времени как по всему СССР с Украиной вместе эта цифра составляла 28 пудов. Голодомор был направлен на уничтожение именно украинцев, а происходил он лишь на украинских землях отдельные области Украины потеряли или не треть своего населения, а на Кубани , Придонные, Ставрополе и в Крыму погиб каждый четвертый - пятый житель сел и хуторов.
 В скором времени появился закон о "борьбе со спекуляцией", который предусматривал заключение в концлагерях от 5 до 10 лет для тех крестьян, которые, от голода, старались обменять домашние вещи на пищевые продукты в городах. Купить продукты они не могли, потому что с 1928 г. продовольствие в городах распределялось по карточкам. Крестьяне оказались в безвыходном положении. Тем временем хлебозаготовительные планы возрастали. В 1931 г. украинские крестьяне сдали государству 39 % валового сбора зерновых, в 1932 г. - 55 %. В октябре 1932 г. в республику для надзора за хлебозаготовительной компанией прибывшая чрезвычайная комиссия во главе с В. Г. Молотовым. Комиссия действовала грубыми методами. "Для работы" на селе были мобилизованы партийные активисты. К селам входили регулярные войска и подразделы ДПУ, которые силой отбирали у крестьян последнее зерно. Партийные и советские работники, главы колхозов, которые делали попытки воспрепятствовать насилию, указанием Сталина были репрессированы.
К организации голода прибавили руку Л. М. Каганович , который прибыл в Украину вслед за Молотовым, генеральный секретарь ЦК КП (б)В С. В Косиор, глава Совнаркома УСРР В. Я. Чубар. В январе 1933 г. Сталин прикомандировал в Украину своего уполномоченного П.П.Постышева, который стал секретарем ЦК КП (б)В, а фактически - диктатором Украины. По его указанию в селах были проведены обыски и изъятое последнее зерно.

Сталин — Кагановичу, Молотову 20 июля 1932 г. Кагановичу, Молотову. Пишу вам обоим вместе, так как времени до отъезда фельдъегеря остается мало. … 3. За последнее время участились, во-первых, хищения грузов на железнодорожном транспорте (расхищают на десятки мил. руб.), во-вторых, хищения кооперативного и колхозного имущества. Хищения организуются главным образом кулаками (раскулаченными) и другими антиобщественными элементами, старающимися расшатать наш новый строй. По закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формально!), а на деле через 6-8 месяцев амнистируются. Подобный режим в отношении этих господ, который нельзя назвать социалистическим, только поощряет их по сути дела настоящую контрреволюционную «работу». Терпеть дальше такое положение немыслимо. Предлагаю издать закон (в изъятие или отмену существующих законов), который бы:

а) приравнивал по своему значению железнодорожные грузы, колхозное имущество и кооперативное имущество — к имуществу государственному;

б) карал за расхищение (воровство) имущества указанных категорий минимум десятью годами заключения, а как правило — смертной казнью;

в) отменил применение амнистии к преступникам таких «профессий». Без этих (и подобных им) драконовских социалистических мер невозможно установить новую общественную дисциплину, а без такой дисциплины — невозможно отстоять и укрепить наш новый строй. Я думаю, что с изданием такого закона нельзя медлить.

Прокурор СССР, А. Я. Вышинский, выступил в газете «Правда» со статьёй, резко осуждающей подобные действия.

…. Обнаружилось и другое явление, не менее недопустимое в работе органов юстиции: применение закона от 7 августа в случаях маловажных хищений, не представляющих не только особой, но и какой бы то ни было социальной опасности, и назначение притом жестких мер социальной защиты. Осуждались колхозники и трудящиеся единоличники за кочан капусты, взятый для собственного употребления и т. п.; привлекались в общем порядке, а не через производственно-товарищеские суды; рабочие за присвоение незначительных предметов или материалов на сумму не менее 50 руб., колхозники — за несколько колосьев и т. п. Такая практика приводила в конечном счете к смазыванию значения закона 7 августа и отвлекала внимание и силы от борьбы с действительными хищениями, представляющими большую социальную опасность. Как отмеченные случаи правооппортунической недооценки значения закона 7 августа, так и данные моменты перегибов в его применении и в распространении его действия на случаи, явно под него не подпадающие, квалифицированы Коллегией НКЮ как результаты влияния классово-враждебных людей, как внутри, так и вне аппарата органов юстиции…

Потом Вышинский добился в Политбюро принятия так называемого постановление о снятии судимости с колхозников, репрессированных по печально известному закону «о трех колосках». В течение семи месяцев почти восемьсот тысяч человек были лишены судимости и были восстановлены в правах.

26 июля 1935 г. Политбюро приняло решение, касающееся судьбы значительной части крестьянства: «О снятии судимо­сти с колхозников» (оно было оформлено как постановление СНК и ЦИК СССР от 29 июля). Постановление предписывало «снять судимость с колхозников, осужденных к лишению сво­боды на сроки не свыше 5 лет, либо к иным, более мягким мерам наказания и отбывших данное им наказание или до­срочно освобожденных до издания настоящего постановления, если они в настоящее время добросовестно и честно работают в колхозах, хотя бы они в момент совершения преступления были единоличными». Действие постановления не распрост­ранялось на осужденных за контрреволюционные преступле­ния, на осужденных по всем преступлениям на сроки свыше 5 лет лишения свободы, на рецидивистов и т. д., однако, и без этого оно затрагивало интересы сотен тысяч крестьян. Снятие судимости, согласно постановлению, освобождало крестьян от всех правоограничений, связанных с нею. Для проведения по­становления в жизнь в районах, краях, областях и союзных республиках, не имевших краевого и областного деления, со­здавались комиссии в составе прокурора, председателя суда, начальника управления НКВД, во главе с председателем соот­ветствующего исполкома. Работу по снятию судимости с кол­хозников предполагалось закончить к 1 ноября 1935 г.

Никто из подписавших закон не понёс ответственности, а жертвы не получили компенсаций. А. С. Енукидзе[3], расстрелянному в 1937-м году, закон о колосках не был инкриминирован. Впоследствии он был реабилитирован как жертва политических репрессий.