Глава 1. Политический язык как инструмент развития имиджа политического лидера

имидж политика лидер дискурс

Имидж лидера - это совокупность определенных качеств, которые люди ассоциируют с определенной индивидуальностью личности.

Имидж политического лидера формируется на основе двух основных направлений факторов: ожиданий избирателей, касающихся политического лидерства, и индивидуальных особенностей самого лидера.

Первое направление. Для формирования необходимого имиджа политического лидера целесообразно исследование: сравнение программных документов партии с установками, лозунгами других партий, определение проигрышных положений и формулировок. Не менее важны: изучение степени популярности партии, уровня ее поддержки населением (посредством социологических исследований, экспертных оценок, других способов оценки общественного мнения), анализ критических замечаний и пожеланий людей в адрес партии и ее лидера, оперативное отражение этих моментов в лозунгах и тактике поведения.

Второе направление. Имидж лидера включает в себя разнородные факторы, важнейшие их них - известность, популярность и авторитет, на утверждение которых направляется пропаганда имиджа. Среди результативных обычно рассматривают острый ум, твердую волю и целеустремленность, энергию, организаторские способности и особенно компетентность и готовность брать на себя ответственность. К обязательным качествам все чаще добавляют фото- и телегеничность, внешнюю привлекательность, способность внушать людям доверие и т.п.

По мнению западных специалистов, лишь 7% успеха политического лидера зависит от того, что он говорит, а 55% - от того, какое он производит впечатление. Тем не менее, слово, манера, тональность выступления, образный ряд, эмоциональная окрашенность, орфоэпия, чувство меры в одежде, в том числе следование моде - все эти компоненты в значительной степени определяют успех выступления, формируют располагающий для слушателей имидж политика.

Проблема манипулирования индивидуальным и массовым сознанием в последние годы все больше привлекает внимание психологов и лингвистов. Е.И. Доценко проанализировал существующие определения манипуляции и выделил следующие признаки этого понятия: 1) родовой признак - психологическое воздействие; 2) отношение к объектам манипулирования как средству достижения собственных целей; 3) стремление получить односторонний выигрыш; 4) скрытый характер воздействия (как самого факта воздействия, так и его направленности); 5) использование (психологической) силы, игра на слабостях (использование психологической уязвимости); 7) мастерство и сноровка в осуществлении манипулятивных действий. Основываясь на этих критериях, Е.И. Доценко предложил несколько определений манипуляции, самое известное из которых звучит так: «Манипуляция - это вид психологического воздействия, искусное исполнение которого ведет к скрытому возбуждению у другого человека намерений, не совпадающих с его актуально существующими желаниями».

Г.В. Грачев и И.К. Мельник считают, что выделенные Е.И. Доценко формулировки манипуляции относятся, в основном, к одной ее разновидности - межличностной, и определяют манипуляцию несколько иначе, как процесс использования различных специфических способов и средств изменения (модификации) поведения человека или целей, желания, намерений, отношений, установок, психических состояний и других его психологических характеристик в интересах субъекта воздействия, которые могли бы не произойти, если бы адресат знал в достаточном объеме данные, относящиеся к ситуации, в частности - какие способы применялись по отношению к нему или в каких целях они использовались. Э. Шостром, определяя манипуляцию, подчеркивает, что манипулятор также является жертвой своей жизненной установки. Он считает, что «манипуляция - это псевдофилософия жизни, направленная на то, чтобы эксплуатировать и контролировать как себя, так и других».

К.Ф. Седов противопоставляет конфликтной манипуляции продуктивную манипуляцию, которую он считает неизбежной в реальной повседневной коммуникации. «Цель продуктивной манипуляции - расположить к себе коммуникативного партнера, используя его слабости, но не вызывая у него синдрома фрустрации. Добавим, что в обыденной жизни многие из нас выполняют роль невольных манипуляторов без цели причинить зло. Манипуляции даже могут быть направлены, с нашей точки зрения, на благо «жертвы», конечно, не в соответствии с ее желаниями, но, по крайней мере, не во вред ей. Так, например, мать может использовать различные ухищрения для того, чтобы дочь не встречалась с «неподходящим», по мнению матери, молодым человеком. Мы же будем говорить об осознанной, намеренной, спланированной манипуляции, направленной на достижение корыстных целей.

