О проблеме метода понимания в философии

Предыдущие этапы становления понимающего метода можно кратко представить так. Дж. Локк показал, что человек заслуживает не меньшего внимания, чем космос; больше того, исследование космоса может быть лишь первой ступенью человеческого познания, а высшей ступенью должно быть исследование человеческой души. И.Кант продолжил эту линию, доказав, что знание о космосе «в себе», о космосе «самом по себе», как он есть без человека, невозможно; мы можем иметь только человеческое знание, а потому необходимо исследование человеческих познавательных способностей, позволяющих получать такое человеческое знание. И.Г. Фихте впервые связал специфику человеческого познания с менталитетом, выделив два «интеллектуальных темперамента», «догматический» и «критический». Неокантианцы баденской школы - В. Виндельбанд и Г. Риккерт показали необходимость особого метода гуманитарного познания, непозволительность переноса в эту область генерализирующего метода естествознания.

Черед В. Дильтея и К. Ясперса наступил тогда, когда проявились в полной мере проблемы, не решенные их названными выше предшественниками. Перечислим эти проблемы.

1. Уже И. Кант заметил, что его учение не воспринимается многими читателями. Как он ни доказывал, что метафизика ненаучна, люди продолжали рассуждать о том, каков мир в целом, что представляют собой душа, Бог и свобода, то есть пытались судить о непознаваемых «вещах в себе». Кант вынужден был признать, что эти рассуждения, далекие от науки, имеют какое-то психологическое значение для человека. Человек предпочитал иметь ненаучное представление о смысле жизни, чем на научной основе не иметь никакого. Такое представление о смысле жизни позволяло человеку примириться со своим существованием и оправдать его. Смысл жизни, естественно, определялся путем создания собственных представлений о том, что такое мир, что такое создавший его Бог и что такое наделенный душой человек - каковы его возможности в этом мире. Иными словами, обнаружилось, что философское мировоззрение имеет не только научное значение. Оно помогает человеку жить, утешает в случае неудач и мобилизует волю, необходимую для совершения важных поступков. Возникла проблема: либо, сохраняя научность, отказываться от смысложизненной проблематики, либо, отказываясь от научности, создавать поддерживающее человека в жизни мировоззрение.

2. Сам Кант признавал, что душа человека не может быть постигнута научно, что она останется навсегда вещью-в-себе. Неокантианцы баденской школы попытались преодолеть этот пессимистический прогноз. Просто их гуманитарные науки должны были использовать другой метод (« идеографический» или «индивидуализирующий»). Однако при этом они все же оставались науками, для которых оставалось обязательным - как для всех наук- требование рационального доказательства своих выводов, которые должны иметь общеобязательный характер. Ведь наука является таковой только тогда, когда она доказывает свои положения логически. Ведь ни вера, ни эмоции, ни возбуждение воли к действию доказательствами истинности положений науки не являются. Положения науки должны быть истинными для всего человечества. Не может быть науки только для европейцев или только для азиатов, науки только для молодежи, неприемлемой для стариков, науки только для городских пролетариев, неприемлемой для крестьян или для предпринимателей.

Но позднее выяснилось: то, что неокантианцы именовали «общезначимыми ценностями», вовсе не является, безусловно, значимым для всего человечества. Представления о добре и зле, справедливости и несправедливости, счастье и несчастье и т.п. вовсе не совпадали у представителей различных культур, различных поколений, различных социальных слоев одного и того же общества. Возникла дилемма: либо доказывать, что ценности, отличающиеся от общечеловеческих, неправильны, и от них надо отказаться (этим до сих пор занимается вся система образования в гуманитарной ее части), либо открыто признать, что различные культурные общности, поколения, социальные слои живут, руководствуясь своими представлениями о ценностях.

Тогда оказалось бы, что «общечеловеческие ценности» - это всего лишь ценности европейских интеллектуалов-гуманитариев.

3. Общечеловеческие ценности, как предполагали Кант и его последователи-неокантианцы, должны были не только придавать смысл всей культуре, но и двигать историей, побуждать людей к поступкам. Социум будущего должен быть устроен научно, на основе разума. В этом у Канта и его последователей не было никаких сомнений. Однако жизнь показала иное: поступки людей, определяющие смысл истории, крайне редко совершаются по зрелом научном размышлении. Больше того: тот, кто чересчур обстоятельно размышляет, чаще всего воздерживается от поступка. Во всяком случае, его опережает тот, кто действует под влиянием эмоционального порыва, страсти, даже инстинкта. Но если так, то мы, желая постичь движущие силы человеческой истории, должны изучать все эти внерациональные факторы. Можно ли понять их разумом? Весь опыт развития человеческой культуры заставляет усомниться в этом. Но тогда, если ставить вопрос по-кантовски, гуманитарное познание возможно лишь при наличии у исследователя особой способности, позволяющей постигать эмоции, чувства, инстинкты, волевые порывы.