Отдельные исследователи в ряду коммуникативных стратегий выделяют и манипулятивную стратегию. М.Ю. Кочкин разграничивает три вида манипулятивных стратегий в политическом дискурсе: стратегию игры на ущемленном достоинстве, стратегию прививки, стратегию произвольного выбора наименования. О.В. Гайкова относит к манипулятивным стратегиям предвыборного дискурса стратегии самопрезентации и дискредитации.

Л.Ю. Веретенкина, исследуя межличностное общение, определяет манипулятивную стратегию как развернутую во времени установку субъекта на общение, характеризующееся: 1) наличием явного и скрытого уровней воздействия с целью получения односторонней выгоды; 2) отношением к партнеру как к средству достижения собственных целей; 3) неосознанным характером поведения адресата (иногда и адресанта). Однако, считает Л.Ю. Веретенкина, в межличностном общении манипулятивная стратегия проявляется редко, «так как манипулятор контролирует и свое поведение, скрывает истинные чувства и намерения, подменяет настоящие эмоции фальшивыми». По нашим наблюдениям, в политической коммуникации манипуляция довольно часто может использоваться в качестве стратегии, как специфическая установка на общение (и тогда манипулятивная тактика реализует манипулятивную стратегию), а может использоваться в качестве приема, как ситуативное и косвенное средство воздействия (тогда это манипулятивная тактика при реализации других стратегий). Для достижения конкретной цели манипулятор организует эту тактику, включенную в подготовку и проведение основного воздействия (например, при использовании стратегии самопрезентации или информационно-интерпретационной стратегии).

Особенность манипулятивной стратегии заключается как раз в специфике тех тактик, которые применяются для достижения той или иной цели. По мнению В.И.Карасика, манипуляции - различного рода уловки в дискурсе, имеющие целью обманным путем убедить адресата встать на позиции отправителя речи, несмотря на несостоятельность фактического или логического обоснования вопроса. «Уловки в дискурсе представляют собой совокупность разнородных приемов социально осуждаемого воздействия на адресата».

Для изучения политической лексики и фразеологии необходимо чётко определить её состав и границы. Прежде всего, перед нами стоит задача выделения внутри социально-политической лексики и фразеологии собственно политической.

Помимо устоявшихся, наиболее распространённых терминов «общественно-политическая лексика» и «общественно-политическая фразеология», исследователи используют и такие наименования данной лексической группы, как политический лексикон (В. Штефан), терминология общественных наук (В.М. Лейчик), идеологическая (концептуальная) лексика (Г.Я. Солганик), идеологически связанная лексика (В. Шмидт), социальная и общественно-политическая терминология (В.Н. Туркин) и др.

Многие исследователи предпочитают говорить об общественно-политической лексике и фразеологии, исходя из того, что политические и социальные отношения нельзя рассматривать как абсолютно независимые друг от друга и что в чистом виде они существуют лишь теоретически. Такой подход предполагает изучение гораздо большего числа языковых единиц. Так, например, И.Ф. Протченко относит к общественно- политической лексике и фразеологии названия явлений и понятий «из области политической, социально-экономической, мировоззренчески-философской». В. М. Лейчик полагает, что в состав данных единиц языка входят как «сугубо научные термины (термины общественных и политических наук - коммунизм, народное хозяйство, производительность труда), так и профессионализмы и общелитературные слова и выражения (трудовая вахта, творческий подход, успех, учёба); как номенклатурные единицы и собственные имена (ТУ-154, А.Н. Туполев), так и эмоционально окрашенные лексические единицы, относящиеся к самым разным стилям (светлый весенний праздник, альянс империализма и гегемонизма, белое золото)».

Термин «общественно-политический словарь» стал весьма популярным в зарубежном языкознании. Одна группа авторов (W. Banner, J. Dubois) понимает под этим термином «совокупность лексических единиц, обозначающих экономические, социальные и политические отношения между общественными классами», другие присоединяют к указанным выше единицам наименования исторических процессов (J.В. Marcellesi), третьи (Н.М. Militz) полагают, что, кроме указанных единиц, «общественно-политический словарь» составляют «все термины, имеющие отношение к обществу».

Советские лингвисты пользовались двумя основными терминами -«общественно-политическая лексика» и «общественно-политическая терминология». Такое разделение не всегда является оправданным.

Нецелесообразность его разделения заключается в том, что пока не существует устоявшегося названия нетерминологической части словаря. Во-вторых, большинство учёных, занимающихся исследованием данной лексико-семантической подсистемы, чётко не разграничивают её терминологическую и нетерминологическую части. И поскольку обычно терминология рассматривается как часть лексической системы языка, то нет необходимости дифференцировать общественно-политическую лексику и общественно-политическую терминологию. Такой точки зрения придерживаются многие авторы, в том числе А.С. Белая, Е.В. Розен, А.Л. Голованевский.

Т.Б. Крючкова в своей работе «Особенности функционирования и развития общественно-политической лексики и терминологии» высказывает противоположную точку зрения, считая, что основное свойство общественно-политической терминологии - это её идеологизированность, то есть детерминированность той или иной идеологией. А к общественно-политической лексике автор относит «наиболее употребительную часть общественно-политической терминологии (в том виде, в котором она функционирует вне узко профессиональной сферы общения), названия различных государственных, партийных и других общественных организаций и учреждений, социальных институтов и т.п., наименования социальных реалий и явлений жизни разных стран, а также так называемые политические идиомы языка массовой коммуникации».

С этой позицией можно поспорить. Взяв в качестве примера такую языковую единицу из области политики, как коммунизм, можно легко обнаружить зыбкость и недостаточную обоснованность дифференциации общественно-политической лексики и терминологии. Как известно, любая терминология должна обладать свойством нейтральности. Но, начиная с конца 80-х годов XX века, данная лексическая единица приобретает резко негативную окраску, ярко выраженную экспрессивность в различного рода политических контекстах, ср.: Трагедия, порождённая коммунизмом и фашизмом, придала международный характер репрессиям и террору; Призрак коммунизма, бродивший во времена Маркса и Энгельса по Европе, так и остался призраком, хотя о нём раструбили на весь мир.

Такая перемена происходит потому, что терминам политики свойственно выходить за пределы узкоспециального обращения в силу своей природы. Политика занимается изучением человеческого общества, как бы вливаясь в разные области человеческого познания. Узкоспециальный политический термин может стать общеупотребительным (например, через СМИ), и, функционируя в различных стилях, он может потерять свойственную ему однозначность, обрасти множеством стилистических примет, приобрести экспрессивные оттенки значения, хотя в специальной литературе (например, по историческому материализму, как в случае со словом коммунизм) он сохраняет свою терминологическую дефиницию. Когда политический термин становится общеупотребительным, то определение того, является ли он термином или нет в каком-либо контексте, представляется довольно затруднительным.

Таким образом, лексема коммунизм в данный период времени может относиться, по Т.Б. Крючковой, и к терминам и к классу слов, потерявших свою терминологичность.

В этой связи мы считаем, что данную лексико-семантическую подсистему нужно рассматривать исходя из какого-то другого критерия. На наш взгляд, эту подсистему следует сузить до изучения собственно политической тематики, хотя и сюда войдёт большое количество языковых единиц, поскольку сама политика включает в себя государственное, административное устройство, дипломатическую сферу, сферу идеологии.

Придавая политической лексике и фразеологии статус относительно самостоятельной лексико-семантической подсистемы, мы исходим из положения о том, что любая политическая лексема или словосочетание может считаться социальной, но не любая общественная лексическая или фразеологическая единица может являться политической, ср.: гражданин, эмигрант - здесь имеется в виду лишь фактическая (юридически закреплённая) принадлежность к государству, но никак не субъект, имеющий отношение к политике.

В этом месте логично бы было остановиться на определении самого явления политика. Существует множество дефиниций данного понятия. Рассмотрим некоторые из них: политика - «государственные и общественные дела, сфера деятельности, связанная с отношениями между классами, нациями и другими социальными группами, ядром которой является проблема завоевания, удержания и использования государственной власти; участие в делах государства, определение форм, задач, содержания его деятельности». Такое определение даётся в «Советском энциклопедическом словаре» 1988 года.

В социологическом аспекте под политикой понимается, во-первых, «деятельность людей по управлению людьми, организации их на осуществление тех или иных целей», во-вторых, по М. Веберу, «стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти», в-третьих, «деятельность руководящих структур по гармонизации (согласованию, сочетанию) противоречивых интересов разных людей, социальных общностей, организаций посредством власти». То есть социология трактует политику в широком смысле, и социологическим определениям политики свойственно характеризовать её через другие общественные явления: экономику, право, социальные группы, культуру, мораль, религию.

С точки зрения политологии, политика - это «деятельность органов власти, общественных сил и отдельных лиц в сфере отношений между государствами, нациями, большими группами людей, направленная на реализацию, отстаивание определённых интересов и связанная с устремлением к обладанию и использованию политической власти».

Как видно из вышеприведённых определений, трактовки понятия политика отличаются друг от друга, но не столь принципиально. В каждом из них присутствуют некие константы: власть как важнейшее конституирующее качество политики, организации и институты, в которых воплощается и материализуется власть (важнейший из них -государство), и, наконец, деятельность, поскольку политика - это прежде всего процесс, подразумевающий подготовку, принятие и практическую реализацию каких-либо общественно значимых решений.

На наш взгляд, все необходимые смысловые компоненты понятия политика содержатся в дефиниции «Большого толкового словаря русского языка» 2002 года, которой мы и будем придерживаться далее в работе. Итак, политика - это «деятельность органов государственной власти и управления, отражающая общественный строй и экономическую структуру страны, а также деятельность общественных классов, партий и других общественных группировок, определяемая их интересами и целями».

Термин политика неразрывно связан с понятиями власть и идеология.

В политике основным вопросом является вопрос о власти. Власть в широком смысле определяется как «право и возможность распоряжаться, повелевать, подчинять своей воле». Но нас власть интересует не в широком понимании этого слова, а именно как политическая власть, то есть власть с точки зрения сферы её действия, как политическое господство. В современном политическом лексиконе власть имеет три толкования: 1. Форма управления страной, политический строй; 2. Право и возможность управления страной, политическое господство; 3. Органы государственного и местного управления, их права и полномочия; лица, входящие в эти органы, начальство, администрация.

Власть - это средство осуществления политики. При этом, соглашаясь с мнением А.-Н.3. Диброва и Л.М. Пронского, отметим, что «политическая власть существует только в рамках... соответствующих идей. Там, где нет одухотворяющей общей политической идеи, там нет и политической власти». Таким образом, намечается логическая связь понятия власть с понятием идеология, понимаемой нами вслед за С.А. Ветровым как «система политических взглядов, которая разъясняет силам, действующим в политике, общую картину мира, ценности, которые лежат в основе действий, указывает средства, обеспечивающие реализацию этих ценностей, а также даёт общие директивы действий».

О том, что при описании структуры общественно-политического термина нужно учитывать, прежде всего, линию соотношения «общественно-политическая лексика - идеология», писала Н.М. Лейберова. Действительно, любая политика имеет под собой идеологическую базу. Существует множество работ, посвящённых проблемам взаимоотношения языка и идеологии. В частности, о влиянии идеологии на развитие языка, его функциональное развитие писали И.Ф. Протченко, Ю.Д. Дешериев, А.И. Домашнев, Г. Кресс, Р. Ходж. Популярной у советских лингвистов была тема «язык как объект или как орудие идеологической борьбы» (И.К. Белодед, В.К. Горюнов, Т.Б. Крючкова, А.А. Стриженко, Л.Б. Никольский). Большая часть исследователей характерной чертой языка политики считала его идеологическую связанность, то есть семантическую детерминированность составляющих его лексических и фразеологических единиц определённой идеологией. Безусловно, идеологическая связанность присуща далеко не всем словам и словосочетаниям из сферы политики. Обратимся в этой связи к понятию идеологема.

Данный термин был введён А. Нойбертом для обозначения лингвистического варианта с социальной релевантностью. М. Юсселер предпочитает пользоваться понятием прагмема, обозначающим «класс социально обусловленных языковых вариантов», интерпретируя прагматический материал с социолингвистической точки зрения. Н.А. Купина, изучив на материале «Толкового словаря русского языка» Д.Н. Ушакова лексические единицы, семантика которых включает идеологический макрокомпонент, определила словарь тоталитарного языка как словарь идеологом, под которыми она в общем виде понимает «мировоззренческую установку (предписание), облечённую в языковую форму». Большинство исследователей идеологемами называли те языковые единицы, которые включали политический компонент значения.

В понимании термина идеологема мы придерживаемся точки зрения О.И. Воробьёвой, которая совершенно справедливо отмечает, что «семантическое поле «политика» шире семантического пространства «политическая идеология», политическая идеология является компонентом семантического поля «политика». В этой связи внутри корпуса языковых единиц с политическим значением (политем) выделяются такие, которые обладают идеологическим значением (идеологемы), то есть в их денотативной структуре «содержится ярко выраженный идеологический компонент значения», например: демократ, правоцентристская платформа, капиталистический образ жизни и т.п.

Идеологический компонент, имплицитно выраженный в семантике слова, был выделен Г.Н. Скляревской. Этот компонент, в отличие от когнитивного, основан «не на всеобщих и вечных представлениях о мире, а на искажённых, смешанных - на знаниях и истинах, навязанных, внушённых и пропагандируемых в конкретном социуме». И хотя идеологический компонент выражен имплицитно, он всё же осознаётся носителями языка.

Идеологическая лексика - это своего рода «политические ярлыки», предназначенные для ведения политической борьбы, поскольку в ее основе лежит оппозиция «свой - чужой», от которой, в частности, отталкивается один политический субъект при оценке другого. Как отмечает С.А. Маник, «специфика идеологизированного слова обусловливается характером идеологического отражения действительности - проявление субъективного в идеологическом познании, то есть оценка, оценочный (ценностный) подход к действительности». Есть идеологемы, которые всегда репрезентируют устойчивую пейоративную коннотацию (фашист, экстремист), но ещё более часто идеологемы открыты для амбивалентного толкования (например, демократ, патриот, либерал реализуют свою коннотацию лишь в определённом контексте).

Если политика - это деятельность, власть - отношения, идеология -взгляды и убеждения, то, естественно, существуют субъекты и объекты политики, которые осуществляют эту деятельность, которые вступают в политические отношения и которым присущи те или иные политические взгляды и убеждения. Эти субъекты и объекты также являются неотъемлемой частью политической системы, включаются в механизм осуществления власти, а значит слова и выражения, их обозначающие, также определяют состав политического лексикона.

Отличительной чертой социально-политической лексики и фразеологии по сравнению с собственно политической является то, что первая включает в свой состав такие слова и выражения, которые обозначают понятия, входящие в сферу деятельности государства, вовлекающиеся в политическую жизнь общества, но непосредственного отношения к осуществлению политической власти не имеющие. Здесь идёт речь о языковых единицах, представляющих составные части общегосударственной политики (военную, экономическую, социальную), функционирующих в правовой, административной сферах. Каждая из этих сфер общественно-политической жизни представлена собственной, узкоспециальной лексикой, например, рынок, приватизация, монетаристская политика, консигнация (экономика), война, горячая точка, силовик, моджахед (военная политика), легитимность, правоотношения (сфера права). С этой же проблемой связана и призрачность границ политического дискурса. Поэтому при изучении политического лексикона мы не углубляемся в «языковое пространство» составных частей общегосударственной политики. Например, нас интересует лексема министерство, обозначающая центральный орган государственного управления, но без конкретизации того, в какой именно отрасли оно осуществляет управление (будь то министерство финансов, министерство юстиции, МЧС и т.д.).

Относительно самостоятельный статус политической лексики и фразеологии объясняется и тем, что язык политики содержит в себе языковые единицы, присущие другим сферам общественной жизни, напр.: Конституция, закон, президентское вето, пакт, ратификация (правовая сфера), государственный чиновник, командно-административный, вице-президентство (связь с административной сферой).

Что касается трех видов государственной власти - законодательной, исполнительной и судебной, то принадлежностью собственно политического лексикона являются слова и выражения, относящиеся к первым двум видам власти, так как они непосредственно связаны с осуществлением государственного управления, политики государства, в то время как судебная власть имеет к нему косвенное отношение, её функция - осуществление правосудия, а это уже особая сфера, требующая отдельного рассмотрения. Хотя при широком подходе к политическому языку некоторые исследователи включают в данную лексико-семантическую подсистему и терминологию судебной власти, что, например, делает О.И. Воробьёва.

Подводя итог вышесказанному, дадим определение политической лексики и фразеологии. Политическая лексика и фразеология - это такая лексико-семантическая подсистема языка, единицы которой обозначают понятия, явления и процессы из области политики, то есть соотносятся с механизмом функционирования политической власти. Для того, чтобы раскрыть данную проблематику полнее обратимся к исследованию политического словаря в целом.

 

Глава 2. Формирование имиджа политического лидера на основе факторов внешней и внутренней политики

 

Политические субъекты - это элементы политической системы, которые в определённых ситуациях могут выступать также в качестве объектов. К ним относятся государство, его органы, политические объединения, имеющие политические цели и интересы, отдельные политические личности, наделённые властными полномочиями, народ и, наконец, человек. Лексику и фразеологию, характеризующую последний субъект политики, мы склонны относить к социальной сфере, исходя из того, что политика - это, прежде всего, государственная деятельность, а один рядовой человек не может оказывать на неё существенного влияния. Человек, судя по опыту политической практики, в большей степени объект, нежели субъект политики. Но, тем не менее, в поле нашего зрения попало множество единиц языка, которые характеризуют политические воззрения и убеждения отдельных людей, даже если они не обладают властными полномочиями. Данный пласт слов, безусловно, имеет прямое отношение к политике и заслуживает рассмотрения.

Что касается народа как политического субъекта, то выражением его политических интересов являются выборы, поэтому в классификации мы рассмотрим политическую лексику и фразеологию, связанную с этой процедурой. Применительно к ситуации выборов народ выступает не как объект, а как субъект власти, так как с помощью данной процедуры он формирует органы власти и управления.

Государство

Данную группу составляют слова и выражения, имеющие непосредственное отношение к государственному устройству, к системе государственного управления.

Центральное место в этой группе принадлежит следующим словам и выражениям, значение которых связано с политической формой организации общества и его управлением в целом: государство, государственный, государственность, власть, госвласть, государственная власть, политический строй, режим, режимный. Все остальные примыкающие к группе лексические и фразеологические единицы, так или иначе, являются обозначением, характеристикой того, какими могут быть государственное устройство и государственная власть.

Это, прежде всего, слова и выражения, связанные с обозначением самих государств: держава (независимое государство, обычно большое и сильное), державный (относящийся к державе, свойственный ей; государственный), державность, великодержавность, великодержавный, великая держава, сверхдержава, сверхдержавность, мафиозное государство (основанное на сращивании государственных органов управления с преступными группировками) и др.

Применительно к нашему государству (а нас интересует прежде всего российская политическая действительность) следует отметить такие слова и сочетания слов, как РСФСР, РФ, СНГ, СНГовия, эсэнговье, совдеповский, по-совдеповски, Союз Советских Социалистических республик, Советский Союз, Содружество, империя (о Советском Союзе), империя зла (о Советском Союзе), сверхимперия (об СССР).

В эту же группу входит политическая лексика и фразеология, связанная с административно-политическим делением государства и отношениями между образованиями внутри государства: федеративный, автономия, республика, республиканский, субъект Федерации, парламентская республика, унитарное государство, союзный, общереспубликанский, самоуправление, суверенность, псевдосуверенитет, самостийно, самостийность, независимость (политическая самостоятельность, отсутствие подчинённости; суверенитет) и др.

Государственный строй, политические режимы, формы и принципы осуществления власти представлены такими лексическими и фразеологическими единицами, как демократия, недемократично, демократическая система управления, партийно-государственный, административно-властный, авторитаризм, капитализм, развитой (реальный) социализм, партократия (в значении режим осуществления политической власти и форма государственной организации, характеризующиеся полным поглощением государственного аппарата партийно-правящим), прямое президентское правление, президентская система (форма) правления (управления), ельцинский режим, тоталитарность, тоталитарный режим, фашистский режим, этнократический режим.

Довольно значительную часть в группе занимают слова и выражения, обозначающие принципы государственного устройства: федерализм, унитаризм, парламентаризм (в значении система государственного управления с парламентом во главе), институт президентства (институт президентской власти) (президентское правление; правовые нормы, определяющие роль и место президента в политической системе государства), партийная система, однопартийная система, многопартийность, административно-командная (командно-административная, командно-бюрократическая, командно-номенклатурная) система, командный (как административно-командный), разделение властей, вертикаль власти, ветвь власти и т.п.

Государственные органы

Все лексемы и устойчивые словосочетания, представляющие группу «Государственные органы», связаны с наименованием либо отдельных органов (учреждений) государственной власти и государственного управления (ср.: мэрия, муниципальный, министерство, департамент, Учредительное собрание, государственная структура (в значении какой-либо орган управления государством), внутрипарламентский, верхняя палата, Федеральное собрание, правительство, неправительственный (неофициальный, не связанный с правительственными органами), коалиционное правительство, правительство народного (национального) доверия (высший исполнительный орган власти страны, пользующийся доверием всего или большинства народа), либо их совокупности (ср.: государственный аппарат, законодательная власть, исполнительная власть, власти (как органы государственного и местного управления), центр (в значении высшие руководящие органы государственной власти и управления отраслями хозяйства, местные органы власти, Кремлъ (как высшие органы власти РФ), верхние эшелоны (управления, власти и т.п.).

Изучаемый нами период богат политическими событиями, которые стали причиной исчезновения, появления или переименования тех или иных государственных органов. Такие органы власти, как Верховный Совет СССР, политбюро, Верховный Совет РФ (России), ГКЧП, Совет министров СССР, Советы народных депутатов, ныне уже не существуют. С точки зрения сегодняшнего дня, обозначающие эти органы лексические и фразеологические единицы, безусловно, не актуальны. Но во временном отношении они являются неотъемлемой частью политического словаря 1985 - 2000 гг.

Политические объединения

Данную группу составляют слова и выражения, имеющие отношение к обозначению политических партий, движений, блоков, организаций, фракций. Здесь можно наблюдать различную степень конкретизации в обозначении политических объединений:

1) лексемы и словосочетания, не конкретизирующие политическое объединение: (политдвижение, блок, блоковый, фракция, фракционизм, оппозиция (как политическая организация, проводящая политику противостояния официальному курсу властей), оппозиционный, политическая организация, альянс (как объединение политических партий), партия (имеется в виду какая-либо политическая организация), межпартийный, крыло, крыльевой, партячейка (как низовая партийная организация какой-л. политической партии, движения), коалиция (как объединение партий), коалиционность,

2) лексические и фразеологические единицы с большей степенью конкретизации, а именно те, в значении которых есть указание на область функционирования политических объединений или на их политическую ориентацию, ср.: парламентская фракция, парламентская партия (партия парламентского типа), партия авангардного типа (партия авангарда, авангардная партия) (политическая организация, декларирующая свою руководящую роль в обществе), партия власти, демблок, красно-коричневые (в значении совокупность организаций и движений национал-коммунистической ориентации), фундаменталисты (о политической организации, партии и т.п., отличающихся крайней ортодоксальностью, непримиримостью и агрессивностью), правоцентристы, левые (как политические группы и партии), правые, центр (партия, движение, парламентская фракция и т.п., характеризующаяся средней политической позицией, промежуточной между крайними (левыми и правыми взглядами)) и др.;

3) лексемы и словосочетания, имеющие отношение к обозначению конкретного политического объединения: аграрии (аграрная партия; фракция в Государственной Думе, состоящая из представителей этой партии и их сторонников), жириновцы (фракция Государственной Думы, состоящая из членов ЛДПР, возглавляемая В.В. Жириновским), кадеты (партия конституционных демократов), коммунисты (фракция Госдумы, состоящая из членов КПРФ и их сторонников), компартия, компартийный, межрегиопалы (межрегиональная депутатская группа; фракция в Государственной Думе, состоящая из представителей этой группы), либерал-демократы (об ЛДПР), рулевой (о КПСС), партячейка (низовая партийная группа, организация КПСС), демороссы (партия «Демократическая Россия»), обновлённая КПСС (партия) (о Коммунистической партии Советского Союза, которую предполагалось коренным образом преобразовать в соответствии с демократическими принципами), КПРФ, ОВР, «Яблоко», «Медведь», «Отечество», «Память», «Демократический союз», Национал-большевистская партия, «Русское освободительное движение» (РОД) и др.

Отметим, что лексические единицы типа центристы, левые, правые, жириновцы, дээсовцы (политическое движение ДС («Демократический союз»), ЛДПРовцы, (движение «Единство»), регионалы (политическое движение «Регионы России»), демороссы (партия Демократическая Россия; фракция в Государственной Думе, состоящая из представителей этой партии и их сторонников) обозначают также представителей политических объединений. Но если в этом случае грамматическая категория числа может быть представлена как множественным, так и единственным числом (аграрий - аграрии, жириновец - жириновцы, яблочник - яблочники), то подобного рода лексемы, обозначающие политические объединения, имеют только форму множественного числа.

Человек как политический субъект

Прежде всего, нас интересуют представители власти, государственные деятели, политики, то есть те, кто непосредственно осуществляет власть в государстве. Кроме того, в эту же группу мы отнесли тех людей, которые могут быть и не наделены властными полномочиями, но в обозначаемых ими языковых единицах отражены те или иные политические ориентации индивида. Итак, всю относящуюся к данной группе лексику и фразеологию мы разделили на две части:

1) Лексика и фразеология, связанная с наименованием и характеристикой лиц без учёта их политических убеждений. Эта часть группы представлена следующими типами языковых единиц:

а) слова и выражения, обозначающие конкретного политического деятеля: отец перестройки, инициатор перестройки, прораб перестройки, убийца СССР (о М.С. Горбачёве), Борис второй, царь Борис, строитель новой России, всенародно избранный, отец русской демократии, самодержец, БН (о Б.Н. Ельцине), великий кормчий (об И. Сталине), выдвиженец Кремля, преемник Ельцина (о В. Путине), отец русской приватизации (о А. Чубайсе) и т.п.

Одной из особенностей публицистики 90-х годов XX века является игра слов, объектом которой стала также политическая лексика и фразеология. В частности, именование пол<